- Ну блин, можно быть по мальчикам и по девочкам и не страдать от этого, - пробормотал едва слышно Габриэль, зачем-то нажимая большим пальцем на широкий нос Сэма. – Нежный какой, подумаешь, - и хотя Сэм был его года на четыре старше, доминировал бы психологически Габриэль. Были люди, рядом с которыми он, несмотря на то, что был весьма дохлым, чувствовал себя королем мира, не иначе, особенно всезнающим и всенаставляющим. – А если это брат виноват, так тем более ему по мордасам настучать надо, а ты тут валяешься. Зачем мышцы такие качал, если выйти на бой не можешь? Тьфу, а выглядел таким мужиком, - и Габриэль хотел отстраниться, когда резкий выброс левой руки Сэма застал его врасплох. Широкая ладонь легла на ворот его рубашки, а пальцы сжали ткань стальной хваткой, но на его лице ничего даже не двинулось.
Вот блин, Кроули бы не погладил Габриэля по голове за такие слова. Не мог же он все слышать? Хотя черт его знает, может у него тон какой был? А главное, что теперь делать, отпускать он Габриэля не собирался, а вызывать медсестру – так не объяснишь, а Кроули все надо.
- Ну ладно-ладно, я просто сказал, - пробормотал он успокаивающе, и неожиданно рука Сэма расслабилась. И вроде бы рассказать бы всем, а вроде бы и стыдно – таким тоном с больным разговаривал. – Такой амбал, а разговаривать с ним только нежно надо, - вся усталось Габриэля как-то разом навалилась на него снова, и он плюхнулся на кресло обратно, кладя подбородок на руки на постель. Без привычного писка кардиомонитора он не знал, как следить за Сэмом, только так, в полумраке, не отводя глаз. Но если он смог двигать рукой, то, вполне возможно, скоро сможет осознавать то, что слышит. А может, это и был прогресс, только Габриэль посмотрел на него с другой стороны.
Габриэль протянул руку и медленно накрыл ею руку Сэма из чистого любопытства. Первые мгновения ничего не происходило, но чем больше Габриэль думал о том, как трудно мужикам порой слабыми быть, тем больше Сэм ощущался расслабленным. Это было похоже на изменение атмосферы во всей комнате. Габриэль погладил большим пальцем кожу кисти. Если бы он так лежал какой месяц, он бы озверел до прикосновения хотя бы кого-то нормального. Сколько Винчестер-старший ни приходил, ни разу не брал брата за руку, хотя утверждал, что делал это. А практиканты, а врачи – им зачем это делать? Габриэлю показалось, что рука дрогнула, но из-за своей усталости он уже ничего не соображал.
Соскользнув в дрему, он так и не заметил, как Сэм медленно взял его за руку, все еще не приходя в сознание.
***
- … Когда я пришел, они уже так были, - взволнованный голос доносился до Габриэля словно бы из-под подушки, наброшенной на его голову. Голова, кстати, нещадно болела, а от боли в шее вообще выть хотелось. Затекло все, что можно, а задница, казалось, навсегда останется квадратной. Да и пить хотелось. Не бухали ли они вчера по-черному с этим коматозником, интересно, потому что его ощущения трудно было назвать трезвыми. – Это же он сам его за руку взял?
- Мистер Винчестер, выйдите из палаты, пожалуйста, мы позовем вас, как только закончим, - вежливый и усталый голос Анны – их смена должна была вот-вот закончиться с Джо – звучал уже яснее и точно приятнее для раскалывающейся головы. Анну он любил. На какое-то мгновение он подумал, что было бы круто, если бы Майкл нашел себе кого-то такого же мягкого, как она. Эта мысль подбросила его в воздух мгновенно.
- Доброе утро, Габриэль, - от яркого света Габриэль не мог понять, что в Кроули не так. Когда понял, что на самом деле проблема была не в Кроули, а в силуэте за его спиной, высоком блондине, что одним плечом привалился к заблокированным раздвижным дверям, то он и вовсе потерял дар речи. Он никогда не ощущал свои глаза круглее, чем сейчас, а брови и вовсе грозили улететь в Космос.
- А почему… почему здесь… - заикаясь, начал он, хотя не мог понять, почему не так рад Люциферу, как должен был бы. Взгляд Люцифера был полон интереса, но холоден – он был чем-то крупно раздасадован, и Габриэль уже знал, что им, младшим братом. Только что он сделал не так?
