Неужели он сегодня умрет? Если зелье не сработало… Пусть Люциус и хороший маг, победить взбешенного величайшего волшебника ему не по силам.
- “Магически нам с ним не пободаться”, - с отвратительным в данном случае оптимизмом согласился голос, - “но, как я уже говорил, хорошая черепно-мозговая надежнее Авады. Там в доме кочерга есть, каминная, чугунная, не хрень какая-нибудь. С размаху да между глаз…”
Люциус вздохнул, собираясь высказать гаду все, что успело накипеть, и все, что еще нет - на будущее, потом скрипнул зубами и пошел за кочергой.
Члены Ордена Феникса успели заметить странное поведение Пожирателей Смерти, противоречащее всему, что о них было известно. Где это видано, чтобы Августус Руквуд, презирающий неволшебников, оделся в джинсы и полосатый тельник, да еще и пробежал в таком виде по всему Косому Переулку, горланя лозунги Г.А.В.Н.Э. и называя авроров свиньями в мундирах? А Беллатриса Лестрейндж, оставившая несмываемую надпись на стене “Дырявого Котла”? Надпись гласила: “ухожу из Пожирателей, пошло все в жопу! Я всю жизнь положила на служение этому лысому козлу, а он мне так и не дал!”
Поэтому Аластор Грюм уже три часа сидел в засаде возле места, где предположительно находился скрытый от чужих глаз Малфой-мэнор. По последним сведениям база Пожирателей находилась именно там. Пожиратели периодически появлялись в поле зрения, но увы, передвигались группами, следовательно, взять языка было затруднительно.
Беззаботно топающий по тропинке хозяин особняка показался подарком судьбы.
Увы, заклинание Остолбенения разбилось о кочергу, которую Малфой зачем-то нес на плече, пришлось забыть о планах “поймать по-тихому” и вступить в бой.
Люциус был наслышан о Грюме и понимал, что старый аврор в лучшем случае собирается применить легилименцию а после почистить жертве память, в худшем, арестовать и потащить к Дамблдору. Допускать этого было нельзя, и, отбиваясь от града заклятий, Пожиратель лихорадочно соображал, как избежать неприятностей.
Легилименция воздействует на сознание человека, только человека, из животного ты ничего не вытащишь, будь хоть трижды мастером. Из призрака тоже. А внутренний гад если и не призрак, то уж точно не живое существо.
- “Сейчас я упаду, а ты отвлечешь Грюма”, - мысленно распорядился Люциус, - “как только он проникнет в нашу голову - ори как можно громче, только не вслух, а прямо в его сознание. Ты сможешь, заклинание легилименции послужит связующим фактором между нашими разумами… Откуда я знаю, что орать, ори что угодно, лишь бы погромче! Кто хвастался, что может “гнать хуйню парсеками?!”
- “Понял, есть гнать хуйню парсеками!”
Падение оказалось болезненным, спасибо торчащему из травы камню. Ох, копчик…
Аластор молча нацелил палочку в лицо поверженного врага. Мир, дрогнул, поплыл - Малфой сопротивлялся, но заклинание уже действовало. Перед глазами замелькали образы из чужого разума. Все, теперь никуда не денется…
- “А кто такой Филипп Киркоров?!” - внезапно гаркнули в голове Грюма, да так, что в ушах задымились серные пробки, - “а-а-а, лучше поздно, чем никогда! А-а-а, жуй “Орбит”, пей, бей, еби гусей! А-а-а, авроров долой, вперед, за яой!”
Грюм смог не выронить палочку, хотя ему очень хотелось ее бросить и зажать руками уши - понял, что звук идет не из окружающего мира, а из головы Малфоя. Но дикое верещание прямо в мозжечок прервало состояние сосредоточенности, следовательно, и контакт двух сознаний, чем Люциус незамедлительно воспользовался - откатился в сторону и подобрал что-то с земли.
Последним, что увидел аврор перед тем, как потерять сознание - была стремительно несущаяся к его лицу кочерга.
========== Часть 4 ==========
Обычно в гостиной мэнора было тихо, однако сейчас там ярко горели свечи, играла музыка и звенели бокалы, а на столе вилял бедрами Снейп, тщетно пытающийся исполнить танец живота. На темно-зеленом диване, рядом с Волдемортом в костюме японской школьницы, сидел Добби, причем вид у обоих был до невозможности счастливый.
