— И вас.
Они спустились на второй уровень и зашагали по темному коридору к штабу мракоборцев. Тесей на ходу листал пергаменты Долиша. Отчет целителя, ничего не объясняющий, список найденных у жертвы вещей (волшебная палочка отсутствует), копия родословного древа. Взгляд зацепился за фамилию в верхнем углу. Оказывается, прабабушка Литы была Розье. Нет, это попросту непрофессионально.
Он толкнул дверь своего кабинета. В омуте памяти на столе Гектор Гринграсс из воспоминаний официанта смеялся каким-то словам Литы, а та поправляла на шее старый черно-желтый шарф. Тесей взмахнул палочкой, приманивая справочник адресов. Толстая книга спорхнула с полки ему в руки. Пролистав ее до буквы Г, Тесей поднял глаза на Ньюта. Тот стоял возле омута, неотрывно глядя на лицо в нем, и на его собственном лице было то самое выражение. Ничего не ждущая нежность, беззвучно-бездонная, как его зачарованный чемодан.
— Она ведь обещала вернуться к Рождеству, — пробормотал он.
Весь этот проклятый день Тесея раздирала жажда предъявить обвинение, какой он не чувствовал ни на одном суде и ни при едином аресте. «Такую, как она, не таскают по джунглям и болотам, не позволяют драконам, химерам и Мерлин знает кому еще точить о нее когти! Не позволяют спать в соседней комнате, зовя при этом ассистенткой! И на руке у нее должно быть кольцо, а не следы от звериных укусов, потому что тогда она бы и не ушла!». Вместо всего этого он сказал почти мягко:
— Мы ее найдем.
Он встретил ее впервые, когда было уже поздно. Второй раз опозданий не будет.
— Мы? — повторил Ньют не то радостно, не то с насмешкой.
Тесей слабо улыбнулся.
— Рождество — семейный праздник. — Он развернул к брату адресную книгу с фотографией красивого, утопающего в цветочных зарослях особняка со сверкающими стенами зимнего сада. — Дом Гринграссов. Нам сюда.
***
Трансгрессия перенесла их к ограде сада, полного статуй, незамерзающих фонтанов и фигурно стриженых кустов в белых снежных шапках. Дом в глубине пылал огнями десятков окон сквозь мелкий колючий снегопад.
— Прекрасно, хозяева дома. — Тесей повернулся к брату и обнаружил, что стоит перед воротами один. Куда бы Ньют ни трансгрессировал из министерства, это явно был не дом Гринграссов. Тихо выругавшись, Тесей коснулся палочкой ворот и назвал свое имя.
— По делу Министерства, — добавил он, и створки беззвучно подались внутрь.
Тесей шагнул на вымощенную галькой подъездную аллею, и камни под его ногами зажглись бледным голубоватым светом, цепочкой огней передавая в дом информацию о госте. Когда он подошел к дверям, те распахнулись, и домовой эльф, облаченный в вышитую снежинками дорожку для стола, с поклоном сообщил:
— Хозяин ждет вас в курительном салоне, мистер Саламандер.
Вслед за эльфом Тесей прошел через огромный холл и несколько роскошно убранных комнат к закрытым дверям из черного дерева. Постучав, домовик почтительно доложил о прибытии гостя и с громким хлопком исчез. Гринграсс-старший поднялся навстречу Тесею из уютного и великолепного, как трон, кресла у камина. Сходство отца и сына было разительным: совершенно те же черты, что Тесей разглядывал в своем омуте памяти, только на тридцать лет старше.
— Рад встрече, мистер Саламандер. — Отложив трубку, Гринграсс протянул Тесею руку. Клубы ароматного табачного дыма у него над головой, не развеиваясь, переплетались танцующими парами, резвящимися пегасами и завитками древесных ветвей. — Вы курите?
