- Врешь! – Раф прыгает к выходу. – Я же вижу, что врешь! Ну и ревите тут на здоровье, нытики! А я за жратвой пошел!
И выскакивает прочь.
- Лео, последи за этими хлюпиками! Я быстро!
- Я не знаю, что делать, – Лео устало пожал плечами, всматриваясь в небо у них над головой. – Думал, что Майки успокоится.
- Это, конечно, нелепо, – Донни переступил с ноги на ногу, нерешительно отводя взгляд. – Может, стоит вернуться? Ему хотя бы…
Лео вздохнул и потрепал брата по щеке, стараясь ободрить.
Он и сам думал об этом.
Вопреки всему, что говорил Раф.
Да, они выживут. Они смогут, справятся и сделают все, что нужно, но вот Майки…
- А ты? – тихо спросил он после долгого молчания. – Ди, я вижу, что ты тоже очень этого хочешь. Может, отведешь его домой, а? И если не вернешься – я пойму…
- Нет, – Донни торопливо перебил, мотнув головой. – Я останусь с Рафом, а ты отведи Майки, ладно? Я знаю, Лео, ты сможешь убедить их не прогонять его.
- Ди, – Лео крепко обнял брата. – Я быстро. Честное слово. Идем обратно, Раф, наверное, вернулся уже, набесившись.
- Ага, – Донни кивнул, вытирая нос. – Ты не беспокойся насчет меня – все хорошо будет.
Лео кивнул, улыбчиво заглянув ему в глаза, и стал отпихивать люк в сторону.
- А ты мне так и не скажешь, почему хочешь остаться? – спросил он, уже свесив ноги вниз. – Не в том же дело, что боишься не удержаться и всех бросить из-за нее?
- Нет, – тихо ответил Донни и со вздохом стал спускаться следом. – Просто…
– Не реви, Ди, – сухие губы Рафа тыкаются в висок, едва-едва выдыхая слова. – Ну не реви ты, а? Хочешь секрет скажу? Только тебе одному, чтоб ты знал.
Донни вытирает глаза, стараясь унять частые всхлипы, и смотрит Рафу в глаза, надеясь услышать что-то очень важное. Что-то такое, что перевернет его жизнь и заставит не сожалеть так горько о маме, которая выгнала его прочь.
- Мы навсегда вместе, ясно? – Раф упирается лбом ему в лоб и шепчет прямо в щеку, чтобы не услышал больше никто и никогда, даже сквозняк, гуляющий по углам. – Я загадал на День нашего Рождения. Ты сам сказал, что оно сбывается. Так что никто и нас никогда один не будет. Никогда.
«Как я после этого уйду, Лео? Как я его оставлю? Это же страшнее чем предать даже будет…»
====== День, когда все изменилось/2 ======
- Сегодня все отменяется, – ниндзя в черном костюме бросил на стол маску и рухнул на широкую скамью у стены. – Сверху отдали приказ, что город ночью не прочесываем, но всем быть на построении. Будет новое задание.
И понизив голос добавил благоговейным шепотом:
- Сказали, Мастер лично придет.
Вокруг раздались удивленные возгласы.
Сплинтер прищурился, перебегая взглядом с одного человека на другого. Он ждал большей информации, но похоже было, что дальнейший разговор уже не коснется того, что его интересовало.
- Ну и славно, – другой ниндзя потянулся, с наслаждением хрустнув суставами. – Надоело бессмысленно по городу скакать, выискивая какую-то полоумную тетку.
- Она похитила дочь Мастера, – возразил первый, торопливо и немного опасливо оглядываясь по сторонам. – Мы должны были ее разыскать, но не справились. Мастер вызвал из Японии этого слепого урода. Он нашел. Так что не радуйтесь – награда нас вряд ли ожидает.
- Не она похитила, – к столу подошел еще один человек, досадливо скривившись. – Я слышал, что Караи рассказала о настоящем похитителе, и именно его нам придется искать теперь.
Сплинтер насторожился, прижавшись носом к раме узкого оконца под потолком, сквозь которое наблюдал.
- Говорят, это Мастер ниндзюцу, очень опасный. И при том у него своя школа, и его ученики превосходят даже дочь Мастера.
Отпрянув от окна, Сплинтер перевел дыхание, зажмурив глаза.
Он не мог понять, почему эти люди называли его дочь Караи, но не сомневался, что речь идет именно о ней.
«Значит, она все рассказала Саки. Не хочу знать, как он вытряс это из моей девочки, но клянусь, что отомщу за каждый волосок, упавший с ее головы. Где же ты, Мастер клана Фут? Где тебя искать?!»