- За молодоженов! - выкрикнул Долохов, салютуя бокалом.
- За молодоженов, - подхватила мисс Кэрроу, - о, а вот и Люциус!
Малфой выронил кочергу. Ему очень хотелось задать вопрос: “что тут происходит? “, но цензурные слова как-то подзабылись, нецензурные охотно формулировались в три этажа, но произносить их казалось рискованным. В таком-то обществе…
- Мой дорогой супруг, - Волдеморт нежно взглянул на пьяно улыбающегося Добби, - добр и не держит на тебя зла, а значит, не держу и я. Политика нашей организации потерпела некоторые изменения, но об этом мы поговорим позже. Не стоит портить праздник разговорами о делах. Хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?
- Панки, жопа, Рождество! - неожиданно для себя самого выдал Люциус, переобщавшийся со своим внутренним голосом.
- Хороший тост, - сказал Темный Лорд, жестом велев Долохову налить хозяину дома вина. - Я знал, что ты поймешь и останешься моим другом и преданным последователем.
- “Скажи: “ясен хрен!” - влез голос.
- Ясен хрен!
Темный Лорд аж прослезился от умиления. Люциус залпом выпил бокал и налил еще.
- За молодоженов! - решительно сказал мистер Малфой, вызвав в гостиной одобрительный гул. Собравшиеся признали в хозяине дома своего, не зная, что в данный момент он паникует и мысленно, но яростно переругивается с внутренним голосом.
- “Что ты натворил?!”
- “Не переводи стрелки - не я, а мы”, - беззаботно отозвался голос, - “И вообще, че ты развонялся как пригоревшая каша, если бы не зелье, нас бы уже на колбасу пустили”.
Это было правдой, но все же… Столько лет службы и выскальзывания из крайне неприятных ситуаций - пару раз Люциус с трудом избежал Азкабана, долгий путь к возведению чистокровных во главу общества, и что теперь? Теперь Темный Лорд обнимается с домовиком, которого раньше за разумное существо-то не считал!
Но он, Люциус Малфой, жив. Это ценнее.
Как жаль, что спасение далось такой ужасающей ценой. Все пропало, воистину, все! Проклятый внутренний голос! Неужели он, знающий то, что сокрыто от живых, не мог найти другой способ?!
- “Высокие духи смогли бы, но им нет дела до жизней отдельных людей. А я - не Высокий, я - просто долбоеб. Да, я долбоеб и горжусь этим!”
В этом Люциус не сомневался.
Покинув празднующее общество, мистер Малфой заперся в своих покоях и принялся методично напиваться. Пусть у этой внутренней сволочи потом голова болит, Малфою-то что, для него все одно уже все потеряно. Единственная цель, прекрасная мечта… И не сметь бурчать, что общество чистокровных все равно обречено по причине малочисленности и множества родственных браков, что тебе за дело, ты всего лишь тень! Ну почему ты не мог свалиться на голову Дамблдора, Гарри Поттера, какого-нибудь маггла, кого угодно, лишь бы не Люциуса!
Увы, если внутренний голос когда-либо и знал, что из себя представляют честь, совесть и способность извиниться, за свое бытие дубом и тараканом он явно успел это забыть.
- “Вымрете вы естественным путем, придя к власти, или им же, не придя, какая, на хрен, разница? Один хуй - пизда”, - пофигистично ответил гад. - “Ты бухай-бухай, не отвлекайся. Напьемся, отхреначим что-нибудь веселенькое, такое, чтоб даже у Долохова волосы во всех местах дыбом встали, утром нас стошнит в туалете, потом выпьем кофе и поймем, что бытие -говно, но жить все-таки можно”.
- Вот скажи, кто я теперь? - уже пребывающий под градусом Люциус налил ещё подумав, что внутренний гад смог дать хоть один дельный совет, - кем я был, какой передо мной лежал путь, а теперь? Кто я?
- “Ты - Хуюциус. Стань им и я обещаю… Ну, может, не власть, но славу - точно! Чтоб мне в следующей жизни быть стафилококком под ободком унитаза, если не так! Хотя, я не против. Ты только прикинь, сколько симпатичных жоп видит микроб в унитазе?”
Озабоченный придурок! Видимо, воздействовать на него можно только радикальными мерами.
Люциус аккуратно поставил бокал на стол, и с воплем: “за честь и совесть, гнусный говнюк!” разбежался и впечатался головой в стену. Матерный вопль внутреннего голоса пролился на его душу нежнейшим бальзамом.
