— Я понимаю, но мне тяжело так притворяться. Ведь я понимаю, что он убил, хоть и не своими руками, моих друзей. Практически семью. Надеюсь, все это недолго продлится, — он горестно вздохнул, и я опять увидел в его глазах тоску по моему отцу и прошлому. Тому, что было навсегда потерянно для него. Сейчас он находился не со мной. И я решил не тревожить его, вернувшись к работе над амулетом.
Мне тоже было тяжело вспоминать прошлое. Своих родителей, которых в моей жизни было так мало. И то, что так много времени никто не приходил ко мне, и я не мог раньше помочь Сириусу. Хорошо, что Регулус оказался живым и стал главой Отдела Тайн. Иначе наша жизнь была бы намного хуже. Не знаю, что было бы, в противном случае. Хотя, думаю, Дамблдор смог бы тогда повлиять на меня. Даже несмотря на то, что я помнил ночь смерти моей семьи. Он умел манипулировать людьми. И, думаю, я тоже мог бы стать его жертвой в итоге. Ведь детьми так легко управлять.
Я вздохнул, нанося последние знаки на цепочку артефакта. Мне нужно было сделать его так, чтобы никто его не смог бы увидеть или снять с крестного. Сириус же задумчиво смотрел на огонь в камине и пил кофе, который сварил ему Регулус. Вскоре он встряхнулся и посмотрел на меня. Я магией остудил законченный артефакт и встал из-за стола, подойдя к нему. Я спокойно надел на его шею новый амулет, обдавая его волной моей магии, чтобы он спрятался от чужих глаз. Даже моих. Он поднял взгляд на меня, ожидая каких-то слов. Я сказал то, что давно вертелось в моей голове.
— Не волнуйся. Когда я закончу школу, будет уже другой Директор.
Комментарий к 8
Да, глава не длинная, но лето, так что главное то, что я вообще собралась и написала это.
Приятного Вам прочтения,
Ваш Автор.
========== 9 ==========
Зимние каникулы приближались со скоростью бладжера. Казалось, только вчера выпал первый снег, а уже сегодня я торопил время, чтобы быстрее уехать из школы. Коридоры Замка стали более прохладными, из-за чего факелы и камины горели непрерывно, чтобы обогреть каменные стены. Хотя, и чары справлялись, но недостаточно. Я не мог заметно улучшить их состояние, ведь это могли бы заметить. И догадаться. Нет, мне определенно нравился Хогвартс, учитывая, что магия этого Замка была мне родной. Во всех смыслах. А после того, как я многое переделал и исправил, то это место стало для меня домом. Хотя, я и скучал по крестному и Регулусу, но я часто с ними говорил с помощью артефактов. Так что у меня никогда не возникало чувство одиночества. По крайней мере, в общепринятом смысле. Ведь в реальности я самый одинокий в этом мире Маг. Ведь такой я остался один.
Я доделывал эссе по зельеварению, сидя с Энтони в библиотеке. Я уже давно не был в Отделе Тайн, работы особой не было, и мне было скучно. Но это дало мне время для изучения Директора и его противников. Хотя было сложно их найти, помня, что Волдеморт тоже подчиняется ему. А нейтральные маги и семьи просто не хотели никуда вмешиваться. И я уважал их выбор. Порой остаться вне игры сложнее, чем вступить в нее. Мой разум все еще не полностью осознавал то, что я стал меньше работать и тратить магии. Я практически не расходовал энергию. И из-за этого стал еще меньше спать. Хотя я и совершенствовал защиту Замка. И искал возможности для мести.
Многие бы решили, что умные люди не обращают внимания на подобные мелочи, но я не мог так сделать. Я все еще помню, как умирали мои родители. И простить такого не мог. Крестный писал мне довольно часто, чтобы Дамблдор видел, что Сириус полностью контролирует меня. Может, я и мог теперь защищать себя, но я был уязвим. И понимал, что Блэки это знают. Я не мог не доверять им. Но внутренний голос мне подсказывал, что все равно нужно быть более осторожным. Именно поэтому они все еще не знали, что я освобожден ото всех обетов и обещаний. Да, это было нечестно и некрасиво, но жизнь Елены научила меня, что даже самые близкие способны предать ради мнимой власти или силы. История моих предков это хорошо продемонстрировала.
