Придётся делать вид, что я ни о чём не догадываюсь и может быть, если совсем припечёт, обратиться к Малфою или кому-то из будущих Пожирателей. И что, Волдеморт лучше Дамблдора?!»
Оставаться дома не хотелось, но и возвращаться в Хогвартс раньше времени… «А что, если он ждёт именно этого шага?..»
========== Проблемы и их решение ==========
Вернувшись в Хогвартс, Лили, несмотря на беспокойство, гложущее её изнутри, почувствовала себя увереннее. Здесь был Северус, и уже привычная жизнь в подземельях, которые, может, и казались кому-то мрачными и холодными, но ей как-то незаметно становились вторым домом.
От подарка директора она избавилась, но что он ещё придумает? Сначала у девочки была мысль просто «забыть» заколку дома, но родители могли тут же прислать забытый подарок. Подстричься был тоже не вариант, так как заколка неплохо смотрелась и на коротких волосах, а стричься под мальчика Лили была не готова.
Она гордилась своими волосами и тщательно ухаживала за ними, но обязательно заплетая их в косу или убирая в пучок. Волосы же, собранные с расчёски, сразу сжигались. Когда её чистокровные подружки увидели это в первый раз, Лили заслужила одобрительные взгляды и была обучена чарам, которые следовало наложить на расчёску. После этого сей артефакт вычёсывал за раз все волосы, которым пришла пора выпасть, и в этот день можно уже было не беспокоиться о причёске.
В итоге решение оказалось как-никогда простым, она просто основательно наступила на заколку и та треснула. Лили полдня ахала над потерей шикарной вещи, а потом тихонечко вынесла из дома и выкинула в речку, надеясь, что проточная вода скроет магический след.
Подумав о доме, Лили снова расстроилась.
«Как же так, они ведь любили меня все эти годы. Почему же на них так повлияло известие о том, что я им не родная дочь? Ведь не та мать, что родила, а та, что вырастила. Я же не виновата в том, что они забыли…»
***
Сразу по приезде найдя Северуса, ожидаемо сидящего в библиотеке, она обняла его, сказав, что соскучилась, на что смутившийся Снейп вытащил из кармана симпатичный маленький флакон, закупоренный притёртой стеклянной пробкой. Внутри него, плохо видимая через тёмное стекло, медленно колыхалась какая-то жидкость.
— Это тебе, Лили, с Рождеством и Новым годом, — произнёс Северус, переживая, как подруга отреагирует на его подарок. — Извини, что дарю только сейчас, но в начале каникул они были ещё не готовы, а посылать совой я не хотел.
— Спасибо, Северус, — Лили снова обняла друга, искренне радуясь подарку и возможности выразить свои чувства. — А что там? Ты сварил мне какое-то зелье?
— Открой и сразу поймёшь, надеюсь, тебе понравится, — Снейп улыбнулся, ободрённый её вниманием.
В этот момент библиотекарь сделала им замечание и они, извинившись, поспешили покинуть библиотеку.
Юркнув в ближайший класс, Лили осторожно откупорила подарок. По помещению тут же поплыл нежный аромат роз, неожиданно переплетаясь с запахом летнего дождя и травы. И сразу будто солнышко заглянуло в мрачный и пыльный класс.
— Ты сделал духи, Сев? — девочка была потрясена.
Её друг не только гениальный волшебник, будущий знаток зелий и Тёмных искусств, но и гениальный парфюмер.
— Это не совсем духи, это розовое масло, соединённое… — тут же принялся объяснять мальчик, а Лили, плотно закупорив подарок, осторожно опустила его в карман мантии и, протянув руку, аккуратно заправила за ухо другу прядь волос, мешающую смотреть ему в глаза. Тот, не ожидав такого жеста от подруги, замер.
— Знаешь, это самый лучший подарок на рождество из тех, что я когда-либо получала, — проговорила Эванс и поцеловала его в щёку, заставив зардеться. — Спасибо!
Северус, не веря тому, что сейчас произошло, застыв мраморной статуей, медленно поднял руку и прикоснулся к щеке в том месте, куда его поцеловала Лили. Он потерял дар речи, слишком счастливый из-за произошедшего.
