Забор был каменный, из гладкого — не зацепишься толком — темного гранита, и высотой футов семь, плюс-минус дюйм. Доркас с сомнением посмотрела на него из-под низко надвинутого капюшона. Перелезть через кованые ворота было бы намного проще, но от металла веяло магией с такой силой, что она ощущалась и без помощи поисковых артефактов. Заклинания накладывались еще в процессе ковки. Будь здесь Пруэтт, сказал бы, что ворота фонят, как проклятые.
Доркас усмехнулась собственным мыслям, на мгновение представив, как он взъерошивает растрепанные рыжие волосы, глядя на ворота, и на всякий случай предлагает «А может, ну его, а? Чего мы в заброшенных домах не видели?». Потом натянула на руки тактические перчатки с обрезанными пальцами, отошла на несколько шагов назад, разбежалась и прыгнула, крепко ухватившись руками за верхнюю кромку. Та оказалась мокрой от моросящего дождя и неприятно шершавой на ощупь. Доркас подтянулась одним резким рывком, стремительным движением перебрасывая через забор сначала одну ногу, а потом вторую, и спрыгнула вниз. Внизу оказалась лужа. Если бы не предусмотрительно наложенное на обувь и одежду водоотталкивающее заклинание, ботинки бы промокли насквозь.
Медоуз поправила капюшон, чуть сдвинув его назад, и осторожно огляделась, по-прежнему сидя на корточках. Загляни сейчас кто-нибудь во двор и увидел бы только смутную тень, почти сливающуюся с темным забором. Но судя по царящему вокруг запустению, сюда давно уже никто не заглядывал. С растущих по краям аллеи дубов облетела вся листва и теперь неубранная лежала на петляющей куда-то вглубь сада дорожке. И тем страннее казался горящий в окне заброшенного особняка свет. На втором этаже кто-то был.
Бездомные прячутся от непогоды, решил бы любой проходящий мимо поместья маггл. Если бы мог его увидеть. Магглооталкивающие чары здесь были на каждом камне, каждом завитке металла на воротах, каждом дюйме земли на полмили вокруг высокого забора, кольцом окружавшего заброшенный сад с трехэтажным особняком в самом его центре. Вместе с антитрансгрессионными и охранными заклинаниями, немедленно сработавшими бы при попытке воспользоваться магией.
Доркас поправила капюшон еще раз, тщательно спрятав выбившийся из-под него кончик медно-рыжей косы, вытащила из кобуры на бедре волшебную палочку и осторожно пошла вперед крадущимся шагом, прячась в тени деревьев. Через несколько шагов потяжелел браслет на левом запястье: впереди висела очередная «сигналка». Доркас осторожно вытянула руку и поводила ею из стороны в сторону, пытаясь определить границы заклинания. Оно могло быть закольцовано вокруг дома, а могло быть просто раскидано в нескольких местах в надежде, что потенциальный взломщик полезет по саду, не разбирая дороги, и обязательно наткнется на одну из «сигналок». Первый способ был надежнее, второй затрачивал меньше сил и времени, поэтому даже обеспеченные волшебники, могущие позволить себе установить во дворе десяток-другой охранных артефактов, часто экономили и просто разбрасывали заклинания в хаотичном порядке. Любой профессионал обходил такую защиту без труда.
В огромном окне затрепетал свет, кто-то прошел по комнате и остановился в освещенном прямоугольнике. Доркас замерла на середине движения, на несколько секунд перестав даже дышать и не отрывая взгляда от фигуры в капюшоне. Судя по ширине плеч, она принадлежала мужчине. Тот вглядывался в темноту за окном почти минуту, но потом всё же отвернулся и сделал шаг в сторону, исчезнув из поля зрения. Автор охранных заклинаний? Или просто что-то почувствовал и решил проверить?
Доркас выждала еще секунд тридцать и снова провела рукой по воздуху. Всё же второй способ, чем ближе к засыпанной листьями аллее, тем меньше давил на запястье браслет. Но та свободно просматривалась из окон особняка. Придется рискнуть.
Идти пришлось у самого края дорожки, постоянно останавливаясь в спасительной тени деревьев, внимательно оглядываясь и выжидая по несколько секунд, прежде чем проскочить очередной открытый участок. И вновь замирая в темноте, напряженно вглядываясь в освещенное окно. В нем больше никто не появлялся, но Доркас чувствовала неясную тревогу, заставлявшую ее останавливаться через каждые два-три фута и вновь проверять, нет ли впереди очередного заклинания. Чем ближе к дому, тем сильнее ее охватывало беспокойство. Кроме стандартных охранных чар на дом наложили Заклятие Тревожности, чтобы отпугивать от него незваных гостей.
