Вообще, я бы также очень хотела пообщаться с этим человеком, ибо он наверняка потрясающий собеседник, но мешает это сделать мое полное незнание немецкого языка и высокий статус Тилля.
Господин Линдеманн не был моим кумиром. В этом плане я вообще предпочитала следовать библейской заповеди «не делай себе кумира». И посему разочароваться в вокалисте Rammstein, как в человеке, я не боялась – в конце концов, в людях я разочаровалась очень давно.
Я подкрасила тушью глаза, и вместе с зеленым цветом они приобрели «хищный» вид. Никогда не любила краситься и почти никогда этого не делала, но это, как-никак, рок-концерт.
Волосы оставила, как и всегда, - выпрямленная челка и длинные вьющиеся пряди до середины спины. Взгляд невольно зацепился за прическу, и я залюбовалась красивыми крупными спиралями, свисающими на спину и на грудь. Да уж, волосы, пожалуй, - это моя единственная гордость во всей уродливой внешности, да и ту мои очень умные бывшие одноклассники умудрялись воспринимать в качестве изъяна.
Юбка – ох, как я люблю такие вещи! – была чуть выше колен и вкупе с черными колготками делала мои очень далекие от идеала и стройности ноги более-менее приятными на вид. Как сказал бы Самандриэль, сейчас они выглядели «очаровательными».
Футболка, как и положено всем футболкам подобного типа, скрывала недостатки, коих у моей фигуры великое множество, но и ничего не подчеркивала. Хотя, мне, за исключением груди третьего размера, и подчеркивать-то нечего. Однако, при всей комплекции, пышная грудь тоже казалась недостатком – выглядела «не очень» и только усугубляла ситуацию.
Так… наверное, хватит себя разглядывать, иначе мой непреходящий не проходящий комплекс неполноценности опять всплывет наружу, напоминая о себе.
Надеть фиолетовые кеды, и сей неформальный образ завершен.
Ну ладно, стоит признаться хотя бы себе, что выгляжу я круто.
На руке – несколько браслетов, на пальце – серебряное кольцо, на шее – жетон “АC/DC”, в ушах – серьги-кольца из серебра.
Никогда еще не одевалась подобным образом. Ну и пусть – все когда-то случается в первый раз.
Первое, что долетело до моих ушей, когда я спустилась вниз, - это одобрительный свист Вельзевула.
- Де-етка, ты выглядишь очень круто! Настоящая рокерша! Честное слово, я бы на тебе женился!
На самом деле, мне было донельзя странно слышать от демона Вожделения подобную речь, тем более, такие слова в мой адрес.
- Спасибо, чувак.
- Кстати, забыл сказать, - он поднялся с дивана, на котором вальяжно валялся до этой секунды, - сегодня мы с тобой – брат и сестра. На случай похотливых людишек.
- Ой, да кто на меня посмотрит!
- Поверь, - он выразительно взглянул на меня и серьезно сказал: - многие.
Вообще-то, мы с Вельзевулом вполне сошли бы за брата и сестру. Волосы одного цвета, цвет глаз одинаковый, осанка, светлая чистая кожа, манера речи – все это между нами двумя было почти идентично.
- Ну ладно, - я опустила глаза, задумавшись. – А где будет концерт?
- Во Франции, - Вельзевул улыбнулся во все тридцать два. – У нас VIP-билеты.
- Это значит, что я смогу пообщаться с ними! - я была воодушевлена, как никогда, и сейчас стояла, распахнув глаза и рот от приятного удивления. – Но я же не знаю немецкого…
- О, чуть не забыл, - Вельзевул дотронулся до моего лба двумя пальцами. – И еще кое-что: твоя мама – русская американка, так?
- Так.
- Тогда тебе следует быть вдвойне осторожней на этом концерте.
- Почему?
- Эти парни очень падки на русских женщин, а если Линдеманн хорошо рассмотрит тебя – то, боюсь, потом ему придется жениться на тебе. Если, конечно, Люцифер не убьет его.
- То есть как?? – я выпучила глаза.
- Давай, мы сначала переместимся в Париж, а потом, перед концертом, – до него еще три часа – я все расскажу тебе?
