- Сестра? - Даи подскочил. - Что ты здесь делаешь?
- Принесла тебе сменную одежду, - Тсунаеши улыбнулась, помахала пакетом.
Даи выхватил его, буркнул нечто, по содержанию и форме мало похожее на благодарность, и стал торопливо натягивать штаны.
- Откуда ты узнала, что она ему понадобится? - прищурился Реборн.
- Я всегда ношу с собой комплект запасной одежды брата на всякий случай. С тех самых пор, как он стал при виде тебя выскакивать из штанов от усердия, - тонко улыбнулась Тсуна.
Даи покраснел, Реборн хмыкнул. А Гокудера опустился на колени перед Тсуной.
- Вы сестра Джудайме? - его глаза сияли преданным собачьим блеском. - Позвольте мне стать его Правой рукой и помогать вашей семье во всем!
Тсунаеши вопросительно взглянула на Реборна. Тот пожал плечами, взирая на нее с насмешкой. Игра, значит, но в счете пока что ведет она.
- Конечно, ты можешь помогать нашей семье, - улыбнулась Тсуна, поднимая парня. - А насчет Правой руки... думаю, это решать только Даи. Но... не хочешь вступить в мой клуб фотографии?
Гокудера засиял и закивал, так яростно, что Тсунаеши подумала, у него голова отвалится.
Что бы она ни говорила Хибари, а учебный план следовало выполнять.
Как всегда Тсунаеши с Реборном провожали Даи в школу. И если с сестрой он еще смирился, все-таки она была временным сотрудником средней Намимори, то от репетитора старался держаться подальше, не зная, чего от него ожидать.
Тсуна немного задержалась, заново завязывая шнурки на кедах. Брату сказала ее не ждать, идти вперед, она его догонит чуть попозже.
Предчувствие было нехорошим.
У ее ног резко затормозил велосипед, скрипнули шины. Тсунаеши распрямилась.
Первое, что бросалось в глаза - волосы цвета сакуры, выбивающиеся из-под шлема, и татуировка скорпиона на плече. Высокая, стройная и, наверное, красивая молодая женщина. О последнем судить было тяжело: ее лицо скрывали мотоциклетные очки.
- Привет, - улыбнулась незнакомка. Голос тоже оказался красивым, с небольшим тягучим акцентом, свойственным итальянцем. Тсунаеши приветливо кивнула в ответ. - Сегодня так жарко. Не хочешь пить?
- С удовольствием, - Тсуна даже бровью не шевельнула, как будто это самое обычное дело - принимать угощение от незнакомцев.
Девушка протянула ей бутылку и быстро покинула "место преступления". Тсунаеши осторожно отвинтила крышку и понюхала подозрительную ярко-фиолетовую жидкость. М-да, как примитивно. Нет, ну в самом деле, могла бы скрыть яд получше.
Ядовитый скорпион Бьянки.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы узнать вольного киллера, старшую сестру Хаято и наследницу семьи Гокудера. Бьянки Ядовитый скорпион, знаменитая отравительница. Но она бы никогда не сделала себе имя, не заработала репутацию в мафиозном мире, если бы травила так примитивно. Значит, у нее нет цели убить кого-то из семьи Тсунаеши. Еще одна проверка или метод тренировки Аркобалено. Интересно, почему Реборн вызвал именно ее?
В том, что это сделал именно Реборн, Тсунаеши не сомневалась.
Она догнала спутников через несколько домов.
- Реборн! - улыбнулась, мягко, открыто, как только умела. - Одна девушка сказала, что сегодня невыносимо жарко. И просила передать тебе это в знак своих искренних чувств. Ты же не станешь расстраивать девушку и отнесешься к ее подарку серьезно?
Она протянула ему подаренную Бьянки бутылку. И с удовольствием наблюдала, как Реборн не знает, как ему выкрутиться. Назови Тсунаеши какую-нибудь иную причину, и киллер с радостью бы отказался от воды, но вот любовь... он уже не раз хвастался Даи своим дьявольским очарованием.
Тсунаеши и не думала его отравить, тем более, что Леон наверняка быстро сварганит противоядие. Но вот потрепать нервы...
- Конечно же, нет, - мужчина произнес это глубоким, бархатным голосом.
Они остановились на обочине дороги, чтобы не мешать остальным прохожим. Реборн взял предложенную бутылку, снял с нее крышку. И все это время не отводил взгляда от Тсунаеши. Поединок, глаза в глаза. Тсунаеши догадывалась, что сейчас в ее карих глубинах черти танцуют самбу. И хотела, чтобы Реборн это видел. Знал, чьи это проделки.
И ничего не мог сделать.
Мужчина отпил немного и предложил бутылку девушке.
