- Мистер Крэйн, – в ужасе прошептал Фликерман. – У нее тесак!
- Это запись, – шепнул ведущему оператор.
- Аааа, мамочка моя, – взвыл Фликерман, косясь на Убивашку.
- Просто садистка! Психопатка! – кричал Сенека Крэйн. – На прошлых Играх она убила всех, включая операторов, суфлеров, осветителей, костюмеров, спонсоров, рекламных агентов и бригаду скорой помощи. А этот бедный дизайнер…
- Отмотай, – шептал Фликерман оператору. – Мотай дальше, она сейчас разозлится!
Быстренько отмотав речь Сенеки, длившуюся добрые минут двадцать, оператор, косясь на Кровавую Дейенерис в розовом платье, ввел в кадр старика, похожего на смесь сутенера и Санты Клауса.
- Сам президент Сноу решился высказаться, – крикнул в зал Фликерман.
- За свою жизнь я повидал многое. – Голос Сноу звучал хрипло, как у Джигурды. – Но эта девочка…Дейенерис, Христом-богом прошу, иди домой. Мы тебе денег дадим. Котеночка купим, того, пушистенького, которого ты хотела. Ты же покалечила Цинну… И, смилуйся, увези из Капитолия этого исполнителя романсов, он уже всех достал!
- А чем это вам мой Клаусяш не угодил? – прорычала Дейенерис, уткнув в щеку Фликермана тесак. – Вам не нравятся его песни?
- Зайка, опусти тесак!
- Говори, гнида!!!!
- Очень! Очень нравятся! Особенно эта…про фраера, – забулькал Фликерман.
- Не зли меня, сука, – рявкнула Дейенерис и, опустив тесак, уселась на место.
Президент Сноу пропал с экрана, зато теперь на зрителей смотрел несчастный афроамериканец, лежащий на больничной койке и демонстрирующий всему Панему свое на 90% загипсованное тело. Под его правым глазом красовался огромный синяк, на щеке – явный след утюга, разбитые губы дрожали от ужаса.
- Скажите, что с вами произошло? – спросил закадровый голос репортера.
Цинна судорожно вздохнул.
- Короче говоря, я решил немного выщипать Дейенерис брови…
- Что говорят врачи?
- Говорят, что я три минуты был на том свете. Простите, мне очень тяжело говорить, мне только что вправили челюсть.
- Спасибо, Цинна.
Экран потух. Фликерман, запив успокоительное водой, встал на ноги и, протянул руку Убивашке, дабы попрощаться, но сама Убивашка была резко против.
- Погодь. Я хочу передать привет.
- Милая, мы не на «Поле Чудес»…
Приподняв бровь, Дейенерис угрожающе потрясла тесаком. Фликерман, пискнув, отпрыгнул в сторону.
- Хочу передать привет мамочке, дяде Стефану и тете Елене, отчиму Сириусу, моему крестному, дяде Винчестеру, и Клаусу Майклсону, – помахала ладошкой в камеру Убивашка. – Скоро буду дома, собирайте на стол. Трибуты здесь хлипкие, резать их – как два пальца обоссать.
Зрители умиленно захлопали. Но Убивашка еще не закончила.
- И еще. Если ты смотришь этот эфир, Деймон Сальваторе, то знай, я найду тебя. И похороню заживо, предварительно сломав тебе хребет в трех местах.
Деймон ойкнул.
- Убивашка, какого хуя? – прошептал он и поднял глаза на сцену.
Казалось, жестокая девочка с косичками смотрела прямо ему в глаза. Генералиссимусу Сальваторе впервые за многие годы стало по-настоящему страшно.
- Вставай, заебал ты, ебаный шашлык! – знакомый голос, подкрепив фразу крепкой пощечиной, словно вытащил Деймона из бездны.
Открыв глаза и с трудом сконцентрировавшись на нависшей перед ним высокой фигуре, Деймон что-то пробурчал и, почуяв запах спирта и горчичников, совсем растерялся.
- Где я? – прошептал он.
- В дурке, Деймон, – сказал Альбус Дамблдор, оказавшись той самой высокой фигурой. – Ты опасный психопат, вот мы тебя и изолировали. Ты давеча разделся догола, обмазался повидлом и бегал по замку, раздавая всем диски Стаса Михайлова.
- Пахан, гонишь?
- Гоню, конечно. Ты в больничке. Отходишь от отравления парами Самогонки Сатаны. Меня отпустило первого, спасибо лимонным долькам за это. Говорил я Сэму: «Включи дольки в меню». А тот головой мотал, мол, они не нажористые. А вот оно как вышло.
Тяжко присев на кровати и откинувшись на подушки, Деймон увидел на кровати справа Драко Малфоя, еще пребывающего в алкогольной коме, а слева – Дина Винчестера, который явно шел на поправку, ибо жевал чебурек.