Впрочем, ответить я не успела, ибо Вельзевул, взяв меня за руку, отправил наши бренные тела во Францию. По правде говоря, эта страна никогда меня особо не привлекала, и к числу сопливых девчонок, в чьих грезах живет мечта покорить «Город Любви» и обслюнявить под, в или на Эйфелевой башне какого-нибудь смазливого паренька, я не относилась. Конечно, город красив, еще как красив, но мое уже давно завоеванное Ирландией сердце он не задел. Ни капельки.
Вельзевул, взяв за руку, повел меня в неизвестном направлении. Люди косились на нас, как на умалишенных. Французов я представляла немного не так (если точнее, я их вообще никак не представляла, я о них даже не думала): все они ходили, одетые с «иголочки» и уж точно не так, как я и мой «брат». Но мне, если честно, было глубоко все равно, как на нас смотрели привередливые к одежде земляки Наполеона, ибо я с наслаждением вдыхала ароматный воздух Парижа, прислушивалась к его звукам и рассматривала милые дома.
Потом демон завернул за угол в какой-то переулок, и через несколько минут ходьбы мы оказались около лесопарковой зоны. Здесь же был большой частный дом с надписью «Rock of Ages». Нетрудно было догадаться, что мы стояли перед рок-баром. Дин обзавидуется.
Внутри особняка было немного народа, негромко играли Pink Floyd, а оформлен он был просто потрясающе: на стенах висели огромные плакаты рок-групп, флаги с именами исполнителей, некоторые участки были оформлены под обложки альбомов. Само здание имело три этажа, причем, внутри все эти три этажа не были разделены потолками. Здесь даже была большая сцена с инструментами.
- Вау, - выдохнула я, разглядывая весь этот «рай».
- Пойдем, салага, - усмехнулся Вельзевул и повел меня прямо к барной стойке.
Барменом был молодой парень с дредами, одетый в футболку с изображением Боба Марли.
Он поздоровался с демоном и, увидев меня, приветливо улыбнулся.
- Я Бенджамин, - сказал он. – А как зовут Вас, милая леди?
- Селестия, очень приятно. Вы говорите по-английски?
- Да, на самом деле, это мой родной язык. Я же не француз, - он добродушно улыбнулся, оголяя белые ровные зубы. – Откуда ты взял эту милую особу, Велз?
- Это моя сестра, младшая. Плесни ей тоника, и мне тоже.
Бенджамин кивнул и отошел к бару, после чего вернулся со стеклянной бутылкой с малиновой жидкостью. Он достал два высоких стакана и принялся разливать по ним напиток, после чего, отдав их нам, оставил нас наедине.
- Я знаком с ним лично, поэтому предупреждаю, - вдруг сказал Вельзевул, делая глоток.
- Что?
- Про Линдеманна. Вообще-то, я очень хорошо знаю его. Мы лучшие друзья, если точнее.
Услышав это, я поперхнулась, даже не начиная пить. Мой любимый вокалист и мой так называемый «учитель» - лучшие друзья??
Вельзевул, посмотрев на мое лицо, хохотнул.
- Да, не надо так удивляться. Тилль отличный мужик, со своими прибабахами, правда.
- Ты о чем, собственно?
- Видишь ли, «Раммштайновцы» питают слабость к девушкам с русской кровью, а Линдеманн – это вообще отдельная тема. Когда он встретит тебя, то – я почти уверен – захочет провести с тобой время. Причем, во всех смыслах этого слова.
- Я тебя не понимаю, братишка.
- Ну посмотри на себя!
Я сделала, как он сказал. Достала из небольшой сумки зеркало и начала разглядывать себя - как и следовало ожидать, ничего не изменилось.
- И? Что дальше? Страшная, как обычно.
Демон изобразил фейспалм, устало вздыхая.
- Ты же видишь свое лицо? Хорошенькое, милое, с детскими чертами. К таким девушкам Тилль питает большую слабость.
Зеркало выпало из рук.
- У него же есть дети, - я говорила, неотрывно смотря на демона широко раскрытыми глазами. – И постоянная женщина. Ему много лет, в конце концов!
- Эта «постоянная женщина» ему чисто для прикрытия, дети – выросли, а в своем возрасте он выглядит лет на тридцать восемь. И он не педофил, если что. А ты – совершеннолетняя.
- У меня такое ощущение, будто ты сознательно отправляешь меня работать в бордель.
- Можно подумать, что ты не любишь мужчин «в возрасте».