— Северус, не стой столбом, — заговорила Лили, наколдовывая темпус и делая вид, что ничего не произошло. — Пойдём ужинать, а то всё съедят без нас. Я не хочу лечь спать голодной.
***
На день рождения Северуса Лили подарила ему тёплый шерстяной свитер изумрудного цвета, связанный ею специально на вырост, и отлично гревший её худенького друга. А подарок на прошедшее Рождество, подаренный ей перед отъездом на каникулы, тоже включал в себя не только пару шоколадных лягушек и лабораторную тетрадь, у которой долго не заканчивались листы, но и две пары тёплых носков, связанных ею и полдюжины обычных, хлопковых, чёрного и серого цвета.
Северус, знавший по опыту прежних праздников, что попытка отказаться от подарка вызовет у подруги неизменное возмущение, даже не пытался в этот раз вернуть подарок, в глубине души радуясь тому, что Лили беспокоится о его здоровье и внешнем виде.
***
Возобновившиеся после каникул занятия снова затянули Лили в круговорот уроков. А вот Северус неожиданно нашёл возможность подзаработать. Девичьему населению Слизерина понравился запах духов и они поинтересовались у Эванс, где она их купила…
С этого момента время от времени Северус делал духи, старшекурсницы даже договорились со Слагхорном, и он позволил Снейпу под присмотром кого-то из старших занимать учебную лабораторию, издавна используемую учениками змеиного факультета.
Кстати, декан был впечатлён, а когда узнал, чей Северус сын, сообщил, что ничуть не удивлён — Принцы всегда были превосходными зельеварами. Мальчик поспешил рассказать подруге про такую высокую оценку своих способностей, а Лили захотела узнать о Принцах, но Северус отговорился тем, что мать ничего не говорила о родственниках.
Поиск родни по матери Лили решила начать с элементарной вещи — с родословной. В библиотеку она идти не хотела. Все книги, которые брались учениками даже самостоятельно, минуя библиотекаря, всё равно сразу записывались в их личные формуляры, автоматически заводимые на каждого, кто хоть раз воспользовался библиотекой.
Это Лили выяснила, поболтав с мисс Пинс, молоденькой и общительной женщиной, которая в этом году заняла место хранителя книг. Глядя на неё, Лили не могла поверить, что через тридцать лет эта весёлая и улыбчивая мисс превратится в строгую мадам, делающую замечания за малейшую провинность и закопавшуюся в пыльные фолианты так, что казалась такой же древней и пыльной, как гримуары, за которыми она присматривала.
Так что библиотека отпадала, если Лили не хотела, чтобы о её поисках узнал директор. И тут она вспомнила о выручай-комнате. Только учёбой и периодом привыкания к новому месту можно было объяснить то, что она не подумала о ней раньше.
Надо было проверить, откроется ли она ей, и заодно, кстати, посмотреть на диадему Ровены, ставшую крестражем. Сейчас она ничего не могла с ним сделать, и даже в руки брать сей предмет было опасно. Но постараться запрятать его получше стоило, ведь она собиралась показать эту комнату Северусу и совсем не хотела, чтобы он пострадал.
Вспомнив точное расположение картины с танцующими троллями, она выбрала момент, когда Люциус Малфой в очередной раз заставил Северуса продемонстрировать, чему тот научился на трансфигурации, которая ему плохо давалась, и теперь гонял его и Мальсибера с Эйвери заодно, заставляя раз за разом превращать пуговицу в ложку.
Убедившись, что друг занят и не заметит её ухода, она выскользнула из гостиной и поспешила на восьмой этаж, костеря лестницы, так и норовившие уехать не туда, куда ей было нужно.
Без особых приключений (ведь не считать же приключением то, что она удачно разминулась с двумя надоевшими ей гриффиндурками) она добралась до нужного ей этажа и принялась искать картину. Та не замедлила обнаружиться, и перед Лили встала дилемма — сначала найти родословную или диадему?
Решив, что безопасность, её и Северуса, важнее, она принялась ходить вдоль стены, думая о месте, где можно спрятать диадему.
Дверь, появившаяся в стене, очень удивила Лили, несмотря на то, что она знала о её существовании. Но знать и видеть перед собой — это разные, совершенно несоизмеримые вещи. Потянув за массивную ручку тяжёлую дверь, она очутилась в помещении, стены которого терялись где-то вдали, настолько оно было огромным.