Доркас остановилась в нескольких ярдах от дома, почти напротив окна, и полезла на дерево. Подходить ближе было рискованно. Окно наверняка заперто, да и по стене на второй этаж так просто не заберешься, а наложить чары всё равно не получится. Можно было бы попробовать пробраться в дом и попросту подслушать под дверью, но перед входной дверью едва уловимо мерцала серебристая дымка. И судя по едва заметным переливам на углах дома, это заклятие ставил профессионал, закольцевавший чары вокруг особняка. Их уже было не обойти.
Внутри было четверо. В капюшоне и, как теперь видела девушка, закрывающем лицо платке или шарфе, – только один, тот, что подходил к окну. Двое стояли боком, отвернувшись от окна, а вот третьего было видно очень хорошо. И это неприятное, словно застывшее на середине трансформации, между человеческой и звериной ипостасями, лицо было знакомо каждому, кто хоть раз видел расклеенные по всей магической Британии листовки. Дуглас О’Лафлин, он же Фенрир Сивый, оборотень и один из немногих известных Аврорату соратников Темного Лорда. Доркас немедленно подсчитала в мыслях, сколько времени оставалось до полнолуния. Чем ближе к пятой фазе Луны, тем агрессивнее, звероподобнее и невосприимчивее к боевой магии становились оборотни.
Собравшиеся о чем-то спорили. Оборотень скалился, мужчина в капюшоне стоял неподвижно, больше походя на искусно изваянную из черного мрамора статую, чем на живого человека. Эти двое, по-видимому, пришли вместе. Как и их разодетые собеседники, постоянно обменивающиеся взглядами и короткими репликами. Один из них, светловолосый франт в дорогой мантии изумрудного цвета, в запале ударил по полу тростью, подняв в воздух пыль. Мужчина с закрытым лицом сделал шаг вперед, по-видимому, что-то сказал, и франт немедленно стушевался, даже попятившись. Доркас наклонилась вперед, опираясь рукой на одну из ветвей и пытаясь рассмотреть лицо. Так-так-так, мистер Малфой, и что это вы делаете в такой поздний час в заброшенном поместье, да еще и в компании оборотня?
Ответа на этот вопрос она не узнала. Мужчина в капюшоне резко повернул голову и шагнул к окну. Медоуз замерла, прижавшись к стволу, но немедленно поняла, что это уже бессмысленно. Он смотрел прямо на нее. А затем окно распахнулось от отрывистого движения волшебной палочки, и Доркас, разжав руки, спрыгнула вниз за долю секунды до того, как половину ствола снесло огненной волной.
— Сивый! Взять!
Доркас вскочила с колен и бросилась бежать, успев заметить, как оборотень одним прыжком преодолел расстояние до подоконника и выпрыгнул наружу. Над головой просвистело еще одно заклятие, девушка метнулась в сторону, перекатившись по мокрой листве, и бросилась прямо в заросли какого-то высокого кустарника. Колючие ветки вцепились в одежду, как живые, но от вырвавшейся из кончика волшебной палочки вспышки присмирели и немедленно расступились. Браслет сдавил руку, вновь предупреждая о сигнальных чарах, но огибать их, когда за спиной рычал оборотень, было уже бессмысленно. Доркас на мгновение обернулась через плечо и бросила, почти не целясь, Бомбарду. Сивого отшвырнуло назад, на выскочившего следом за ним мужчину в капюшоне, но тот с легкостью увернулся от летящего на него тела и, не тратя не секунды, еще уходя в сторону, пустил новую волну огня, веером разошедшуюся по саду. Дьявол. А он хорош.
Оборачиваться, чтобы выставить щит, Доркас не стала, просто перекатилась по земле, сделав кувырок через голову и пропустив заклятие над собой, выпрямилась и бросилась к забору, петляя между деревьями. Оборотень уже поднимался, оглушенно мотая головой, но теперь у нее была фора в десяток ярдов, и догнать ее прежде, чем она доберется до забора, Сивый уже вряд ли успеет. Тем более, что оборотни плохо умели менять направление бега и быстро отставали, если жертва начинала петлять.
