За картиной скрывалось огромное помещение, не уступающее по размерам Большому залу. По центру так же стояло пять столов, а вдоль стен расположились многочисленные плиты и мойки, около которых, не останавливаясь, хлопотали многочисленные домовые эльфы в наволочках с гербом Хогвартса.
— Это кухня Хогвартса, — обвела вокруг рукой Гермиона. — Посмотри сколько здесь домовых эльфов. И все они рабы, которые работают для нашего удобства!
Ближайшие домовики неодобрительно посмотрели на Гермиону, Гарри, заметив это, хотел уже немного успокоить ее, когда перед ними появился Добби. На этот раз он сменил футболку на желтую, а носки на фиолетовый и бордовый.
— Какая честь! Великий Гарри Поттер, сэр, и его мисс Грейнджи решили зайти к нам в гости! — Добби чуть ли не прыгал от радости, размахивая своими большими заостренными ушами.
— Да, Добби, я хотел поблагодарить тебя, ты очень помог мне вчера, — улыбнулся в ответ Гарри.
От переизбытка чувств домовик захлопал в ладоши, и, не слушая возражения Гермионы, усадил гостей за небольшой столик, где по щелчку его пальцев появился горячий чай и ароматные булочки.
— Добби, скажи, тебе нравится работать в Хогвартсе? — строго спросила Гермиона. — Профессор Дамблдор хорошо тебе платит?
— Профессор Дамблдор — великий волшебник, он платит Добби один галеон в неделю, и у Добби есть один выходной в месяц.
— Но это же совсем мало, — нахмурилась Гермиона. — Ты же выполняешь столько работы, она должна оплачиваться соответствующе.
— Добби — хороший домовой эльф, ему нравится работать в Хогвартсе, — гордо сказал домовик. — У Добби есть все необходимое, чтобы хорошо жить! Вот только…
— Что?
Уши Добби печально опустились, он огляделся вокруг и заговорил шепотом.
— Когда мистер Крауч выгнал Винки, она тоже пришла в Хогвартс, но не захотела получать зарплату, как Добби, потому что Добби — свободный эльф! — домовик на мгновение гордо выпрямился, но потом снова поник и совсем тихо сказал. — Ей очень плохо, и она все время пьет.
— Отведи-ка нас к ней, — напряженно попросила Гермиона.
Винки сидела в самом дальнем углу кухни в окружении пустых бутылок из-под сливочного пива. Одета она была в миниатюрное платье и кофточку, на которых можно было отчетливо различить застарелые пятна грязи. Гермиона сразу присела около нее и попыталась ласково поговорить, но Винки только мотала головой и размеренно покачивалась, глядя в одну точку.
— Винки очень сильно переживает, — доверительно сказал Добби. — Добби не знает, как ей помочь. Но может Добби может еще чем-нибудь помочь Гарри Поттеру, сэру?
Гарри стало неловко от того как умоляюще на него смотрел домовик. Он взлохматил волосы и извиняющимся тоном сказал:
— Прости, Добби, сейчас мне надо как-то найти партнершу для балла, не думаю, что ты сможешь мне в этом помочь.
— Хогвартские домовые эльфы готовят кое-что особенное к баллу, — часто закивал домовик и широко улыбнулся. — Но почему Гарри Поттер, сэр, не пригласит на бал свою мисс Грейнджи?
Гарри улыбнулся детской непосредственности Добби и покачал головой.
— Я не… не думаю, что она захочет пойти со мной, — запнувшись сказал Гарри.
— Великий Гарри Поттер скромный и благородный! Любая мисс почтет за честь сходить с ним на бал, тем более такая добрая и умная, как мисс Грейнджи.
— Вот только Гермиона не любая, хотя может в чем-то ты и прав, Добби, — задумчиво протянул Гарри, ласково потрепав его по голове, от чего домовик радостно пискнул.
Тем временем Гермиона отчаялась уговорить Винки отдать ей бутылку и лечь спать, поэтому просто применила к ней самые легкие усыпляющие чары, которые знала, и взяла на руки худенькое тельце домовушки.
— Добби, куда можно положить Винки, чтобы ей никто не мешал?
— Не волнуйтесь, мисс Грейнджи, сегодня Добби позаботиться о бедной Винки, — он щелкнул пальцами, и домовушка медленно поплыла в сторону кладовых. — Но завтра Винки проснется и снова будет пить.
