- А ты говорила, что тряпки – это ерунда, - улыбаясь, шепнула Санса сестре. – Наоборот, очень полезная вещь.
Эддард Старк обладал немного странным чувством юмора – бывает, скажет всем, что поехал в бордель, а сам работать, работать, работать: проверять войска, укрепления и караулы. Именно эту нестареющую шутку выдал Старк и на этот раз, и пока разгневанный Джейме Ланнистер ловил его по борделям, Эддард объехал все городские ворота в сопровождении пары гвардейцев, понаблюдал за городской стражей, поцокал языком и решил, что могилу принца Деймона он обязательно найдет, потому что учредитель Золотых плащей должен греметь в ней костями, да так, что слышно должно быть миль за пять.
Отряд Джейме Эддард встретил только на обратном пути в Красный замок. Джейме был возмущен тем, что его незаконнорожденный сын по милости Роберта и Эддарда стал посмешищем среди оруженосцев, хотя в том был виноват исключительно Джоффри, с бестолковостью и изнеженностью которого не мог пока справиться даже Барристан Селми. Джейме был дополнительно взбешен тем, что его сестра фактически попала под домашний арест, потому что стоило ей выйти из комнаты, как с ней тут же случались мелкие, но досадные неприятности, начало которых странным образом совпало по времени с возвращением сестер Старк из похода. И вдобавок к этому Джейме досадовал на то, что его брат как заехал по пути со Стены в Винтерфелл, так и гостит там, со всеми удобствами и окруженный всеобщей любовью – но вместе с ней и довольно навязчивым гостеприимством, которое никак невозможно отвергнуть. Джейме имел много претензий к Эддарду Старку и отряд в двадцать пехотинцев впридачу – а Эддард всего лишь ехал в компании двух всадников. Разница была только в том, что Джейме блистал на турнирах, а Старк неоднократно брал приступом города.
Увидев, что улицу с двух сторон перекрывают копейщики, Старк и его спутники спешились и вошли в первую попавшуюся дверь. Солдаты Ланнистеров решили, что мышеловка захлопнулась, поспешили к запертой двери, и на них тут же сбросили с третьего этажа пианино. Продравшиеся через обломки пианино и павших при знакомстве с музыкой товарищей сунулись на лестницу, где почти сразу поняли, что на лестнице численное преимущество ничего не гарантирует, - этот урок обошелся солдатам Ланнистеров еще в нескольких человек. Эддард тем временем вышел во двор, вошел в соседний дом и появился на улице за спиной у Джейме, вежливо постучав ему в панцирь острием меча.
- Стыдоба, - укоризненно сказал Старк. – Ну не так это делается. Давай научу.
К несчастью, Джейме не сумел оценить предложенную ему дружескую помощь и ринулся на Эддарда с мечом, с которым он управлялся куда ловчее, чем с головой. Старый вояка Старк даже пропустил несколько скользящих ударов, на всякий случай следя краем глаза за гвардейцами Ланнистеров, которые перестали атаковать дом, а потом нанес всего один удар, в последний момент повернув меч плашмя. Джейме рухнул на мостовую, а Старк остался один против семерых – на ту пару минут, пока его двое спутников не подоспели на выручку, породив меткое изречение Старка, с которым этот бой и вошел в историю: «Нас стало трое против семерых, численное преимущество было уже за нами».
Свое оставшееся в веках изречение Старк произнес уже в своих покоях, в компании своего друга Роберта. Первым делом, вернувшись домой, Старк прогнал от себя мейстера Пицеля, пришедшего с недостойным мужчины предложением унять боль, напившись макового молока и провалившись в долгий сон без сновидений, и пробрал мейстера по матери вплоть до дотаргариенских времен. Вместо макового молока неоднократно, но легко раненный Старк принял три пинты северного самогона, слегка захмелел и почувствовал себя отлично, хотя по-прежнему избегал вставать с кушетки.
- А, Серсея! – практически единственный раз за всю жизнь обрадовался жене король, потому что выпито было немало, отличная история про бой с Ланнистерами была рассказана Недом уже дважды, и нужен был новый человек, которому можно было бы ее рассказать снова. Люди Старка исключались, поскольку они сами уже пересказали эту историю друг другу не один раз, и неожиданный приход Серсеи был довольно кстати. – Посмотри-ка на этого орла! Нет, недаром все говорят, что Старку нужен всего один удар – он ведь самого Артура Дейна так положил у Башни Радости.