- Я вряд ли смогу принять ее чувства, поэтому хочу поделиться с тобой ее угощением. Как с другом и сестрой моего подопечного.
О, уже друзья! Как весело! Тсунаеши ощущала, как просыпается, оживает в ней прежний злой азарт Безумной Элис.
- Благодарю за предложение, но вынуждена отказаться, - покачала головой девушка. - Лучше будет, если ты сам скажешь своей поклоннице о не взаимности ваших чувств. Правда ведь, Даи?
- А... угу... - брат витал где-то в облаках.
- К тому же, - Тсунаеши усмехнулась, - я больше люблю зеленый чай, чем газировку.
И отпила из припасенной заранее бутылки.
Этот раунд вновь остался за ней.
Дома ее ожидал ядовитый пирог прямо в голову. Тсунаеши чудом успела уклониться, охнув, когда увидела сквозную дыру в двери, которую проделала безобидная внешне выпечка.
- Ничего себе! - присвистнула она.
- О, Тсуна, вы уже вернулись! - из кухни вышла сияющая Нана, приехавшая из гостей. - Это Бьянки, сестра друга Даи-куна, Хаято-куна. Она поживет у нас какое-то время. Правда ведь здорово?
- Конечно, мам, - улыбнулась Тсуна.
За спиной раздались подозрительные хрипы и стоны. Тсунаеши обернулась. Гокудера-младший скорчился на земле, схватившись за живот, изо рта у него шла пена.
- Гокудера-кун, что с тобой?
- Сес... сестра... - прохрипел он.
- Какая интересная игра! - просиял Ямамото Такеши, вызвавшийся пойти с ними.
Тсуна видела, как Даи поник и затравленно огляделся по сторонам.
Действительно, день у Савады-младшего выдался... напряженным. Мало того, что в школе Гокудера со своей преданностью не давал прохода, так еще и по дороге домой постоянно ссорился с Ямамото и намеревался его подорвать. И когда Даи не успевал перехватывать занесенный динамит, все шашки почему-то падали именно на него.
При этом Гокудера не уставал воспевать прекрасные черты внешности и характера своего Джудайме.
- Я хочу убить тебя! - Бьянки достала откуда-то пиццу.
Тсуна порадовалась, что мама уже вернулась на кухню.
- Зачем? - спросила она, уклоняясь от размахивающей опасной готовкой девушки.
- Потому что если вас не станет, Реборн вернется ко мне, в Италию! - фанатично заблестели глаза Бьянки. - Мы поженимся, у нас будет много детей. И наша любовь будет жить вечно.
- Бьянки была моей любовницей, - любезно пояснил со стороны киллер. - Четвертой, - добавил, призадумавшись.
Он с садистским наслаждением наблюдал за тем, как итальянка пытается избавиться от Савады-старшей. Несмотря на свой фанатизм, препятствие на пути к главной цели - Даи - она определила верно.
- Это всего лишь работа, Бьянки, - Тсуна замахала руками. - Она закончится, и Реборн вернется в Италию. А до этого времени ты можешь жить с нами, общаться со своим любимым, - нежный голосок и побольше счастья в глазах от возможности помочь такой красивой паре. - Я только надеюсь, что... может быть... - она немного замялась, смущенно покраснела, для чего пришлось вспомнить некоторые... очень приятные вещи. - Может быть... вы захотите провести свадьбу здесь, в Японии?
Где-то за ее спиной поперхнулся Реборн, радостно засмеялся Даи, глядя на ошарашенное лицо репетитора. Правда, он быстро стушевался и предпочел с помощью Ямамото утащить Хаято к себе в комнату. Тот до сих пор не пришел в себя.
Бьянки остановилась, в ее глазах появилась задумчивая дымка. Наконец, она просияла.
- Да, думаю, это будет великолепно! - пропела она. Пицца исчезла, Скорпион схватила Тсунаеши за руку. - Ты тоже видишь сияние нашей с ним вечной любви?
- Да, - твердо ответила Тсуна, стараясь не смеяться.
- О, так здорово, что я нашла здесь подругу! - Бьянки обняла ее за шею, крепко-крепко. И тут же отстранилась, подозрительно взглянула на девушку. - Но как же ты? Ты не пытаешься соблазнить моего Реборна?
- Что ты, что ты! И в мыслях не было! - замахала руками Тсунаеши. - Я вполне довольна своей личной жизнью. У меня уже есть любовник.
- Тогда ладно, - милостиво согласилась Бьянки, подхватила Реборна под руку и потащила на кухню - кормить с ложечки вкуснейшей стряпней маман.
Проходя мимо Тсуны, мужчина сверкнул в ее сторону яростным взглядом. Тсунаеши пожала плечами. Если Даи не может постоять за себя, это сделает она.
