- Ты не переживай, мама обязательно поправится. Вот увидишь, - пообещал он, посмотрев в такие родные чёрные глаза и улыбнувшись.
Эти глаза были в точности как у Сакуры, за исключением их глубоко чёрного цвета. Такие же большие, обрамлённые густыми длинными ресницами, идентичный разрез: совсем немного сужающийся к внутреннему уголку глаз и расширяющийся к внешнему. Как Саске хотелось бы снова посмотреть в её большие зелёные глаза, горящие всегда такой радостью и счастьем… только вот вряд ли это удастся в ближайшее время: Сакуре нужно как можно больше спать, чтобы выздороветь.
- Я и не переживаю… - Юки скрестил руки на груди, явно обидевшись на мужчину.
С какой это стати он старается его утешить? Мальчику не нужны были все его утешения, а слушать его бархатный и приятный голос и вовсе было… так успокаивающе. Как бы Юки не старался убедить себя, что этот мужчина — общенародный враг, в том числе и его, этого не получалось: он и сам не замечал, как хотел тянуться к нему и хотя бы взять за руку. Он подавлял это желание в себе, глядя на широкую и сильную мужскую ладонь и переводя взгляд на плечи и лицо.
Больница, казалось, была совершенно пустой: не то все пациенты здесь спали, не то ещё по какой-то причине они отказывались выходить. Но когда они проходили мимо палат, Юки казалось, словно все выходят следом и смотрят им в спину жалостливым и сочувствующим взглядом, а потом, едва мальчик успевает обернуться, как будто испаряются в воздухе. Это было невозможно объяснить, но больница для Юки стала каким-то скорбным местом, когда он понимал, что его мама лежит где-то здесь. Он шёл по длинному и узкому коридору к той самой палате на пятом этаже, куда определили Сакуру, и прикрывал глаза, стараясь представить, что она проснулась и с нетерпением ждёт его. С силой он сжимал в руках свой рисунок, то и дело посматривая на него: всё бы ничего, да только ярко-красная дорожка краски, смешанная с его горечью, засохла и портила весь вид прямо у края листа.
Они остановились возле какой-то палаты, где было большое окно, через которое можно было разглядеть постояльца помещения. Однако Юки не смог увидеть Сакуру, когда они только-только подошли: он был слишком маленький и не дотягивался даже до края этого стекла. Однако он понимал: в палате однозначно светло и тепло: свет из неё лился в полутёмный коридор через прозрачное и чистое стекло. Из палаты выскочила какая-то молоденькая девушка в белом халате и с марлевой повязкой на лице. Вытаращив большие глаза на подошедших, она хлопнула ими и, немного смутившись от того, что несколько пар глаз враз уставились на неё, дрожащими руками протянула Саске планшет с какими-то данными:
- Учиха-сан?
- Да, спасибо, - он кивнул, бросив на неё быстрый взгляд, и взял планшет, принявшись изучать все данные анализов Сакуры. Юки, решив не ждать реакции взрослых, подбежал к окну, подтянувшись на носочках и стараясь посмотреть в палату.
- Не видно… - пожаловался он, нахмурившись и стараясь как можно сильнее вытянуть шею.
Бросив короткий взгляд на Ино и Сая, Саске поспешил взять мальчика на руки, несмотря на то что тот немного отшатнулся, испугавшись чужих рук. Однако Юки почти мгновенно привык к Учихе, находясь у него на руках, и только прислонил маленькие ручки к прозрачному стеклу, заглянув в палату. Как для него это было сложно… и Ино с Саем, глядя в палату точно так же, как и малыш, не понимали, насколько ему тяжело. Они изредка бросали на него и Саске проникновенные короткие взгляды и тут же виновато отводили глаза, будто Сакура пострадала именно по их вине. Мальчик приоткрыл пухлые губы, широко раскрыв чёрные глаза.
