«Чарльз?»
Эрик мысленно позвал телепата, но ответа не получил. В голове продолжал клубиться мутноватый туман, вынуждая прилагать усилия, чтобы сосредоточиться. Стакан воды, заботливо оставленный медсестрой, пришелся как нельзя кстати, хоть и не принес ощутимого облегчения. Его одежды не было, но на полу нашлись тапки.
В коридоре оказалось пусто, как и на посту. Часы показывали половину одиннадцатого ночи, значит, с момента взрыва прошли как минимум сутки. На столе медсестры обнаружился отрывной календарь. Точно сутки.
Из дальней палаты в конце коридора раздался шум, крики и что-то грохнуло на пол.
— Ох, да держи его, Джерри!
Сердце Эрика заколотилось быстрее, разгоняя кровь и остатки лекарственного дурмана, и он поспешил узнать, в чем дело. И чем ближе он подходил, тем отчетливее слышал третий голос, совершенно точно не принадлежащий некоему Джерри.
— Проклятые лабораторные крысы! Отпустите меня! Я назначу вам двойную вакцинацию, чтобы вы точно сдохли от своих мутаций! Только мне решать, кто будет жить в новом мире, который я построю!
В палате царил хаос: медицинские инструменты были разбросаны по полу, пластмассовая утка валялась в дверном проеме, не давая двери закрыться, а ширма, которой отгораживают пациентов при проведении процедур, покосившись, лежала на боку. Здоровенный медбрат в синей медицинской форме привязывал к постели ноги брыкающегося пациента, пока медсестра набирала в очередной шприц успокоительное.
Эрик привалился к косяку, широко раскрытыми глазами глядя на представшую картину. Шмидт с опаленным огнем лицом и волосами, состарившийся на добрых пару десятков лет, извивался на больничной койке, прикованный к постели прочными ремнями. Его исхудавшие руки, покрытые порезами и царапинами, сжимались в кулаки, и ногти бестолково скребли ремни в тщетной попытке освободиться. Он продолжал пинаться левой ногой, но правую невозмутимый Джерри уже прочно привязал к кровати, действуя профессионально и ловко. Бешеный взгляд вытаращенных глаз метался от одного медработника к другому, Шмидт проклинал и поносил их то на английском, то на немецком.
Медсестра наклонилась со шприцем к буйному пациенту и ввела иглу ему в плечо.
— Ты пожалеешь об этом, девочка. Завтра мутанты заполонят всю планету и мой личный демон-телепортатор отправит тебя прямиком в ад, где ты сгоришь вместе с остальными людишками!
— Чего вы такого начитались, дедушка, что вас так зациклило на мутантах и демонах? — медсестра укрыла мужчину одеялом.
Он уже перестал брыкаться, успокоительное действовало на ослабшее человеческое тело довольно быстро.
— Шизофрения его зациклила, Линдси, обострение. Я же говорил, что раньше в психиатрическом работал? Там каждый второй уверял, что он бог и создаст новый мир на Земле, — Джерри улыбнулся девушке, и та глупо хихикнула.
— Бесполезные твари… Я пущу вас на опыты, как только доберусь до антидота…
— Доберешься ты теперь только до психлечебницы, старик. Оттуда с такими глюками не выпускают, — Джерри ободряюще похлопал пациента по плечу, убирая ширму и ставя под кровать утку, пока Линдси собирала рассыпанные инструменты.
Они не видели Эрика, увлеченные друг другом, но Шмидт во все глаза вытаращился на стоявшего в дверном проеме незваного гостя. Его взгляд, полный отчаянной злобы, вдруг сделался самодовольным.
— Ты пришел за мной, сын мой! Сейчас же освободи меня, и мы вместе уничтожим этот вымирающий вид, заполонивший наш мир, и построим будущее для мутантов, как всегда и мечтали!
Медработники тут же обернулись к двери, чтобы узнать, к кому обращается Шмидт. Эрик стоял с нечитаемым выражением лица, неотрывно глядя на буйнопомешанного, который пытался тянуть к нему руки.
— Мистер Леншерр, вам сюда нельзя. Вернитесь в палату, вам лучше не вставать. У вас была серьезная травма головы.
Джерри кивнул в сторону Шмидта:
— Вы его знаете?
— Конечно, он знает меня, кретин! Он мне, как сын! Мое лучшее творение! Мой…
— Впервые вижу. Просто услышал шум и подумал, может, нужна помощь. Но вижу, у вас тут и без меня все прекрасно.