- Будь добр, пройди со мной в ординаторскую, пока Анна посидит с мистером Винчестером за тебя, хорошо? – тихо проговорил Кроули, не касаясь его, но по ощущениям выходило, что он поднимает его за плечо. Дезориентированный и не совсем понимающий, что происходит, Габриэль послушно поднялся на ноги и отпустил руку Винчестера. Отпустил руку Винчестера? Он смотрел на бессознательного парня через плечо, силясь вспомнить, когда же Винчестер вообще смог взять его за руку. – Скажи мне, Габриэль, ты дейстительно никогда не встречался с мистером Винчестером и тем более никогда не был с ним близок? – все так же тихо спросил его Кроули, уже в ординаторской опускаясь за свой стол. Габриэль посмотрел на него так, как будто он спросил, когда они в последний раз осьминогов в космосе ловили.
- Разве что мне отшибло память и меня зовут Дон-Хуан, но об этом лучше спросить моего брата,- и он повернулся к молчащему Люциферу. Брат поднял одну бровь – вот уж в выдержке они были слишком похожи с Кроули, но ничего не сказал.
- Тогда объясни мне, как это получилось, - безо всякого нажима или давления попросил Кроули. Он размашисто написал что-то в истории болезни Винчестера, толщиной с два тома литературы, после чего положил ручку поверх и вновь посмотрел на Габриэля. Тот почувствовал себ неуютно – он не знал, о чем ему следует рассказывать. – Мне передали, что вчера мистер Винчестер добровольно передал тебе записи своего брата. Удалось ли тебе найти причину нарушения его психологического здоровья?
- Я не уверен, что могу сказать вам прямо, - он, конечно, видел сайт для геев, но не в его власти было обвинять малознакомого человека в другой ориентации. Тем более что он немногое прочел. – Я не успел прочесть всего, но у него были проблемы и с отцом, и с братом – как у всех людей во всем мире. Но это старые записи, около двух лет назад, - пожал он плечами.
- Хорошо, - произнес Кроули. Он провел по черным волосам, после чего мельком посмотрел на Люцифера за спиной Габриэля. Габриэлю этот ментальный разговор совсем не понравился, тем более что он не получил внятного объяснения, что здесь делал его брат. – Как случилось, что мистер Винчестер взял тебя за руку?
- Я не знаю, я спал, - честно ответил Габриэль, понимая, что весь этот диалог вообще как-то неудобен. Кроули вздохнул – неожиданно человечно для него – потер высокий лоб узкими и длинными пальцами, после чего, уже не пиля Габриэля взглядом, проговорил:
- Габриэль, я не собираюсь ни в чем тебя обвинять, даже если у тебя сложилось такое впечатление. Я лишь подверг себя опасению, что даже если мистер Винчестер очнется, длительное время его повторной социализации и психического восстановления потребуют твоего участия, а об этом тебя никто просить не в силах. Тем более, что рано или поздно все захотят узнать, почему ты стал ключом к его выздоровлению. Я не вижу никакого выхода, чтобы вытащить мистера Винчестера, освободить тебя и не подставлять вас обоих под внимательный микроскоп каждого из врачей в этом мире. А я обязан сообщить о подобном и сообщу, так как это действительно уникальный случай в практике. Большинство молодых не находят сил вернуться в нормальное…
- Потому что проблемы в таком возрасте кажутся им безвыходными, ага, я тоже слушал лекции по философии, - вырвалось у Габриэля прежде, чем он понял, что это звучит по-хамски. Как-то он отпустил со вчерашнего дня, хотя Люциферу же и обещал перед отъездом, что справиться с этой чертой характера. Кроули чуть поднял брови, но не стал возражать.
- Это похвально, - только и сказал он. – У меня слишком мало информации, чтобы разрулить эту ситуацию, а покровительство доктора Сингера не вечно, как и его терпение. В наших с тобой интересах как можно скорее решить эту проблему, затрагивая как можно меньше специалистов. Как правило, специалисты настолько доработались, что они все равно не помогут. К тому же, ты примерно в том же возрасте, что и он – даже если тебе неприятно читать чужой дневник, - Габриэль покраснел от неловкости, - это все равно нужно сделать как можно быстрее. Я обещаю, что не поставлю тебе в вину отказ от ответственности за это дело в любой момент, потому что ты еще не врач, но ты, по крайней мере, человек и можешь потратить часть своего времени.