В палате было светло, и всё помещение едва не ослепило глаза маленькому мальчику. Стены белые, кафель на полу — точно такого же белого цвета. Простыни ослепительно снежного цвета, на которых на койке лежала очаровательная молодая женщина. Всё бы ничего, да только глаза её были закрыты, и длинные ресницы, с которых совершенно стёрлась тушь, то и дело подрагивали. Она как будто бы хотела открыть глаза, но не могла: не то от боли, не то веки были будто налиты свинцом. Голова у неё была перебинтована, от чего не оставалось сомнений — сотрясение мозга. На руках — гипс, только одна ладонь спокойно лежала рядом с ней, и во сне девушка еле заметно шевелила тонкими пальцами. В изголовье её койки стояли какие-то пищащие аппараты — их названия Юки не знал, зато прекрасно понимал, что они помогают поддерживать здоровье его матери.
Губки мальчика то и дело проговаривали заветное слово: «Мама», однако он не решался сказать этого в голос, будто мгновенно онемев. По щеке скатилась солёная слезинка, которую Юки не спешил вытирать, несмотря на то что было слишком тяжело. Он никогда не мог представить маму в таком состоянии, но… всё это — реальность. Всё это — не сон, который мог бы присниться ему сегодня, вчера или позавчера. Всё это кололо глаза, заставляло всматриваться в её стройную фигуру и замечать признаки страдания и боли: синяки, царапины и переломы.
- Я хочу к маме, - спустя какое-то время он перевёл на Саске взгляд, полный доверия, ненависти и злобы одновременно.
В чёрных глазах мальчика застоялись слёзы, как будто застыв там и превратившись в хрустальные капельки. Так хотелось вытереть их, смахнуть, чтобы они не резали ему глаза с такой болью…
- Но, Юки, тебе туда нельзя, - оборвал его Саске, немного нахмурившись.
Он ощутил, как маленькие детские пальчики немного сжались на его широких плечах, и Юки удивлённо округлил глаза, снова приоткрыв губки. Очевидно, его изумило то, что Саске знал его имя… и всё-таки для Юки этот мужчина был таким странным: сначала сделал его маме больно, теперь она лежит в палате, знает, как его зовут, и отказывается пускать его к Сакуре.
- А откуда вы знаете, как меня зовут? - точно так же нахмурился мальчуган, и можно было увидеть буквально стопроцентное сходство между взрослым мужчиной и его сыном.
- Неважно. Тебе нельзя в палату, малыш. Подожди немного, когда маме станет лучше, ладно? - Саске потрепал его по волосам, из-за чего Юки отдёрнул голову, нахмурившись. Он, покачав головой, опустил мальчика на пол и повернулся к Ино: - Сами видите, - Саске снова опустил взгляд на планшет. - Анализ крови хороший, но с некоторыми недостатками: низкий уровень гемоглобина и лейкоцитов. Неудивительно, раз она такое перенесла… но переливание крови не требуется.
Это успокоило как Ино, так и Сая. Юки так и вообще практически не понимал, что сказал этот мужчина в белом халате, а снова потянулся к стеклу, вытянувшись на носочках. Его не волновали слова Саске по поводу Сакуры, куда важнее было то, в каком состоянии она находилась. Для Юки не было ничего больнее разглядывания пострадавшей девушки. Её такое красивое лицо, привычно дрожащие ресницы… ладони, одна из которых перебинтована… почему они снова обманули его и сказали, что с ней всё будет хорошо?! Чёрт возьми… Юки даже не знал, как выразить всю свою злость. Ребёнок — что с него взять? Единственное, что он чувствовал внутри: боль, такую невыразимую, сильную, впивающуюся в сердце невероятно острой иголкой, заточенной для того, чтобы принести страдания. Как хотелось подбежать к ней, погладить её по руке, попробовать сделать так, чтобы она проснулась… ведь мама обязательно встанет, правда? Это Юки спросил больше у себя самого и обратил немой взгляд с этим вопросом на Саске. Вновь на глаза накатились слезинки…
- А можно тогда ей оставить рисунок? - Ино вздохнула, явно нервничая, и посмотрела взволнованно на Юки.
Подойдя к двери палаты, малыш остановился около неё, сделав вид, что вовсе не собирался её открывать, когда так хотелось. Они не хотят пускать его в палату? Тогда он сам проникнет туда и посмотрит на свою маму, убедившись, что она просто спит.
- Будем надеяться, что она придёт в себя, и тогда он зайдёт к ней самым первым. Я обещаю, - серьёзно ответил Саске, покосившись на мальчика и тут же отведя взгляд, едва встретившись с ним глазами.