Высящиеся горы разнообразного хлама, с разбегающимися между ними тропками, поражали воображение. Хотелось всё рассмотреть, потрогать и, в какой-то мере, почувствовать себя кладоискателем. Но времени было мало и Лили, припомнив примерное расположение чучела тролля и исчезательного шкафа, служащих ориентиром, отправилась на поиски. Через полчаса блужданий она наткнулась на буфет, рядом с которым находился бюстик какого-то волшебника.
Вот только диадемы Ровены нигде не было. Лили обыскала всё пространство вокруг, но диадема как сквозь землю провалилась. Лили не понимала, как такое могло быть. Как же так, где диадема?! Ведь Волдеморт принёс её в Хогвартс ещё несколько лет назад. Так где она, неужели она была спрятана в другом месте этих нескончаемых завалов ненужных и забытых вещей, а потом пересена кем-то поближе, так, чтобы её поиски не заняли много времени?
Успокоившись, она вернулась к двери и вышла в коридор. Оглянувшись, она вновь увидела только стену. Следовало признать, что если она решит искать крестраж, то поиски придётся начинать с нуля.
========== Родственники ==========
Неудача с диадемой не разочаровала, а вот потраченного времени было жаль. Лили выскользнула из хламосборника и с грустью посмотрела на стену, в которой больше не было даже намёка на дверь.
Начинать поиски родословной было уже поздно, вот-вот её начнёт искать Северус, значит, придется отложить на другой день. Приняв это решение, Эванс поспешила в гостиную. Домашние задания никто не отменял.
Снова выбраться в выручай-комнату она смогла только через пару дней. В этот раз она чётко думала о том, что хочет узнать родословную и поэтому, открыв дверь, попала в помещение, сильно смахивающее на архив. Стеллажи, заставленные папками, были пронумерованы и снабжены буквенными обозначениями, что очень облегчило ей поиск.
Мысль, что стоит только найти папку со своей фамилией, как всё станет ясно, недолго грела душу. Папка была тоненькая, с единственным листочком, на котором было написано её имя… Без роду, без племени, просто Лили Эванс…
Сглотнув неуместный комок в горле, Лили принялась за поиск. Найдя стеллаж, на котором были расположены родословные людей, фамилии которых начинались на «П», она высмотрела папку, на корешке которой значилась фамилия Пруэтт.
К вящей её радости, на соседнем стеллаже обнаружилась папка с родословной Принцев, оказавшаяся несколько тоньше, чем папка её почти родственников. Первой она решила посмотреть папку, касающуюся лично её. Лили интересовало только девичье имя её матери.
Открыв папку с конца, она увидела то, что её интересовало. Линия брака соединяла Элджерона Пруэтта и Корделию Скримджер, от них тянулись веточки с именами Гидеон, Фабиан и Молли. Имени самой Лили там не было, да и не удивительно, ведь она не была признана и введена в род.
Девочка не сомневалась, что это именно та информация, что она искала, так как ей хорошо запомнилось имя Пруэтта, женатого на её матери.
«Значит, Скримджер…» Найдя папку с этой фамилией, Лили узнала, что на данный момент имеются несколько представителей этой фамилии. Брутус Скримджер, его жена Ноэль, урождённая Гамп и их сыновья Фергус и Руфус. Были ещё пара побочных ветвей, но они её не заинтересовали. Брутус же Скримджер был братом Корделии и, возможно, помог бы дочери сестры.
«Подумать только, у меня в родственниках будущий министр магии! Вот только захотят ли они признать меня?»
Поставив папку на место, она вернулась к стеллажу, на котором находилась папка Принцев. Сунув в неё любопытный нос, Лили увидела, что деда Северуса уже нет в живых, хотя бабка ещё имелась. Эйлин была показана с замком на дочерней связи, что означало, как она узнала из примечаний, частичное изгнание. Она могла вернуться в род на определённых условиях, оговорённых главой семьи.
Узнав всё, что на данный момент её интересовало, Лили отправилась писать письмо.
***
«О чём я думала, когда рассчитывала на помощь?! Дура, кому я нужна?!»