Все это выглядело так, как будто Тесей по всем законам этикета прислал ему сову с просьбой о встрече в любое удобное время, а не явился незваным и едва ли приятным гостем минуту назад. Этот человек, несомненно, любил и умел быть хозяином положения.
— Нет, благодарю. Мне нужно поговорить с вашим сыном. Он здесь?
Гринграсс усмехнулся.
— Я и сам хотел бы поговорить с ним, но, увы, не видел его уже несколько недель.
Тесей раздраженно выдохнул.
— У него есть собственный адрес?
— Квартира в Лондоне, домовик даст вам координаты. Но, боюсь, там вы также его не застанете. Я отправил ему сову и пытался связаться через каминную сеть, но ответа не получил. Гектор не пожелал явиться даже на семейный рождественский ужин.
— Вы в ссоре?
Гринграсс развел руками.
— Увы! Вечный конфликт отцов и детей. Моему сыну выпало редкое удовольствие быть единственным ребенком, и боюсь, он вырос с мыслью, что ему позволено все.
Светская бессодержательность их беседы начала действовать Тесею на нервы.
— Позволено все? — повторил он. — Похищать женщин тоже?
Лицо его собеседника потемнело.
— Его фамилия Гринграсс, а не Лестрейндж.
Голова болела, не то от голода, не то от усталости. Тесей потер лоб костяшками пальцев.
— Мистер Гринграсс, я ищу вашего сына по делу об исчезновении женщины и предполагаю, он последний, кто мог ее видеть.
— Если вы о Винде Розье...
— Я говорю о Лите Лестрейндж.
Гринграсс не смог скрыть удивления.
— Гектор встречался с ней? Я не знал, что они поддерживают связь.
— Поддерживают? Значит, связь была?
— Если школьную влюбленность можно назвать так.
Еще одна школьная влюбленность. Да почему же он-то учился в школе не тогда?
— Три дня назад они вместе пили кофе и покупали игрушки.
Лицо Гринграсса-старшего вновь стало непроницаемым.
— Мне ничего не известно ни об этом, ни о том, где Гектор может быть. Мы действительно в ссоре, но она не имеет никакого отношения к госпоже Лестрейндж и делам вашего отдела, мистер Саламандер. Мне жаль, но больше я ничем не могу вам помочь.
Что ж, это была правда. Тесей попрощался с хозяином дома и вышел из комнаты. Мгновенно явившийся домовик бесшумно засеменил вперед, указывая обратную дорогу через достойный Хогвартса лабиринт коридоров.
Из-за дверей на другой стороне холла доносились голоса и смех – празднование было в разгаре. Украшавшие стены гирлянды переливались многоцветными огоньками, и звонкий полированный мрамор на полу сиял мозаикой отражений. Домовик проводил Тесея до самого порога и щелкнул пальцами, извлекая из воздуха сухое и теплое пальто гостя.
— Доброго вечера, сэр, — любезно сказал он и исчез. На его месте осталась висеть в пустоте позолоченная карточка с лондонским адресом Гектора Гринграсса. Тесей сунул ее в карман и толкнул входную дверь.
Кто-то схватил его за руку.
— Подождите!
На секунду в многоцветной рождественской полутьме ему почудилось, что это Лита — женщина перед ним была так же хрупка, так же смотрела на него далеко снизу вверх, с королевским достоинством вскинув голову.
— Простите?..
— Нам нужно поговорить, — прошептала женщина. — Сюда!
Разумеется, они вовсе не были похожи, разделенные десятками лет и нарисованные разными красками, но сердце у Тесея все равно колотилось быстро до боли, пока он шел за ней в зимний сад. Ньют видел Литу каждый день, привычно, постоянно, ну а его голодные глаза искали сходство с ней во всем, что было в мире, от случайной встречной до корицы в яблочном вине. Закрыв за ними стеклянные двери, незнакомка повернулась к Тесею и тихо сказала:
— Я знаю, что пытается сделать мой сын.
— Вы миссис Гринграсс?
