Настроение сменилось с праздничного на похоронное, шерсть на загривке встопоршилась, а песня мокрым слизняком застряла в горле. (мне ли не знать это скользкое ощущение) Тропинок не было, кустов где можно спрятаться тоже, деревья выглядели зловеще и в добавок плотоядно.
- Куда теперь? - спросил я, прошагав еще немного. До меня поздно дошло, что очень трудно найти одно конкретное дерево в большом лесу.
Молчание в ответ, подтвердило мои догадки. Гарри тоже об этом не подумал. Вот тогда я начал жалеть, что мы не рассказали о нашем походе Гермионе, она умеет планировать и не упускает ни одной детали.
Громко хлопая крыльями, пролетела черная тень, мы вжались в землю и рискнули приподняться только когда шум стих в дали. Я оглядел сплетение ветвей над нашими головами, пролететь через эту паутину мог призрак, но не птица из плоти и крови. Где-то высоко над деревьями светила полная луна, но об этом можно было только догадываться, деревья не пропускали ни лучика света.
- Есть идеи? - кисло спросил Гарри. Я повертел головой, с одной стороны было поваленное дерево, проходить рядом с его растрепанными корнями не хотелось как и штурмовать толстый ствол. С виду оно было мертвее некуда, но меня все равно пробирал мороз, будто за ним притаились привидения злые, как десяток Пивзов.
Мне и человеком было здесь не по себе, но тогда чувства были тупее, и заглушить их было легче. Сейчас инстинкты затыкаться не собирались: вопили “Беги!” причем не важно куда. Хоть вверх к невидимой луне.
Земля задрожала, приближалось что-то крупное и тяжелое, умные коты драпанули бы в противоположную сторону, но мы с Гарри переглянулись и двинулись на звук. Скоро между деревьями мелькнула тень, она была похожа на медведя ковыляющего на двух лапах, но массивнее (голова задевала ветки деревьев). Тень горбилась, стараясь стать ниже, громко сопела, но шла очень целеустремленно.
- За ним? - спросил Гарри.
- За ним, - решил я. Лучше попытать удачу, чем стоять на месте.
Идти за монстром было легко, потерять нельзя, потому что он шумел на весь лес, и твари по мельче спешили убраться с его дороги. Не знаю как Гарри, но я чувствовал себя как за волшебным щитом, главное, чтобы наш щит не оборачивался.
Чем дальше мы шли, тем оживленнее становилось вокруг. Сверху пронеслась стайка то ли мелких птиц, то ли крупных бабочек, крылья у них шелестели как у бабочек, но размером они были с откормленных голубей. По веткам со свистом и воплями пронеслись крохотные человечки, ловкие как обезьянки, ухнула сова ей отозвалась другая, заскребли по дереву когти, я глянул вверх и едва успел заметить смутный похожий на ящерицу силуэт. Он исчез в спутанной кроне, а я прибавил шагу. Гарри предупреждающе зашипел - не следовало наступать нашему проводнику на пятки.
Лес наполнился глухим рычанием, тонким писком, свистом, звонким щебетом, хохотом и голосами молодыми и скрипучими, как у стариков, грубыми, картавыми, детскими, высокими, низкими. Слов я разобрать не мог. Понимаете, эти голоса были как ветки над головой, переплелись так что черта с два разберешься где-какой. Они то становились громче то падали до заговорщического шепота. Если верить ушам вокруг нас была толпа народу, но я успел заметить от силы с десяток теней, причем две пронеслись прямо над нами, оседлав скрученную корягу. Из-за дерева высунулась голова, похожая по форме на жабью, но сидевшая на тонкой и длинной шее, а когда я в очередной раз обернулся, то встретился взглядом с двумя большущими синими глазами, которые мерцали в темноте. Голова шла кругом, а лапы заплетались. Надо было прихватить с собой маскирующее зелье или перекроить мантию-неведимку под кошачий размер, а то я чувствовал себя, как котлета на тарелке.
-Эй, ты чего застрял, - на меня из темноты смотрели еще два глаза мерцающих, но зеленых. Все таки повезло Гарри с цветом шерсти маскировка отличная, никакой мантии невидимки не нужно. Мешок маячил рядом и нетерпеливо качал завязками.
Мы пошли дальше стараясь держаться поближе друг к другу. Вместе и драться легче и драпать веселее. К странностями и холоду я притерпелся, но лесу не доверял.