========== Часть 5 ==========
Душа звала делать хрень, внутренний голос радостно одобрял это неблагородное, но приятное дело, пьяный Долохов утверждал, что “хрень - это смысл жизни… Ой, что-то меня шатает. Все в жизни есть хрень!” Темный Лорд благословил, а благословление Темного Лорда - это не жук в лужу напердел… Тьфу на тебя, внутренний голос, неужели нельзя выразиться как подобает? Чего-чего?! А, ладно, тьфу на тебя еще раз, правоверное быдло в третьем поколении… Короче, благословление Темного Лорда - это ого-го! Э-эх, ухнем! Чтоб все знали, как дурят по пьяни благородные Малфои!
- За Темного Лорда! За супруга блистательного Добби! - горланил Люциус, в три часа ночи ломясь в дверь “Кабаньей головы”. И добавлял, ибо внутренний голос тоже желал высказаться: - за Хуюциуса, благорожнейшего… То есть, благороднейшего любителя ваз!
Наверху заскрипели рамы. Старая ведьма в ночной рубашке явно вознамерилась вылить на голову свихнувшегося Пожирателя свою ночную вазу. К ее большому сожалению, Пожиратель успел заметить угрозу и отбежать в зону недосягаемости, где принялся отплясывать что-то невменяемое.
- Сейчас авроров вызову! - пригрозили из окна.
- И-и… И-и-ик! Вы думаете, я боюсь их, леди? - с надрывом поинтересовался Люциус. - Что мне могут сделать авроры, чего не смог я сам? Я разрушил свою жизнь, развалил орден, превратил чистокровную элиту общества в спятивших кретинов, а самого Темного Лорда - в косплеера японских школьниц… Это сделал я, Хуюциус Малфой! Да, и часовню тоже я, внутренний голос мне свидетель, так аврорам и передайте! Пусть они приходят по мою душу, мне уже ничто не страшно! Специально для них изготовлю еще бочку “Долбодятлуса Растаращуса”!
Люциус мог рассуждать и каяться еще долго, но выпитое огневиски уже булькало на уровне ушей и просилось на волю, поэтому поток слов пришлось прервать, заменив их потоком рвущегося на свободу ужина.
- Вот это я перебра-ал, - мученически простонал волшебник, склоняясь над чьей-то живой изгородью и даруя ей упомянутый ужин, - проклятый внутренний голос! За что ты свалился на мою голову, адская тварь… У-ы-э-э…
- Да какой ты Малфой, - фыркнула старушка, однажды видевшая Люциуса на вокзале, когда он провожал в школу своего сына, и запомнившая его как надменного аристократа, на которого плющившийся под окном пьянчуга походил чуть меньше, чем ни разу, - Пожиратель он, как же! Алкаш проклятый! Пошел вон, не то еще чем-нибудь оболью, и уж на этот раз не промахнусь!
Угроза была серьезная, и незадачливый Пожиратель направился в сторону своего дома, путаясь в конечностях, качаясь как тростник на ветру и яростно кроя внутренний голос нецензурными конструкциями в такое количество этажей, что сосчитать их не представлялось возможным. Дрбредя до дома, Люциус остановился передохнуть и подумать: не рухнуть ли ему носом в газон и отрубиться? Еще бы получилось это сделать… Стоит закрыть глаза, как голова начинает кружиться еще больше, чем до закрывания, а желудок - стремиться выскочить через горло…
Ох, как плохо…
В надежде, что близость родного дома, теплой, мягкой кровати и какого-нибудь целебного зелья вдохновит и придаст сил, маг взглянул на особняк. Надежда не сбылась, напротив, стало еще хуже, чем прежде.
- “Мир, где сны сбылись, оказался пленом”, - издевательски пропел внутренний голос. - “Хотя… Знаешь, Люциус, беру свои слова назад. Такая херня может привидеться только во сне, причем не простом, а с сильнейшего бодуна”.
Около увитых серебряным плющом ворот стояла большая хрустальная ваза на тонких лапках. Возле нее смущенно толпились десять маленьких вазят.
- Это… Это… Внутренний голос, это то, о чем я думаю?!
- “Кажись, да. Люся, ты уверен, что мы только пили? Ничего не нюхали? Точно?”
- Ты где шлялся? - красивым, низким, но чрезвычайно сердитым голосом спросила ваза, - ночь на дворе, а ты все по кабакам колобродишься! Какой пример ты подаешь детям? Что молчишь, и сказать-то в оправдание нечего?