Такой знакомый взгляд, такие знакомые черты лица во время злости и агрессии… мальчик в точности напоминал ему Сакуру, несмотря на то что был похож больше на него. Тот же лукавый прищур, та же изогнутая улыбка… всё это было от Сакуры. Жаль только, что она не могла видеть сейчас своего маленького ангела.
- А если вы его оставите, когда зайдёте?.. - поинтересовалась Ино, пожав плечами и испытующе посмотрев на мужчину.
- Не думаю, что он захочет, чтобы это сделал я… - начал было Саске, еле заметно усмехнувшись и сунув руки в карманы, держа под мышкой планшет с бумагами, как вдруг прислушался: раздался еле слышный щелчок, и вот дверь палаты за мальчиком плотно закрылась, став такой же бесчувственной, как и раньше. Очевидно, Юки не выдержал такого длительного неведения и решил проникнуть в палату самостоятельно, без помощи врачей и Ино. - Твою мать…
Это он проговорил себе под нос, отчаянно надеясь, что его никто не услышал. Сай уже бросился было в палату за мальчиком, как Саске остановил его одним только прикосновением ладони, вздёрнув бровь и посмотрев своими чёрными глазами так, что парню и самому захотелось остаться на месте как можно быстрее, а не злить своего оппонента. Учиха стал пристально наблюдать за мальчиком… это было на самом деле невыносимо. Невыносимо не просто от осознания того, что Сакура крепко спит и даже не знает, что в её палате посетители, а от понимания, что девушка наверняка станет жертвой тяжёлой комы, как бы Саске не старался её уберечь от этой участи.
Больно смотреть на то, как маленький ребёнок подходит к бесчувственной матери и принимается что-то говорить ей, в надежде на то, что она его услышит. Ещё больнее и страшнее наблюдать за тем, как твой родной сынок подходит к своей матери и смотрит на неё таким удручающим взглядом, хочет сказать ей самые ценные слова на свете, которые пожелала бы услышать каждая мать от своего чада, и понимает, что она ему не ответит. А может, она даже и не услышит его — Юки это понимал, стоя рядом с койкой своей мамы, тихонько всхлипывая. Рядом, на прикроватную тумбочку, он положил свой рисунок с алой потёкшей краской и бросил на него короткий взгляд. Краски на нём до того потускнели, что казались чёрно-белыми, а вовсе не той яркой гуашью.
========== Часть 3 ==========
Малыш был подавлен. Саске понимал, что он чувствовал сейчас, поэтому так же пристально вглядывался в своего сына, как и Ино с Саем. Те то и дело переглядывались, не зная, стоит ли что-то говорить… да и что скажешь в такой ситуации? Юки сейчас был безутешен, слушая, как надоедливо пищат все эти атрибуты больницы, помогающие поддерживать жизнь в Сакуре, в которой она так нуждалась ради своего маленького сынишки. Мальчик опустил черноволосую голову, и совсем тихо, будто бы как-то приглушённо, до ушей трёх взрослых донеслось:
- Ты только быстрее просыпайся, ладно?
Он осторожно погладил Сакуру по обездвиженной руке, с надеждой глядя прямо в её лицо. Губы девушки были слегка приоткрыты, хотя сама она находилась в глубоком сне и не могла слышать своего маленького сына. Хотя от боли она и дёрнула кончиком большого пальца, Юки не обратил на это внимания, принявшись и дальше гладить маму по запястью. Ино всхлипнула, прижавшись к Саю, уткнувшись в его плечо. Ей было тяжело видеть Юки таким… страдающим. Этот очаровательный мальчик раньше никогда не испытывал столь сильного потрясения, и для него это было большим шоком. Его мама всегда была рядом с ним, а теперь она находилась как будто в другой реальности, где Юки не было места. Он принялся усиленно гладить её ладонь, взяв её в маленькие ручки, чувствуя, насколько она холодная. Для малыша она казалась словно каменной, но эта привычная нежность… такая знакомая для кончиков его маленьких пальчиков, такая невыносимая, такая приятная, такая… он вообразил, будто её рука живая, тёплая, и старался улыбнуться, глядя на Сакуру, ожидая, когда она откроет глаза. Как было бы здорово крепко обнять её!
- Саске, а если я и Юки останемся здесь… нам можно?.. - осторожно и как-то боязливо спросила блондинка, посмотрев на Учиху.
