Само собой, Майкрофт остается ненадолго.
Между чередой визитов, приемами пищи и прогулками по больнице Джон зачитывает новую книгу. На этот раз «В поисках Аляски» все того же Джона Грина. Он краснеет и заикается на сцене, где кому-то отсасывают, и Шерлок смеется, потому что сама сцена, и герои, и Джон фантастически несуразны. Эта книга короче предыдущей, и они доходят до половины прежде, чем их навещает Молли.
В качестве приветствия Шерлок называет ее по имени — и только потом понимает, что произнес «Молли». Она повзрослела за те три года, что он скрывался; все еще застенчивая и мягкая, она стала уверенней в себе (видимо, все же решила, что застенчивость и мягкость — ее стиль по жизни). Теперь ею сложнее манипулировать, но общение от этого только выигрывает. Он улыбается, довольный ее визитом и тем, что освоил новое слово.
Она вспыхивает и роняет принесенный ею букет. Он посмеивается, и она защищается, чего раньше делать бы не стала:
— А я думала — слышала — ты не можешь говорить. Афазия, верно?
Она наклоняется, чтобы собрать упавшие стебли.
Он пожимает плечами, кивает и смотрит на Джона. Джон понимает значение этого взгляда:
— Смешанная афазия, если быть точным. У него в запасе лишь несколько слов. Главная проблема в том, что он не может выражать свои мысли.
— О, — она неприятно поражена. В какой-то момент, перед тем, как заговорить с Джоном, она смотрит на Шерлока с жалостью. — Другие симптомы? Потеря памяти?
Шерлок закатывает глаза и отворачивается; может, с медицинской точки зрения он и дурачок, но его интеллект, как и прежде, на месте, и его тошнит от людей, считающих, что он отупел только потому, что больше не может объяснить, насколько тупы они сами.
Воздух наполняется напряженным молчанием. Он слышит тихое шарканье: это Молли наконец осознает свою ошибку. Но она не спешит извиняться, а он не собирается оборачиваться к ней.
— Он все еще Шерлок, Молли, — мягко констатирует Джон, окончательно ломая тишину.
— Конечно, — говорит Молли, но звучит так, будто она не верит. — Мне жаль, Шерлок; это было глупо.
Он не очень-то убежден ее словами, но, все же, позволяет себе повернуться. Толку играть в молчанку со столбом? Наказание так себе. Все равно, что лишить ужина объявившего голодовку ребенка.
Визит Молли обещает быть интересным — теперь, после того как они объяснились; она сидит на втором стуле (Джон, как всегда, развалился на том, что ближе к кровати Шерлока) и болтает. О чем? Конечно же о трупах в Бартсе. Шерлок удивлен: она подмечает небольшую деталь, которую все остальные по привычке упустили, и даже больше — дает ей объяснение.
— Окей, — Молли краснеет, заметив ухмылку Шерлока. — Она просто не могла быть хирургом. Я имею в виду не так, не с такими ногтями. Даже мне мои иногда мешают, приходится стричь их коротко, — она демонстрирует маникюр. — А с ее ногтями и скальпель не нужен.
***
Как всегда, дурные идеи приходят перед сном. Один на один с собой — сопящий на расстоянии вытянутой руки Джон не в счет — Шерлок сжимает кулаки и, зарывшись лицом в подушку, позволяет мыслям течь своим чередом. Единственный раз, когда вместо того, чтобы согнать с языка хоть что-то, он старается не издать ни звука. Радоваться тому, что смог — элементарно — назвать знакомых по именам? Он действительно жалок и заслуживает всех унизительных взглядов, адресованных ему. Он бесполезен, когда его интеллект заперт в темнице без возможности выбраться наружу. Глаза горят, плечи трясутся, и, как ни старайся контролировать дыхание — ничего не выходит; он рыдает, и это мерзко, он жалок, он ненавидит себя, ПОЧЕМУ бы ему не сдохнуть — гораздо проще и легче…
Несмотря на усилия, ему не удается лежать тихо, и Джон, который обычно просыпается от любого шороха, открывает глаза и сонно тянется к Шерлоку.
— Шерлок… Все в порядке?
Гениальный вопрос: Шерлок трясется и всхлипывает — конечно, все НЕ в порядке — но, как бы то ни было, тот отнимает лицо от подушки и с произнесенным «нет» касается руки Джона.