Сказать было нечего, но воспитание требовало озвучить хоть что-нибудь.
- Боже, храни Америку! - выдал Люциус, и, чувствуя, что наконец-то теряет сознание, с облегчением упал лицом в гортензии.
========== Часть 6 ==========
Голова болела, перед глазами все плыло, а выпитый вчера алкоголь если и не успел раствориться в организме, то все равно ушел слишком далеко, чтобы от него можно было избавиться самым простым способом. Глядя в таинственные глубины унитаза, Люциус самыми страшными клятвами клялся себе больше не пить… Даже не нюхать огневиски!
Отражение в висящем на стене зеркале тоже не радовало: часть волос стояла дыбом, часть висела сосульками, а с опухшего лица смотрели два безумных глаза, один из которых был подбит. Еще бы вспомнить, кем…
Но, как ни странно, Люциус чувствовал себя гораздо лучше, чем тогда, когда до него только дошел масштаб натворенного. Тогда ему было плохо психологически, сейчас только физически. Пожалуй, сейчас даже хотелось жить.
- “Я знал, я знал, что это поможет!” - возрадовался внутренний голос, самая бодрая и оптимистичная часть Люциусова организма. По крайней мере, в это утро. - “Средство, проверенное столетиями! Скажешь мне “спасибо”? Нет?”
- Пошел в жопу, - прохрипел волшебник, с ужасом смотря на грязного бомжа в зеркале.
- “Как можно пойти туда, где мы и так находимся?” - искренне удивился голос. - “Мы разбили цель всей твоей жизни как стеклянную рюмку, за дверью нас ожидает ожившая ваза с десятком твоих маленьких вазят… Хотя, я уверен, что на самом деле их меньше десяти, потому что вчера у нас в глазах двоилось и четверилось, но даже парочки достаточно. Уверен, у тебя хватит денег на алименты даже двадцати вазам, но что мы скажем твоей жене?”
Люциус с трудом соскреб остатки мозга в кучу и принялся торопливо соображать. Ваза, вазята… Наверняка привиделось по пьяни…
А если нет?!
Мистер Малфой почувствовал, что стремительно трезвеет. В конце концов, скажи ему кто-нибудь неделю назад, что Темный Лорд будет танцевать стриптиз перед домовиком, Люциус рассмеялся бы этому фантазеру в лицо. Однако Темный Лорд танцевал, и, судя по доносившимся из-за стены томным стонам, не только.
Проклятье! Гнусный, подлый, нечестивый… Слова-то такого нет, которым можно было бы кратко и точно высказать всю мерзость внутреннего гада!
- “Да-да, я - мудак, козел, баран и козерог, который один кругом во всем виноват”, - голос нетерпеливо прервал начинающийся поток ругательств, - “согласен и даже каюсь. А теперь пошли, посмотрим на вазу! Я ждал этого так давно, что даже не помню, когда начал!”
- Ты ничего не помнишь. - Холодная вода подарила чувство свежести и прогнала желание незамедлительно утопиться в унитазе. Уткнув лицо в мягкое полотенце, Люциус начал понимать, что гад был прав: жить хорошо! Особенно если двадцать минут назад тебе было невыносимо, а сейчас полегчало. Потрясающее ощущение!
- “Почему сразу ничего? Тут помню, тут не помню, обычное дело. Мы идем или нет?”
Люциус подумал, что у него, по крайней мере, были несколько спокойных минут. Соседствуя с внутренним гадом начинаешь ценить такие вещи.
Ваза таки не померещилась. Она сидела на диване в гостиной, свесив вниз тонкие лапки. Из широкого горлышка шел сизый дым - по-видимому, ваза курила. Вазят оказалось всего двое, что должно было бы утешить, но почему-то не утешило. Что скажет Нарцисса, что скажет Драко, что скажет общество?
- “С двумя первыми как как-нибудь разберемся, а на третье насрать и кремовыми розочками украсить. Хошь, научу? Я и украшать умею!”
- Да заткнись ты! - взревел Люциус, которого жизнерадостность голоса доводила до бешенства. Мало того, что все произошло из-за его зелья, так еще и злорадствует, погань! - Ох, прошу прощения… Любезнейшая Ваза, клянусь, у меня в мыслях не было оскорбить вас, это я внутреннему голосу!