Главу наконец-то выпустила в срок, надеюсь, что хоть немного порадовала вас.
Огромное спасибо всем, кто хоть как-то оценивает мою работу. Это реально мотивирует продолжать, выделять время для написания глав. Большое человеческое вам спасибо от восторженного автора с:
========== VIII ==========
Комментарий к VIII
Снова оставляю ссылку на группу, где периодически появляются спойлеры, опросы и некоторые приложения к главе https://vk.com/hell_ficbook :))
Извиняюсь за задержку главы, но, думаю, что вы должны понять меня правильно. Я не могу строчить продолжение днем и ночью, поэтому как только у меня есть возможность и подходящее настроение, я сразу же бегу на фикбук.
Здесь слишком…СЛИШКОМ много диалогов х)
«Écoute ton coeur.
Слушай свое сердце.»
***
— Милая, позолоти ручку, я тебе всю правду расскажу, — женщина увязалась за Дарьей и все не давала ей прохода, преграждая путь своим телом.
— Нет, не нужно, — брюнетка покачала головой, пытаясь отвязаться от надоедливой особы.
— Вижу счастье в твоей жизни настало, страсть тебя ждет, любовь, — гадалка сбавила темп и поравнялась с Канаевой, теперь уже просто идя рядом, — Тебя ждет большой сюрприз. Но после все разрушится. Крах, — женщина развела руками, а Даша лишь дивилась ее актерским способностям, — Позолоти ручку, дорогая, я помогу тебе все исправить, — она схватила брюнетку за предплечье, останавливая. Это и вывело девушку окончательно из себя. Дарья со злостью вырвала свою руку, всем своим видом показывая, что дальнейшее развитие событий может не понравиться гадалке.
— Отвяжитесь от меня!
— Зря ты так со мной. Ты потеряешь все, что приобретешь, — женщина остановилась и уже тише добавила, — И тогда ты вспомнишь обо мне и о моих словах. Только будет поздно.
Канаева прибавила шагу, дабы поскорее покинуть место, где ее встретила гадалка, оставшаяся на прежнем месте. Девушка упрямо качала головой. Все что сказала эта аферистка — бред. Бред, выдуманный этой ненормальной женщиной. Обычные небылицы, которые никогда не сбудутся. Тем более, откуда в жизни Даши возьмется счастье и любовь, если через считанные дни она станет женой Павла?
Ну кого ты пытаешься обмануть?
Павел бабник и раздолбай. Он самовлюбленный индюк, к тому же наглый. Он эгоист. Он не считается с мнением других людей. Его никто не волнует. А посему Даша не испытывает к нему ничего, кроме взаимной симпатии неприязни.
Не обманывай себя.
***
Дверь тихо скрипит и в люксе оказывается молодая брюнетка, облаченная в униформу горничной, на высоких шпильках. Темные волосы собраны в неаккуратный пучок, придающий девушке очаровательности. Она медленно идет к кровати, неспешно переставляя ножки. Каждый раз, когда каблук касался паркета, он издавал характерный стук, который отдавался в висках серба пульсацией. Молодой человек поудобнее устроился на постели, делая глоток бордового напитка.
Девушка останавливается рядом с комодом, не дойдя до большой кровати пару метров. Она достает из кармана форменного платья тряпочку и неспешно наклоняется вперед, стирая пыль, которой там и в помине нет. Его номер ведь каждый день тщательно убирают. Да так, что не придерешься, даже если очень сильно захочешь это сделать.
— Тебе идет форма горничной, — с хрипотцой выдает он, хищно посмеиваясь. Губы девушки, накрашенные алой помадой, растягиваются в игривой улыбке.
— Тебе нравится, да, Паша? — она дразнит его, стараясь прогнуться больше. Хотя, парню и без того открывался отличный вид.
— Ты даже не представляешь насколько, — серб отправляет опустошенный фужер на прикроватную тумбочку и продолжает без стеснения рассматривать свою гостью, — Ну, иди же ко мне, госпожа горничная, — он лениво ухмыляется, постукивая по простыни рядом с собой. Брюнетка мигом откидывает тряпку, которая летит в противоположном направлении.
— Паша, — нежно шепчет она и тянет за белоснежный поясок формы, — Я ведь хорошая горничная, правда? — девушка хихикает и кидает поясок Павлику, тут же поймавшему его.