Джон бережно сжимает ладонь друга. « ‘Нет’ — я все ждал, когда ты это скажешь», — замечает Джон, и новый всхлип Шерлока похож скорее на смех. Хотя слезы не перестают, он, все же, немного успокаивается.
Джон вздыхает.
— Если бы я мог что-то сделать. Что угодно.
Шерлок поднимает глаза и стискивает пальцы Джона. «Ты уже делаешь», — он хочет, но не может сказать.
Что потом? Шерлок не помнит.
Кто засыпает первым? Он или Джон?
***
Шерлок снова просыпается один. Медсестра приносит завтрак.
— Не хмурьтесь! Сегодня на выписку! — нарочито-жизнерадостно сообщает она.
Это действительно отличные новости, однако Шерлок все еще ждет Джона, чтобы рассказать об этом ему одному. Он угрюмо ковыряется в тарелке с завтраком.
Джона все еще нет, когда сестра забирает Шерлока на неожиданный сеанс МРТ. Окей — неожиданный для него, тогда как все остальные, кажется, в курсе.
Никто из них не понимает смысла его взглядов и жестов, больше того — все обращаются с ним как с ребенком. Похоже, даже технологии МРТ дошли до того, что аппарат вот-вот спросит: «ВЫ П-О-Н-И-М-А-Е-Т-Е МЕНЯ, мистер Холмс?»
Он хочет Джона; Джон понимает его, Джон знает, что он не идиот.
Правда в том, что все это заставляет чувствовать себя полнейшим тупицей, и он уже на полпути к тому, чтобы признать, что не понимает элементарных инструкций — это злит еще сильнее. Он призывает всю силу духа только потому, что осознает, что чем быстрее окончится этот фарс, тем быстрее он окажется дома — это все, чего он желает с самого первого дня.
Когда он возвращается в палату, Джон уже ждет, упаковывая их вещи в армейский вещмешок. Шерлок так успокоен его присутствием, что забывает о злости и почти готов обнять Джона. Однако он ограничивается своей рукой на его плече, скупой улыбкой и рукопожатием — Джон улыбается в ответ, извиняясь за свое отсутствие.
— Прости, что исчез вот так. Думал, ты захочешь переодеться в свою одежду перед тем, как отправиться домой. Я положил ее на кровать, — он извиняется, задерживая взгляд на стопке вещей, как будто есть хоть один шанс, что Шерлок их не заметил. — Доктор Джейн придет, чтобы вместе взглянуть на результаты последнего МРТ, но потом — сразу домой, — он кривится. — Майкрофт прислал машину.
Шерлок корчит мину, разделяя чувства Джона.
Он начинает переодеваться. В Джона летит смятая пижама. Он пыхтит: «Туалет изобрели и для тебя тоже, Шерлок», — но все же ловит и складывает одежду.
Шерлок рад наконец надеть костюм; это делает его похожим на себя прежнего, и он нравится себе чуточку больше. Когда раздается стук в дверь, на Шерлоке только брюки и едва накинутая на плечи рубашка. Он кивает Джону, и когда Шерлок начинает застегивать пуговицы, тот отзывается: «Войдите».
Доктор Джейн сразу переходит к делу, показывая им снимки.
— Вы делаете заметные успехи, мистер Холмс. Эта область все еще повреждена — взгляните сюда — но отек сошел, — она делает паузу, после чего добавляет. — Более того, все, что должно было прийти в норму, теперь в полном порядке.
Шерлок тщательно переваривает новости, несмотря на то, что как раз этого он и ждал. Чего он точно не ожидал: а) увидеть Джона, сжимающего кулаки; б) увидеть Джона с выражением лица хорошо натренированного разведчика. Он наклоняет голову и не понимает ровным счетом ничего, до тех пор, пока их взгляды не встречаются. «Что опять? Что ты там задумал?» Джон не отвечает — лишь хмурится и отводит взгляд.
— Сейчас важнее всего как можно быстрее перейти к терапии, — объясняет доктор Джейн. — Следующие четыре недели станут отправной точкой в выздоровлении. Не упустите шанс. Держите ваше направление, — добавляет она, вручая Шерлоку конверт. Тот протягивает его Джону — заполнить бумаги сам он не может.
— На вашем месте, я позвонила бы сегодня же.
— Мы так и сделаем, — уверяет Джон, забирая конверт, чтобы аккуратно сложить в сумку. — Ну, Шерлок… Пора сматываться.
