- Да шпана какая-то вчера ночью баловалась, - буркнула продавщица, выбираясь из-под прилавка. – Еще и всю дверь гадостями про магглов исписали, сам знаешь, чем мы тут торгуем. Джек потом замучился сводить их каракули, - вздохнула девушка. – Хорошо еще, что я дверь заблокировать успела. И что окно выдержало. А то они минут пять заклинаниями бросались, я уж думала через черный ход убегать.
- А вы в Департамент обращались? – спросил Фрэнк, отсчитывая серебряные сикли.
- А толку-то? – отмахнулась Нэнси. – У вас вечно дел невпроворот, заявление приняли и сказали, что потом разберутся. Чего я не дождусь, потому что никто не пострадал, а из-за пары криков и одного стекла никто время тратить не будет. А нам теперь еще в охранную фирму обращаться, - пожаловалась она, кивнув в стороны трещины на окне.
- Хочешь, мы потом посмотрим?
- А сколько берете? – спросила девушка.
- Иди ты, - оскорбился Фрэнк, и она снова рассмеялась. – Нисколько не берем, у нас для своих стопроцентные скидки на установку защитных заклинаний. Но если у тебя принципы, то можешь откупиться банкой кофе и блоком сигарет.
- Договорились, - улыбнулась Нэнси. – Может, поесть еще что-нибудь возьмешь? А то у меня уже такое чувство, будто вы только сигаретами с кофе и питаетесь.
- Нет, спасибо, - отмахнулся Лонгботтом. – Ты смотри, поаккуратней тут.
- Кто б говорил, - донеслось ему уже в спину.
Служебный вход в Министерство Магии находился недалеко от магазинчика, в конце узкого темного переулка. Фонари в переулке горели через один, в мутных лужах плавал мусор и валялись осколки бутылок из-под пива, а сам переулок резко поворачивал в конце, упираясь во внутренний двор заброшенного офисного здания с одиноким, постоянно перегорающим фонарем. Тот выполнял скорее декоративную функцию и если что и освещал, так это стоящие возле него мусорные баки и сваленный в кучу деревянный хлам. Соблюдение секретности, отвечал Отдел Магического Хозяйства каждый раз, когда поступали жалобы на нелицеприятный внешний вид переулка, поэтому большинство сотрудников предпочитало камины, специально настроенные порталы или, в крайнем случае, вход для посетителей, чтобы не пачкать лишний раз щегольские мантии или лакированные туфельки. Мракоборцы на такие мелочи не обращали внимания, а светиться в Атриуме не любили по тем же соображениям секретности. Из Атриума было куда проще проследить, кто приходит и уходит, поэтому авроры приходили через служебный вход, чтобы не облегчать работу шпионам Пожирателей Смерти. Прятаться в этом пустом переулке было негде, а чужеродные заклинания маскировки засекли бы на вахте, едва шпион вошел бы в переулок.
Обшарпанная дверь из соображений безопасности открывалась только от прикосновения министерского жетона. Учитывая, что днем через вход для посетителей в здание все равно мог попасть кто угодно, Фрэнк находил конкретно эти соображения бессмысленными. Тем более, что вход для посетителей и выглядел гораздо чище, и приводил сразу в Атриум с его лифтами и широкими лестницами, а не в полутемный узкий коридор, ведущий к такой же узкой лестнице. С этой стороны было слишком легко обороняться, поставить одного человека и он сможет часами удерживать практически любое количество нападавших. Даже никакой дополнительной защиты не потребуется, ширина коридора просто не позволит им устроить массированную атаку. Поэтому любой, кому вздумается брать Министерство штурмом, зайдет со стороны Атриума. А с Пожирателей еще и станется сделать это при свете дня, поэтому в случае нападения им даже не придется ломать ночную защиту на входе.
- Здрасьте, - сказал, не поднимая глаз от вчерашней газеты, дежурный, развалившийся за перегородившим почти половину коридора столом.
- Доброе утро, - ответил Фрэнк, машинально раздумывая, как лучше развернуть этот стол, чтобы сделать из него баррикаду на пути противника.
- Утро? – переспросил парень и не глядя пододвинул к нему вахтенный журнал. Стоящие рядом часы показывали без десяти четыре. – Ну, вам виднее, сэр.
- Какие новости? – спросил Лонгботтом, расписываясь в журнале.