— Я провожу вас в палату, сэр, пойдемте, — Линдси забрала лоток с инструментами и, взяв Эрика под локоть, повела прочь, но напоследок он успел заметить, как лицо Шмидта исказилось от бешенства и страха.
— Вернись, сукин сын! Я вырву тебе и твоему телепату ваши грязные лживые языки! Вы еще пожалеете!
Джерри закрыл дверь в палату, запирая ее на ключ, и погасил свет, отделяя коридор от шумного пациента. Медсестра что-то лопотала рядом про постельный режим, плохой рентген и прием лекарств, но Эрик вряд ли слышал половину из того, что она говорила.
В душе толпились смешанные чувства. Шмидт — один из самых сильных и опасных мутантов двадцатого века, гений-психопат, который чуть не устроил на Земле апокалипсис, сейчас лежал прикованный к кровати, и люди считали его жалким старым шизофреником. Могла ли жизнь поглумиться над Шмидтом еще больше? Глядя на этого безумного старика, Эрику вдруг показалось, что его погоня за Шмидтом, его неоднократный плен у этого негодяя, жажда мести за смерть матери и свою боль — все это было так давно, словно кошмар из детства. Только вчера они с Чарльзом боролись за свою жизнь, буквально вырвав ее из лап смерти в лице Шмидта и его шайки, а сегодня Эрик чувствовал себя самым живым и самым свободным жителем этой планеты. В то время как его заклятый враг лежал сейчас беспомощным овощем, накачанный снотворным. В первую секунду, подавив изумление, Эрик уже хотел проткнуть сердце Шмидта любым металлическим предметом, благо их было тут предостаточно. Но, слушая его безумные крики и глядя на спокойные лица медработников, обещающих старику поездку в сумасшедший дом, Эрик разжал пальцы. Впервые мысль о том, что может быть что-то хуже мучительной смерти для этого ублюдка, показалась ему здравой.
Все еще была опасность, что он может сбежать или к нему на помощь явится кто-то из дружков мутантов. Но, судя по тому, что сутки спустя Шмидт все еще был здесь, никто из его приспешников не торопился помочь очеловечевшемуся и состарившемуся лидеру.
— Мистер Леншерр, вы меня слышите? — Линдси потрепала его по плечу, вырывая из задумчивости. Они стояли около поста.
— Простите, я, кажется, и правда себя еще не очень хорошо чувствую. Что вы сказали?
Ее совсем еще юное личико нахмурилось, между бровями залегла морщинка явно от усталости. Может, студентка? А, может, просто ночка выдалась еще та, с такими-то больными, как Шмидт.
— Ваш друг Чарльз. Он весь день ждал, пока вы придете в себя, но доктор Кросс уговорила его отдохнуть. Он в соседней палате и просил разбудить его, когда вы очнетесь. Вообще-то все это против правил, но…
— Спасибо, я загляну к нему.
Навряд ли после всего случившегося Чарльз стал церемониться с медперсоналом и был хорошим телепатом.
Эрик тихо отворил дверь палаты. Она была трехместной, но Чарльз был единственным пациентом. Свернувшись клубком под клетчатым одеялом, он спал на ближней к двери кровати. Эрик отодвинул инвалидное кресло, но не нашел в палате стула, так что просто опустился на край постели. Чарльз выглядел уставшим и не проснулся ни от скрипа старой коляски, ни от присутствия другого человека рядом. На минутку мужчина усомнился, стоит ли будить друга, но лучше бы им удостовериться, что здесь оба в полной безопасности.
— Чарльз, просыпайся, — для верности он потряс спящего за плечо и получил тычок коленом в поясницу. — Лучше бы ты пнул Шмидта, когда он нас поймал…
— Мгф, отстнь…
— Просыпайся. Я должен быть уверен, что нам ничего не грозит.
Эрик потряс настойчивей, и у Чарльза не было выбора, кроме как открыть глаза. Пару секунд он сонно и недовольно пялился на наглого нарушителя спокойствия, пока наконец окончательно проснувшись, не понял кто перед ним.
— Эрик! Ты очнулся! — мужчина резво сел на кровати, недовольство сменилось радостной улыбкой.
— Не думал же ты, что от меня так просто отделаться, верно?