— Ты моя самая любимая горничная, — страстно шепчет парень в ответ, притягивая ее к себе и попутно расстегивая белые пуговички на ее платье, — Тебе стоит надевать эту форму почаще, Даша, — он продолжает шептать в перерывах между поцелуями, — Ох, если бы у меня в отеле и вправду были такие горничные, — брюнетка останавливает его, выставив ладошку вперед.
— Тебе что меня мало? — щурится она. От былой «игривой кошечки» не осталось ни следа, — Паша, — протягивает девушка, а потом снова и снова повторяет его имя, будто свихнулась, — Пааша… Паша… Паша.
— Паша! Вставай же ты, сколько можно! — Канаева в десятый раз потрясла суженого за плечо, пытаясь пробудить. Но тому снилось нечто приятное, судя по его выражению лица, и он не торопился пробудиться, — Радич, вставай немедленно!
Серб нехотя разлепил глаза, не понимая, что происходит. Пару секунд назад они были в его отеле — в «Элеоне». А теперь они снова в белградской квартире. Да и Даша одета далеко не в костюм горничной, а в обычное платье изумрудного цвета. Снова сон? Он издал разочарованный стон, накрывая свою голову подушкой.
— Ну ты чего?
— Все нормально, — послышался приглушенный голос из-под подушки, — Ты чего хотела?
— Позавтракать. Я недалеко видела такое милое кафе, там должно быть вполне уютно. Жду пятнадцать минут и ухожу, — пригрозила ему Даша, качая указательным пальчиком.
— Ладно-ладно, уже встаю, — пробормотал он, переворачиваясь на бок, — Почти встаю, — тихо прошептал серб, чувствуя, как вновь медленно закрываются, — Еще пять минуточек.
Канаева недовольно покачала головой, наблюдая за этой милой картиной. Элеонора предупреждала, что ее племянничек большая соня, а людям, которые таки смогли его поднять, нужно медаль присваивать. Ну ничего, Галанова ведь поделилась проверенным методом, действующим безотказно. Через пару минут послышался шум воды. Стакан оказался полон.
— Jebi ga! — вскрикнул молодой человек, когда содержимое стакана вылилось ему на голову. Холодная проточная вода крупными дорожками стекала по его лицу, оказываясь на простынях и подушке, — Совсем уже?! И что это было!
— Это… — брюнетка на несколько секунд замешкалась, придумывая чего бы такого ответить своему недовольному оппоненту, — Акт закаливания, вот, — с невинной улыбочкой выдавила она.
— Ах акт закаливания, да? Я тебе сейчас такой акт покажу! — серб мигом подскочил на ноги, в два счета перепрыгнув кровать, которая разделяла их и служила помехой на его пути. Даша взвизгнула и рванула в ванную, то и дело скользя по светлому ламинату. Наконец она скрылась в своем убежище, не дав преследователю догнать ее, — Открой немедленно! — он в гневе и кто знает, что может сейчас выкинуть? А посему лучше сидеть тихо и не высовываться. По крайней мере, она выполнила задачу — молодой человек проснулся и вполне бодр, — Открывай, пока я не вынес эту чертову дверь!
— Прекрати, тебе нужно успокоиться! — вопит брюнетка, повиснув на ручке, будто бы ее это спасет. Наивная.
— Я спокоен! Открывай быстро! — крепкий кулак встречается с деревянной поверхностью, с силой ударив по ней. Девушка тут же отпрянула от двери, ощутимо вздрогнув.
— Нет! Уходи или я закричу!
— Кричи сколько тебе угодно, милая. Соседи давно знают, по какой причине девушки кричат в этой квартире, — Канаева не могла увидеть его из-за преграды в виде двери, но могла поспорить, что на данный момент он довольно ухмыляется, потихоньку отходя от своего праведного гнева.
— Я… Я позвоню Элеоноре Андреевне!
— Да пожалуйста, — а сейчас он, скорее всего, с невозмутимым видом пожал широкими плечами, — Только твой телефончик остался в прихожей на тумбочке, — послышался шорох и щелканье выключателем, — У тебя здесь есть интересные переписки, а? С парнями может, — серб прислонился к двери, листая ленту смартфона.
— Немедленно положи мой телефон на место! И не смей его включать.