- Треворроу свалил с поста, - ответил дежурный, по-прежнему больше занятый своей газетой. – Прихожу полчаса назад, а тут никого. Опять небось к своей девке сбежал, паршивец. Дождется он, что вылетит с работы.
Фрэнк только хмыкнул. На входе в Министерство, с какой стороны здания не зайди, обычно дежурили стажеры из Департамента Магического Правопорядка, зеленые мальчишки только со школьной скамьи, поэтому ветер в их головах никого не удивлял. Предполагалось, что дежурства сделают их хотя бы более усидчивыми – а в идеале еще и ответственными, – но в большинстве своем вчерашние школьники относились к подобной работе несерьезно. Это же Министерство Магии, тут защитная магия на каждом кирпиче, что может случиться?
- Хорошего дня, - пожелал дежурный вдогонку Лонгботтому.
- Тебе тоже, - ответил Фрэнк, оглянувшись через плечо. Отвратная у парня работа, если подумать. В Атриуме хотя бы люди постоянно ходят и с посетителями при желании поболтать можно, а с этой стороны, дай Мерлин, человек тридцать за весь день пройдет. Скука смертная.
На втором уровне резалась в виселицу ночная смена. Тот факт, что это игра скорее для двоих, чем для семерых, их совершенно не смущал.
- Там есть буква «м»? – спросил один из авроров, сидевший ближе всех к приоткрытым дверям, и немедленно развернулся на стуле, услышав звук приближающихся шагов. – Стой, кто идет?
- Свои, - ответил Фрэнк. Полуночники в разнобой поприветствовали собрата по несчастью.
- Нету там буквы «м», - ответил другой, дорисовывая на пергаменте еще одну линию. Виселица была близка к своему завершению.
Единственная женщина в группе, блондинка чуть старше тридцати, вальяжно развалившаяся на стуле и закинувшая ноги в высоких ботинках на чей-то стол, внимательно посмотрела на новоприбывшего и спросила:
- А буква «л»?
- А чего не буква «ф»? – хохотнул третий, поняв ход ее мыслей.
- «Ф» уже была, - ответила женщина, накручивая на палец прядь длинных светлых волос. – И мы знаем, что ее там нет.
- «Л» есть, - недовольно согласился ведущий, уже собравшийся вешать сослуживцев. – Фрэнки, будь другом, уйди куда-нибудь, а то они так разгадают.
- А ты что загадал-то? – заинтересовался Лонгботтом. Ведущий продемонстрировал ему пергамент с кривоватой виселицей, в которой болтался одноногий человечек, и неровными, наползающими друг на друга черточками. Десять букв, третья и четвертая – «г», восьмая – «л»…
- Виггенвельд? – предположил Фрэнк.
- Я тебя ненавижу, - кисло ответил ведущий. Остальные расхохотались.
- Нет, ребят, такие вещи стыдно не знать.
- Иди ты! – весело ответила женщина. – Я ему в матери гожусь, а он меня учить вздумал.
- Какие матери, Селвин, ты меня всего на девять лет старше. Впервые вижу женщину, которая накидывает себе года вместо того, чтобы скидывать.
Фелиция в шутку показала ему кулак.
- Всё, всё, уже ухожу, - ответил Фрэнк, подняв руки в примирительном жесте, и направился к кабинету.
- Еще один раунд? – спросил кто-то из сослуживцев у него за спиной.
В кабинете неожиданно обнаружился Гидеон, спящий на диване и накрывшийся мундиром. Зажегшийся свет заставил его распахнуть глаза, но тут же прищуриться, а потом и вовсе натянуть импровизированное одеяло себе на голову.
- А что, уже шесть? – глухо донеслось из-под мундира.
- Нет, только без пяти четыре. Ты что здесь делаешь? – спросил Фрэнк, снимая куртку и вешая ее на крючок у двери.
- Я с Гестией поругался, - тоскливо ответил младший Пруэтт.
- И она тебя выгнала?
- Нет, я сам ушел. Пока мы друг друга не прибили. А ты чего в такую рань подорвался?
- У меня смена на десятом. Скримджер поставил, скотина.
Гидеон хмыкнул из-под мундира, а потом всё-таки высунул наружу всклокоченную рыжую голову.
- Терпи. В конце концов, не будет же он вечно думать, что ты блатной.