- По какому праву вы смеете прикасаться к моим родственникам? — потребовала у Эддарда ответа Серсея. — Кем, по-вашему, вы являетесь?
- Я не прикасался, - смиренно ответил Эддард. – Я только разок мечом.
Король, который считал, что лучше войти в историю как нахлобученный Старком, а не как Цареубийца, выразил одобрение ответа Старка довольным ржанием. Добродушному во хмелю королю представлялось, что его рыцари наконец-то проявили себя так, что не стыдно и рассказать, и достойным завершением этой истории будет второй поединок между Джейме и Эддардом, когда раны Эддарда заживут, а Джейме привыкнет к своему новому, более мужественному и заметно асимметричному лицу. Королю также мнилось, что после второго поединка Джейме и Эддард должны подать друг другу руки и забыть все обиды, в назидание народам древности, и хмельной Эддард был с ним вполне согласен.
- Садись с нами, сестренка, - предложил королеве Эддард и протер рукавом третий кубок, из которого до этого пил Джори Кассель, недавно ушедший разводить караулы. – У Роба бас, у меня баритон, а тенора нам не хватает.
Эддард Старк был прост в быту, а в застолье и вовсе вел себя со всеми по-свойски. Уже почти пятнадцать лет, с тех пор, как молодой Роберт приезжал отметить первый день рождения старковского первенца, Роберт запросто называл жену Эддарда Кэт, и Эддард не видел в этом ничего странного.
- Если бы кто-то обращался с Таргариеном так, как с тобой обращается этот… - задохнулась от возмущения королева, и хмельные Нед и Роб удивленно переглянулись, не вполне понимая, что ей не так.
- Да зачем кому-то обращаться к этим дохлым мерзавцам? – наконец задал вопрос король, когда очередная пара глотков не прояснила его рассудок, а наоборот, все запутала.
- Джейме и Тирион твои братья по законам брака и родственных связей. Старки изгнали одного из них и захватили другого. Человек этот бесчестит тебя каждым своим дыханием, а ты кротко сидишь здесь, спрашиваешь, болит ли его нога и не подлить ли ему вина! – выдала королева, но эта витиеватая тирада далеко превосходила способности восприятия двух напившихся лордов.
- Слушай, знаешь чего? – задумчиво проговорил король, глядя на королеву и пытаясь про себя решить, может ли быть такое, что в королевском театре дают дурную пафосную пьесу, а Серсея выучила оттуда роль. – А иди-ка ты на хуй!
Эддард и представить не мог, как скоро короля не доведет до добра его пристрастие к выпивке, прощаясь с ним утром после попойки, когда король решил немедленно отправиться на охоту. Прошло всего три дня, и король вернулся, не верхом, а в закрытом паланкине, а за ним на простой телеге везли пьяных в умат Ланселя и Тирека Ланнистеров, бестолковых оруженосцев короля. Серсея, злорадно чувствуя, что боги все же обрушили на голову короля те кары, которые она призывала, поспешила через двор к паланкину и, еще не откинув полог, почуяла кислый запах крови и аромат гниения.
- Ваш супруг велел нам отойти в сторону и не мешать ему брать вепря, - пояснил сэр Барристан, глядя в сторону, и королеве показалось, что это потому, что Барристан стыдится того, что не смог защитить своего короля. – Копье подвело милорда, и зверь раскроил ему живот. Но милорд убил вепря кинжалом в глаз и только после этого упал.
- Прочь, женщина! – прохрипел король из паланкина. – Пошли за Недом, и пусть кроме него и мейстера никто не входит в мои покои. Барристан, ты встанешь часовым!
- Угораздило же тебя, - сказал другу Эддард, прихромав к его постели. – Я сделаю что смогу, но ведь в летописях все равно напишут: «в пьяном виде попал под кабана».
- Садись, - пригласил друга король, который по примеру Эддарда отвергал маковое молоко и был поэтому уже хороший. – Будем писать завещание.
Король с трудом повернулся на подушках, глубоко вздохнул и выдал почти без передышки настоящий исторический документ.