Добби тяжело вздохнул, а его уши вновь печально повисли.
— Не волнуйся, завтра утром я поговорю с ней, — твердо пообещала Гермиона. — Проследи только, чтобы она выспалась и не пила до моего прихода.
— Мисс Грейнджи так добра и добродушна! — Добби со слезами на глазах бросился к ней и обнял за ноги, отчего Гермиона почувствовала себя очень неловко.
Кое-как успокоив расчувствовавшегося домовика, Гарри и Гермиона медленно направились в башню Гриффиндора. Гермиона никак не могла успокоиться, усиленно размахивая руками:
— Нет, ты видел? Видел? Винки страдает, а всем будто и дела до нее нет! Запихнули в самый дальний угол и все! А как с ними всеми обращаются! Даже по Добби понятно, что это все просто ужасно!
— Ну ему здесь по крайней мере точно лучше, чем у Малфоев, — дипломатично сказал Гарри.
— Да, но этого совсем недостаточно! — еще сильнее вскинулась Гермиона. — Они же просто безвольные и бесправные рабы! Отвратительно, что такое может существовать в наше время!
— Ты права, Гермиона, — попытался успокоить ее Гарри, — но вряд ли нам удастся что-либо изменить.
— О, это мы еще посмотрим, — упрямо сказала Гермиона, поджав губы.
Они немного помолчали, задумавшись каждый о своем. Уже подходя к башне, Гарри, наконец, решился задать вопрос, который крутился у него на языке. Он остановился, глубоко вздохнул и, смотря куда угодно, только не на Гермиону, быстро проговорил:
— Ты бы не хотел пойти со мной на бал?
Гермиона удивленно на него посмотрела и мягко сказала:
— Гарри, ты в этом абсолютно уверен? Ведь ты мог бы найти кого-нибудь получше.
— Что? О чем ты говоришь?
— Ты ведь можешь пригласить любую девушку, вряд ли тебе кто-нибудь откажет. Кого-нибудь покрасивее меня, поверь, я не обижусь, — смущенно пролепетала она.
— Но я приглашаю тебя, — твердо сказал Гарри, уже не отводя взгляд. — Причем тут какие-то другие девушки?
— Конечно, я согласна, Гарри, — счастливо улыбнулась в ответ она.
***
— И на том балу, устроенном хогвартскими эльфами, принц Гарольд и принцесса Гермиона были самой блистательной парой из всех, — с улыбкой сказал старый Реджинальд. — Они затмили всех своей красотой, легко кружась в вальсе под классическую музыку, ведь им помогали их будущие верные соратники — Доббиан Свободный и Виктория Храбрая, тогда еще носившая свое рабское имя Винки.
Лизаветта восторженно вздохнула, будто сама была на том прекрасном балу, а Дэниел и Малкольм переглянулись и скривились над девчачьими выдумками. Реджинальд только легко посмеялся и продолжил:
— Уже тогда мудрая принцесса Гермиона задумала освободить домовых эльфов, что казалось только несбыточной мечтой. В это время она собственноручно связала ровно шестьдесят восемь шапочек и тридцать два носка, которые подарила хогвартским эльфам. В те далекие времена этому никто не предал значения, но, как вы знаете, впоследствии ими была отмечена сотня самых смелых, сильных и мудрых эльфа. Сейчас мы зовем их Великой Сотней. А эти шапочки и носки стали самыми дорогими реликвиями, которые давали нам силу и надежду в самые отчаянные моменты Освобождения.
— И ты тоже входишь в Великую сотню? Да, дедушка Реджинальд? — с восторгом спросил Малькольм.
— Все верно, я вхожу в Сотню вместе с такими легендарными эльфами, как Джонатан Достойный, Виолетта Воительница и Кристиан Освободитель. Поэтому я с честью ношу эту шапочку, когда-то сшитую мудрой Гермионой, — Реджинальд аккуратно снял шапочку и показал детям. — Когда-нибудь она станет вашей, и уже вы примите на себя ответственность за свободу нашего народа.
Дети только благоговейно молчали и смотрели, как их прадед гордо надевает на себя неказистую, заштопанную в нескольких местах желто-зеленую вязаную шапочку.
