- Кто вы? - собственный голос звучал глухо, он не мог повысить его - горло просто не позволяло этого, будто связки оказались также повреждены.
- Можешь называть меня Мастером, - прозвучало в ответ иронично. Гость блондина устроился на краю его постели, внимательно смотря на показания приборов, а затем переведя взгляд на парня. - Скоро будет второй этап твоего преображения. Как только кости обретут достаточную целостность, - ладонь с длинными сухими пальцами провела по чужой голове, касаясь удивительно быстро отросших волос. - Беспокоит что-нибудь? - прозвучало не с беспокойством, а скорее с исследовательским интересом. Этот парень был одним из немногих, кто пережил настолько сильные боли, даже с измененным восприятием.
- Да, - голубые глаза немного расфокусированы, беседа и концентрация внимания изрядно утомляют, заставляя вновь соскальзывать в сонное забытье, полное багрового цвета и сладкого аромата лекарств на губах, имеющего отчего-то вишневый привкус. - Я не помню. Почти ничего не помню, - выдохнул. Подобное должно было вызвать отчаяние, желание вернуть утраченное... но этого тоже не было.
- А свое имя ты помнишь? - тонкие бледные губы изогнулись в легкой усмешке.
- Курапика, - произнес блондин раньше, чем даже подумал об этом.
- Ну, вот и хорошо. Это самое главное. А прошлое... не великая ценность за возможность жить дальше, - качнул головой мужчина. Он знал, что часть чужой памяти сотрется, но такое большое количество... это было занимательно. И возможно так действительно окажется лучше для его планов. Вторую стадию операций переживало еще меньше подопытных, чем первую. Если мальчишка справится - будет его вторым учеником за последние сто лет. Курапика тем временем снова провалился в сон, даже через него ощущая, как аура гостя пронизывает тело, скрепляя и восстанавливая кости, ускоряя процессы метаболизма в десятки раз.
Позже, когда он смог находиться в сознании по несколько часов, тот, кто назвался Мастером, провел еще одну операцию. Вначале он нанес рисунок на коже, тонким скальпелем выкладывая причудливые узоры, а затем углубил их и заполнил сплавом раскаленного золота, которое, даже застыв, оставалось гибким и подвижным, почти не отличимым от собственной кожи. Даже боль от избиения в том тупика показалась цветочками на этом фоне. Парень ломал ногти, раздирал в кровь пальцы, выворачиваясь в креплениях. Но, под пристальным, внимательным взглядом не посмел издать ни одного крика, лишь изредка судорожно выдыхая. Чужое одобрение отчего-то было невероятно важным. Он не имел прошлого больше. И от того не хотел терять свое возможное будущее, которое теперь было рядом с этим человеком.
Чужой голос во время процесса, проникал на самое дно сознания, опускался на такие глубины, куда не было доступа никому ранее. Курапика сам не понял, как его Сёко оказались открыты, и жизненная энергия начала стремительно улетучиваться, оставляя тело холодным, пустым, мертвым. Мастер говорил ему, что нужно делать, как защититься от смерти. Большая часть тех, кого мужчина использовал в качестве материала, умирали именно от этого. Небывалый уровень боли и соприкосновение с мощным Нен заставляло тело раскрываться и терять жизнь крайне быстро. Но Курапика справился. Его аура легла вокруг кожи плотным пульсирующим покровом, и мужчина держал парня в сознании столько, сколько было нужно, чтобы он запомнил это ощущение, сроднился с ним.
С тех самых пор минул год. Год обучения, реабилитации. Курапике было запрещено пользоваться интернетом или другими средствами информации для того чтобы узнать больше о себе прошлом. Мужчина хотел сначала создать новую, стойкую и уверенную в себе личность, лишенную кандалов, тянущих ее назад.
Парень расцветал под умелыми прикосновениями Мастера, превращаясь из испорченного материала в нечто прекрасное, чудеснейшее из произведений искусства. Не первое конечно, но поистине редкое. Курута узнал, что мужчина практикует подобное довольно часто, за что находится почти в самом верху рейтинга самых разыскиваемых преступников мира. Но больше, подобные вещи блондина не волновали. Преступник и преступник. Он спас Курапике жизнь - что еще тут нужно знать?
Иногда блондин задумывался - как бы он вообще жил не произойди того что было? Но учитывая отсутствие малейших связей, подобные мысли не могли зайти далеко. Отторжения чужой образ жизни не вызывал и больше знать ничего было не надо. Он не трогал детей, женщин - в этом плане Курапика конечно был исключением. Мужчине пришлось навсегда остановить его взросление своими способностями в шестнадцатилетнем хрупком облике, чтобы тело не начало тянуться вверх под воздействием гормонов. Тогда золотой рисунок на теле просто порвал бы кожу, все-таки это сплав металла, а не живая плоть.
Сейчас, год спустя, передав, все что хотел и мог, он отпускал свое творение на свободу.