«Я, Роберт Баратеон, первый этого имени, король андалов, ройнаров и Первых людей, будучи раздосадован тем, что жена моя тощая сука, а меня зашибло свиньей, оставляю после себя лордом-протектором Эддарда Старка, что будет вам всем поделом. Вместо Джейме Ланнистера, который обижается, если дать ему в морду, и оставляет боевой пост, назначаю в королевскую гвардию Бриенну Тарт и завещаю ее не обижать, а ей не обижаться. Боевой молот свой завещаю кузнецу Джендри, ибо принцу Джоффри до этого кузнеца как в Асашай на карачках. Рога от моего боевого шлема завещаю брату своему Ренли, на случай, если он, педрила, жениться задумает. Нового жеребца своего завещаю Варису, больно жеребец тот норовист, я его объезжал – чуть яйца себе не отбил. Любимого же коня завещаю кхалу Дрого, с которым пару раз довелось мне переведаться в Эссосе, и прошу кхала исполнить мою последнюю волю: не слушать баб, которые вечно тянут нас в какой-то блудняк. Петиру Бейлишу завещаю не быть таким мудаком. Мейстеру Пицелю завещаю вылечить хоть кого-нибудь, а то из последних пациентов у него выжил только Старк, каковому я и поручаю исполнить это завещание, огласив его на Малом совете, и передать брату Станнису мое наследство».
- Ты не должен умирать, Роберт, - восхищенно сказал Эддард, завещание записав. – Ну постарайся, будь хорошим мальчиком. Страна нуждается в тебе – и в таких королевских указах.
- Воображаю, какие у них будут морды на Совете, когда ты это зачитаешь, - с удовлетворением сказал король. – Даже жаль, что я этого не увижу.
========== VI ==========
For every action, there is a reaction. And a
pikey reaction… is quite a fucking thing.
Snatch
Королева Серсея была практически уверена, что после неожиданно скорой кончины короля Роберта суровый и резкий Старк арестует ее вместе с детьми, но он всего лишь пригласил ее в богорощу. Эддард Старк сидел под чардревом, раненый, безоружный и по-прежнему смертельно опасный.
- Я знаю, кто убил Джона Аррена, - сообщил Старк. – Знаю, кто отец твоих детей, хотя это по-прежнему не лезет в голову. А ты знаешь, что я должен сделать.
- Настоящий мужчина делает то, что он хочет, а не то, что он обязан, - ответила Серсея, грациозно опускаясь на колени рядом с Эддардом и садясь на пятки, но Старк, считавший, что только долг делает человека человеком, только поморщился в ответ.
- Государство нуждается в сильном деснице, - попыталась зайти с другой стороны Серсея, но все равно основную линию разговора она вела лукавыми взглядами и касаниями руками, рассчитывая на то, что в том, кто к тридцати пяти настрогал пятерых детей и одного бастарда, при всей сдержанности и честности должна быть довольно горячая кровь. – Будьте добры ко мне, Нед. Клянусь, вы никогда не пожалеете об этом.
- У меня была такая гипотеза, что тебе крепкого хера не хватает, - рубанул Старк с солдатской прямотой. – Но раз тут два таких мужика трудились, я и пытаться не буду.
Серсея хотела залепить Старку пощечину, но у нее за спиной неожиданно лязгнула сталь.
- Что это, лорд Старк? – возмутилась Серсея дрожащим голосом, обернувшись и никого не увидев. – Ваши люди дерзают входить в святилище с оружием?
- Просто караул у богорощи стоит, - пояснил Старк. – На случай, если в ней драка или богохульство какое. А если ты их не видела – так часовых не для того ставят, чтобы их рассматривали.
- Я не убиваю детей, и постараюсь защитить даже твоих – если ты увезешь их подальше, - продолжал Старк, дав Серсее успокоиться и осознать свое положение. – Могу даже посоветовать одного кхала – он котирует блондинок, и кажется, они там многоженцы.
«А может, и не могу, - добавил про себя Эддард. – Жалко же человека».
- Вы могли взять власть еще в войну, - заявила разъяренная Серсея, но драться не стала, чтобы не проверять на себе, что на Севере делают с осквернителями святыни. – В игре престолов либо побеждают, либо погибают, Старк.