Он понимал, что единственный шанс вернуть дочь – это набраться терпения и выследить этих ниндзя, когда они отправятся на свое вечернее построение, куда прибудет и его давний заклятый враг.
«Но ждать так долго. Мне нужно еще найти моих мальчиков. Они, конечно, очень сильные и самостоятельные, но как бы не случилось с ними беды…»
Метнувшись по крыше к лестнице, Сплинтер остановил сам себя, кусая губы в сомнении, помедлил и вернулся обратно.
«Они в безопасности, – повторил он сам себе те слова, что твердил весь день. – Они смогут о себе позаботиться, а Мива там одна, и Боги знают, что с ней сделало это чудовище. Я выслежу их, хотя бы узнаю, что она жива, и где ее держат, а потом вернусь за мальчиками. Все будет хорошо».
Устало ввалившись в их новый дом, Рафаэль сбросил с плеча полиэтиленовый пакет и огляделся.
- Привет, – Донни оторвался от чтения обрывка газеты и поднял на него глаза. – Ты долго.
- Угу, – Раф сел и настороженно повел головой. – Пришлось лазить около пиццерии, ждать пока стемнеет совсем. Мелкий заткнулся наконец-то? Спят оба?
Донни неуверенно кивнул, потрясенно глядя на брата, и только тут сообразил, что у того покрасневшие, опухшие и слезящиеся глаза.
«Он не видит, что Майки и Лео нет».
- Что с тобой случилось? – Донни вскочил и бросился к Рафу, но тот сердито отдернул голову, стоило только Донниным пальцам коснуться лица.
- Пройдет, – огрызнулся он, отворачиваясь. – Я когда с кухни пиццу стащил, задел что-то, и в меня брызнула эта дрянь уже у самого окна. Наверное, система какая-то охранная там стоит, а я не заметил. Лео бы смог… надо было его с собой позвать. Буди их – давайте жрать уже, голова болит от голода.
Донни прикусил губу.
- Раф, – тихо сказал он, осторожно отодвинувшись в сторону, чтобы не попасть под горячую руку, если брат сейчас разозлится. – Они ушли…
Раф повернулся и уставился на него расфокусированными красными глазами, шаря взглядом по стенам.
- Куда?
- Майки совсем плохо стало, – зачастил Донни, стараясь как можно скорее все объяснить и как-то разрешить ситуацию. – Мы решили… то есть это я сказал… Лео отведет его домой и сразу вернется. Майки с нами тут плохо…
- Ясно, – Раф придвинул на ощупь к себе мешок и начал в нем рыться. – Держи, я тебе картошку печеную достал, а ему пончики… не надо, значит, уже…
Пончики полетели в сторону, шмякнувшись на пол у стены.
- Раф…
- Ешь, – тот потер глаза грязными, замотанными тряпкой ладонями и уронил голову. – Я тут пока посижу.
- Раф, он вернется, – Донни рискнул положить руку брату на плечо и даже обнять его, чувствуя, что тот сейчас сорвется. Рафа мелко трясло. – Лео обещал. Ты же знаешь, он всегда…
Ответом было довольно долгое молчание, а потом неожиданно сильно сжавшиеся в кулаки руки.
- Знаю, бро, – Раф торопливо смазал ладонью по носу и мотнул головой. – Так и знал, что так все закончится.
Донни, уже жевавший остывший картофель, икнул и вскинул взгляд.
- Раф, он вернется.
- Давай есть, – тот выволок надкусанную котлету из гамбургера и сел чуть ближе. – Я знаю, что вернется, он же обещал… просто у Лео температура же.
Стук.
Тенг Шен смотрела в стену, не имея сил закрыть глаза, и считала время по каплям, ползшим по бетону вниз.
Одна капля примерно в семь минут.
Сползло уже 214 капель, кажется, и еще одна проделала половину пути.
Прошло больше суток.
Где ее Мива? Где Йоши, который сказал, что отыщет ее?..
Стук.
«Возможно, он вернулся наконец-то и сейчас войдет, чтобы сказать мне, что не нашел нашу девочку или ее уже нет в живых…»
Склонив голову набок, Шен устало подперла ее рукой, продолжая следить за капелькой.
«Нет. Конечно же нет. Такого не может случится. Сейчас они войдут сюда и Мива обнимет меня, чтобы больше уже не исчезать никогда. Боги не могут отнять ее, едва только я обрела свою девочку…»
Стук. Тише, но дольше, словно дрожа.