К тому же... весело-то как!
Все больше, с каждым прожитым днем с момента появления Реборна, дом Савада напоминал Тсунаеши филиал Страны чудес из произведений Кэрролла. Фантасмагорическое порождение детской фантазии с почти полным отсутствием структуры и какой-то своей извращенной логикой, в исполнении Вонголы оно приобретало психоделические оттенки. Что-то постоянно взрывалось, горело, раздавались звуки взрывов. Бьянки с криками о любви, полной страсти, пыталась накормить Реборна своей ядовитой кулинарией. Тот успешно скрывался, но в результате страдал Даи, на котором отрывался репетитор. Тренировки становились все более жесткими и жестокими. Даи с трудом доползал до комнаты затемно, где Тсуна обрабатывала ему раны и царапины под бдительным присмотром репетитора.
К ним постоянно приходили Гокудера, взрывающий все на своем пути, падающий в обморок от одного лишь взгляда на лицо сестры. Вечно смеющийся Ямамото, которому, судя по всему, доставляло удовольствие ссориться с Гокудерой.
На этом фоне вечно улыбающаяся, ничего не замечающая Савада Нана и спокойная, воспринимающая все иронично и получающая удовольствие от игр с репетитором Тсунаеши смотрелись не менее безумно.
- Нья-ха-ха, Реборн, великий Ламбо-сан убьет тебя!
Тсунаеши потерла глаза, кажется, началась новая страница безумия в доме Савада.
Она поднялась в комнату Даи, где поселился киллер. Маленький ребенок в пятнистом костюме теленка, с рожками в пушистых кудрях размахивал розовой гранатой. С выдернутой чекой. Тсунаеши выхватила ее, вышвырнула в окно. Воздух содрогнулся от взрыва.
- Прошу тебя, не надо, - она улыбнулась ребенку, погладила его по волосам. - Это не игрушки. Меня, кстати, Тсуна зовут. Это Даи, мой брат. Его репетитора Реборна ты знаешь. А тебя как зовут?
- Это самый никчемный и слабый представитель семьи Бовино, Ламбо, - презрительно фыркнул Реборн.
Даи молча пытался решать задачи и не обращать внимания на происходящее. Его мотивация в буквальном смысле слова читалась по лицу - многочисленные синяки и шишки от ударов преобразованного Леона.
Глаза Ламбо наполнились слезами, губки задрожали.
- Сп-спокойствие, только спокойствие, - пробормотал он и достал из прически массивную базуку.
Никакая снайперская выучка не могла подготовить Тсунаеши к подобному. Оружие выскочило из тонких детских ручек, а когда она перехватила его, перед глазами мелькнула разноцветная вспышка, и все исчезло.
Реборн опоздал всего на секунду.
Савада Тсунаеши была не первой девушкой, что сумела противиться его обаянию, улыбке, внешности, но она стала первой, кто заинтересовал его при этом. Независимая, как та кошка, что гуляет сама по себе. Нахальная, вредная, ехидная. И ведь не красавица, но Реборн не мог перестать думать о ней. Не в сексуальном подтексте, как могла вообразить себе Бьянки, если бы понимала подоплеку происходящего. Он предвкушал каждый новый день, как новую битву с ней, новую словесную, ядовитую перепалку.
Она взяла все самое лучшее от матери. Переплавила все эти свойства внутри своего организма в новый, неизвестный состав. Как и Савада Нана, не обращала внимания на слова о мафии, но не игнорировала их, принимала. И жила в меняющихся условиях, менялась сама, но при этом оставалась собой. Она заботилась о брате, однако не было в ней той опеки, что в матери. Девушка принимала людей такими, какие они есть. Даже Бьянки вынуждена была признать, что не будь у Тсуны любовника, она стала бы достойной соперницей за сердце "обожаемого Реборна".
Тсунаеши засмеялась, легко, задорно, как над самым смешным анекдотом.
А Реборн спрятал глаза в тени от полей шляпы. Почему-то такая реакция не совсем ему понравилась.
Савада Тсунаеши определенно являлась самой невыносимой женщиной из всех, что он встречал. Но, Пресвятая дева, какой же интересной!
Поистине достойный противник.
Он опоздал всего на секунду. Савада уже скрылась в розовом дыму, а когда он развеялся...
Ламбо перестал плакать, Даи сдавленно охнул и уставился на сестру, выпучив глаза. Челюсть его отвисла.
На полу стояла взрослая, тридцатилетняя Савада Тсунаеши, обернутая в одну лишь простыню. Белая ткань скользила по телу, подчеркивая все его изгибы. И открывала плечи, усыпанные яркими, алыми пятнами, в происхождении которых сомневаться не приходилось.