- Я не уверен, что стану…
- По-моему, он понял, Алистер, - прервал Габриэля Люцифер. Старший брат посмотрел на него с вызовом, мол, давай, выскажи все, что думаешь, но Габриэль сумел пережить обиду невысказанных слов. – Расскажи, пожалуйста, мне тоже интересно, какие-такие успехи ты не сообщаешь нам с Майклом.
- Ну я же не 15 суток в обезьяннике скрываю, - пробормотал Габриэль, отворачиваясь от брата, когда он с ужасом осознал, что Кроули перед ним отчаянно пытается сдержать смех. Улыбка делала его еще более некрасивым, и без того обнажая все острые черты лица, но зато, смотря на него, не хотелось ничего подправить – заново создать и только. Кроули потер щеки узкими ладонями и наконец подавил улыбку. – Я просто подумал, что врачи, им некогда, конечно, а медсестры не могут относиться так к каждому, с ума сойти можно, но не все же такие крутые 24/7. Каждый из нас найдет себе, перед кем быть слабым, а в больнице это каждый второй из лечащего персонала, и несмотря на доверие со стороны пациентов, они в ответ ничего не получают, даже ободряющего прикосновения. Вы ведь сами начали всю эту тему с рецепторными полями, так почему так удивляетесь тому, что можно что-то делать и с нашей стороны? – к концу фразы он как-то удивительно разошелся. Винчестер представлялся ему тем, кого ему нужно и можно защищать (пока в коме, неважно, насколько он сильнее физически), а Габриэлю только дай шанс повыпендриваться – это брат тоже ему сказал перед отъездом. Брат вообще считал своим долгом высказать ему все самое плохое и, насвистывая, пойти себе дальше, словно слова о его собственных недостатках Люцифера ничуть не смущали из уст младшего брата.
- Это интересная мысль и в масштабах производства, конечно, невыполнимая. Ты тем не менее знаешь, в чем проблема Винчестера, пусть и похвально твое стремление раньше времени. Однако не ты один понимаешь, что Дин Винчестер тут тоже не проходил мимо, - Габриэлю было отвратительно сознавать, что, судя по взгляду Кроули, тот уже догадывается обо всех проблемах с ориентацией (причем почему-то приписывает их Габриэлю, а он просто проявил участие!). – Если он действительно имеет к этому отношение, а мы соберемся лечить именно… потворствуя и говоря, что это нормально, Винчестер может дать задний ход, и мы никогда не вытащим Сэма.
- Да не гей он, - вырвалось у Габриэля. – У всех есть проблемы, все сомневаются, но он там вроде в бабу какую-то был влюблен!
- Да я и не говорил, что гей, - удивление Кроули было искренним. – Я про то, что скрывать что-то от брата – это ненормально, и что бы у него там ни было – это в любом случае не смертельно и с этим можно жить. Но это больше похоже на правду, тем не менее. Как у Дина Винчестера к этому отношение?
- Мне пойти спросить у него номер телефона? – совсем раскраснелся Габриэль, а потому и потерял снова свои тормоза. Он вспомнил, как Винчестер прижался к нему в попытках услышать разговоры в ординаторской. О, он бы спросил, наглости природной хватает все равно, да только не из тех… - Нет, он наверное бы не принял, - удивленно воззрился на Кроули Габриэль, понимая, что знает ответ.
- А что такого в том, чтобы спросить номер телефона? – заинтересовался Люцифер, опираясь на спинку стула Габриэля. Габриэль его не понял, тогда как Кроули наградил старшего брата Люцифера совсем уж убийственным взглядом (по меркам шотландца это было абсолютно спокойное выражение лица и едва прищуренные глаза, Габриэль в этом отлично разбирался).
- Возвращайся к Сэму, Габриэль, - сказал ему Кроули, не прекращая этой битвы взглядов со старшим братом Габриэля. Габриэль, не будь дураком и с хорошим чувством самосохранения, быстро ретировался из ординаторской. Ему показалось, что он слышал что-то вроде: «А что я такого сказал?», но возвращаться и проверять точно не хотелось. И тот, и другой Габриэля напрягали и легко подчинили бы себе, поэтому Габриэль старался их избегать в таком настроении. Внутренне, он, конечно, не был так силен, как они.
Но все же ему было до смерти интересно, что здесь делал его брат.
- А ты и не говорил, что у тебя такой брат симпатичный, - Джо показала ему язык, закрывая сестринскую. Они с Анной уже переоделись в обычную одежду, распустили волосы и показались совсем уж молодыми девушками. – Мог бы и познакомить вообще-то, - фыркнула она, проводя по волосам.
