- Сандор, - слабо позвал принц, благоразумно решив не пользоваться словом «пес», раз это не одобряют обычаи Севера и этот страшный Эддард Старк, которого отец приготовил ему в тести.
- Я здесь, ваше высочество, - отозвался Сандор, который уже успел сбегать в столовую, похмелиться с Беном Старком на брудершафт и утащить с собой пару жареных цыплят.
Страдающий принц ничего не ответил, и Сандор вскоре явился, вытирая руки о штаны. В далекой Королевской Гавани Джоффри встретил бы его надменным «отойди, любезный, от тебя курицей пахнет», но в этот раз принц только жалостно скривил лицо и вдруг испуганно вжался в подушки.
- Нет-нет, Сандор, - пролепетал Джоффри, отмахиваясь от кубка, который добрая душа Клигейн хотел поднести ему на опохмел. – Я больше к этому не притронусь. О, боги, никогда!
В душе Джоффри также давал себе зароки принять обет безбрачия, чтобы у него никогда в жизни не было тестя, и даже собирался уйти в септоны замаливать свои грехи. Сандор прочитал многие из этих благочестивых мыслей на лице Джоффри, дружески пожал ему плечо, чего раньше себе не позволял, и снова вышел, поражаясь про себя педагогическим успехам Эддарда Старка.
Эддарда Старка тем временем искушал Бес, каковым прозвищем Тириона Ланнистера наделили недаром.
- Я точно тебе говорю, Нед, - тихо говорил Эддарду Тирион. – Если жених в доме один, он вырастет эгоистом. Вот если бы Бен не объявился так во всеуслышание, он бы нам тут помог.
- Сдурел? – спрашивал в ответ Эддард. – Он ее дядя!
- Так он бы был понарошку жених, - гнул свое Тирион. – Мы бы подговорили слуг. Или переодели его как.
Эддард пропустил неосторожные слова про карликов, лицедеев и шутов, просившиеся ему на язык, и только постучал себя по голове.
- Ну смотри, - не сдался Тирион. – Ты еще со мной согласишься.
Эддард вспомнил слова Тириона за обедом, за которым Джоффри был тих и романтически бледен, а Санса бросала на него влюбленные взгляды. «Хоть бы познакомилась с ним сперва, дуреха, - с досадой подумал Эддард. – Нет, девчонку можно понять: за ней в нашей глуши и не ухаживал никто ни разу. И не танцевала она еще ни с кем. Учит ее эта монашка, тогда как Бен в молодости был тот еще танцор, да и сейчас небось ничего. Черт, Тирион снова прав, что ли?»
Тирион тем временем действовал по собственному разумению, и плоды его действий созрели уже к вечеру, когда дети Эддарда сбежали из гудящего как улей замка и устроились во дворе у костра.
- А как же история про Черного Ловеласа? – спросил Джон, которому не терпелось поделиться историей, услышанной от Тириона, и подразнить Сансу, которая всегда задирала перед ним нос.
- Я больше не могу слушать, - запищала Санса. – Я сейчас с ума сойду от страха! А эта история – она очень страшная?
История про Черного Ловеласа, его черную лютню и похищенные им девичьи сердца удалась на славу: Санса зажимала себе рот руками, ойкала, а потом завизжала и бросилась к замку, сбив с ног выходящего на двор Джоффри и не заметив этого. Санса неслась до своей комнаты сломя голову, а, добежав и заперев дверь на два засова, услышала бренчание лютни.
- Какая прелестная ночь, миледи, - чужим грудным голосом произнес Бенджен Старк, и Тирион, незаметно свернувшийся в темноте у его ног, показал ему большой палец, восхищенный тем, какие таланты пропадают в Ночном дозоре.
- Вы Черный Ловелас? – пропищала Санса из окна, очарованная романтическим темным силуэтом. – Вы пришли за моим сердцем, и теперь я сойду с ума?
- Было бы очень некрасиво с моей стороны сводить с ума столь юную леди, - ответил Бенджен, садясь на своего черного коня. – Она тогда не сможет делать уроки. Благодарю вас за столь приятное знакомство.
- А когда я вырасту, вы придете? – крикнула Санса ему вслед.
- Все может быть… – отозвался Бенджен, исчезая из виду, и Тириону даже захотелось его расцеловать.