Эрик выглядел несколько смущенным. В его жизни мало кто радовался тому, что он на своих ногах встал с больничной койки, разве что медперсонал, счастливый избавиться от пациента, постоянно нарушающего режим.
— Доктор сказал, что у тебя сильный ушиб головы. И в твою руку вставили какую-то железку, чтобы она держала кости. Ты приходил пару раз в себя, но бредил. Я не решился приводить тебя в чувство телепатией. Это могло навредить.
— Уверен, что врачи сделали все, что смогли, чтобы не дать моему бренному телу развалиться и покинуть этот мир. Я в порядке. Ты?
— Все нормально, — телепат прислонился к спинке кровати, отводя взгляд и рассматривая противоположную стену. Радость от хороших новостей в тот же миг сменилась напряженностью. — Несколько ушибов и ссадин, ничего такого.
Эрик терпеливо выдохнул. Весь вид Чарльза прямо-таки вопил о том, что все было ненормально, по крайней мере, в психологическом плане.
— Шмидт…
— Не волнуйся о нем, Эрик. Он больше никогда не причинит тебе или кому бы то ни было вреда, — Чарльз поспешно схватил Эрика за плечо, будто испугался, что тот рванется в соседнюю палату, чтобы разорвать психопата, испортившего ему жизнь, на куски.
— Я уже видел его. Ты не стер ему память?
Пальцы Чарльза сжались сильнее, в глазах мелькало беспокойство.
— Он… Ох, я стер некоторые его воспоминания. Например, о том, как создать вакцину или антидот к ней, где находятся его тайники, кто его союзники. Честно говоря, его память сейчас по большей части похожа на дырявую раковину моллюска. Он знает, кто он, помнит о своих планах, как ты, наверное, уже понял, но навряд ли сможет когда-либо осуществить хоть один из них. Если вообще сможет выбраться из того места, куда его увезут завтра. Я слышал мысли и разговоры врачей. Его поместят в специальный дом, где лечат людей с психическими отклонениями.
— Да, я знаю. Что на счет союзников? Ты знаешь, кто они, где их искать, не придет ли кто-то за ним?
Чарльз покачал головой.
— Не думаю, что кто-то придет. Кроме Эммы и Риптайда у него не было верных сторонников, и даже с ними он обошелся жестоко. Остальные в основном были либо запуганы, либо находились под контролем… — он запнулся, но закончил, — под контролем Эммы. Теперь они свободны. Не думаю, что кто-то пойдет за Шмидтом сейчас. Один из мутантов был вчера на заводе, он отделался парой ожогов. Я видел, как он прошел мимо палаты Шмидта сегодня, и, поверь, вскоре все бывшие союзники узнают, в каком состоянии их лидер.
Эрик перевел взгляд на окно. Они были на втором этаже, кромки низких деревьев совсем не закрывали звездное чистое небо. На улице не было ни ветерка. Эрик на секунду усомнился: все действительно по-настоящему? Может быть, из-за ушиба он лежит в коме, и Чарльз снится ему? Измученные тело и разум просто подкидывают ему то, что он хочет услышать и увидеть.
Чарльз грустно улыбнулся, услышав мысли Эрика.
— Все реально, Эрик. Ты свободен.
Не это ли он хотел услышать всю свою жизнь? Свободен от концлагеря, от гонений евреев, от Шмидта с его опытами, от жажды мести, от чувства вины, от образа чертова психопата, который преследовал его каждый день в мыслях и каждую ночь в кошмарах. Кстати, о кошмарах.
— Что с Азазелем?
Лицо Чарльза изменилось еще до того, как Эрик произнес вопрос вслух.
— Чарльз?
— Он не придет за Шмидтом, не волнуйся об этом, — мужчина подтянул одеяло повыше, заворачиваясь в него словно в кокон.
— Это я уже понял, — Эрик пытливо смотрел на друга, но тот делал вид, что не замечает его намеков. — Почему он вдруг заложил взрывчатку на складе? Он ведь был на стороне Шмидта. И Эмма… Ее не было, когда я за тобой вернулся! — Леншерр только сейчас вспомнил об этом.
Навряд ли алмазная леди могла сама уйти куда-то в таком состоянии.
— Это он ее забрал, — Чарльз снова замолчал, нахмуренно глядя в стену мимо Эрика и поджимая губы.
— И? Зачем? Что там случилось? Мне тянуть из тебя каждое слово, Чарльз?