Сколько нужно времени Регулусу, чтобы понять, что я могу быть опасным? В Сириусе я, почему-то, не сомневался. И дело было даже не в том, что он мой крестный. Просто Бродяга меня очень сильно любил. И был предан. Не просто так у него была такая анимагическая форма. И я понимал это больше других.
Для меня магия была всем. Не просто инструментом или оружием, а жизнью. Именно поэтому я мог и знал больше других. Все легенды, все сказки, что существовали, были правдой. И почти все маги понимали это. Но из-за того, что они именно знали, они перестали верить в нечто большее. Они не понимали, что ограничений не существует. Есть только некоторые запреты, установленные высшими, но и это при желании можно обойти. Не мне, к сожалению, но простые маги живут иначе. И сила у них другая.
Я многое читал и пытался выяснить, что я могу, еще не будучи в Хогвартсе. И понимал, что ничего из того, что написано в книгах не совпадает с моей действительностью. Я был и остаюсь другим. Единственное, что схоже — были религии людей. Их представление о Боге очень походило на то, что мне подвластно. Хотя, судя по рассказам Елены, к нам раньше так и относились. И, скорее всего, все эти истории и культы появились благодаря подобным мне. Но я не собирался показывать свои возможности. Я знал, какие люди на самом деле. Не существует абсолютно добрых и хороших людей. Узнай они обо мне, их бы все равно поглотила злость и зависть. А итогом этих чувств стала бы ненависть.
Нет, я не был трусом. Все-таки обладая подобной силой и знаниями ты относишься к жизни совершенно иначе. Не как простой человек, коим я в принципе и не являлся. Вообще магия была отлична от религии и науки. В моем представлении, это было прямое воздействие на материю. Точнее, даже не в представлении, а в реальности. Я знал, что могу влиять на все, что существует. Даже больше: я чувствовал практически все, что находится на земле. Порой, мне казалось, что я могу убить всех, стоит мне только пожелать. Или же спасти. Но понимал, что обладая такой силой, я не могу ее применять таким образом.
Я знал, что раньше магия была равнозначна мудрости. И понимал, почему. Мой разум и умения показывали то, что я обладаю большим, чем большинство волшебников. И я стал различать себя и их разными понятиями. Но порой мне было одиноко среди них. Даже в моей семье. Они не понимали меня. И, наверное, никогда не поймут. Главное, чтобы не отвергли, и приняли все, что я сделаю в итоге. Несмотря на все свои размышления и ум мне все равно нужны были близкие. В этом я от людей не отличался.
Возможно, только волшебные существа приближены ко мне по силе. Но они живут в закрытых обществах, и меня все равно не примут. Елена говорила, что они не помогли таким как мы в свое время. А равнодушие, порой, хуже, чем предательство. Так что, по сути, я никому не мог доверять. Даже призраку, ведь и она могла случайно проронить неосторожную фразу. Хотя, говорила, что ни с кем не общается. Будь то мертвый или живой волшебник.
— Гарри, а как ты будешь добавлять мяту? — отвлек меня от размышлений голос Энтони. Я вздрогнул, взглянув на него, и понял, что он меня спросил.
— О, думаю, сушенную. Измельченную практически в пыль. Так реакция пройдет быстрее, а концентрация растения будет более высокой, чем при свежем ингредиенте.
— Спасибо. Я тебя от чего-то отвлек? — один из минусов Гольдштейна — наблюдательность. Но, многие бы посчитали это хорошей чертой характера. Многие, но не я.
— Я просто обдумывал, как поменять некоторые моменты варки успокаивающего бальзама. Хотелось бы улучшить его вкус. И уменьшить побочные эффекты.
— О, ты о сонливости?
— И заторможенности. Думаю, если сбавить температуру при добавлении аконита, то может что-то получиться, — задумчиво протянул я, уводя разговор на более безопасную тему.
— А если добавить пыльцу мака? — спросил Энтони. Я фыркнул, посмотрев на него.
— Тогда мы упокоим, а не успокоим человека.
Он с трудом сдержал смешок, и мы продолжили обсуждать варианты. А вот и плюс Гольдштейна: он умен и легко отвлекается, когда поднимаешь интересную тему. По крайней мере, для меня — это положительная черта его характера. Как и большинства Когтевранцев.