А расцеловал его Тирион уже на следующее утро, после того как весь завтрак провел перемигиваясь с Бендженом и следя за принцем Джоффри и Сансой. Принц спустился к завтраку в добром здравии и даже нашел свою нареченную невесту очень привлекательной и романтичной. Но романтичная невеста витала в своих думах, не обращая внимания на его взгляды, и Джоффри сначала недоумевал, потом сердился, потом начал пытаться привлечь внимание Сансы и постоянно встревать в общий разговор.
- К завтрашнему дню будет сохнуть, - уверенно сказал Бенджен, выходя из замка и садясь на ступеньки, и развеселившийся Тирион, стоя рядом с ним, на мгновение прижал к своей груди его артистичную голову.
========== Принца к Старкам тяни, рискни ==========
Общеукрепляющая,
Утром отрезвляющая,
Если жив пока еще,
Гимнастика!
(с) Высоцкий
Принц Джоффри любил мечтать о подвигах, которые он совершит, когда вырастет и станет таким же могучим, как его отец в молодости, но предпочитал думать, что сила и отвага придут к нему сами, с течением времени. В последние пару дней, стремясь привлечь внимание Сансы, Джоффри желал, чтобы способность совершать подвиги пришла к нему поскорей, но по-прежнему не хотел ничего для этого делать. Он шатался по Винтерфеллу в задумчивости, пока наконец не набрел на внутренний двор, в котором слышался бойкий стук палок. Зайдя во двор, Джоффри увидел, как Робб Старк и бастард Джон рубятся на тяжелых дубинках, подбадриваемые начальником дружины Джори Касселем и десятком невзрачных, но крепких ребят возрастом от 14 до 18 лет. Джоффри лениво обвел взглядом выходящие во двор окна, надеясь на то, что в одно из них сейчас смотрит Санса, и он сможет продемонстрировать ей свою рыцарскую доблесть – ну, может быть… чисто теоретически, если представится шанс…
- Я вижу, принц решил присоединиться к нашим занятиям, - провозгласил Джори, и Робб с Джоном остановились. – Теон, уступишь ему место в следующей паре?
- Я не собираюсь драться с кем попало, - надменно заявил Джоффри. – Я вызываю Робба Старка.
- Ну?! – синхронно повернулись к принцу Робб и Джон, и Джоффри с замиранием сердца заметил, что Робб заметно крепче него, а у Джона, еще более широкого в плечах, глаза убийцы. «Меня изобьют как Сандор площадного вора, - подумал Джоффри. – Мама!»
- Это же игра для детей, - проговорил Джоффри с деланой скукой. – Мне давно надоело махать игрушечным мечом.
В Королевской Гавани эта уловка проходила у Джоффри каждый раз, когда он опасался своего соперника. Учитель фехтования, начальник стражи, а иногда и сама Серсея тут же бросались отговаривать принца от безрассудного желания фехтовать настоящим мечом, Джоффри упирался и капризничал, и за всем этим о предстоящем поединке забывалось.
- И что вы предлагаете? – спокойно осведомился Джори, и у Джоффри перехватило дыхание от мысли, что сейчас эта уловка не сработает. – Настоящие мечи?
- Именно настоящие! – выкрикнул Джоффри срывающимся фальцетом. – А не затупленную турнирную дребедень!
- Да у нас и нет турнирных-то, - ответил Джори, с некоторым недоумением вспоминая, что затупленные мечи таки бывают и где-то даже вроде используются. Джори был боевым рыцарем, и доставал свой меч из ножен только для того, чтобы кого-то убить.
- У нас и турниров нет, - подтвердил Джон, глядя на Джоффри глазами несытого волка. – Мы, если надо с кем подраться, пойдем с ним в лес, да там человечка и зарежем.
Оживившиеся ученики тем временем окружили Робба и Джоффри и уже начали прилаживать на них боевые доспехи. Кто-то сунул Джоффри в руку довольно большой и видавший виды меч.
- У меня есть свой, - с гордостью сказал Джоффри, брезгливо отбросив дешевый меч, и вытащил из ножен дорого украшенный укороченный клинок. – Я называю его Львиный Зуб.
Название клинка не произвело на учеников Джори Касселя такого впечатления, которое оно обычно производило на девчонок, и Джоффри даже услышал, как кто-то за его спиной сравнил его клинок совсем не с зубом.
- Конечно, каждый должен биться тем мечом, который ему по руке, - согласился Джори Кассель с плохо скрываемым ехидством. Он вовсе не собирался устраивать настоящий поединок, да еще и с участием наследного принца, но Джоффри за пару минут сумел разозлить его своей трусостью, сочетающейся с нахальством. – Но, боюсь, у Робба будет тогда большое преимущество.