— Поздно, я уже читаю.
— Верни мне его быстро!
— Я и не держу его в заложниках. Выйди и возьми.
Секунда раздумий и светлая дверь бесшумно открывается, предоставляя парню полный доступ к ванной комнате, а значит и к самой Канаевой. Он немедля влетел в комнату, попутно сгребая девушку в охапку и вдавливая своим весом в стенку душевой кабины.
— Со мной опасно играть, — шепчет он, а горячее дыхание опаляет кожу брюнетки, заставляя ту прикрыть глазки. Его шепот будоражит и нереально заводит, полностью снеся крышу. И ничего вокруг как будто нет. Только он и она в этой тесной кабинке, где стало до чертиков душно. То ли от переизбытка эмоций, то ли от судорожного глотания воздуха.
Не смей отпускать меня.
Он еле заметно ухмыляется, когда чувствует ее реакцию. Ее тело полностью подчиняется ему. Кажется, она готова сдаться и принять поражение, безоговорочно подчиняясь Павлу. И этот факт чертовски льстит. Но как бы не хотелось наконец овладеть этой милой язвочкой, леденящая вода, а точнее ее остатки, заставляла помнить о начальном плане.
Его рука скользит по гладкой поверхности душевой кабины, а Даша уже готовится ощутить ее на своей коже. Канаева закусила губу, томясь в ожидании последующих действий. Рука молодого человек находит свою цель — вентиль. Тонкие пальцы ловко поворачивают его, дав волю холодным струйкам воды, исходящим из душа.
***
Последним, что слышал от нее Павел, был истошный вопль. Так грубо, пожалуй, брюнетку еще никто не отшивал. Она была готова отдаться ему, наплевав на все то, что было между ними раньше. Наплевав на все договоренности и условности. Наплевав на эту дикую неприязнь, что, казалось, постепенно начала утихать, но после этого случая разгорелась лишь с новой силой. В тот день у Даши были мысли собрать свой небольшой чемодан лилового цвета, а потом покинуть квартиру-студию в Врачаре, оставив серба одного. Там бы подтянулась Элеонора Андреевна, которая с радостью вправила бы мозги непутевому племяннику. Впрочем, это давно вошло в привычку. Она наставляла его на путь истинный, вытаскивала из передряг, ругала, если он провинится, а Павел лишь делал глазки по-грустнее, стараясь походить на кота из «Шрека», обещал исправиться, и тетушка прощала ему все грехи, грозясь тем, что в следующий раз Радич будет выбираться из подобного сам. Ее угрозы он, конечно же, не воспринимал всерьез, и все повторялось вновь, идя по замкнутому кругу.
Но нет. Переехать в другую квартиру — значит сдаться. Дать слабину. Показать Павлу, что она не справляется, а посему он по праву может называть себя победителем в этой негласной войне, которую они начали еще с первой встречи. Оба и так знают, что серб уже победил, но вслух этого никто не произносит. Он молча наслаждается своим положением, а она не хочет признавать то, что устала и сил «воевать» у нее больше нет.
Как можно так играть с чувствами друг друга?
Вернуть бы те маски, что были на них раньше. Они стали друг с другом более искренними, а что получилось в итоге? Он на очередной тусовке со своими «друзьями», а она сидит в этих уютных четырех стенах. Сидит у него дома, просто потому что в совершенно чужой стране ей больше некуда пойти. Все знакомые и «подруги» остались в Москве, поэтому встретиться и поболтать с кем-либо не вариант, а все приличные заведения давно закрыты ввиду позднего времени. И что, спрашивается, делать? Дать волю угнетающим мыслям, которые отдаются пульсирующей болью в голове?
Девушка устало прикрыла глаза, обнимая руками мягкую подушку. Почему она не заметила того момента, когда маска была скинута, а контролировать эмоции наедине с ним стало куда сложнее? Почему та железобетонная стена, воздвигнутая ею, начала потихоньку крошиться, приближая молодых людей друг к другу?
— Я тебе не по зубам, милый, — брюнетка уверенным шагом направилась к выходу, оставляя молодого человека и дальше глотать воздух, изредка постанывая от боли.
— Стерва! — вслед ей крикнул серб, — Ја ћу вам, маленькая негодяйка.