Вот только Сивый считал иначе — или же боялся, что с него спустят шкуру, если он упустит шпиона, — и пыхтел за спиной всё ближе и ближе. Оборачиваться Доркас не решалась, боясь, что попросту растеряется и сбросит скорость, увидев совсем близко от себя оскаленную полуморду-полулицо. Заклятия больше не свистели в воздухе, мужчина в капюшоне не то отстал, не то не решался атаковать, пока на линии удара находился Сивый.
— А ну стой, сука! — взвыл тот прямо за спиной, и Доркас, не оборачиваясь, швырнула ему под ноги еще одно заклятие. Облетевшая листва покрылась инеем, лужи заледенели, и оборотень, поскользнувшись, рухнул на землю. Мимо, всего в паре дюймов от головы и то лишь по счастливой случайности, потому что в этот момент она вновь свернула в сторону, пронеслось еще одно заклинание. Дьявол. Он не отстал.
Петляя по саду, она выскочила прямо к воротам, но сворачивать в сторону уже было поздно, поэтому Доркас, не останавливаясь и не сбавляя скорости, подлетела к высоким створкам и прыгнула, хватаясь руками за кованые украшения. И те обожгли пальцы так, словно были раскаленными добела. Она закусила губу, чтобы не взвыть от боли, и перемахнула через ворота, ставя ногу на один из изгибов металла по другую сторону створки. И в этот раз мерзавец ее достал. В спину ударило заклинание, сбив ее с ограды, и Доркас мешком рухнула вниз, не успев сгруппироваться и покатившись по земле. Пальцы и спину жгло огнем, от удара об землю сбилось дыхание и заныл затылок, но за спиной заскрипели, открываясь, створки ворот, и Доркас усилием воли заставила себя вскочить на ноги и броситься в чащу. Граница антитрансгрессионных чар была где-то впереди, совсем близко, но если ей и дальше будут лететь в спину заклинания, то придется остановиться и дать бой. Трансгрессировать под свистящими над головой вспышками всё равно не получится.
Где-то позади, уже вдалеке, обиженно взвыл оборотень.
— Чего разлегся, сукин сын?! Ищи ее!
Видимо, мужчина хлестнул его заклинанием, вымещая злость. Доркас обернулась на мгновение, увидев, что погоня действительно отстала, и взмахнула палочкой, стирая остающиеся в грязи следы от ботинок. Если повезет, то они еще помучаются, пытаясь взять след.
Через несколько минут едва заметная в темноте тропинка вывела ее к поваленному дубу, обозначившему границу антитрансгрессионных чар. Доркас остановилась, напряженно прислушиваясь, немедленно различила топот где-то совсем недалеко, и, перемахнув через поваленное дерево, трансгрессировала с негромким хлопком.
***
Лондон, Министерство Магии, 05:53.
— Ты уверена, что это был Малфой? — спросил Аластор Грюм, откинувшись на спинку стула и неторопливо потягивая кофе из пластикового стаканчика.
— Да, — ответила Доркас, поднося волшебную палочку к виску и медленно вытягивая серебристые нити воспоминаний. — Я с этим мерзавцем на одном курсе училась, так что ни с кем его не спутаю, — она стряхнула «нити» в стоящий на столе Омут памяти, и на его поверхности немедленно закружилась картина заброшенного сада.
Забинтованные руки дрожали и плохо слушались. Перчатки из драконьей кожи защитили ладони, но пальцы сожгло чуть ли не до кости. Штабной целитель при виде них долго качал головой, внимательно осматривая ожоги, потом тщательно перевязал пропитанным бадьяном бинтом и велел не двигать пальцами как минимум час, чтобы не осталось шрамов. Доркас с трудом вытерпела полчаса, дожидаясь прихода непосредственного начальства, и немедленно понеслась к нему с докладом, стоило Грюму только появиться в дверях Аврората. Тот, узнав подробности, рвения не оценил, обозвав Медоуз беспечной идиоткой, решившей остаться без рук, но в Мунго гнать не стал. Доркас только отмахнулась. Если пальцы не отвалились сразу, значит, заклятие на это не было рассчитано, а уж пару-тройку шрамов она как-нибудь переживет. Что на руках, что на спине, через лопатки протянулся багровый рубец от чужого заклинания, немедленно начинавший ныть даже от малейшего движения. И это несмотря на предусмотрительно наложенные на куртку Щитовые Чары. Силён мерзавец, ничего не скажешь.