Курапика осторожно сложил кисть в набор, свернул в чехол и положил в сумку. На плечи легла тонкая черная безрукавка с высоким горлом, бедра стянули узкие синие джинсы. Высокие жесткие сапоги на каблуке сковали ноги, давая дополнительную устойчивость, точно так же, как талия оказалась затянутой в кожаный корсет. Курапика заплел волосы в длинную сложную косу, понимая, что оттягивает неизбежное этими сверх тщательными сборами. Напоследок парень обвел комнату без окон взглядом, прощаясь с ней. Скорее всего, даже если он захочет вернуться - тут уже не будет никого. Мастер не вел оседлого образа жизни, не имел места, которое мог бы назвать домом. Мужчина задержался тут так надолго только из-за своего ученика, пока его крылья не окрепли для самостоятельного полета.
В гостиной окна имелись - но под самым потолком, ведь их квартира находилась в подвале старинного здания, некогда бывшего медицинским университетом. Здесь до сих пор можно было найти запертые лаборатории и операционные, в одной из которых происходило преображение самого Курапики. В этой гостиной Мастер пытался читать в тот день, когда услышал снова шум сверху. Все это Курута удалось вытянуть из мужчины исподволь маленькими кусочками. Сейчас, тот сидел в кресле, положив ногу на ногу, и с усмешкой наблюдал за своим творением. Часть мебели уже накрыта тканевыми чехлами - предположение Курута оправдывалось в полной мере. Задерживаться долго после его ухода никто не будет.
- Думал, ты там до самой полуночи провозишься, - поманил легким движением.
Курута отставил сумку на журнальный столик и опустился плавно на пол рядом с креслом, привычно касаясь лбом чужих коленей. Они часто проводили так вечера выходных, когда Курапике не надо было тренироваться, а у самого Мастера не оказывалось срочных дел. Зимой в комнате разжигался старинный камин, а летом они раскрывали все двери настежь, пуская сквозняк. Тихо шуршали страницы книг, пахло кожей, металлом и тлеющим от времени пергаментом. Год полный боли и спокойствия одновременно. Временами блондину казалось, что до этого, его жизнь была куда безумней и не имела подобного островка безмятежного отдыха.
- Ты явно не имеешь желания идти куда-либо, - прозвучало с мягкой насмешкой. Курапика за год научился различать малейшие оттенки чужих эмоций в холодном голосе. Бесчувственный, не отзывчивый к чужим мучениям и совсем не сострадающий, выбрасывающий мертвые тела неудавшихся опытов творчества, как мусор, Мастер, тем не менее, считал себя ответственным за Курута - за свой шедевр, проклюнувшийся через изломанную рассохшуюся оболочку.
- Это должно быть, очевидно, особенно Вам, - выдохнул блондин, ощущая, как касаются рисунков, едва видимых над горлышком безрукавки, чужие пальцы, скользят по золотым линиям, забираясь под ткань. Каждое нажатие отдавалось приятной вспышкой боли, более глубокой, нежели та, с которой он жил постоянно. - Не хочу уходить, потому что мы не увидимся вновь, скорее всего. Но, тем не менее, мир влечет меня. Только я совсем не знаю, куда мне отправляться в первую очередь.
- Думаю, мой подарок в этом случае поможет тебе определиться и найти направление, - рука творца переместилась вверх, касаясь румян на щеке. Косметики был не избыточно - ее даже трудно заметить, но достаточно, чтобы на подушечках пальцев остались невесомые сухие крупинка, словно пыльца с крыльев мотылька. - Созданию, подобному тебе - открыты все дороги. Я надеюсь увидеть, как ты расцветешь и превратишься в само совершенство, - почти прошептал. Мужчина взял со стола небольшой бумажный конверт и передал его заинтересованному Курута. Парень даже приподнял голову, как любопытный кот, желая заглянуть внутрь. - Возвращаю тебе осколки прошлого. Сейчас они уже не потянут назад.
В конверте оказалась лицензия Хантера, удостоверение личности, выключенный мобильный телефон с надколотым экраном и вырезки из газет о гибели клана Курута. Парень проследил ровные сухие строчки взглядом, вчитываясь внимательно. Значит, его племя уничтожено. Предположительно группировкой Риодан, судя по оставленной записке. Плюс их появление в окрестностях соседнего города совпало со временем трагедии. Курапика нахмурился. Внутри ничего даже не колыхнулось, оставляя его равнодушно-заинтересованным. Никакого желания мести - только множество вопросов. Зачем они это сделали? Почему он остался в живых? Наверно стоит выяснить, если подвернется возможность. А вот телефон... это уже гораздо интереснее.
- Он рабочий? - спросил у мужчины, глядя снизу вверх вопросительно.
- Да, я проверил. На него даже первое время продолжали поступать звонки и сообщения, так что пришлось отключить. И в адресной книге есть некоторое количество контактов, а в памяти фотографии. Что с ними делать - решай сам, - мастер прикоснулся к чужому подбородку невесомо, как любящий родитель к лицу своего ребенка. - Тебе пора, - напомнил. Курапика кивнул замедленно и встал, убирая конверт в сумку, а телефон в карман джинс. - Ладонь мастера сомкнулась на его запястье, и мужчина запечатлел касание губами к бьющейся жилке пульса, поверх золотых линий. Больше никаких слов прощания не прозвучало. Парень просто вышел, захлопнув за собой замок и не оставляя путей к отступлению. Легко взбежал по лестнице вверх, выходя из подъезда.