Шерлок хватает пиджак, переобувается и, даже не зашнуровав ботинки, спешит за Джоном. Они проходят мимо стойки медсестры, спускаются в лифте и попадают на освещенную солнцем улицу, где их ожидает машина Майкрофта.
***
Шерлок обнимает миссис Хадсон. С языка почти слетает «Хадсон», но он не произносит этого вслух — слишком грубо. Джон, напротив, чересчур суетится. Он подталкивает Шерлока вверх по лестнице, чтобы поскорее уложить на диван, всучив одеяло, чашку чая и печенье. В конце концов, он возвращается на кухню, чтобы позвонить терапевту, и Шерлок вслушивается в разговор.
«Да, мне нужно записать нового пациента. …Да, по направлению. Доктор Джейн, Дэ-Жэ-Е-Ий-ЭН. …Шерлок Холмс. Смешанная афазия. …Достаточно тяжелая; он освоил всего 4 слова. …Удар по голове тупым предметом», — Шерлок слышит, что Джон намеренно опускает подробности: «Он помешал преступнику. Семь, ммм, нет, восемь дней назад. …Очнулся на третий день. …Нет, никогда. …Только той ночью. …Да, знаю, я врач. …Да, на скрипке. …Хорошо. …Ладно. …Да, спасибо. До свидания»
Джон возвращается, протягивая визитку. На задней стороне аккуратным военным шрифтом выведена новая надпись: «Понедельник, 14:30». Шерлок кивает и неожиданно понимает, что устал; теперь, когда утренняя суматоха позади, делать все равно нечего. Он отставляет чай и растягивается на диване. Голова все еще побаливает; он накрывает лицо ладонями, чтобы избавить глаза от назойливого света.
Когда он просыпается, Джон дремлет в кресле. Шерлок запускает в него подушкой.
Джон чертыхается.
— Мог бы просто позвать по имени. Не прикидывайся, что забыл. Два дня ты только его и болтал.
Шерлок кривит губы и, дразня, соглашается. «Джон», — он смакует каждый звук, произнося имя друга хриплым ото сна и долгого молчания голосом.
Джон раздувает ноздри и закатывает глаза — но все равно выглядит польщенным. «Как насчет чая?» — он встает, собираясь пойти на кухню.
Шерлок кивает; слово «да» пока еще не поддается. Он встает, и пока вспышка в глазах Джона не переросла в лекцию о постельном режиме, проходит к окну, чтобы взять скрипку. Он колеблется, настраивая струны непривычно долго. Что, если он и это забыл? Что, если все, что у него осталось — только мимика и имя Джона?
Он начинает с Моцарта, и мелодия рождается так же легко, как и раньше. Чувствуя облегчение, он переходит к Песням Мендельсона, которые Джон слушает с явным удовольствием.
— Мне нравится. Что это?
Шерлок останавливает игру, и рот сам собой открывается для ответа.
На несколько мгновений они застывают. Шерлок — с зажатой подбородком скрипкой и все еще открытым для ответа ртом, Джон — с широко распахнутыми глазами и пылающим лицом. В конце концов, Джон сникает и тянется к чашке. «Прости», — говорит он. «Я просто… Извини».
Шерлок закрывает рот и замирает, с любопытством изучая Джона. За все время в больнице тот ни разу не забывал о том, что он не может говорить. Так почему забыл сейчас?
Но простое наблюдение за Джоном не дает ответа, а Шерлок все еще не может спросить, так что через мгновение он снова вскидывает смычок — и комната наполняется музыкой Мендельсона, которого он исполнял столько раз, что можно забыть о нотах.
Как же уютно и по-домашнему звучит повторяющее мелодию мурлыканье Джона.
========== Ничтожество ==========
Принято, что первый прием длится недолго — достаточно для того, чтобы познакомиться и оценить, насколько доктор и пациент подходят друг другу. Шерлок хочет, чтобы Джон пошел с ним. Только он способен смягчить ущерб, нанесенный очередной ужасающей репликой друга — в понятиях этики Шерлок, увы, бессилен. Но секретарь настаивает, чтобы Шерлок зашел в кабинет один. Шерлок заключает, что оскорбить кого-то молча не по силам даже ему, так что остается лишь стиснуть руку Джона и, получив благословение, отправиться на прием одному.