- Пахан, я такое видел, – признался Деймон. – Мол, «Пусть говорят» с Цезарем Фликерманом, а там….
- Не боись, это просто глюки, вызванные критическим уровнем содержания алкоголя в крови, – успокоил пахан. – Тут все глюки видят, Виктория сказала, что это нормально. Мне вон, представляешь, привиделось, что я лечу с башни. Пиздатое ощущение. А Долгопупсу – что он какую-то змеюку из кольта Гриффиндора застрелил. Кто ж этому жиробасу доверит кольт Гриффиндора, Долгопупс, он же тупой, как хлебушек. Так что, Деймон, не боись, это все глюки, а не реальность.
- Ну слава Богу, – вздохнул Деймон. – Пахан, будь другом, принеси огурчик малосольный.
- Без базара, – улыбнулся Дамблдор. – Идешь на поправку, хочешь похмелиться. Но пивка мы тебе не дадим. Лежи, думай о смысле бытия, если хочешь, а если нет, то возьми вон японские кроссворды.
Пахан удалился, шарудя подолом халата, а Деймон махнув рукой Винчестеру, снова улегся.
- Да чтоб ты, Виктория, была здорова со своей самогонкой, – прошипел военрук и, закрыв глаза, снова уснул.
====== Глава 18. ======
- А он че?
- Сказал, что типа Девяносто Первые Голодные Игры…
- А она че?
- С тесаком на сцену вышла.
- А он че?
- Перепугался.
- А она че?
- Чуть его не зарубила.
- А ты че?
- А я просто ахуевал. Старый, мне кажется, ты меня нихрена не слушаешь.
Гриндевальд, раздраженно взглянув на Деймона, сидящего на перевернутом ведре, пробормотал некие маты на латыни.
- Деймон, я приехал нейтрализовать остатки паров Самогонки Сатаны, потому что вы, химики хреновы, нанесли экологии такой ущерб, что взрыв на «Пушинке» просто курит в сторонке, – грозно сказал он – Вы ж детей потравили, в помещении дышать нечем. Счетчик Гейгера фонит нещадно. Работы дохрена, а ты меня своими бреднями отвлекаешь.
- Гриндевальд Анатольевич, не к кому мне больше пойти, – взмолился Деймон, прибив таракана молотком. – Как только при пахане говорить начинаю, он мне таблеточки какие-то сует, мол, выпей, Деймон, полегчает. А вы ж, етить вашу, экстрасенс. Помоги, старый пень, с ума уже неделю схожу.
Гриндевальд сменил гнев на милость, услыхав про то, что хоть кто-то восхищается его сомнительными экстрасенсорными способностями. Откинув противогаз в самый темный угол Тайной комнаты, в которой хранились различные приспособления для ликвидации химических последствий самогоноварения, Гриндевальд, присев на шаткий стул, повернул к Деймону фонарь.
- Ну рассказывай, только коротко.
- Короче, видение мне было, – зашептал военрук. – Убивашку своими глазами видел. Вот как тебя.
- А как ты понял, что это именно она? Мало ли в Панеме всяких Дейенерис Сальваторе?
- Похожа она на меня, Гриндевальд.
- Надеюсь, не мозгами, – покачал головой Валя. – Иначе бедную девочку придется отдать в спецшколу. Так чего было-то?
- Маньячка она, – горячо сказал Деймон. – Лютая маньячка. Я аж испугался.
- Гены, – пожал плечами Гриндевальд.
- И сказала в конце: «Найду тебя, Деймон Сальваторе, и убью к херам». За что, етить ее веником? Я ж люблю ее, как родную!
- Она тебе и так родная, – сухо квакнул Гриндевальд, нашарив в кармане халата жвачку. – От меня ты чего хочешь, юродивый?
Деймон призадумался. Понятия не имея, как «потомственный экстрасенс» поможет ему во внутренних тревогах, он, вытащив изо рта папиросу, выдохнул дым прямо в лицо Гриндевальду.
- Старый, а вдруг у меня дар? Вдруг мне на «Битву экстрасенсов» надо?
- Сынок, ну что ж ты еблан такой? – взвыл Валя. – Деймон, ты надышался парами Самогонки Сатаны. Я изучил состав и понятия не имею, как вы все еще живы, а про то, что Каркарова вообще не торкнуло, вообще молчу. Сказали тебе, галлюцинации, видения, тошнота, диарея, тяга к суициду, обостренное либидо и депрессия – абсолютно нормальные последствия. А ты уже дар себе приписал.
- Но так же реалистично было...