Пригород молчал настороженно, как и всегда с наступлением вечера. Окраины считались крайне неблагополучными, только года назад Курапика не знал об этом. Теперь же местные сами боятся подходить к молодому хищнику, обитающему здесь под крылом у своего старшего. Мастер был известен скверным характером и люди, мешающие ему жить или работать, исчезали крайне быстро. Сначала Курапику опасались, как его забавного питомца, подопечного... а потом он показал, что не менее жесток с теми, кто посмеет перейти ему дорогу.
Блондин двинулся вдоль улицы, наслаждаясь последними днями августа. Обжигающий зной сменился ласковым теплом, золото еще даже не тронуло листвы, обещая приятную осень. В сумке лежал необходимый минимум вещей - большим количеством скарба Курута не обрастал. Как минимум треть места занимала косметика и оружие, плюс некоторое количество денег, заработанных тем, что он убирал тела после Мастера. Тот не предполагал безвозмездного труда, давая довольно неплохие суммы, соразмерные зарплате обычных чистильщиков, к услугам которых часть прибегал. Сейчас, Курапика и сам бы мог устроиться работать одним из них, на мафию к примеру. Но острой потребности в работе не чувствовалось.
Он включил на ходу сотовый, провел пальцем по сенсорной панели, снимая блокировку отпечатком пальца. Несчастный аппарат буквально захлебнулся в потоке пропущенных звонков и смс, заставляя приподнять брови позабавлено. Кто-то крайне упорный пытался достучаться до него в течение всего года. Имена не вызывали особых воспоминаний - но отзывались вспышками тепла, говоря об их важности.
Леорио.
Киллуа.
Гон.
Судя по текстам, они крайне волновались за своего друга, сначала просто спрашивая, а затем, фактически требуя ответить, где он и что с ним. Такая забота и внимание, для него, не избалованного подобным отношением, были особенно приятны. Но тут взгляд выхватил еще одну строчку среди контактов.
Хисока.
По спине пробежали мурашки, сердце пропустило один удар. Этот человек не так активно искал его, его сообщения полнились сарказма и насмешки - более взрослые, нежели у всех остальных. Похоже, у него была какая-то интересная информация для Курапики, о чем он от раза к разу напоминал, сетуя ехидно на то, что Курута видимо, передумал сотрудничать с ним, возможно осел где-нибудь и теперь возрождает клан по старинке - плодя множество деток.
Такое предположение заставило невольно рассмеяться негромко - уж больно оно забавным казалось. И сам мужчина представлялся совсем не скучным, а учитывая привкус опасности, возникающий на нёбе - именно с ним первым и стоило связаться. И срок годности информации истекал в течение следующей недели, судя по последним сообщениям, отмеченным грустными рожицами смайлов с капельками и звездочками, как у клоуна.
За спиной прогремел мощный взрыв, превращая небо над кварталом в зарево. Курапика обернулся медленно, невольно сглотнул горький комок в горле. Мастер ушел, уничтожая все возможные следы за собой. И ему саму самому тоже пора теперь. На фоне сирен, гудки в телефонной трубке показались тихими и успокаивающими. Наконец с той стороны ответили.
- Moshi-moshi, - интонации мужчины оказались вкрадчивыми и столь же опасными как послевкусие утерянных воспоминаний об их обладателе. - Курапика? - почти насмешливо-удивленно, растягивая гласные. Он, наверное, и согласные тянул бы, если б это позволяли законы природы.
- Hai, - Просто ответил, продолжая двигаться в сторону вокзала. Больше суматошность этого города его не пугала. Аура защищала от толчков в толпе, многие вовсе стремились обогнуть изящно-завораживающую фигуру. И уж тем более, рук никто не тянул вовсе - сам силуэт то ли парня, то ли девушки говорил - "не подходи - убью". - Ты писал, что есть информация, - он предпочел сразу идти ва-банк, не растягивая долго витиеватые речи, и тем более, не желая по телефону обсуждать где пропадал весь год. Все это можно будет обсудить, если они встретятся, как намекал в сообщениях знакомый незнакомец.
- О, так ты все-таки не стал почтенным отцом семейства, - хохотнули с другой стороны. И продолжили, не ожидая ответа на этот почти риторический вопрос. - У меня действительно есть на руках информация, где будут находиться интересующие тебя личности. - Кажется, собеседник впитывал все эмоции Курапики прямо через телефон, судя по интонациям. Он как минимум ждал реакции на упоминание Пауков. Хотел услышать, с поистине садистским удовольствием, как сломается голос Курута.
- И где именно мы можем встретиться, чтобы я ее получил? - парень обманул чужие ожидания, в его собственном голосе прорезалась легкая ироничная насмешка, которую Хисока ощутил кожей. Молчание на миг стало почти обиженным.