— А остальные двое? — спросил Грюм, рассматривая плавающую в Омуте картинку. Доркас покачала головой.
— Один всё время стоял спиной, рост средний, волосы темные, телосложение скорее плотное. Точнее не скажу, он был в мантии. Может, если Пруэтт посмотрит…
— Может быть, — согласился Аластор, не став уточнять, что при всех талантах Пруэтта тот не сможет найти в воспоминаниях Доркас что-то, чего она сама не видела. — А второй? У тебя есть идеи, кто это мог быть?
— Никаких, — честно ответила Доркас. — Ростом он выше среднего, худощавый. Но без хотя бы примерных черт лица… Да под такое описание полстраны подойдет. Но он хорош, Аластор. Даже слишком. Пробил мне защиту с первого же удара.
Грюм покивал, следя глазами за разворачивающимся в Омуте боем. Потом спросил:
— Почему без мундира?
— Потому что он синий, — честно ответила Доркас. Хороша бы она была, если бы заявилась в Эксмур в мундире кобальтового цвета и обнаружила, что Пожиратели развесили магическую подсветку по всему периметру. — Сам знаешь, на него ведь даже маскировочные чары не наложишь, он любую магию отталкивает.
— Знаю, — согласился Аластор. — Но наше замечательное руководство во главе с министром считает, что мракоборца должно быть видно издалека.
— Кому видно? — не поняла Доркас. — Противнику?
— Ты не поверишь, девочка, но я сказал то же самое. Мне ответили, что я ничего не понимаю.
— Чертовы бюрократы, — пробормотала Доркас себе под нос. Сами ни в одном бою не были, зато других чуть что, так под удар подставляют. Эти мундиры если кого и могут напугать, то одних лишь мелких воришек, а Пожирателям, наоборот, только целиться удобнее.
Грюм покивал с задумчивым видом. Потом сказал:
— Хиггинс не выходит на связь.
— Давно? — спросила Доркас.
— Должен был отрапортовать еще полтора часа назад. На попытки связаться с нашей стороны тоже не отвечает. Видимо, они поняли, что кто-то слил время и место встречи.
— Знать бы еще, зачем они там собирались, — пробормотала Доркас. Проклятые сигнальные чары испортили весь план. Впрочем, не будь их там, она бы удивилась сильнее. Сторонники Темного Лорда дураками не были. — Я виновата, Аластор, если бы они не заметили меня…
— Не болтай чепухи, девочка, — оборвал ее Грюм. — Парень знал, на что шел. И что с ним может случиться, если его раскроют. Так что он был к этому готов. И в любом случае теперь мы знаем, что там был Малфой. Это уже что-то.
— Неужели? — хмуро отозвалась Доркас. — И что мы можем ему предъявить? За разговоры с оборотнями в Азкабан не сажают.
— Для начала, — невозмутимо ответил Аластор, — достаточно и этого. Ладно, пусть Пруэтт посмотрит, тогда и будем думать дальше. Всё равно эти мерзавцы там уже всё подчистили. Хорошо еще, если сам дом не разнесли по кирпичу, чтобы замести следы.
Снаружи послышался звонкий цокот каблуков, и в дверь постучали.
— Войдите, — ответил Аластор и наложил на Омут памяти дезиллюминационное заклинание, скрыв его от посторонних глаз. Дверь приоткрылась, и в кабинет вошла светловолосая женщина в строгой блузе с бантом и короткой, на две ладони выше колена, синей юбке.
— Доброе утро, командор. Привет, Медоуз, — поздоровалась женщина и звонко поцеловала воздух в дюйме от щеки Доркас. Та быстро убрала руки за спину и с трудом удержалась, чтобы не поморщиться при виде бывшей однокурсницы, как всегда накрашенной и завившей длинные волосы в безукоризненные локоны. Джанет с ее светскими манерами и болтовней ни о чем раздражала Доркас еще в Хогвартсе, а после него выяснилось, что они работают в одном Департаменте. Лишь с той разницей, что лощеная красавица сидела в Отделе по борьбе с контрабандой. Но в Аврорат она наведывалась постоянно, поболтать с работавшей там кузиной и позлить всех остальных женщин своим безупречным макияжем и укладкой. Сейчас кузина была на седьмом месяце беременности и сидела дома, поэтому появление Джанет в Аврорате означало, что она в кои-то веки пришла по работе.