Так что дописали мы эссе под периодические переговоры и дополнения с использованием необходимой литературы. Хотя, я мог и не списывать из книг, ведь знал каждое слово из них. Моя память все еще была безупречной. А Дамблдор был все еще жив. Что странно — он не предпринимал ничего. Как будто ждал чего-то. Или ожидал приказа. Хотя, мне не верилось, что этот человек кому-то подчиняется. Он не был похож на того, кто может склониться голову перед кем-то.
Но это только мои мысли и наблюдения. Правда может оказаться совершенно неожиданной. Но я не зацикливался на этом. У меня все еще были другие дела, помимо мести. Я разрабатывал новые артефакты, используя теперь еще и кровь. Но пока не было улучшений в плетении чар. Хотя, я и старался, как мог. Может, все еще мыслю в определенных рамках? Правда, мне сложно судить об этом. Ведь я не знал, существует ли ограничение в моей силе, или в моей голове.
Так что на каникулы я отправился, как и все, на Хогвартс-Экспрессе. И, надо заметить, что МакГонагалл была удивлена, когда увидела меня на перроне. Но ничего не сказала на этот счет. В поезде я ехал с Энтони, и мы обсуждали чары расширения пространства. О них мы, разумеется, уже знали, ведь наш багаж был снабжен подобными заклинаниями. Поэтому было интересно «научиться» применять их самим. Я, к счастью, уже умел так делать. И не только с помощью чар, но и рун. Таким образом, магия закрепляется в предметах практически навсегда. Хотя, и здесь есть ограничения по времени.
— А вообще я хотел бы заниматься артефакторикой, — сказал Энтони, смотря в окно. Мы проезжали мимо какой-то деревушки, так что я тоже непроизвольно посмотрел на нее.
— Да, очень интересное занятие. Но одних чар будет мало, — сказал я.
Мне не хотелось демонстрировать обширность своих знаний. Да, я был лучшим в нашем потоке, но это не означало, что мне следовало вообще открыть все свои знания. Впрочем, Гольдштейн вряд ли бы рассказал кому-нибудь о моих способностях. Но проверять мне не хотелось. Я знал, что верить людям нельзя.
— Да, я знаю, что нужны будут еще и руны. А там и нумерология. Но я не думаю, что не справлюсь с этим. А ты какие предметы потом выберешь?
Я улыбнулся, радуясь, что он и сам знал о подобных тонкостях.
— Думаю, то же самое. Правда, я не думаю, что посвящу себя артефактам. Я хотел бы заниматься исследованиями, — ответил я, ни капли не соврав. Ведь, по сути, я этим и занимался. Исследовал свои способности, работая в Отделе Тайн. Жаль, рассказывать об этом нежелательно. Ведь люди не поймут то, что ребенок уже работает в таком отделе. Да еще и ведущий специалист. Которого никто не видел, кроме главы того отдела.
Приехали мы уже затемно, и, а платформе меня встретил Сириус. Как и обещал. Он стоял чуть в стороне от Малфоев, что меня удивило. Он не особо любил эту семью, и всегда пытался избегать их общества. Но я спокойно улыбнулся, попрощался с Энтони и приблизился к крестному. Блэк вскоре заметил меня и легко улыбнулся, не сдвигаясь с места. Эта сдержанность меня удивила.
— Крестный, что-то случилось? — спросил его я в первую очередь, когда подошел.
Он хмыкнул, зная, что от меня скрываться бессмысленно, и я прочел все мысли, что тревожили его. Оказывается, Дамблдор поручил ему сблизиться с теми, кто выкрутился во время судебных заседаний нал пожирателями. И Малфои были первыми в списке.
— Все хорошо, Гарри. Думаю, обсудим все дома. Как дорога? Устал?
Я пожал плечами, не зная, что и ответить. Приблизился Драко и стал разговаривать со своими родителями. Я с ним не общался, поэтому не знал, что сделать в этой ситуации.
— Нарцисса, какая приятная встреча, — практически пропел Сириус, беря меня за плечо и подойдя к Малфоям.
Я спокойно смотрел на блондинистых волшебников, в которых ощущалась кровь вейл. Они были практически полукровками, судя по аурам, и мне было смешно смотреть на это. В свое время они так бились за чистоту крови, а сами намного хуже, чем те, кто связывает свою жизнь с магглами или магглорожденными.
