Эрик пропустил мимо ушей оставшуюся тираду Шона. Наличие мутации у Хэнка его не удивляло, а вот затонувшее где-то в морских водах Церебро заставляло работать мозг на полную катушку. Где его искать? Что если Хэнк тоже ранен и погиб, потерял Церебро или просто решил затаиться с ним?
— Хэнк — мутант? Впервые слышу об этом! — Алекс, до этого молчаливо паривший рядом в водной глади, подал голос. Глаза его округлились от удивления.
— А ты тоже мутант? — Шон снова закашлялся после своей длинной яростной речи, но все же просипел: — Что умеешь?
Алекс выпустил из ладоней пару ярко-красных прожигающих лучей, заставивших Ангел с оханьем отпрянуть от борта.
— Класс! А я могу…
— Стоп! — Ангел схватила Шона за плечо и отпихнула. — Пусть Эрик отбуксирует нас к берегу!
Акула нырнула под воду и снова показалась на поверхности. Ее влажная чешуя поблескивала в свете вышедшей луны так же, как и металлические буквы.
«Держитесь за что-нибудь».
Мутанты послушно схватились за поручни. Внутри корабля что-то заскрежетало, и он начал разворачиваться и набирать скорость.
— Плыви с ними к берегу, а я попробую отыскать Хэнка. Вдруг он все еще где-то здесь. — Алекс кивнул своим словам, похлопал акулу по широкому боку и нырнул в темную глубину.
Когда Каспартина плавно вошла в бухту и остановилась у причала, было уже далеко за полночь. Эрик выдохся. Он не слишком хорошо разбирался в корабельной навигации, приходилось «вручную» поправлять курс.
В порту было тихо и пустынно. В большом городе сейчас здесь было бы людно, отплывали и причаливали грузовые корабли, в прибрежных забегаловках развлекался народ. Но этот городишко находился на отшибе, а грузовые корабли темнели чуть поодаль, в северных доках. Прибившаяся к пассажирскому порту темная и бесшумная Каспартина никого не заинтересовала.
Кое-как совместными усилиями Шон и Эрик опустили трап. Ангел сбежала на деревянный причал так быстро, будто Шмидт уже наступал ей на пятки. Ее трясло от ночного холода, лицо казалось пепельно-серым в свете бледного фонаря. Шон выглядел не лучше. Эрик, плавающий в не слишком чистой прибрежной воде и наблюдавший за юными мутантами, впервые сообразил, что в акульем теле есть некоторые преимущества. Для хладнокровного существа нипочем были перепады температуры воды и воздуха.
Оставалась только последняя проблема. Как вытащить на берег акулу, не приспособленную ни к ходьбе, ни к жизни на суше…
Шон попытался было взвалить тело Эрика на плечи, но вскоре выбежал на палубу, тряся прокушенный до крови рукой. Ангел, чертыхаясь, взбежала обратно и принялась его перевязывать.
— Я кормил его самой лучшей рыбой, а он укусил меня! — причитал Шон, шипя от боли.
— Прекрати ныть. Акула — не домашний зверек. Радуйся, что он укусил тебя человеческими зубами, а не тем арсеналом, что во рту у настоящего хищника.
Утешение было слабым, хоть и логичным.
— Что делать-то?..
Дрожа от холода, девушка заметалась туда-сюда. Идеальным вариантом было найти инвалидное кресло, усадить сопротивляющуюся акулу в него и привязать покрепче. До дома сестры от порта было пару километров пути. Выглядели бы они, конечно, странно, но навряд ли в этом богом забытом унылом городе хоть кому-то придет в голову вызывать по этому поводу полицию.
Но кресла у них не было. Да и быть укушенной Ангел тоже не хотелось. Она развернулась на пятках и пошла к каютам.
— Стой, ты куда? Что придумала?
Шон вошел следом за девушкой в медицинский отсек. Он видел, как она замерла было у входа, и ее плечи передернуло от отвращения. Кэссиди нервно сглотнул. Они провели здесь не мало часов, чтобы воспоминания об этом месте остались самые что ни на есть отвратительные…
— У этого ублюдка здесь целый склад. Надо найти успокоительное. Главное усыпить сейчас, а там разберемся.
Мутанты принялись за поиски, перетряхивая ящики и шкафы.
— Смотри, Ангел… — юноша подобрал с пола шприц, наполненный синей жидкостью. — Это то самое вещество с икс-геном.