Джоффри с ужасом посмотрел на огромный боевой меч Робба и понял, что погиб.
- Я бы на вашем месте, принц, подобрал данный вам меч, - посоветовал Джори.
Джоффри выстоял против Робба только три минуты, и то ценой напряжения всех своих сил. В первую же минуту Джоффри оглох от лязга мечей, еще через полминуты у него жутко заболели ноги, а к исходу трех минут он уже не мог поднять правую руку. В надежде хоть как-то спасти свою жизнь Джоффри нарочно оступился, повалился навзничь и выронил меч.
- Ну вставай давай, - потребовал крепкий и коренастый Робб, который всего лишь немного запыхался.
- У меня болит рука, - проныл Джоффри с земли, все еще надеясь, что кто-нибудь здесь испугается того, что его высочество ранен.
- Рука болит? – участливо осведомился Джори Кассель, опускаясь рядом с Джоффри на колено и начиная расстегивать его доспехи. – Где же?
- Сзади, - простонал Джоффри, закатывая глаза и радуясь тому, что кто-то наконец ведет себя так, как его приближенные дома.
Джори быстро снял с Джоффри панцирь и наручные щитки и начал мять его мышцы своими крепкими пальцами, одновременно состроив своим ученикам многообещающую рожу.
- Это с трицепсом проблемы, - заключил Джори тоном эксперта. – Ну мы это дело поправим. Это легко исправляется-то.
Робб и Джон переглянулись и фыркнули.
- Упор лежа принять! – внезапно заревел Джори на опешившего принца.
Несчастный принц выбрался с тренировки только спустя полтора часа, когда объявили обед. Джоффри пошатываясь дошел до ближайшего входа в замок, чувствуя, что у него болят даже те части тела, о существовании которых он и не подозревал, и вцепился в лестничные перила.
- А блондинчик жилистый довольно, - одобрительно сказал кто-то ему вслед. – Дыхалка у него говно, а характер есть.
«Наверно, это и есть подвиг, - подумал Джоффри про себя, на карачках всползая по лестнице по направлению к своей комнате, и был при этом недалек от истины. – Если оно так, то лучше бы мне в жизни подвигов совершать поменьше».
Желанию Джоффри не суждено было исполниться, потому что на вечерней тренировке, которую он пропустил, бессильно валяясь на постели, ученики решили, что принца нельзя оставлять жить бестолочью, а Джори Кассель успел доложить об утренней тренировке Эддарду и получить от него благословение.
- Вставайте, принц, пора ехать к Трезубцу, - угостил принца популярной шуточкой Робб, входя с утра в комнату Джоффри без стука.
- Построение через пять минут, - подтвердил Джон, и они с Роббом умело поставили на ноги принца, пытавшегося спрятаться под одеялом. – По морозцу-то, высочество, а?
- Я приду, - пробормотал Джоффри, которого передернуло при мысли и о морозце, и о тренировках, и, стоило Роббу и Джону оставить его и уйти, Джоффри спешно оделся и бросился по коридорам замка совсем в другую сторону.
Эддард, Тирион и Сандор сидели в столовой, ковыряя в зубах и медленно похмеляясь.
- Заверните принцу с собой, - распорядился Эддард, увидев вбегающего и прихрамывающего на обе ноги принца. – Тяжело в учении, легко в бою.
- Я не хочу! – закричал Джоффри, кидаясь к Сандору в поисках защиты.
- И то сказать, - с затаенной усмешкой согласился Тирион, - не королевское это дело дубинками махать. Давай-ка лучше дерябнем. По законам Севера, которые мне очень любы, кто не сражается, тот пьет.
- Это я тоже не хочу, - в ужасе сказал Джоффри, глядя на полный кубок бренди, который пододвигал к нему Тирион, и чувствуя огромный ком в горле. – Я лучше на построение пойду.
- Идем, - решительно заявил Сандор, вставая с места, и Джоффри немного приободрился, рассчитывая на то, что верный телохранитель не даст его мучить.
Когда Сандор и Джоффри появились во дворе, ученики под руководством сэра Родрика приседали на одной ноге. Джоффри хотел пожаловаться Сандору, что это еще один изощренный способ пыток, которого не знает и королевский палач, но Сандору картина была знакома и не требовала пояснений.