- Окстись, сынок. Каждого видение озарило, неужто тут вся школа медиумов? Ты на жирдяя этого, Долгопупса, глянь: он видел, как змею из кольта Гриффиндора пристрелил. Ты все еще считаешь, что в каждом видении присутствует капля правды?
- Прав ты, старый, – вздохнул Деймон. – Но неспокойно мне.
- Не ссы, Деймон, лучше о крестражах думай.
Деймон, отмахнувшись, напомнил, что пусть у пахана за крестражи голова болит. Но Гриндевальд лишь расхохотался, как сбрендивший олень.
- Ой, сынок, а надо ли оно Альбусу, когда этот тупенький очкастый мальчик у него за спиной? Гарри – Избранный, он и будет всю эту кашу расхлебывать, помяни мое слово.
- Но пахан делает все! Жопу рвет за те крестражи.
- Я знаю Альбуса еще со времен «Пушинки». Более хитрой сволоты я не знал, – признался ученый. – Пока мы тут все думаем, как свергнуть цыганенка, он сидит в своих покоях, жрет лимонные дольки и слушает Буланову.
- Не прав ты, Валя. Хороший он мужик.
Гриндевальд, не желая спорить, махнул рукой.
- Ступай, Деймон, мне еще подземелья дезинфицировать. А то от вашей самогонки там все тараканы подохли.
Деймон, послушно встав с ведра, поплелся к двери.
- Старый, – кликнул он, обернувшись. – Я точно не экстрасенс?
- Нет, Деймон, ты долбоеб.
На это позитивной ноте дверь за военруком захлопнулась, а Гриндевальд, убедившись, что он один, достал из шкафчика кастрюльку с ворованным плутонием, смачно внюхнул и, откинулся на спинку стула, жадно ловя кадры из будущего.
- Дамы, господа и Эдвард! – громогласно сказал Дамблдор во время обеда. – В связи с тем, что все мы траванулись парами Самогонки Сатаны, наш лекарь, Гриндевальд Анатольевич, счастливый обладатель диплома о высшем медицинском образовании, купленного в московском метро, назначил всем соответствующее лечение, которое состоит во временном, подчеркиваю, временном, ограничении дозы алкоголя. Ну-ну, профессор Винчестер, это не навсегда.
Но Дин, зарыдав, рухнул лицом в тарелку с борщом и заколотил кулаком по столу.
- Пить можно только безалкогольное пиво и домашнее вино. Напомню, что самогон, подкрашенный виноградным соком, не считается вином. Ну, за здоровье!
И, подняв бокал столового вина, пахан отхлебнул немного, распробовал и допил остатки.
- Сойдет.
Обед проходил как обычно. Вот Сэм плюхнул в последнюю тарелку жменю пюре и жареного карася, а Снейп и Холмс снова устроили чисто культурный мордобой за сердце самогонщицы, как тяжелые двери скрипнули и отворились. Стефан, первым заметив это, вскочил на ноги и, обляпав сидящую рядом Елену кетчупом, запрыгнул на стул.
- Люди! – разорался библиотекарь. – Это же…это же…
- Да рожай уже, ебаный трактор! – рявкнул пахан.
- Это же Аларик!
Ахнув, многие вскочили на ноги. Холмс и Снейп перестали макать друг друга в борщ.
Аларик, держась за стол, еле передвигал ноги, и, рухнув на колени, пополз к друзьям. Бледный, осунувшийся, худой…
- Пахан, – прохрипел Аларик, схватив Дамблдора за подол мантии. – Думал, не доживу.
- Господи, что с ним? – перепугался Джереми Гилберт.
- Позвоните его жене!
Гриндевальд, уже помахивая докторским саквояжем, присел на корточки рядом с еле живым Зальцманом и, заглянув в его глаза, ахнул:
- Господи Иисусе! Да он трезв, как скотина!
Самогонщица в ужасе упала в обморок.
- Что они с ним сделали?! – взревел Деймон. – Аларик, бро…
- Сухой закон, – едва слышно прошелестел «умирающий». – В Панеме сухой закон.
- Без паники! – крикнул пахан, заметив, что ученики приготовились орать. – Валя, что делать?
- У него острая нехватка алкоголя в организме, – констатировал Гриндевальд. – Срочно в больничку. Поставить водочную клизму, ввести литр пива внутривенно, компресс из спирта на лоб и винца налить.
Нетерпеливо расхаживая под дверью больничного крыла, военрук, доедая борщ на ходу, заметно волновался. Дин Винчестер, захвативший с собой кастрюлю с пюре, был куда спокойнее, но от добавки холодца отказался, что само по себе пугающе. Ученики сидели безмолвно и обездвижено, как восковые фигуры.
Когда же в коридор вышел Гриндевальд и стянул шапочку с волос, все кинулись к нему.