— Зовите меня Долорес. Мой муж не сказал вам о проклятии, верно?
За стеклами оранжереи зло посвистывал ветер, а внутри, среди диковинных цветов, в сыром, переполненном запахами полумраке, было душно до тошноты. Тесей ослабил узел галстука.
— Мистер Гринграсс сказал, они с сыном в ссоре, но...
— Это моя вина. — Долорес прижала к груди руку, вышивка кроваво вспыхнула между ее бледными пальцами. — Если в любви можно быть виноватой. Я... Я должна была выйти замуж не за Гэбриела. То есть, не за мистера Гринграсса. У меня был жених, которого я почти не знала, его выбрал отец, и я... просто сбежала, вместе с Гэбом. С мистером Гринграссом! Мы поженились в Ирландии, в том городе на границе, совсем как маглы!.. — Она переходила от тревоги к нежным воспоминаниям и назад стремительно, как актриса. — Этьен не простил мне это.
— Ваш жених?
— Да. Он... Он проклял меня. И Гэбриела, и весь наш род. Это проклятие передалось моему сыну, и теперь он пытается снять его, но это невозможно! Проклятия крови неразрушимы, но Гектор... Я боюсь, он может совершить что-то непоправимое. Прошу, найдите его, остановите, пока еще не поздно!
— Простите, но в чем суть этого проклятия? Оно сводит с ума? Заставляет становиться зверем?
Долорес прерывисто вздохнула.
— Оно возвращает долг. «Гринграсс отнял у меня прекрасную Долли, и однажды я отниму прекрасную Долли у Гринграсса». Так сказал Этьен.
— Он угрожает вам? Хочет похитить вас из семьи?
Миссис Гринграсс вдруг засмеялась.
— О, мистер Саламандер, я уже вовсе не в том возрасте, чтобы кому-то захотелось отнять меня у супруга!.. К тому же Этьен давно мертв.
— Тогда что...
— Неужели не ясно? — шепчуще вскрикнула Долорес. — Если в нашей семье родится девочка, проклятие убьет ее! Отнимет у Гэба дочь, или внучку, или правнучку, новую «прекрасную Долли» за то, что он отнял у Этьена невесту. У меня только один сын, мы не осмелились... Гектор ни о чем не знал, мой муж рассказал ему правду совсем недавно, тогда они и поссорились. И теперь он ищет способ освободиться от этой... этой мерзости. — Она сжала одну руку другой так, будто кровь в ее собственных венах причиняла ей боль. — Я не знаю, на что он мог решиться...
Извращенная жестокость подобных проклятий славилась с самых древних времен. Снять их было невозможно, сила их с годами только росла, непредсказуемость и неизбежность их проявлений ужасала. Несчастье семьи Гринграссов было чудовищно, но неотвратимо, а судя по страху Долорес, Гектор способен принести еще больше зла своими безрассудными попытками спастись, но все это не имело отношения к кофе, куклам и Лите.
— Я благодарю вас за информацию, Долорес. Мы сделаем все возможное, чтобы найти вашего сына, — сказал Тесей и шагнул было к двери, но остановился. — Этьен, ваш жених. Вы ведь помните его фамилию?
По лицу Долорес он видел, что именно этого вопроса она боялась, но ждала.
— Розье, — прошептала она.
«Винда Розье, чистокровная волшебница из древнего французского рода, обнаружена мертвой этой ночью».
Долорес вдруг взяла Тесея за руку. Пальцы ее дрожали.
— Я знаю, о чем вы думаете, — выдохнула она, умоляюще глядя ему в глаза, — но Гектор не делал этого! Он никого не убивал! Поверьте мне!..
Долиш докладывал, что целители до сих пор не выяснили причину смерти жертвы. Винда Розье была убита чарами куда более редкими и страшными, чем даже Авада Кедавра.
— Я надеюсь, что вы правы, — Тесей мягко, но решительно освободился из ее рук и вышел из оранжереи.