Ангел с отвращением уставилась на препарат в руке Шона.
— Уничтожь его. Я нашла транквилизатор, — она прошла мимо, и по удаляющимся шагам Шон понял, что направилась она прямиком к акуле. Он еще раз взглянул на ампулу. Возможно, это пригодится…
Эрик чуть не захлебнулся водой, если бы тело акулы было на это способно. Его собственное родное тело в бессознательном состоянии выволокли на палубу, чуть не ударив головой об пол, сложили в грязную тачку, привязав за руки и ноги и накрыв драным пыльным брезентом, повезли по причалу. Проходя мимо торчащего из воды плавника, Ангел сказала, что прибудет завтра на место встречи, как они и договорились. И подпихивая Шона трясущимися от холода руками, она поспешила вперед, в темноту узких городских переулков.
Шмидт ответит и за это тоже. О, как бы Эрик хотел перекусить ему хребет и разорвать на части своими акульими зубами.
Он унесся в морскую глубину так быстро, что обратный путь до Алекса занял у него слишком мало времени. Даже при условии, что попутно он проглотил половину огромного косяка полусонных дрейфующих в темноте рыб.
Русала не наблюдалось. Эрик опустился чуть ниже, повернувшись мордой к прохладному течению, и сам не заметил, как отключился.
====== Глава 6 ======
— Ни Рейвен, ни Хэнк в долину не возвращались.
Эрик зло крутанулся сначала в одну потом в другую сторону и, наконец, замер перед русалом.
Хэнк не обнаружился ни в водах у Каспартины, ни в своем доме. Русалки, к которым Алекс явился с последними новостями, были встревожены услышанным. В адрес Чарльза по большей части звучали недовольные возгласы, кто-то жалел Рейвен, но с холодцой: отсутствие хвоста не компенсировали даже долгие годы под водой. Информация о героическом поступке Хэнка привела русалок в недоумение. Раз уж такой тихоня, как он, обычно мирно возящийся со своей анатомией и каменными табличками, вдруг выдал финт, достойный бешеного огурца, то спокойному существованию подводных жителей и в самом деле может грозить опасность. Мог ли кто-то обещать, что этот ненормальный человек, выловив одну русалку в море, не вернется за остальными?
— А все этот Чарльз-миротворец! — русалка с длинными черными волосами хлопнула себя по хвосту. — Если бы не акула, никто бы не попал в руки людям. Пусть теперь ходит по суше вместе с ними!
Некоторые согласно закивали, кто-то возмутился. Алекс не врезал говорящему в морду только потому, что им была женщина, одна из уважаемых русалок долины.
Об акуле он благоразумно не упоминал. Пара русалок вызвалась добровольцами в поисках. Своего брата Скотта Алекс, отведя за густые водоросли, попросил плыть к утесу, где они оставили Чарльза, и ждать там. Вдруг тот вернется. Скотт был младше брата на пару лет и по русалочьим меркам еще не достиг совершеннолетия. Но Алекс был уверен, что тот давно готов к взрослой жизни получше некоторых взрослых, боящихся высунуть нос из своих водорослей. За это отношение Скотт брата уважал и, не требуя разъяснений, унесся к берегу.
— Мы продолжим поиски, а ты плыви к своим наземным мутантам. Встретимся возле утеса, — Алекс уже хотел уплыть, но акула мордой врезалась в его плечо, и перед лицом русалки медленно сложились слова:
«Почему помогаешь?»
Молодой русал нахмурился.
— Рейвен помогала тебе, а она была моей подругой. Не хотелось бы, чтобы ее старания понапрасну пропали, — он завис на несколько секунд в толще воды, смотря в никуда, но, в конце концов, встрепенулся: — Да и Хэнка нужно найти. Как же мы без нашего мохнатого анатома?
Он хлопнул акулу по спине («Опять! Вот наглец!») и, махнув перед его мордой песочного цвета хвостом, уплыл прочь.
Поскольку часов в море не было Эрик договорился встретиться с Ангел на закате. Осень уже вступила в свои права, и день стал намного короче.
Девушка, одетая в теплое пальто и кутающаяся в шарф, вышагивала вдоль песчаного берега, распугивая толстых белых чаек. Видимо, она слишком задумалась, так что, когда металлическая мелочь перед ней вдруг стала складываться в слова, Ангел тихо охнула от неожиданности и тут же повернулась к морю. Из воды торчал акулий плавник.