- Спасибо, утешил, - усмехнулся Фрэнк. – И я не блатной.
- Ага, - ответил Гидеон, явно намекая, что они это знают, а вот Скримджер – нет. – Кстати, Фабиан дрыхнет в курилке.
- В кои-то веки не проспит, - пошутил Лонгботтом.
- Еще бы, там же Доркас. В случае чего она поднимет его пинками.
Фрэнк повернул голову и вопросительно поднял брови.
- Нет, - разочаровал его Гидеон. – Но если Фабиан не будет тупить…
Лонгботтом ответил многозначительным взглядом, приподняв теперь уже одну только левую бровь, и Гидеон расхохотался.
- Действительно, - весело согласился младший Пруэтт. – Когда это Фабиан не тупил?
- Ладно, я пошел, - сказал Фрэнк, снимая со спинки одного из стульев свой мундир. Тот висел там еще с вечера, небрежно брошенный на стул перед походом в Дырявый Котел. «Хорошо» посидели, ничего не скажешь. – Тебе сигарет оставить?
Гидеон посмотрел на него, как на только что выданную премию, и заявил:
- Мерлин, Фрэнсис, да ты просто святой!
- Сколько раз я должен просить вас не называть меня «Фрэнсис»? – процедил Фрэнк сквозь зубы, но прятать принесенный с собой блок не стал.
- Удачной смены, - проигнорировал его Гидеон и снова набросил свое импровизированное одеяло на голову, явно намереваясь доспать положенные два часа.
- Спасибо, - сухо отозвался Фрэнк, надевая мундир и расправляя ворот.
- Зато ты майор, - ответил Гидеон из-под собственного мундира, без труда угадав причину лонгботтомовского неудовольствия.
- Что-то я не припомню в моем трудовом договоре строчки о том, что количество рабочих часов будет прямо пропорционально званию, - хмыкнул Фрэнк, мысленно призывая все громы и молнию на голову одного небезызвестного Главы Аврората.
- Эк ты завернул, - уважительно протянул Гидеон и съехидничал. – Свет погасить не забудь, пожалуйста.
- Иди ты, - ответил Фрэнк, но всё-таки щелкнул выключателем, прежде чем выйти из кабинета. Эта беготня с одного места на другое, да еще и в такую рань, уже начинала утомлять. Да еще и лифт по ночам отключали, мол, кому он здесь нужен, если девяносто процентов сотрудников мирно спят сейчас в собственных постелях.
С другой стороны, никто не мешал Лонгботтому тоже сесть и спокойно подремать пару часов, только не в кабинете, а на десятом уровне. Раньше шести утра – а то и девяти, если повезет – туда вряд ли кто-нибудь спустится, а само бдение на вахте ни умственного, ни физического труда не требует. Сиди и следи, чтобы никто не сбежал из камер предварительного заключения. В стенах и дверях которых столько охранной магии, что оттуда и сам Темный Лорд не выберется. Фрэнк поймал себя на мысли, что он недалеко ушел от мальчишек-стажеров, и весело усмехнулся. Но что поделать, если работа и в самом деле не пыльная?
Сидящий на вахте аврор, по-видимому, считал точно также, поскольку сидел, уронив голову на темную столешницу и даже не шелохнулся при звуке чужих шагов. Хотя должен был услышать их еще на лестнице и хотя бы поднять голову. Да еще и ведущая на уровне дверь открыта едва ли не нараспашку, заходи кто хочешь. Фрэнк уже хотел было сказать сослуживцу пару ласковых – пусть это и работой назвать стыдно, но хотя бы двери можно держать запертыми? – но замер, не пройдя и половины расстояния от тяжелой железной двери до стоящего поперек коридора стола. Тот освещала только стоящая на нем лампа, да и сам мракоборец сидел спиной, но чтобы человек спал, уткнувшись лицом в твердую столешницу и свесив руки вдоль туловища? Может, ему и было так удобно, но… Спящие люди не перестают дышать.
Фрэнк резко обернулся, выхватив палочку из набедренной кобуры. Та со свистом рассекла воздух, и из кончика светящейся нитью вырвались щитовые чары, образовав идеальной формы круг. Впереди, насколько просматривался отсюда полутемный коридор, никого не было, а вот зайти к нему со спины, спрятавшись за открытой дверью… Любой Пожиратель с головой на плечах именно так бы и сделал. Но коридор за спиной пустовал. Где они? Или он? В одиночку сюда прокрасться было всё же легче, чем отрядом.