========== Глава 2 ==========
Немного покряхтев, Реджинальд удобнее устроился в кресле. Его все чаще донимали боли в спине и давний ожог на правой руке, полученный в детстве в этом самом доме, в подвале которого он когда-то родился. Ему казалось, что он давно сросся с этим домом, чувствуя каждую щель, через которую дует ветер, и каждый потрескавшийся камень в вековой кладке.
— Хотя идеи свободы витали в воздухе, — продолжил свой рассказ Реджинальд, — но им не суждено было осуществиться сразу, заставляя наш народ испить горькую чашу страданий до самого конца. Осуществиться им помешала война между волшебниками, в которой эльфы приняли непосредственное участие. И одним из героев той войны, конечно, был Доббиан Свободный, спасший принца Гарольда и принцессу Гермиону. Вы же видели памятник, посвященный ему?
— Да, да, Доббиан стоит вместе с принцем и принцессой на берегу озера, — воскликнул Дэниел.
Реджинальд поощрительно улыбнулся и кивнул ему, продолжив:
—Именно там принц Гарольд собственноручно похоронил Доббиана, первого свободного эльфа. Эта великая дружба между человеком и эльфом и заложила фундамент для будущего Освобождения.
***
Последнее, что увидел Гарри перед тем, как Добби его перенес, был серебристый кинжал Беллатрисы, летящий в их сторону. Оказавшись около коттеджа «Ракушка» на берегу холодного озера, он нашел глазами содрогающуюся от недавнего круцио Гермиону и Рона, который никак не мог отдышаться. Поверив в то, что им удалось выбраться из Малфой-мэнора живыми, он перевел взгляд на Добби и увидел страшное — из груди у него торчал тот самый кинжал, маленькие ручки, сжимающие его ладонь ослабли, а огромные зеленые глаза постепенно тускнели.
Гарри подхватил Добби на руки, бормоча что-то невнятное себе под нос, и попытался его согреть, прижав к груди. Но все было тщетно, Добби только слабо улыбнулся и безвольно повис, похожий на детскую куклу. Его пустой мертвый взгляд уперся в недосягаемую высь звездного неба.
Гарри почувствовал себя полностью опустошенным и упал на колени, все еще прижимая к себе мертвое тело домовика. Слез не было, была только глубокая тяжелая тоска, поселившаяся где-то в районе сердца и невыносимое чувство вины. Положив Добби на землю, Гарри тихо сказал:
— Он спас нас.
Рон осторожно дотронулся до плеча Гарри и сказал:
— Ему уже ничем не поможешь, дружище. Пойдем в дом, на холоде легко замерзнуть и простыть.
Гарри только помотал головой и деревянным голосом повторил:
— Он спас нас. Он заплатил собственной жизнью за мою глупость.
Рон непонимающе нахмурился.
— Дружище, пойдем. В конце концов, он был всего лишь…
Окончание фразы он проглотил, поймав гневный взгляд Гермионы. Махнув на все рукой, Рон побрел в сторону коттеджа. Гермиона положила подрагивающую руку на плечо Гарри и сказала:
— Нам нужно похоронить его. Думаю ему бы хотелось остаться в таком красивом месте, как это.
Гарри огляделся невидящим взглядом и кивнул.
— Ты права, нам нужно похоронить его.
— Сейчас я все сделаю, — мягко сказала Гермиона, доставая палочку.
— Нет, нет, я сделаю сам, руками, а не магией, — протараторил Гарри. — Сейчас, подожди, подожди.
Он быстрым шагом направился к дому, поскальзываясь на мокрой траве. Гермиона только прикрыла домовику глаза и обхватила себя руками, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего ветра. Гарри вернулся спустя пару минут с небольшой лопатой, постоянно повторяя: «Сейчас, Добби, сейчас я все сделаю. Подожди немного, я позабочусь о тебе».
Он принялся копать могилу, не обращая внимания испачкавшуюся одежду. Лопата была маленькая, неудобная и плохо заточенная, видимо, ей очень редко пользовались, так что Гарри иногда приходилось помогать себе руками, скользя по жирной черной земле. Гермиона молча стояла рядом, не смея шелохнуться. Она будто чувствовала, как с каждым новым комом земли Гарри вытаскивают очередную болезненную иглу из сердца.
Спустя полчаса Гарри кинул лопату и обессилено сел на краю маленькой неглубокой могилки. По его лицу катился трудовой пот, который он безуспешно вытирал грязным рукавом свитера. Его руки заметно дрожали, а взгляд блуждал по окрестностям ни за что не цепляясь.