- О, физо! – с радостью и легкой ностальгией сказал здоровяк Сандор, скидывая куртку. – Командир, сколько делаем?
Джоффри поднял взгляд на свисавший вдоль стены стяг Старков с волком на белом фоне, и ему захотелось завыть.
- Тебе надо бы раз сорок, - ответил сэр Родрик, по достоинству оценив мощь Сандора. – А принцу и пятнадцать можно.
Джоффри хотел признаться, что он не сделает и пяти таких приседаний, но его опередил Джон Сноу.
- А чего это всем по двадцать, а принцу пятнадцать? – делано возмутился Джон.
- А и правда, - поддержал Джона Сандор, который не знал усталости вовсе и потому не мог себе представить, что кто-то на свете может затрудниться присесть на одной ноге сорок раз или отжаться от пола сотню, пусть даже в кольчуге. – Чего нам пятнадцать-то? Мы с принцем щас тебе все двадцать отсчитаем!
Джоффри сделал семь приседаний и упал на холодные камни. «Наверно, я чем-то сильно прогневал своего отца, - размышлял Джоффри с усталым безразличием к самому себе. – Или вероломные вельможи составили против меня заговор. И теперь меня послали на этот проклятый Север, чтобы я умер здесь в жутких мучениях». Джоффри хотел заплакать, представив себе родную Королевскую Гавань, в которую ему больше не суждено вернуться, но смог издать только глубокий стон.
- А ну не лыбиться! – прикрикнул Сандор на учеников, потому что у него было доброе сердце, но, на несчастье Джоффри, не слишком умная голова.
Сандор легко поставил Джоффри на ноги и отечески хлопнул его по спине.
- Мы сейчас на левой попробуем, - заверил аудиторию Сандор. – Мож, у него левая толчковая.
========== Нечаянная радость ==========
Когда в стране наступает
Очередной трындец,
Таких, как я, вызывает
Он в свой мрачный дворец,
И, крепко сжав ягодицы,
Мы слушаем строгую речь,
И ждем напряженно, кого покарает
Сегодня Дамоклов меч.
(с) Семен Слепаков
Редкий ворон быстро долетит до Винтерфелла, а потому Эддард даже начал забывать о том, что ему когда-то предлагали должность десницы короля, когда ворон принес ему нежданное королевское послание.
«Ну здравствуй, государственная голова, - писал король, и Эддард почувствовал, что его друг встал на трудный путь исправления. – Как ты присоветовал, я пошел в Совет и заявил, что отныне я им и король, и десница, и воинский начальник. Некоторые, по-моему, напустили в штаны, особенно когда я потребовал бумаги. Что могу сказать: бумаги я разобрал, Совет к чертям разогнал, и даже долга у меня теперь на миллион монет меньше. Правда, человек двести пришлось по итогам посадить в подземелья – из них, думаю, два десятка надо бы повесить, половину выслать к черту, а остальных могу отдать тебе на Стену. Менестрели теперь по ночам пишут про меня песни, в которых честят кровавым тираном, какие-то смутьяны бунтуют народ, чтобы свистел при моем появлении, а один чертов равальяк ткнул меня в толпе кинжалом, попал в кольчугу. Это-то все ничего, я так только злей, даже, веришь ли, аппетит к государственным делам проснулся. Вот только в казне по-прежнему повесилась мышь, и кредит мне Ланнистеры больше не дают, а жена так вообще никак не дает. Что делать, штурман? Куда плыть?» – на этом месте Эддард с удовольствием вспомнил, как молодой Роберт, истинный уроженец Штормового Предела, выстроил еще у Арренов ялик и как они вдвоем ходили на ялике, Роберт капитаном, а он штурманом.
«И про баб: - читал дальше Эддард, – золовке твоей я написал, чтобы ехала лучше к тебе, пока мальчишка ее из этого замка в облаках не выпал куда. Только, не в обиду тебе будет сказано, золовка твоя дура. То есть ну вот она такая дура, что дай ей волю, она за Мизинца выйдет, а таких дур, чтобы за Мизинца выйти, в королевстве за целых пятнадцать лет не нашлось. Я, знаешь, как Джон помер, их сына Ланнистерам хотел на воспитание отдать, а, чтобы ребенка без вины Ланнистерам отдать, так это у него в семье совсем вилы выкидные быть должны, ты понимай. Так что черт ее знает, золовку твою, что она после моего письма подумает и что будет делать, хотя я вроде толком писал».