Чудище вышло на поляну, мы чуть отстали, но успели заметить, как оно подошло к трем камням, два стояли, а третий лежал на них сверху (если бы я был человеком, то сумел бы просунуть туда голову, но не больше), наклонилось и исчезло.
- Думаешь, нам тоже туда? - спросил я.
- Ты посмотри.
Сначала я решил, что Гарри говорит про дуб. Он накрывал поляну как шатер, под ним можно было небольшой построить дом для отшельника и компании изводящих его фей. На ветках висели фонари - прозрачные большие пузыри с язычками пламени внутри. Стекло или что там еще было прозрачным, я бы его не заметил, но оно отражало свет и по праздничному искрилось. Вспомнилась рождественская елка. Я сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть их поближе. Меня обдало порывом теплого ветра, будто дерево выдохнуло. По спине прошлись невидимой щеткой, наэлектризовав шерсть, а на усы налипла невидимая паутина и сразу захотелось протереть их лапой. Меня отвлек запах, пахло как перед грозой, но запах шел прямо от земли. Была бы возможность я поджал бы под себя все четыре лапы, на случай если молнии здесь ползают в траве как змеи.
- Ты не туда смотришь! - Гарри ткнул меня лапой, а потом указал на поляну. Первая моя мысль была - это пруд и в нем отражаются огни дерева. Но мелкая россыпь светящихся точек была сама по себе: по другому светилась и выглядела упорядоченной, будто чертеж магловской машины, выложенный энергетическими кристаллами.
- Как город из космоса.
- Это и есть ярмарка? - удивился я. И сунулся поглядеть поближе. Мряв! В меня стрельнуло током, отбросив обратно к дереву, а тут еще мимо пронесся призрак и обдал ледяным холодом. Фигура в сером балахоне исчезла в каменной арке.
- Тайком пролезть не получится, - сделал вывод Гарри из моего печального опыта. - Идем через главный.
- Сейчас, - я торопливо прилизал шерсть на боку.
Между деревьев показалась длинная фигура на тонких, как ходули ногах. Она двигалась в нашу сторону, неуклюже переступая через толстые корни деревьев. Мы не стали пропускать ее вперед, шмыгнули в арку как хорьки в нору, (а мешок, как толстозадый тюлень обратно в море). На переход ушла секунда не больше. Ничего особенного: меня будто погладила против шерсти невидимая жесткая лапа вот и все ощущения. А потом мы оказались на ярмарке и
Вас когда нибудь валило с ног, но не ударом поддых, а количеством впечатлений? Ярмарка гоблинов именно так со мной и поступила. Я разок оглянулся, вдохнул и сел на задницу от переизбытка информации. Здесь всего было слишком много: звуков, запахов, красок и магии. Есть выражение (Джордж любит его повторять) магии как в мерлиновом пуке. Ясно, что так говорят про человека, который колдует не лучше магла. Но тогда именно эти слова пришли мне в голову, а потом я подумал “Вот здесь Мерлин знатно навонял”. Был бы человеком может и нервно хихикнул в добавок. А так просто сидел посредине дороги, приоткрыв пасть и высунув кончик языка. (Гермиона меня за это часто ругает. Гарри, когда дрыхнет на истории магии, тоже может высунуть язык, но ей на глаза почему-то всегда попадаюсь только я)
К реальности меня вернул тот тонконогий, наступил сволочь на хвост, и не подумал извиниться. Но я понял намек и убрался с дороги. Мы с Гарри и мешком прислонились к боку первой лавки и осторожно выглянули в проход. Первое мое ясное впечатление от ярмарки - это ноги. Поднять глаза выше я решился не сразу. И не сразу сообразил, что вижу по-человечески: все цвета снова на своих местах, яркие как в самом начале времен (как любила говорить моя бабка). Я повернулся к Гарри и посмотрел на его морду, прикидывая похожи ли его глаза цветом на недозрелый крыжовник, но не смог вспомнить как тот выглядит. Идти в толпу было боязно, как заставить себя шагнуть на шаткий мост над пропастью, - одно неловкое движение и все не греть мне больше живот на солнышке, мечтая о тарелке фарша.