«Ты что-то разузнала?»
— И тебе здравствуй, — девушка подошла к самой кромке воды, так что мелкие пенистые волны почти касались ее ботинок. — Информатор, на которого ты указал, ничего не знал. Он вообще меня чуть не прикончил, знаешь ли! — ее лицо исказилось от злости. — Я ненавижу Шмидта так же, как ты, Шон или прочий мутант, побывавший в его лапах. Но я отказываюсь искать его специально. Мы с Шоном не спецагенты из кино! Так что, прости! Я благодарна тебе за спасение, и твоя акула может оставаться в моем доме сколько нужно. Но я больше не рискну ради твоей мести своей жизнью.
Она тяжело дышала после длинной тирады, щеки раскраснелись, и в глазах плескалась злость. Эрик с досадой понял, что девчонка слишком напугана, чтобы действовать и мыслить здраво. Он не мог ее винить.
«Ладно. Я понимаю».
Ангел выдохнула и убрала растрепавшиеся волосы с лица.
— Ты нашел Церебро?
«Нет».
— Я правильно поняла, что у тебя есть телепат, который сможет им воспользоваться? Если так, тебе самому будет гораздо проще найти Шмидта и справиться с ним. Правда, Эмма…
«Слушай».
Ангел замолчала на полуслове.
«Его зовут Чарльз. Он был русалкой, но Шмидт использовал на нем препарат. Чарльз стал человеком. Его на берегу подобрала женщина: высокая, карие глаза, черные волосы до плеч, стройная. Работает в полиции, скорее всего. Чарльз должен быть в госпитале. Найди его, скажи, что ты от меня. Ему может потребоваться помощь. Он никогда не был среди людей».
Предложения сменяли друг друга так быстро, что Ангел не успевала вставить и слова.
— Ну, ты и эгоист!
Эрик опешил от такой наглости.
— Оставил этого несчастного Чарльза на произвол судьбы и первым делом отправил меня искать Шмидта!
Он хотел было возмутиться: ничего подобного! Он не оставлял Чарльза на произвол, ему оказали помощь и все такое… Конечно, он оказался довольно далеко от дома и в явно непривычных условиях, но от этого еще никто не умирал! Да и русал давно не ребенок, чтобы возиться с ним. Но внутренний голосок шепнул: стоило оставить Чарльза на берегу, как мысли Эрика вернулись в привычное агрессивное русло. Найти Церебро, найти Шмидта, отомстить за все, освободить мутантов. И только потом вернуться к бывшему русалу, чтобы вернуть свое тело…
— Ладно, — голос Ангел вырвал его из напряженных размышлений. — Я сделаю все, что в моих силах. Встретимся завтра здесь же.
«Спасибо».
Встреча с Алексом в сумерках не принесла утешения. Хэнк и Церебро словно канули в лету, и злящийся Эрик начал подозревать, что Эмма в тандеме с Азазелем могла отыскать удравшего звере-русала и отобрать у него Церебро. Гадать можно было до бесконечности. Уставшие русалки вернулись в долину, а Эрик провел ночь у пустого утеса.
Попав в море в теле акулы, он не знал, что ему делать, был напуган и зол, шокирован непривычными ощущениями, идущими от нового тела. Звуки, запахи, его зрение и осязание — все изменилось. Его мозг работал по-другому, ориентируясь в основном на обоняние и ощущения, идущие от боковой линии акулы. Его внимание привлекали мелькающие серебристой чешуей рыбы и крупные скользкие тела морских котиков, вызывая поначалу неконтролируемое желание схватить, разорвать, проглотить. Он постоянно плыл, не в силах остановить плавники, привыкшие к непрекращающемуся движению. Вода текла через его рот и жабры, но он не захлебывался. Угол его зрения изменился, холод и давление воды были больше не страшны, и… Он не мог произнести ни одного слова, запертый в этом идеальном, но чужом теле. Безголосый, обреченный либо на смерть в море, либо на возвращение в руки Шмидта, чтобы позволить мучить себя, пока он снова не вернется в родное тело и не попытается опять сбежать, отомстить…
И если бы не Чарльз с его даром и стремлением помогать попавшим в беду, Эрика бы уже сожрали…
А теперь он был там, на суше, один, только что потерявший самого близкого человека — свою сестру. И Эрик бросил его, забывшись в своих поисках.