Вельзевул попал в яблочко. Я действительно предпочитала только мужчин старше меня, минимум на десять лет. Не знаю, можно ли назвать мои вкусовые предпочтения заболеванием, но в психологии подобное проявление носит название «геронтофилия». А я – геронтофил.
- Знаешь, милая, если бы не Люцифер, я бы выдал тебя за Тилля, замуж, - честно признался демон, крутя в тонких пальцах соломинку.
- Почему? – я отпила из стакана.
- Знаю тебя и знаю его.
- Типа «идеальная пара»?
- Нет… далеко не идеальная, - Велз усмехнулся. – Просто люди, на подобие вас двоих, становятся счастливыми только с такими же, как и они сами. Я не имею ввиду характеры, я говорю про ваши натуры – отчужденные и вынужденные скрывать свои настоящие лица, и при этом очень ранимые и тонко чувствующие других.
- Ну… спасибо. Даже не знаю, что тебе сказать. Ты говоришь так, будто действительно хочешь выдать меня за него замуж.
- Я действительно хочу выдать тебя за него замуж. Но не могу. И жаль.
Из-за слов Вельзевула стало как-то тоскливо. И в этот момент, как по заказу, из колонок, развешанных по всем стенам, начали раздаваться звуки Led Zeppelin – Stairway to Heaven.
Я, конечно, всегда думала, что многие рок-музыканты на самом деле глубоко несчастные одинокие люди, но сейчас не понимала, почему этот человек был несчастен и почему Вельзевул видел его счастье и утешение во мне.
- Мне тоже жаль…
- Вы все равно должны познакомиться.
- Почему же?
- Я посмотрел в будущее. Так должно быть, - Вельзевул взял в руки меня. – Давай, я тебя накормлю, а потом мы пойдем на концерт?
Я кивнула и, взяв у демона меню, принялась выбирать, чем обедать. Точнее, ужинать.
Толпа народа собралась вокруг стадиона, и я от всего сердца поблагодарила моего «брата на день» за VIP-билеты. Наши «места», если можно было так назвать их, находились прямо у сцены, и я начала побаиваться за свои уши. Зона «ВИП» была огорожена от мест «простолюдин» невысоким забором. Думаю, здесь еще должна быть охрана.
Энергию, которую я испытала на этом концерте, нельзя было описать словами. Горло болело от постоянных криков, волосы намокли, тело горело и истекало потом. Однако удивляло то, что я дословно понимала все немецкие слова, которые пел и говорил герр Линдеманн. Позже до меня дошло, что это было «заклинание», наложенное на меня Вельзевулом перед самым отправлением в Париж.
Но концерт кончился, а это означало, что я и мой «братан» сейчас должны были пойти к музыкантам…
Руки дрожали, а все слова, которые я могла бы сказать музыкантам, испарились из головы. Ладони были холодны, как лед. Но – хвала ему – все опять привел в норму Вельзевул, лишь щелкнув пальцами. Теперь я не волновалась так сильно, все слова вернулись в голову, горло не болело, а тело и волосы перестали быть мокрыми от пота.
Из гримерки выходили фанаты, в основном, конечно, девушки. Велз захотел, чтобы мы были последними на «приеме».
Охранник что-то сказал по-французски, и мы с Вельзевулом зашли в открывшуюся дверь…
POV Тилль Линдеманн.
Как только последние фанаты удалились из гримерной, я вновь услышал звук открывающейся двери. Ах да, менеджер – как же его звали? – сказал, что осталось еще двое.
Стоя спиной к двери и залпом опустошая стакан воды, я не видел, кто были эти оставшиеся. Да и это не особо интересовало меня.
- I’m afraid, - раздался низкий женский голос, показавшийся мне мягким, словно шелк. Было непривычно слышать здесь английскую речь, но я знал этот язык.
- All is well. Don’t be afraid, - а вот этот голос принадлежал уже мужчине, и его я узнал. – Линдеманн, не стой ко мне спиной!
Я не смог сдержать улыбки и развернулся к своему хорошему давнему другу. Позже я пожалел, что сделал это.
- Я тоже рад тебя видеть, Велз, - я по-дружески обнял старого друга. – Что ты забыл на моем концерте?
- Решил свою мелкую сводить.
«Мелкая» недовольно пихнула его локтем в бок, вызвав у меня смешок. Впрочем, эта «мелкая» была не такой уж и «мелкой», ибо выглядела лет на девятнадцать. Но посмотрев на ее лицо, я понял, что готов разорвать Вельзевула на множество кусков, так как он сейчас откровенно поднасрал мне.