Глаза разъезжались в разные стороны, хотелось все увидеть и запомнить. Но как я теперь понимаю, вместо четкой картинки ярмарки, где все на своих местах, как в пазле, у меня в голове осталась пицца Ассорти. Это когда берешь все что завалялось в кладовке, режешь мешаешь, заливаешь кетчупом и плюхаешь на заготовку. Получается красно-желтая корочка, в которой отдельные кусочки оливок, шампиньонов и колбасы лишь угадываются. Но попробую рассказать.
Народ все прибывал: мимо нас проскакали то ли жабы то ли летучие мыши, лапы у них были жабьими, а крылья перепончатыми. Цветом эти жабомыши напоминали неаппетитный кусок болотной тины, зато скакали резво. Когда одна из тварей приблизилась на расстояние прыжка, мои лапы сами по себе напружинились, но я во время заметил кучу мелких зубов, торчащих из широкой пасти, и лапы сразу превратились в кисель. Эта тварь мне бы в один укус голову отхватила. На всякий случай я отполз за мешок.
- Чувствуешь как здесь пахнет? - спросил Гарри.
- Не могу понять чем.
- Всем подряд. Паленой шерстью, воском, кровью, жареной печенкой, рыбой, старой тканью, вином, пылью, мокрой псиной, сидром, карамелью, имбирем, лимонами и апельсинами, розами, потом, пачулями, - Гарри замолчал, не потому что запахи кончились, а потому что устал их перечислять. Мой нос разбухал и грозил вот вот лопнуть. Ярмарка была слишком пахучей и слишком громкой. Мы вдвоем прятались за мешком, а музыка, смех, пение, разговоры на незнакомом, но красивом языке летели со всех сторон. Но наш мешок держался невозмутимо и твердо, как настоящая скала. Земля задрожала мимо прошел еще один громила, я рискнул выглянуть из укрытия, и увидел спину, покрытую густой черной шерстью. Внизу торчал хвост, который загибался кренделем как у дворняжки. Прохожие вежливо уступали чудищу дорогу, едва ли не прыгая на прилавки.
- Мы сюда не для того пришли, чтобы торчать у входа, - сказал я и решительно пошел вперед.
Войти на ярмарку было все равно что в реку, чем дольше ходишь по берегу, прикидывая температуру воды, тем сложнее загнать себя в воду. Другое дело если прыгнешь сразу, да сначала, от холода как бы сердце останавливается, но затем быстро привыкаешь и уже чувствуешь себя так, будто в этой воде родился. (Гермиона однажды сказала, что жизнь появилась в океане, а потом оттуда вылезла на землю).
Продвигались мы осторожно, стараясь держаться по ближе к лавкам и беречь свои хвосты, посетители ярмарки не смотрели под ноги. Большинство из них были почти как люди. И мужчины и женщины были одеты дорого и ярко (по моему на каждом из них цветов было больше чем на радуге, но красный и зеленый все равно преобладали), как в учебниках по истории, камзолы, платья с длинным шлейфом, туфли с пряжками, нелепые штаны и странные шляпы. Кто-то носил на голове островерхие колпаки, я такие видел в одной витрине на Диагон Аллее, причем цены на эти конусы были как на хорошую метлу. Другие шляпы замучаешься описывать, не то что надевать. Из тех что попроще одни походили на котелки, вторые на чайники (спереди у них торчало что-то вроде носика), третьи были как треуголки, четвертые плоские, а у одного плечистого парня с длинной тонкой красной бородой на голове сидела огромная улитка. (Жаль, что я не догадался ее стянуть, упустил шанс по легкому получить зачет по ЗОТС). Можете думать, что я заливаю, но тролли тоже были при уборах. У них на головах покачивались, опасно кренясь при каждом шаге, аккуратные горки из плоских как блины камней уложенных друг на друга.
Украшений было много, и своим блеском они больно били по глазам. При чем носили их не только женщины, у мужчин на пальцах тоже сверкали кольца, а в ушах покачивались массивные серьги. Если бы так вырядились люди, вы бы наверняка первыми над ними посмеялись, но над этими существами лично мне смеяться совсем не хотелось. Все из-за их глаз: ярких, красивых, блестящих, но не живых.
Можно было бы соврать, что под всеми этими шляпками и за всеми яркими одежками, я не мог разглядеть их лиц, но я гриффиндорец, а мы не отступаем перед трудностями. Вспоминать о них мне не приятно, потому что лица у нелюдей были почти такие же как у нас, да не совсем. Будто над ними поиздевался темный маг или мои придурошные братцы. Фред и Джордж конечно. Никогда не забуду, как они наколдовали мне нос в три ярда длинной, и уши как у слона.