Телепат перевел на него злобно-печальный взгляд, и Эрик вдруг понял, в чем дело. Вина — вот что разъедало Чарльза при мысли об Эмме. Для Эрика кара, постигшая Фрост, была справедливым исходом. Такие, как она и Шмидт, заслуживали окончить свой жизненный путь с пулей во лбу, пущенной одной из жертв. Что ж, со способностями Чарльза и наклонностями их мучителей психиатрическая клиника, в которой они до конца своих дней будут пускать слюни и мочиться под себя, тоже неплохой вариант.
— Ох, как ты можешь, Эрик! Прекрати!
— А ты не читай мои мысли! Или хочешь пойти и вернуть этим рехнувшимся на место их мозги, чтобы они продолжили то, что почти успешно привели в действие? Может, хочешь побыть их лабораторной крысой еще раз?
Щеки Чарльза раскраснелись теперь уже от злости, и он отшвырнул одеяло в сторону.
— За свои поступки они заслужили наказание, но всему есть границы, Эрик. То, что я сделал с Эммой, — это недопустимо! Я должен был только остановить ее, мы могли лишить ее телепатии, как и Шмидта его силы, стереть память или что-то еще. Но я не остановился, ясно? — глаза Чарльза сверкали в темноте виной и злостью, но он сбавил обороты, понимая, что практически кричит и сейчас кто-нибудь прибежит в их палату. — Когда Эмма заблокировала нас, она не заметила, что между нашими разумами осталась телепатическая связь. Я держался за тебя, как за маяк. Не знаю, почему она не увидела этого. Может… Может, просто никогда не пользовалась подобным методом и не смогла распознать его сразу. Я не мог сломать ее блок, он был усилен Церебро и не дал бы слабину. Сам не знаю, как решил взломать ее защиту через тебя. То, что она показала мне… — Чарльз тяжело сглотнул, понимая, что не сделай он того, что совершил, те образы могли стать явью. — Я видел, что она хотела сделать с тобой и что она делала подобное раньше с другими. И я ощущал ее эмоции. Боже, Эрик, она наслаждалась чужой болью, страхом, беспомощностью. Она сделала бы то, о чем думала, я знал. И я просто… Я не мог этого допустить, не мог позволить ей сделать с тобой или с кем-то еще подобное. Я был так зол на нее за это. Все случилось очень быстро. Думаю, она просто не ожидала атаки через твой разум, а потом ты уничтожил Церебро, и я позволил своему гневу вырваться наружу. Просто снес ее защиту. Я хотел выжечь из ее разума жестокость, холодность, эту ее… ненормальность…
Чарльз остановился. Он тяжело дышал, словно только что проплыл несколько миль наперегонки со смертью, в его глазах блестели злые слезы. Эрик не решился давить, дождавшись пока он сам продолжит. Чарльзу понадобилась пара минут, чтобы взять себя в руки.
— Я уничтожил ее личность. Эммы Фрост больше нет, Эрик, — он посмотрел в глаза друга, будто ожидая услышать приговор. — Чем я лучше нее и Шмидта, если, поддавшись гневу, сделал с другим человеком тоже, что творили они…
— Эй! — Эрик схватил Чарльза за плечо здоровой рукой. — То, что ты сделал, было самозащитой, ясно? Если бы не твои действия, нас бы тут не было, как и сотен тысяч людей, получивших вакцину и не выдержавших ее свойств.
— Но я мог бы…
— Ты не мог, — голос Эрика был твердым, как и рука, сжимавшая плечо телепата. — У тебя не было времени на раздумья в тот момент. Все, что угодно, могло пойти не так и убить нас, если бы ты не уничтожил Эмму.
Плечи Чарльза поникли, казалось, еще больше.
— Звучит разумно, но ни капли не утешительно.
Эрик хотел возмутиться, но Чарльз продолжил:
— Азазель появился через несколько минут после того, как ты ушел. Он буквально ворвался на склад, если так можно сказать про телепортатора, и сразу бросился к Эмме. Он любил ее, Эрик, и хотел спасти из лап Шмидта, — горечь в его голосе на секунду заставила Эрика посочувствовать краснокожему мутанту. Но только на секунду. — Они были знакомы с Эммой еще до того, как встретили Шмидта. Она не всегда была такой… больной. Я не уверен, что именно случилось. Шмидт пытался развить ее дар и считал, что ключ к этому — злость и боль. Он пытал ее…