С трудом разогнув занемевшие ноги, Шен поднялась и направилась к двери из логова.
«Может, у него заняты руки, потому что Мива заснула по дороге, уставшая и измотанная. Надо открыть им… надо было расстелить постель, чтобы сразу уложить ее отдыхать. Бедная моя девочка… хоть ужин хороший для нее есть – я приготовлю, пока она будет отдыхать…»
Шен распахнула дверь и замерла.
На уровне своих глаз она никого не увидела и сперва испугалась, решив, что ее беспокоят призраки, но потом просто онемела.
- Можно я войду, мама?
Ясные синие глаза смотрели на нее спокойно, слишком по-взрослому и прямо.
Черепашонок в синей маске поддерживал второго – глупого в рыжей, который дрожал и всхлипывал, привалившись к его боку.
Шен застыла, глядя на них сверху вниз.
«Не Мива… они живы и выжили… не удивительно, учитывая, что канализация для них самое место… пусть и живут там дальше, зачем пришли?.. Она сказала, что они лучше во всем, даже в том, что выжить могут и тут…»
Отвернувшись, Шен молча закрыла за собой дверь.
«Нет. Не хочу их видеть. Из-за них все это случилось…»
Дверь не хлопнула за спиной, вынудив оглянуться.
- Я прошу тебя, – черепашонок как-то ухитрился удержать дверь ногой и теперь стоял на пороге, все еще глядя на нее пристально и почти с мольбой. – Это Микеланджело, мама, ему плохо без вас очень…
- Микеланджело? – Шен приподняла брови.
Память сложила незначительные детали рыжей маски, веселой улыбки и этого имени.
- Я жду Миву, Рафаэль. Она убежала из-за вас, а ты просишь, чтобы я приняла вас обратно в этот дом, где ее нет.
- Я Леонардо, – он сделал к ней еще шаг. – Майки не виноват в этом. Пожалуйста, разреши ему остаться. Он же… он очень хороший, он любит тебя и Мастера… и Миву тоже… и она его…
Шен дернула уголками губ, продолжая рассматривать их.
- Как она может любить тех, кто так жестоко с ней обходился, кто смеялся постоянно, показывая свое мнимое превосходство над ней…
- Он этого не делал…
- Мама! – Микеланджело вдруг оттолкнул второго и бросился к ней, крепко обняв. – Мама, я больше не буду… я хочу домой!.. Пожалуйста!
Шен потрясенно шатнулась и невольно опустила руку ему на голову, стараясь успокоить.
Второй стиснул зубы и отступил к двери, пристально глядя на них.
- Аригато, – он коротко поклонился ей, совсем по-взрослому, как в ее прошлом кланялись ей воины-ниндзя из клана Хамато, когда она входила в старое додзе своего жениха.
Чувствуя под ладонью дрожь безобразной лысой головы, едва уловимое тепло трехпалых рук, что обнимали ее, Шен вздрогнула, всем телом, всматриваясь в синие глаза.
- Они лучше, мама! Лучше меня во всем! – Мива, рыдая, склубочивается на кровати, выдирая волосы с корнем, и хрипит, хрипит, хрипит эти слова, как ножи швыряя в стену. – Они – лучше! Мне никогда… мне как до звезд… отец прав оказался – я слабая и никчемная! А я не верила…
- Девочка моя, – Шен пробует обнять ее, но Мива отталкивает ее руки. – Ну, о чем ты говоришь вообще? Ну они же безобразные рептилии, воняющие сточной водой с плоскими недолицами. Никогда им не стать такими изящными и такими красивыми, как ты…
-Пропади оно пропадом все! – Мива резко садится и смотрит ей в лицо горящими глазами. – Это они принесли мне пряники! Они нам с тобой чашки мыли!! Мама! Мама, это они… они благородны и чисты духом, как настоящие воины! Они, а не я! Да лучше бы мне такой образиной родиться, но с таким же внутренним светом! Далась мне твоя красота, мама!
И прежде чем Шен успевает остановить ее, Мива вцепляется ногтями себе в лицо, словно хочет содрать кожу.
- Пусть бы я черепахой была бы, но только такой же!.. Леонардо такой… мама, он самый лучший на свете!..
«Лучший…»
Шен едва нашла в себе силы оторвать взгляд от синей-синей радужки, светлевшей к ободку. Если не видеть лица… если не знать, какое оно… такие глаза могли бы быть у человеческого мальчика, только старше восьми лет, который вырос бы в благородного сильного и мудрого воина.