Мы видели носы всех форм и размеров, хоть коллекционируй:
длинные и тонкие, как палочки,
крючковатые и размером с водопроводный кран,
большие и круглые, как у клоунов, разве что не красные,
торчащие вверх, будто их владельцы всю ночь сушились на бельевой веревке, подвешенные как раз на нос.
У одной дамы лицо было огромным и круглым, а нос маленьким как кнопка (искать его было все равно, что высмотреть море спокойствие на Луне, то самое из-за которого я провалил практику по Астрономии. Но луна большая, а этот проклятый кратер с земли как булавочная головка).
Над носами блестели глаза, тоже на любой вкус: выпученные глаза, узкие глаза как щелочки, миндалевидные глаза, но такие и у людей бывают. Зато вы никогда не встретите человека, у которого глаза будут с боку как на змеиной морде, или как бы нарисованы под углом, так что можно разглядеть только свой нос. Ни бровей ни ресниц почти ни у кого не было. А кожа казалась то ли синеватого то ли зеленоватого оттенка. Я не мог понять она от природы такая или это игра света. Перед лавками весели зыбкие шары светящегося тумана, и каждый был своего цвета.
По пути нам попадались настоящие чудища и уродцы: мохнатые, криволапые, зубастые или наоборот похожие ящериц и жаб. Они не рядились в людские одежды, а расхаживали голыми. Головы нельзя было поднять, взгляд натыкался на чьи-то скользкие причиндалы. Но я конечно поднимал, потому что в воздухе порхали маленькие легкие феи, едва прикрытые цветочными лепестками, с переливающимися крылышками. Над нами пронеслась пятерка огненных шаров и феи бросились в рассыпную. Я не понял, что это было. Тоже покупатели? Интересно, за каким товаром они сюда пришли?
В общем до первой развилки
Забыл рассказать про русалку, она сидела в большом прозрачном пузыре, который катили по проходу двое огромных жаб. Русалка вертелась в своей то ли ловушке то ли карете и мотала серебристым хвостом. Честно, она мне не понравилась: волосы зеленые, кожа в пятнах чешуи, глаза круглые, как у рыбы и без век, носа нет, рот маленький, верхняя губа выпячена, а грудь как доска. Смотреть не на что. Зато ногти длинные и острые, Джинни за них отдала бы меня в гоблинское рабство не торгуясь. Прошлым летом она пыталась отрастить себе такие же когти, но суровые грядки быстро ее обломали. Русалка кувыркнулась, повисела вниз головой, царапнула стекло, нас она конечно не заметила. И видит Мерлин я был этому рад. Мы с Гарри долго таращились ей в след, конечно она была страшная, но русалка.
В общем до первой большой развилки мы добирались долго, залипая то на одном месте то на другом, глазея на нелюдей и на товары. На одном прилавке стояла высокая горка из круглых шаров внутри, которых спали чудища. «А что если их выпустить? - подумал я. - Они останутся маленькими или вырастут до нормальных размеров?». Но продавец тень в черном балахоне и белой лисьей маске с красными полосами бдил, не спуская своих темных дыр с любопытных покупателей. Шарики брал только сам пирамидка при этом даже не шаталась.
Со следующего лотка гирляндами свисали змеиные шкуры, от хозяина осталась большая лысая голова с толстыми надутыми щеками и выпученными глазами. Не жалея глотки она скакала по прилавку и расхваливала свой товар лучший на всей ярмарке. Дальше стояло два шатра из пестрой плотной ткани, закрытых наглухо, оттуда тянуло можжевельником и дымом и еще чем-то густым маслянистым. Из дырок лезли струйки зеленого дыма, как червяки из тухлого крысиного трупа.
Между шатрами было немного места и туда втиснулся маленький сгорбленный дед: поставил перед собой деревянный ящик и глубокую миску, разложил пять раскрашенных яиц и бодро заиграл на дудке. Из рукавов его грязного пиджака показались человечки из палок и ниток, запрыгнули на яйца и начали ловко на них крутиться, танцуя, кувыркаясь, меняясь местами. Я бы наверно час таращился на них как зачарованный, но мимо прошла голая эльфийка и мой взгляд переметнулся к ней, проводил до лавки увешанной различными хвостами (уверен кошачьи среди них тоже были), а потом вредный мешок наступил на мой собственный хвост.