Лицо этой девушки мне не забыть. Только если мою память насильно сотрут. Широко распахнутые зеленые глаза, короткий, чуть вздернутый нос, полные алые губы, кругловатый овал лица… живое воплощение моей самой сокровенной мечты.
Да, Вельзевул меня просто подставил.
- Это Селестия, Тилль. Моя младшая сестра. Тащится по року, и по вам тоже, - представил мне свою сестру Велз.
- Очень приятно, Селестия. Мое имя Вы, вероятно, знаете, - я предпочел обойтись лишь улыбкой и кивком головы, обходя устаревшие формальности в виде поцелуя тыльной стороны ладони.
- Мне тоже очень приятно, герр Линдеманн, - она слегка улыбнулась, и в ее глазах появился едва различимый блеск.
Этот голос, мягкий, низкий и глубокий, я мог бы слушать вечно, и было бы совершенно не важно, о чем он твердил. Однако насладиться ее тембром мне не дал Пауль, решивший дать девочке автограф и порасспрашивать о какой-нибудь ерунде. Вот и отлично.
- Какого черта ты это сделал, Вельзевул? – я с трудом удержался, чтобы не схватить друга за грудки.
- Спокойнее, дружище, Селестия тебя обожает, - он хитро улыбнулся. – Тем более, она совершеннолетняя.
- Ты привел сюда свою сестру, чтобы отдать мне?
- Нет, просто чтобы познакомить. Если честно, не будь у нее жениха, я бы с удовольствием вас поженил.
- Сколько ей?
- Восемнадцать.
- Она младше моей дочери. И меня заодно, на тридцать три года. Тебе не кажется это странным? Пусть у нее и не было бы жениха.
- Она у меня любит мужчин постарше, - Велз улыбнулся во все тридцать два.
Господи, сделай так, чтобы эта девочка либо исчезла без следа из моей памяти, либо разлюбила своего жениха!
- Предложи ей встретиться, Тилль, - уже серьезно сказал мужчина. – Я уверен, вам двоим есть о чем поговорить.
- Что ты имеешь ввиду?
- Она у меня неглупая, друг. В свои восемнадцать мыслит как человек, повидавший самые страшные ужасы жизни.
- Хорошо, скажешь ей сам об этом, ладно?
Вельзевул кивнул, и в этот момент Селестия вернулась к нам.
Мы немного разговорились. Это действительно была умная девушка, но в ее характере скользила какая-то детская искра, из-за чего она казалась очень милой. Вскоре Селестия сказала Вельзевулу на английском, что очень устала и хочет спать, Вельзевул сказал ей ждать его около входа в гримерную, и девчушка вышла из помещения.
- Она очень милая, - сказал я, провожая ее фигуру взглядом.
- Ха, ты бы знал ее характер! Выглядит милой, как ребенок, которого хочется опекать, а на самом деле – дочь Сатаны с мозгами Ницше.
- Зря ты сказал мне это.
- А что?
- Теперь я хочу на ней жениться.
========== Глава 20. “Запчасть импровизации” (по просьбам трудящихся) ==========
POV Селестия.
Я с трудом удержалась, чтобы не оторвать этому дитю Ада его красивую голову и не засолить ее и обезглавленное тело в формалиновом растворе, дабы потом отправить в Петербургскую кунсткамеру в предварительно защищенную пентаграммой витрину. Думаю, смотрелось бы неплохо, если бы тело держало под подмышкой голову, а внизу витрины красовалась табличка с надписью «Вельзевул, верховный демон Вожделения. Второй круг Ада».
Однако демон успешно уклонялся от всех летящих в него предметов наподобие кастрюль, сковородок (жаль, что не из ангельской стали), ножей и вилок, пока открытая солонка не попала отвлекшемуся на мгновение последователю Люцифера в глаз. Собственно, находились мы на кухне того самого рок-бара, и поэтому под мои кривые, растущие не из того места верхние конечности попадались только предметы, предназначенные вовсе не для швыряния их в хитрофилейных демонов Вожделения, а для готовки. Но я, наплевав на формальности, как истинная женщина, бросала в своего так называемого «брата» только те вещи, которые в руках представительницы прекрасного пола становились оружием массового уничтожения.