Поисковое заклинание бесшумной вспышкой пронеслось по коридору, высветив каждый темный угол. И найдя лишь людей за запертыми дверьми, скорее всего, мирно спящих и даже не догадывающихся, что… Если заклинание проигнорировало вахтенного, значит, тот и в самом деле мертв.
Фрэнк резко, недовольно выдохнул через нос. Как будто он с первого взгляда не понял, что перед ним труп? Следующей и совершенно малодушной мыслью было развернуться и броситься обратно на второй уровень, поднять тревогу и… И что сказать?
Два главных правила любого аврора, ворчливым тоном говорил Аластор Грюм, расхаживая по классу, а немногочисленные курсанты лихорадочно записывали каждое его слово. Первое: голова нужна для того, чтобы ею думать, а не подставлять под чужие заклинания. И второе: сначала разведка, и только потом атака. Иначе вы станете трупами еще до начала боя.
Фрэнк огляделся еще раз, почти мотнув головой резким и отрывистым движением и убеждаясь, что никто не прячется в тени за спиной, подошел к столу широким размашистым шагом – защитный контур послушно последовал за ним – и осторожно потянул вахтенного за плечо свободной рукой. Осторожно, потому что третье правило любого аврора – не трогать труп без необходимости. Вахтенный послушно – как может только безвольное мертвое тело – откинулся на спинку стула, и Фрэнку потребовалась вся его выдержка, чтобы не отшатнуться при виде открытых стеклянных глаз с лопнувшими сосудами, вывалившегося изо рта языка и широкой темной полосы между подбородком и воротом мундира.
Мертв уже пару часов, почти равнодушно отметил про себя Лонгботтом и медленно убрал руку с плеча трупа. С удивлением заметив, что та дрожит, как у неопытного стажера. Скольких он уже видел, гибнувших в бою от чужого проклятия, изувеченных до неузнаваемости магическими взрывами, но умереть вот так, от накинутой на шею удавки, когда всего несколькими уровнями выше бездельничают твои друзья?
Фрэнк с неожиданной четкостью представил, как этот парень всего на пару лет младше него сидит здесь час за часом и ругает в мыслях свою паршивую работу и неудобные министерские стулья. Или, может быть, думает о том, как проведет время с друзьями или подружкой, когда выберется из этих казематов. И в какой-то момент задумывается настолько, что не замечает тихих, почти бесшумных шагов у себя за спиной. А потом хрипит и корчится, пытаясь стряхнуть наброшенную петлю, но убийца сильнее, он натягивает шнур с такой силой, что тот сминает хрящи гортани, как пергаментный свиток, и не отпускает, пока не прекратятся последние конвульсии. Пока всего несколькими этажами выше восемь опытных мракоборцев пьют кофе и играют в виселицу, не подозревая о том, что здесь убивают мальчишку, который просто не успел обернуться. Убивают без малейших раздумий и жалости. У того, кто оставил удавкой такой чудовищный след, руки не дрожали. Но зачем?
Фрэнк вскинул голову, отведя взгляд от мертвеца – прядь волнистых пепельных волос упала ему на глаза – и замер, настороженно прищурившись и глядя в полумрак коридора. Вахтенный умер только потому, что убийце было не пройти мимо него без боя. Случайный человек, ставший жертвой только из-за перегородившего коридор стола. Тогда кто? Кого приходили убить, чтобы…
Заставить замолчать. Фабиан не успел его расколоть, и убийца прекрасно об этом знал! Но зачем убивать обычную шестерку, способную только громить чужие дома? Камера. Какая у него камера?
Фрэнк бросил взгляд на стол. Чернильница с пером, раскрытый вахтенный журнал, ровные ряды букв на желтоватом пергаменте, меняются только даты и почерки тех, кто их заносил.
24 ноября, 20:53. Пузатая восьмерка в графе «Номер камеры предварительного заключения». Лежащие рядом с журналом ключи на широком металлическом кольце. Лежащие или небрежно брошенные? Они должны быть на поясе у вахтенного.
Фрэнк протянул было к ним руку, но остановился на середине движения с раскрытой ладонью. Во второй он по-прежнему сжимал волшебную палочку. До судорог в пальцах, готовый атаковать, не раздумывая.