Тот, казалось, даже не слышал её. Он пристально всматривался в маленький силуэт мальчика, стоящего рядом с койкой матери, и задумался о чём-то своём. Глаза его уже не отражали такую усталость, которая была раньше, и теперь Учиха как будто бы даже не страдал от бессонницы. В его голове билась только одна мысль: спасти Сакуру и не дать ей впасть в кому. Этого не должно было случиться — Саске не допустит. Ни одна ресница его не дрожала, и Ино даже на секунду подумала, что Саске находился в каком-то странном трансе, откуда не было ни единого выхода. Однако спустя какое-то время, когда Ино едва приоткрыла губы, что повторить свой вопрос, он внезапно потряс головой, приходя в себя.
- М? Да, можно, - кивнул хирург. - На верхних этажах есть специальные палаты для этого. Там же столовая, если захотите есть, Я провожу вас туда, - пообещал Саске, снова принявшись смотреть за Юки, даже не моргая.
- Хорошо, - девушка кинула быстрый взгляд на Сая.
Парень переглянулся с женой и недоумённо вздёрнул бровь. Сразу же Ино кивнула в сторону Юки, всё ещё стоящего в палате, и Сай помаленьку стал понимать, чего от него требовала блондинка. Поразившись своей минутной глупости, он слегка улыбнулся, мотнув головой, и тихо произнёс:
- Саске, может, выведем его оттуда?
Однако мужчина как не слышал. Сай для него сейчас не имел особенного значения. Более того, Учиха не испытывал к нему никаких тёплых дружеских чувств, как к Ино, например, или к кому бы то ни было ещё, кто являлся другом Сакуры. Мужчина слегка нахмурил брови, поглядывая на мальчика.
- Он сам выйдет. Она не реагирует, - тихо вздохнул Саске, еле заметно покачав головой и немного отойдя от окна, скрестив руки на груди, вновь принявшись изучать анализы.
Его радовало то, что они были хорошими. Однако Юки не имел об этом никакого понятия, стоя рядом со своей мамой. Для него была только одна правда: мама спала и не хотела просыпаться, и никакие анализы не имели для него особого значения. Ему было неважно, хорошие результаты анализов или плохие, важно было то, что Сакура не желала открывать глаза даже тогда, когда Юки с надеждой затормошил её за запястье, с трудом сдерживая слёзы. Он чувствовал, как ей больно… все её страдания душевно передавались маленькому ребёнку, и Юки знал, что его маленькое сердечко сейчас в колких, истекающих кровью ранах, невозможных таких, отвратительных, которые никто не залечит, кроме его мамы. Если бы она сейчас могла проснуться…
- Просыпайся, мамочка, - не выдержав, он в отчаянии отправился к выходу из палаты, напоследок помахав Сакуре рукой. Как и ожидалось, она не отреагировала, и Юки удручённо опустил голову, дёрнув за ручку двери с негромким щелчком и выйдя наружу.
Он виновато посмотрел на Саске, на Ино, на Сая… на девушку он глядел с особой надеждой, как будто бы она могла уговорить хирурга, стоящего рядом, чтобы мама как можно скорее проснулась. Сам Юки не смог бы попросить у доктора этого… он боялся его. Впрочем, как и боялся теперь всех взрослых, которые были как-то косвенно или прямо связаны с его мамой. Они врали, эти взрослые, и за весь вечер Юки не услышал ни одного правдивого слова от Ино или Сая. Более того, он не хотел верить Саске: тот сказал, что мама придёт в себя… ну да, конечно, видел бы он, как она себя чувствует, а потом бы утверждал это с такой уверенностью.
Но Юки знал, что ему сейчас нужна поддержка. Может быть, знал не так хорошо, как эти взрослые, которые его окружили, но что-то внутри заставило его подойти к Ино и обхватить осторожно её ноги руками, прижавшись к ней. Девушка, вздохнув, погладила мальчика по волосам: так ему будет спокойнее. Она хотела пообещать ему, что мама обязательно откроет глаза, но… как она могла это обещать, когда у неё такая большая вероятность впадения в кому?
- Мама ведь проснётся? - с надеждой спросил Юки, подняв голову и доверчиво посмотрев на девушку чёрными глазами.