- Не обижайся, - еще раз попытался воззвать к ее разуму Старк. – Я тебе еще один умный вещь скажу, как говорит мой знакомый кхал: женщина, куда ты лезешь? Кто тебя учил воевать? Кто у тебя в разведке, евнух надушенный? Кто у тебя в гвардии, раскрашенные кегли с жердями? Ну правда, давай порешим миром.
Серсея в бешенстве выбежала из богорощи, и Эддард, сделав знак часовым, чтобы пропустили, удрученно покачал головой.
Следующим после визита в богорощу утром королева Серсея не могла поверить своей удаче, когда в тронный зал, как она того и требовала, вступил оправляющийся от ран лорд Старк, опираясь, словно старик, на длинный посох, но все же препоясанный мечом. Столь же странно выглядело и его сопровождение: у некоторых солдат были большие прямоугольные щиты и короткие мечи, у других – малые круглые щиты и длинные мечи, словно они собирались в спешке и перепутали свое оружие, и несли они щиты кто на правой руке, кто на левой. Нечего и говорить, что и прочие части их наряда не шли ни в какое сравнение с золотыми и красными гвардейцами, стоявшими вдоль стен. Гвардейцы Ланнистеров были вооружены длинными мечами, стража в золотых плащах щеголяла восьмифутовыми копьями, и все они стояли при полном параде, в отличие от потертых людей Старка в гнутых и иззубренных доспехах. Среди невзрачных солдат Старка были одноглазые и беззубые, а уж изуродован шрамами был практически каждый первый.
Рядом с Эддардом шел Петир Бейлиш, заметно нервничающий и злостно не исполняющий завещание короля, и почему-то не было сэра Барристана, чьему отсутствию был крайне рад принц Джоффри, уже восседавший на троне и собиравшийся сделать первым приказом своего царствования отставку заслуженного рыцаря, который несколько недель до этого гонял его в хвост и в гриву. Старка и его семью Джоффри по здравом размышлении решил просто прогнать в Винтерфелл, подальше от греха, потому что каждый раз, когда он думал о Старках недоброе, ему потом снилась Арья, втыкающая ему шило в самое горло и поворачивающая шило до тех пор, пока меркнувший взор принца не загораживала густая красная буква Ю.
- Слезай с трона, парень, штаны порвешь, - скомандовал Старк. – Регентом назначен я, а наследником должен быть Станнис. Варис, передай-ка завещание короля королеве.
Варис с поклоном вручил королеве завещание Роберта, которое она тут же разорвала и бросила себе под ноги, Петир Бейлиш, как и планировалось, выхватил кинжал, приставив его к горлу Старка, а стража в золотых плащах бросилась на старковских оборванцев.
После чего все неожиданно пошло не так: Старк с хрустом ударил Бейлиша затылком в лицо, восьмифутовые копья оказались довольно бесполезными в ближнем бою, а оборванцы, лязгнув щитами, в несколько движений образовали вокруг своего лорда железную стену, первая атака на которую закончилась десятком зарубленных гвардейцев, которые уже не так празднично выглядели в луже крови на полу.
- Держать строй! Сменить ряды! – ревел Старк, и обросшая со всех сторон щитами маленькая северная фаланга отступала к стене. Длинные мечи, заменяя короткие копья, выскакивали поверх щитов первого ряда, принимавшего первый натиск на свои большие щиты и рубившего короткими клинками. Северная фаланга почти без потерь пробилась к стене, и нападавшим уже приходилось идти по телам своих умиравших и раненых товарищей.
Но Серсея смотрела не на демонстрацию северного воинского искусства, а на обрушившуюся часть витража, которую выбил Старк, вырвав у Бейлиша кинжал и бросив его в окно. Не успел кинжал звякнуть о камни двора, как в Красном замке пропели трубы, и к парадной лестнице королевского дворца хлынула конница. В первых рядах скакал белый рыцарь, чьи экономные и точные удары выдавали сэра Барристана, Торос из Мира с горящим клинком нес знамя Баратеонов, и впереди всех, огромный и грозный, без устали взмахивая молотом, прорубался к своему окруженному другу зеленый всадник в шлеме с оленьими рогами.