Дело в том, что кровь магов и людей практически одинакова. Разница так мала, что не влияет на гены потомков. И преобладает, естественно кровь мага. Исходя из этого, можно просчитать, и понять, что есть вероятность рождения и простого человека, ведь скрещивание генов такое подразумевает, но это далеко от наук магглов. Дело в том, что волшебники не могут родить не мага. Даже от человека. Если сила ребенка спит, то есть — он родился сквибом, то, скорее всего, виновато проклятие, основанное на крови.
Вообще такие темы редко поднимались в обществе, хотя, в некоторых странах проводили исследования по этим вопросам, а один ученый утверждал, что и из сквибов можно сделать волшебников. Правда, у него так и не вышло. Но я слишком отвлекся от действительности. Малфои удивленно посмотрели на Сириуса, но быстро взяли себя в руки. Драко спокойно смотрел на меня.
— Сириус. Не ожидала тебя здесь встретить. Встречаешь своего крестника? — спросила она, глянув на меня, я спокойно выдержал ее внимание, и со скучающим видом стоял рядом с Бродягой.
— Да, Гарри, наконец-то! — воскликнул Сириус, смотря на меня.
— Приятно видеть вас, миссис Малфой, мистер Малфой, — так как я сам был наследником, причем двух родов, мог обращаться к ним упуская титул. Так что они и не обратили внимания на мое приветствие.
Я слегка поклонился в знак приветствия. И, разумеется, прочёл их сознание и мысли. Как и в прошлый раз. Опасности пока от них не было, что меня немного удивляло, но с другой стороны — радовало. А вот Сириус им явно не нравился.
— Очень приятно снова встретить вас, мистер Поттер. Драко говорит, что вы лучший ученик года?
Я с удивлением посмотрел на своего сокурсника.
— Я не слежу за рейтингом, сэр. Мне просто нравится учиться. Думаю, выбор факультета говорит сам за себя.
Люциус легко улыбнулся и перевел свое внимание на крестного.
— Сириус, у тебя прекрасный воспитанник. Странно, что он совершенно не похож на тебя, — сказал он с легкой иронией.
— Я, к сожалению, мало его воспитывал. Он любил проводить время в библиотеке. Так что все пришло оттуда.
Нарцисса удивленно уставилась на него.
— Ты оставлял его одного в библиотеке Блэков? — практически воскликнула она. Хотя, я понимал ее, ведь количество опасных книг там зашкаливало.
— Он наследник, — и с этими словами они явно впали в шокированное состояние.
Комментарий к 9
Долго не выкладывала, так что быстро дописала и, хоть и немного, но выложу.
Приятного Вам Прочетния,
Ваш Автор.
========== 10 ==========
Комментарий к 10
Информация о растениях взята из Википедии.
Они рассматривали меня очень долго, я, практически, успел замерзнуть. Все-таки была зима, а платформа здесь открытая. Вскоре они вышли из ступора и взглянули на Сириуса уже другими глазами. С толикой уважения, как я смог понять. Но это было вполне логично, ведь сделать меня наследником было правильным путем, учитывая, что своих детей крестный заводить не планировал, а моя магия позволяла мне брать под свою руку больше одного рода. И мне было не важно, темный он или нет. А о том, что Регулус жив и здравствует на посту начальника Отдела Тайн - не знал никто.
— Это неожиданно, — проговорил Люциус. — Но я рад, что ты принял такое решение. В роду Блэк должен быть наследник, — слова о том, что я полукровка застряли в его мыслях. На мою радость, ведь Бродяга мог и обидеться на такое заявление.
Но я знал, что Малфой думает обо мне и об этой ситуации. Правда, меня это лишь смешило. Мне было плевать на его умозаключения, это не стоило моего внимания. Если бы была опасность, я бы увидел в его голове. Ни один щит не остановит меня. Но он просто так думал. И все. На самом деле Люциус не был храбрым. И почти все его достижения были в области политики и дипломатии. Этим он и был ценен для Темного Лорда. Хотя, он не знал, кто стоит за его хозяином. Что было удивительно, ведь аналитиком он был прекрасным. Но видимо не до такой степени, раз не понял, кем именно является Дамблдор. Хотя этого не знает никто. Кроме меня. Ну, и моих родных. Ведь Директор построил себе отличную репутацию и образ. Никто не может даже догадаться, что он совершенно другой человек. Алчный и жадный до власти.