Она опустила взгляд на Микеланджело, который, вытирая слезы, старался заглянуть ей в лицо из-под ее ладони.
Голубые, чистые… простые глаза.
Он никогда не был лучше ее девочки. Слабее братьев, не так хорош в бою и не столь блестяще одарен умом, не так благороден и самоотвержен.
«Почему она не сравнивала себя с ним? Почему именно вот с этим вот?.. Если бы только их вообще на свете не было… Мива бы никогда не убежала от меня и не плакала так горько. Она вернется. Она поймет, что они не лучше, и успокоится… моя девочка слишком умна, чтобы не заметить очевидного».
- Хорошо, Леонардо, – Шен разомкнула руки и слегка отстранила Микеланджело. – Но у меня тоже есть просьба тогда.
Глаза давно опухли до того, что едва открывались, горя, как будто в них угли насыпали, и немилосердно щиплясь от соленых слез.
- Давай завяжу их? – голос Донни прозвучал совсем рядом, чуть справа, и Раф слепо перехватил его руку, чтобы не трогал. – Тебе станет лучше. Я читал, что в темноте любая глазная боль быстрее проходит…
- Нет, – Раф еле качнул головой, чтобы не добавлять себе нового огня в глазницы. – Засну. Лео не вернулся еще?
- Нет, – Донни сел рядом и положил руку ему на плечо. – Но он вернется, Раф. Он обещал.
«Вернется. Конечно, вернется. Иначе не может быть, потому что я так загадал. Каждый из них так или иначе получил же то, что загадывал. У Майки была игрушка –заяц. Мы сами ему его сделали. А Донни получил маму. Он не уточнял, какую именно. Что получил, то получил. Но получил же. А Лео хотел счастливого Мастера. Что ж, полагаю, он счастлив там со своей Мивой и этой мамой… А я хочу, чтобы мы были вместе. Я не хочу один оставаться… и я тоже получу это. Это – честно».
Тяжелые воспаленные веки упали.
Не имея сил поднять их, Раф начал тереть глаза, стараясь заставить их открыться, но боль вынудила зашипеть и прекратить это…
- Поспи, – долетело до него как из бочки. – Поспи, бро, все образуется. Лео обещал. Он вернется. И я с тобой рядом. Я никогда не уйду…
«Лео обещал… обещал… обещал… И ты не уйдешь… даже если захочешь…»
====== Бездна ======
- Еще раз, – Ороку Саки подпер голову рукой, пристально наблюдая за дочерью, которая застыла в последнем движении ката, ожидая разрешения закончить. – С самого начала.
Коротко поклонившись, Караи встала в стойку и повела руки в сторону, внимательно следя за каждым своим движением.
Никогда ранее отец так не следил за ней в этих занятиях. Всегда после первого же исполнения он разочарованно вздыхал и ронял голову на руки, скрывая взгляд, словно ему было противно смотреть на нее.
«Не ошибиться. Только бы не ошибиться, – как заклинание твердила она себе, стараясь не поднимать глаз от пола, чтобы восторженный блеск не выдал ее. – Леонардо всегда замирал вот тут на долю секунды, хотя в классическом исполнении это не принято, но у него это так красиво получалось. А потом резкий прыжок в сторону и связка быстрее, чем делает отец… довернуть кисть, перевод через низ, а не на уровне груди… пальцы поджать к ладоням…»
У стены живым изваянием застыл Сатори-сан, чутко прислушивавшийся к происходящему. Он не мог увидеть ее, но часто говорил, что не слышит ее ката, что в них нет наполнения и глубины, одна лишь форма без содержания.
«Страницы фолианта, не тронутые пером и мудростью».
«Пусть теперь он скажет иначе! Пожалуйста, небо! Я же не зря…»
- Стоп! – отец вскинул руку, заставив Караи замереть в стойке. – Еще раз. Эту связку.
Выпрямив дрожащие ноги, она на секунду прикусила губу, но вернулась на три шага назад.
- Начинай, – глаза отца, темные, как провалы в ночь, сузились и едва ли не засветились, следя за каждым ее движением.
Он наблюдал за ней.
Он улыбался.
Холодно, едва-едва дергая уголками губ.
Но он улыбался ей.
Караи снова опустила взгляд, пряча восторг и улыбку. Она готова была делать это ката до тех пор, пока у нее не откажут ноги, и она не рухнет без сил, только бы не утратить эту нить пристального интереса отца к тому, как она делает, и продолжать ловить его скупую холодную улыбку, полную одобрения и слабого намека на восторг.