Лили сидела в выручай-комнате и лила слёзы, капавшие на письмо, в котором мистер Брутус Скримджер очень культурно объяснял, что не может быть даже речи о том, что у его покойной сестры, бывшей добропорядочной ведьмой, есть внебрачная дочь.
Он знать ничего не желает о нахалке, пытающейся примазаться к его семье, и советует мисс перестать возводить напраслину. Так и быть, он не будет предпринимать никаких действий против клеветницы, и не скажет ничего лорду Элджерону, чтобы не тревожить его и не наводить тень на безупречное имя его жены. Но если юная мисс не прекратит свои инсинуации и будет продолжать на них настаивать, он будет вынужден принять меры…
«Следовало бы и догадаться, - подумала Лили, вытирая распухший нос. — Кому нужна обуза, да ещё и такая, которая навредит репутации. И как я докажу, что я родня им?
Зелье родства, про которое я читала, сработает только, если обе заинтересованные стороны поделятся кровью. Где я возьму их кровь, да и зачем? Они не нуждаются во мне, и я могу их понять. А отца отыскать вообще проблема. Я ничего не знаю о нём…
Ладно, будь что будет, надо жить так, будто ничего не случилось. Положусь на везение, не зря ведь я его просила, хотя с этим письмом оно бы мне ой как понадобилось! А, может, это и к лучшему, что у меня не получилось. Может, именно в этом и заключается везение? Время покажет…»
Успокоившись и приведя себя в порядок, Лили отправилась искать Северуса, который в это время должен был находиться в библиотеке. Она не ошиблась, он был там. Сидел, уткнувшись в огромную книгу своим выдающимся носом и не замечая ничего вокруг.
— Северус, выпрямись, — подойдя к другу, проговорила Лили, ласково проведя тому по спине.
Мальчишка подскочил от неожиданности.
— Лили, зачем ты подкрадываешься! — закричал было он, но умолк, поймав неодобрительный взгляд библиотекарши.
— Ты такой загадочный, когда вот так сидишь над книгой, так и кажется, что ты сейчас поднимешь голову и закричишь «Эврика!»
— Чего? — Снейп уставился на подругу.
— Эврика — это по-гречески, и значит «нашёл!», — просветила его Лили. — Был такой древнегреческий учёный — Архимед. Он закричал так, когда сделал великое открытие, и с тех пор люди, совершившие какое-нибудь открытие, нет-нет да и восклицают «эврика!»
— Скажешь тоже, — буркнул Северус, явно польщённый сравнением с великим учёным.
Потом, повнимательнее присмотревшись, спросил:
— Ты что, плакала? С соседками по комнате поцапалась или опять Поттер с Блэком обидели?
— Ничего я не плакала, а те дураки меня вряд ли смогут обидеть, — сказала Лили, удивившись, что друг догадался, а ведь она пользовалась заклинанием, которое ей показала Аманда. Оно должно было скрыть следы слёз.
Снейп ей явно не поверил, но ничего не сказал, за что Лили была ему благодарна. Врать не хотелось, а рассказывать о родственниках она была ещё не готова. Северус пока ребёнок и не стоит взваливать на него эти проблемы.
К тому же ей было не нужно, чтобы кто-то ещё узнал о её тайнах, если вдруг Снейп проговорится. Всё-таки друг иногда не сдерживал эмоций и до супершпиона ему было всё еще далеко.
========== Лето ==========
Неумолимо приближалось время каникул и отъезда домой. Теперь Лили туда совсем не рвалась, понимая, что там её не ждут. Но делать нечего, придётся ехать и делать вид, что не замечаешь изменившегося отношения, как не замечала и то, что школьные совы всё реже приносят ответные письма из нескольких строк и никаких «мы тебя любим».
Было горько, но она не могла винить людей, которых сначала заставили полюбить её, а потом, когда правила игры изменились, так же не спросясь, забрали любовь, оставив недоверие и нежелание воспитывать чужого ребёнка.
Всё это заставляло только бессильно сжимать кулаки и сдерживать злые слёзы. Она никто по сравнению с великим светлым магом, и она ничем не может помочь своим приёмным родителям. Если она сделает неверный шаг или поспешит и привлечёт внимание, то и сама может оказаться под ударом.