Здравый смысл подсказывал, что это было самым разумным решением из всех. В теле акулы он не мог помочь Чарльзу.
«Но Ангел-то мог послать на поиски сразу…»
Эрик клацнул зубами, но противное чувство вины не ушло. Обычно, он был не склонен заниматься самобичеванием по поводу отсутствия у себя альтруизма или чего-то вроде этого. Обычно, он подступал к любой проблеме максимально рационально, с холодным расчетом и злобой, направленной против Шмидта (ведь он был его главной проблемой). Обычно, он использовал других людей, как ресурс для достижения цели.
Обычно, он был один.
Мойра обещала прийти утром, но ни к завтраку, ни к обеду женщина так и не появилась. Проснувшись с противной тошнотой и звоном в ушах, Чарльз мечтал лишь о том, чтобы зарыться в водоросли, которые, колыхаясь в воде, ласкали бы кожу, снимая напряжение и боль. Но ни водорослей, ни воды здесь не было.
Солнце еще не встало, но в палате уже включился свет. Люди в белом начали суетиться, чем-то греметь, разговаривать и даже смеяться. На взгляд Чарльза в таком месте смеяться было просто не позволительно.
Всю ночь до пробуждения его мучили чужие мысли и сны, проникающие в голову. Из-за удара по голове или из-за препарата (а может всего сразу) ему было трудновато себя контролировать. С другой стороны, раньше Чарльз никогда не бывал в таком месте. Одно здание вмещало в себя людей больше, чем русалок жило в Багряной Долине. А Северное море было слишком просторным, чтобы все его обитатели кучковались в одном секторе…
Здесь же только в небольшом помещении — ре-а-ни-ма-ции — лежало около восьми человек. Страдающие от разных травм, боли и страха, мучающиеся тошнотой и жаром, они посылали свои мысленные мольбы к богу, но слышал их только Чарльз.
Видя, что ему нехорошо, медсестра вызвала врача и снова сделала какой-то укол. Боль и тошнота прекратились, и мысли стало контролировать легче.
Сегодня пациентов сторожила женщина средних лет. Она принесла Чарльзу что-то завернутое в полотенце и положила под ноги. От нечто шло горячее тепло. Мужчина убедился: чтобы это ни было, это самое гениальное создание человечества! В океане ему не нужно было греться, но на суше все оказалось иначе.
На завтрак принесли емкость с серо-белой жижей, малиновую воду в стакане и кусок хлеба. Что такое хлеб Чарльз знал: ходящие по берегу люди любили кидать его в воду, где толстые чайки и утки с жадностью ловили размокшие куски.
Поэтому это было первым, что он попробовал. Хлеб действительно был вкусный, мягкий и таял во рту. И почему он тогда не присоединялся к уткам?
Проследив за соседом по палате, чья голова была перебинтована, а на лице расплывался большой синяк, Чарльз взял в руки… (пальцы взлетели к виску, выискивая название предмета в голове соседа) ложку, и почерпнул ею сероватую жижу. Жижа была немного сладкой, и мужчина быстро ее проглотил. Все, что водилось в море, было соленым. Однажды Рейвен ради развлечения притащила с суши желтый фрукт. Такой кислятины Чарльз в жизни не ел…
Но это… Чем бы оно ни было имело бледный вкус, и пусть сладость была Чарльзу в новинку и не слишком приятна, он постарался побыстрее разделаться со странным завтраком. Рыбы здесь не было, и он сомневался, что кто-нибудь из людей оценит его стремление к поеданию сырых морских обитателей и водорослей.
Жидкость в стакане оказалась еще слаще и, скривившись, Чарльз все-таки отставил ее в сторону, ограничившись стаканом воды с прикроватного столика.
На сытый желудок выздоравливалось и думалось лучше. А обдумать было что. Офицер МакТаггерт должна была скоро прийти, и к ее приходу Чарльз вынужден решить, как поступить: сделать Мойру своим «крабом в узкой расщелине», используя телепатию (как бы ни была отвратительна ему эта мысль), или уйти отсюда вместе с ней, как можно быстрее. Она могла бы отвезти Чарльза к морю для встречи с Эриком или укрыть в своем жилище.
Чарльз не пробыл в больнице и суток, но уже хотел оказаться как можно дальше от этих стен и страданий людей, которые тут находились.