Гермиона тихонько подошла к нему и легко погладила его по голове. Гарри ощутимо вздрогнул, поднял на нее растерянный взгляд и прижался щекой к ее ноге. Спустя мгновение он болезненно улыбнулся, кое-как встал, опираясь на Гермиону и запинающимися шагами подошел к телу Добби. Последний раз посмотрев на верного друга и беззвучно с ним попрощавшись, Гарри поднял почти невесомого домовика на руки и аккуратно уложил в могилу.
Вместе с Гермионой они засыпали яму землей и неловко встали рядом. Следовало что-то сказать, но слова комом застревали в горле. Осмотревшись вокруг, Гарри понял, что нужно сделать. Не переставая бормотать себе под нос, он спустился на каменистый берег озера, несколько раз прошел из стороны в сторону и, наконец, увидел то, что искал. С натугой подняв довольно большой камень, Гарри , пошатываясь, принес его к могиле. Установив импровизированный памятник, он невидяще уставился на свои ободранные до крови ладони, непрестанно повторяя: «Вот так будет лучше, так правильно, так его никто не потревожит…» Гермиона взяла Гарри за руки и отвела в сторону, затем взмахом палочки высекла на камне:
Здесь лежит свободный эльф Добби, верный друг и смелый герой.
Прочитав надпись, Гарри с силой зажмурил глаза и сжал кулаки. Он почувствовал, как Гермиона уткнулась лицом в его плечо, и неловко обнял ее за плечи. Они и сами не знали сколько так простояли, обдуваемые холодным ветром, не решаясь пошевелиться. Все слова казались Гарри неправильными и пустыми, он ничего не хотел говорить, пока, наконец, не понял, что должно было быть сказано.
— Гермиона, я помогу тебе, —тихо, но твердо произнес он. Когда она непонимающе подняла на него покрасневшие глаза, Гарри чуть громче продолжил. — Мы освободим домовых эльфов в память о Добби. Клянусь тебе, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы они получили свободу.
— Ты… ты уверен? — едва слышно спросила Гермиона.
— Мы выживем в этой войне, чтобы сделать это для Добби. Это самое меньшее, на что он может рассчитывать.
Гермиона только кивнула и снова спрятала лицо на груди у Гарри. Они постояли так еще немного и, поддерживая друг друга, поплелись к коттеджу, не замечая, как из окна за ними наблюдает Рон, сжимая и разжимая кулаки.
***
— В то время принцу и принцессе казалось, что уже ничто не поможет им победить в войне волшебников. Они даже не подозревали, что заключительная битва еще впереди…
Реджинальд достал из-за пазухи трубку и мешочек табака, который начал курить еще в молодости во время войны. Загадочно блеснув глазами, он тщательно забил трубку, ловко орудуя пальцами. Дети, ерзая на полу, начали переживать и Дэниел спросил:
— Что это была за битва?
— О, это была великая битва за Хогвартс, — продолжил рассказ старый эльф, раскурив трубку и запустив в воздух несколько колец из дыма. — Великая битва, в которой силы обоих сторон были равны, и только хогвартские эльфы, воодушевленные словами принца Гарольда и принцессы Гермионы, склонили чашу весов в их пользу. Это была первая, но далеко не единственная битва, которую выиграли домовые эльфы в борьбе за свою свободу. Но именно она показала превосходство в бою пусть и не подготовленных, но хорошо организованных и дисциплинированных эльфов над волшебниками. Уже тогда мудрейшие из нас предполагали, что эльфам предстоит постоять за себя и свои права, и начали готовиться к этому. Как показала история, они были абсолютно правы.
— Но почему так получилось? — озадаченно спросил Малкольм
— Да, ведь принц Гарольд и принцесса Гермиона хотели освободить эльфов! — воскликнула Лизаветта.
— Понимаете, дети, как волшебники, так и эльфы часто не соглашаются друг с другом. Ведь если чего-то хочет один, то не обязательно захотят все остальные, — серьезно сказал Реджинальд. — Так получилось и в этом случае. И давний друг и товарищ принца Гарольда, Рон Предатель, неожиданно для всех выступил против него. Его пламенная речь на собрании волшебников ударила в самый корень проблемы, окончательно расколов сообщество магов. Тогда и началось настоящее Освобождение, за которое эльфам пришлось заплатить немалую цену, но в этот раз они сами выбирали свой путь.