- И вечно воспитывать Габриэля, - добавила Анна, и, улыбнувшись, увернулась от щелчка Габриэля. Он все равно ущипнул ее за руку. Они были старше его, обе лет по двадцать пять, и потому совершенно не воспринимались им как объекты ухаживаний, хотя они были по-своему интересны. – Но почему бы и нет, ты вечно ноешь, что на тебя никто не смотрит – вот и идите.
- А правда, - Габриэль поначалу не думал ничего такого. Он не знал, была ли у его брата девушка (вообще когда-нибудь, осознал он), но попробовать с его стороны точно ничего не стоило. Он оценивающе посмотрел на Анну – кто там Майкла знает, а он бы точно одобрил. Она помахала им обоим рукой, выходя их отделения, тогда как они замерли перед поворотом.
- Что мне нужно о нем знать? – спросила Джо, открывая зеркальце и размазывая тональник выше переносицы. – Количество детей не надо.
- Да он вроде обычный парень, - пожал плечами Габриэль. Он хотел выйти в коридор, когда Джо удержала его – они оба видели, как из ординаторской в конце коридора вышел сначала, засунув руки в карманы, Люцифер, а за ним Кроули, закрывая общий для врачей кабинет. До них донеслась часть разговора:
- … А я предупреждал, что так или иначе случайно кто-нибудь увидит. Это не так просто, как тебе кажется, особенно когда от их отношения ко мне зависят условия, и, следовательно, качество моей работы, - он пилил взглядом молчащего Люцифера выше его на голову. – Я же не знал, что он твой младший брат, а ты не потрудился даже спросить, где он практику проходит! Иди ему сам и объясняй, откуда меня знаешь, - Кроули хотел обойти его, когда Люцифер поймал его за руку.
- О, серьезно? Я пришел потому, что Лилит позвонила мне и сказала, что тебя не бывает дома, - резко сказал ему Люцифер. И Джо,и Габриэль притаились еще усиленнее, переставая, кажется, даже дышать. – Вообще. Кто тебе оплатит то время, что ты проводишь здесь? Зачем нужно себя гробить?
- Такой шанс выпадает, может быть, единственный раз за всю карьеру, тем более что это уникальный случай с хорошим концом, только если я все сделаю правильно…
- А мне плевать, - довольно флегматично возразил ему Люцифер. – Когда ты в последний раз дома был?
- Какая тебе разница? – устало возразил Кроули. – Почему ты брата своего об этом не спрашиваешь? Он здесь вообще жить вынужден. То, что я здесь ровно столько же, сколько и он – та маленькая компенсация за то, во что его ввязали. А я не могу его отпустить, потому что с высоты своего опыта и возраста вижу, что для него это не будет большой потерей, а для мальчика – жизнь, для меня – что-то действительно стоящее…
- Он себя слишком любит, в отличие от тебя, - возразил ему Люцифер. Кроме его руки на предплечье Кроули между ними не было контакта, но Габриэлю уже было достаточно. Ему было обидно, безусловно, за такие слова, но еще обиднее за то, что они были произнесены перед тем, кого он вроде бы даже начал уважать. А у Габриэля с этим обычно были большие проблемы.
- Поговори сперва с ним, Люцифер. Я как-нибудь обойдусь, обходился же все шесть месяцев, что тебя не было, - и Кроули первым вышел на лестницу, уходя, вероятно, в приемный покой, где врачи требовались всегда. Джо потащила Габриэля назад, к посту, словно они там и стояли, а он не знал даже, в чем причина этой липкой гадости, что окружила его. Что в этом было такого? Вроде бы и ничего, а нежелание принимать все равно росло. Он это даже произнести не мог.
И еще он не умел врать о себе. По его глазам Люцифер его быстро раскрыл, а Джо успела вовремя уйти.
- Поговорим? – спросил его Люцифер, когда из палаты Винчестера выбежала обеспокоенная процедурная медсестра. Почти никто, кроме Джо, Анны, Сингера и Кроули не верил в то, что присутствие Габриэля необходимо, но его реакция была быстрее мысли. Он оттолкнул старшего брата, бегом устремляясь в знакомую ему палату. Он и без кардиомониторов угадал, что давление Сэма падает, что едва заметная дрожь – это судороги, и он определенно на грани того, чтобы умереть.