- Состояние стабильное, – произнес Валя. – Можно поговорить с ним.
Ринувшись в палату, солдаты армии света мигом окружили койку на которой лежал и тихонечко гоготал уже порозовевший от терапии Аларик.
Устремив свой немного затуманенный взор на посетителей, профессор Зальцман хрюкнул и, заплетающимся языком спросил:
- Хотите, поэму расскажу?
- Ну расскажи, – чуть забеспокоился Стефан.
- Вышла стерва на крыльцо, почесать свое яйцо. А у стервы нет яйца, ибо стерва – не мужик, – загоготал Аларик.
- На поправку идешь, брат, – улыбнулся Дин. – Ну, рассказывай, что там в Панеме.
- Ой, жопа там, ребятушки, – снова загрустил Аларик. – В Капитолии все как пидоры ходят.
- Я знаю, – ляпнул Деймон, вспомнив людей из своего видения.
- И не пьют. Но встретил я в Двенадцатом Дистрикте мужичка одного…он водяру гонит из спирта, ацетона и сливового повидла… только благодаря ему и выжил.
Дамблдор сочувственно покачал головой.
- Что там с Голодными Играми? Нашел Китнисс?
- Нашел, – кивнул Аларик. – Ох, ну и деваха. Зараза просто. Только и слышно: «Хеймитч, с хера ли ты пьешь?», «Хеймитч, заебал бухать!», «Хеймитч, кто этот бухарь рядом с тобой?». Страшная девка. Но боевая.
Записав это в блокнотик, пахан закивал.
- И это... Игры, – вспомнил Аларик. – Как ты, пахан, и говорил, я вписал нас под видом некого Нулевого Дистрикта, который…
- … специализируется на производстве самогона, – воскликнул Деймон.
Все обернулись к нему.
- Я же говорил, что это не просто глюк! – крикнул военрук. – Валя! Скажи им, Валя, я экстрасенс!
- Снимите с этого долбоеба штаны, я вколю ему успокоительное, – отозвался Гриндевальд. – А ты, болезный, говори.
- Так вот, – продолжил Аларик. – Украдем Китнисс с Арены. Но на Арену надо попасть посредством участия в Играх. Короче, это не сложно. Я узнал у Двенадцатого Дистрикта. Нам нужны: два трибута: один – девка, второй – тормознутый паренек, модная бабенка – ведущая, пьющий наставник и дизайнер.
Дамблдор задумался.
- Так, ну дизайнер у нас есть, – протянул он. – Гилберт, ты не против?
Джереми аж заверещал от радости.
- Бабенку-ведущую выберем. Пьющего наставника тоже, у нас этого добра навалом. Что делать с трибутами.
- Надо будет отснять выбор трибутов, – сказал Аларик. – Эдик отснимет. Короче, ссыкотно быть трибутом. Трибут может не вернуться с Игр.
- Чего? – удивился Гарри.
- Убьют его, Поттер. Как фраера в темном подъезде.
Гарри, понимая, что ничего супергеройского не совершал уже месяц, вскочил с табуретки.
- Я хочу быть трибутом! Я доброволец!
- Гарри, ты охуел? – рявкнул пахан. – Ты Избранный, не дай Бог пострадаешь на Играх, кто ж Волан-де-Морта убьет.
- Говорите, трибут может сдохнуть на Арене? – тихо спросил Стефан.
- Да, бровастый.
Библиотекарь расплылся в улыбке и, подозвав к себе брата, незаметно тыкнул пальцем в сторону.
- Да не, – отрезал Деймон. – Жалко.
- Жалко у пчелки в жопке, – гневно одернул его Стефан. – Давай, Деймон. Мы просрали Дурмстранг и кольт Гриффиндора, давай спасем хоть твою семейную жизнь.
- Не по-людски это, Стефан.
- Мы вампиры, бро. Нам можно. Ваше Паханство, я знаю, кто сможет достойно представить Нулевой Дистрикт.
- Кто, мистер Сальваторе? – поинтересовалась вместо Дамблдора Гермиона.
Стефан расплылся в улыбке довольного маньяка и, прищурившись, произнес:
- А пусть для тебя, стерва, это будет сюрпризом. Большим сюрпризом.
====== Как выкрасть Сойку-Пересмешницу за 24 часа? ======
В учительской было темно, лишь свечи и шахтерский фонарик пахана освещали эту страшную комнату, пропахшую нафталином и перегаром. Во главе стола сидел, естественно Дамблдор, в окружении, что называется, всех. Преподаватели, студенты (многие из которых ютились на полу) – все пришли в этот ночной час в обитель учительского беспредела с одной благородной миссией. А именно – выслушать план по поимке некой Китнисс Эвердин.