При виде Шерлока доктор Хиггс искренне улыбается и встает, протягивая руку для приветствия. Кабинет светлый, вокруг царит порядок; вдоль стен выстроены полки с самыми разнообразными музыкальными инструментами. Судя по всему, обстановка кабинета отражает натуру его хозяйки.
— Джулия, — они пожимают руки. — Мне обращаться к вам по имени или официально?
Шерлок теряется. После паузы он поднимает один палец. Первый вариант.
Она кивает:
— Что ж, Шерлок. Рада знакомству, — похоже, для нее общение «на пальцах» не выглядит чем-то из ряда вон.
— Ваш друг доктор Ватсон при встрече упомянул, что вы играете на скрипке.
Она садится за небольшой столик в углу, приглашая занять место по диагонали от нее.
Он холодно кивает. Сам он подумывает сесть напротив, но резонно заключает, что спор в данной ситуации не поспособствует налаживанию отношений (читай «выздоровлению»), и соглашается занять указанное место.
— Это великолепно, — ненавязчивый комплимент в духе Джона явно возвышает ее в глазах Шерлока, — у вас музыкальный слух; это значит, что вы умеете различать ритмы и тональности.
Шерлок кивает, но не очень-то слушает. Он осматривает комнату в поисках того, что расскажет о ее владелице. Иначе как исходя из ее литературных предпочтений — весьма обширных, надо сказать — заключить что-то невозможно; обстановка кабинета располагает к общению, но не говорит о ней ничего конкретного. На письменном столе раскрыта папка — Шерлок узнает собственные предписания. Поверх наклеен стикер, но отсюда прочесть надпись не получается. Рядом с папкой — блокнот и ручка, вероятно затем, чтобы делать пометки во время приема. Странно, что вместо того, чтобы сидеть там, они заняли столик в углу комнаты.
Джулия замечает направление его взгляда:
— Я записываю наблюдения уже после приема. Во время сеанса предпочитаю уделять все внимание пациенту.
Шерлок удивлен. Он вовсе не собирался утруждать себя попыткой вопроса. Дай угадаю: еще один гений чистой воды? Едва ли — она, конечно, умна и наблюдательна, но вряд ли в Лондоне остались свободные вакансии.
Шерлок кивает в знак признательности.
— Мне говорили, у вас в запасе несколько слов?
Он делает каменное лицо.
— Нет.
Воцаряется тишина. В конце концов, он улыбается, давая понять, что шутит.
Джулия смеется:
— Умно! Это все?
Он качает головой.
Ему не хочется составлять список; за исключением одного слова, он может произносить лишь имена дорогих ему людей (и он скорее бросится с крыши, чем признает этот факт). Но она ждет; Шерлок напоминает себе, что нужно работать сообща, и начинает записывать слова. Он чувствует себя голым.
«Майкрофт». Проще всего. «Молли». «Лестрейд». Х.. — он останавливается, все еще пытаясь добавить приставку «Миссис», но не выходит. «Хадсон». Последним неторопливо выводит свое “первое” слово: «Джон».
…Детство. Первое произнесенное слово. «Ты» — часть предложения «Ты делаешь все неправильно». Ему пять лет, он наблюдает за тем, как 12-летний Майкрофт решает домашнюю работу. Все так взволнованы тем, что он наконец заговорил… А он взволнован тем, что наконец нашел, что обсудить.
— Очень хорошо! Так бывает, что первыми в голове всплывают имена знакомых людей. Правда, немного странно, что свое собственное имя вы все еще не произносите, — Джулия решает закрепить успех. — Пойдем дальше, сумеете зачитать список вслух?
Шерлок качает головой. Он может читать и понимает смысл слов, однако ему до сих пор не по силам повторить прочитанное вслух.
— Жаль, но, возможно, все придет со временем. А вы можете петь? — реакция Шерлока заставляет пояснить. — Многие пациенты со смешанной афазией могут напевать песни, знакомые им еще до события, приведшего к болезни. Это мускульная память, но плюс в том, что она активирует участки мозга, ответственные за речь. Чем чаще это происходит, тем быстрее идет восстановление.
Шерлок хмурится, но затем пожимает плечами. Он не пробовал петь. Ну, то есть, петь-то он умеет — спасибо урокам музыки — но он никогда не понимал, зачем мелодии слова. Он не пел несколько лет: десять, а то и больше.