Она не может утверждать со стопроцентной гарантией, что тогда говорила серьезно, даже не думая о дальнейшем развитии событий. Скорее, просто хотела уколоть его побольнее, надавив на одну из его самых больных точек — женщин. Каково это, кажется, в первый раз получить отказ? Да еще и столь изощренный, сопровождаемый метким ударом, от которого серб еще долго отходил.
А вот он говорил определенно серьезно. Он и впрямь «добрался» до нее. Смог растопить лед в сердце, хотя, Дарья вряд ли себе в этом признается — спишет на банальное желание близости. Близости с кем-то. Не с этим заносчивым пареньком, что перевернул ее мир с ног на голову. Не с этим напыщенным сербским бутоном, который так плотно засел в мыслях, несмотря на желание поскорее избавиться от любых воспоминаний о нем. Нет, она не хотела вдыхать приятный запах дорогого парфюма Павла конкретного человека. Не хотела, чтобы он целовал ее, принося еще больше эмоций и непередаваемых ощущений. Она билась в агонии, когда вспоминала случившееся в душе. Серб был настолько близко, он прижимал ее к себе. И от осознания того, что они были настолько близко друг к другу, а ее не стошнило, как она себе представляла раннее, и не захотелось убежать, перед этим осыпав его доброй половиной оскорблений из своего арсенала, каждый раз подкашивались ноги.
Она не хотела признавать, но:
Ей безумно хотелось продолжить начатое и так безжалостно разрушенное молодым человеком.
Даша даже и представить себе не могла, чего ему стоило оторваться тогда. Чего ему стоило пересилить себя, остановить то, о чем он давно грезит. Своими собственными руками разрушить то, что снится ему уже чуть ли не каждый гребанный день! Радич и подумать не мог, что однажды какая-нибудь девушка сможет засесть в его голове так глубоко, что даже его подсознание во сне будет вырисовывать картины с ее участием. И каждый раз во сне она такая податливая, что ему не хочется просыпаться по утрам и встречаться с суровой реальностью. Точнее, с бойкой и дерзкой брюнеткой, которая никогда не будет такой, какой она приходит ему во снах.
Заблуждаешься, Павлик.
Он с шумом ввалился в квартиру, на ходу скидывая удобные кеды. Канаева настороженно выглянула в коридор, дабы лицезреть пьяного, как ей казалось, жениха. Все-таки не зря он половину ночи провел неизвестно где? Поди осушил бутылку виски и зависал в компании очередной «красавицы».
— Все еще молчишь? — парень заглянул в ее карие глаза, надеясь найти ответ на свой вопрос. Он трезв, как стеклышко, — Молчишь, — утвердил он, а в его глазах заплясали озорные чертята, не предвещающие ничего хорошего, — Ладно, я ожидал, что так и будет, поэтому пришел не один.
На вздернутую бровь и немой вопрос брюнетки он лишь показал из-за спины руку с JackDaniels. О нет. Нет-нет-нет, только не это. Пить с ним? Да ни за что! Это все равно, что подписать акт о капитуляции. Тем более виски слишком крепкий напиток для нее, а значит спустя парочку стаканов он сможет сделать все, что захочет.
А будет ли она против?
— Давай выпьем, а? — серб поставил стеклянную бутылку на стол и сразу же полез за стаканами, — Прекратим уже эту немую схватку, потому что в ней тяжелее всего приходится тебе. Я то ведь могу говорить. А ты, бедняжка, хочешь съязвить или возмутиться, а гордость не дает, — усмехнулся он, разливая янтарный напиток, — Поступлю как настоящий джентльмен — уступлю тебе. Твоя взяла, — молодой человек все не унимался, несмотря на игнорирование со стороны собеседницы, — Наверное, все-таки не стоило обливать тебя столь большим потоком воды. Поэтому, извини, — Павел выдавил из себя самую милую улыбку, на которую только был способен. Оказалось, что произнести это слово куда легче, чем он себе представлял.
Но что будет, когда ему предстоит произнести три самых главных слова в его жизни?
— Окей, — девушка все еще с недоверием поглядывала на своего жениха и на стаканы, что наполнились алкоголем. Все эти речи, этот уступок… Он пошел ей на встречу. Совершенно не похоже на него, а значит здесь есть какой-то подвох. Вот только уловить бы его.