Как шутила одна ее подруга, отношение к жизни кардинально различается в зависимости от того, с какой стороны оптического прицела ты на нее смотришь. Вот Тсунаеши было весело.
У Мукуро не осталось подручных, чтобы задержать продвижение бравого отряда ее брата. Даи шел вперед, в сопровождении еще не до конца оправившихся Гокудеры и Ямамото, Реборна и очень довольной своим браком Бьянки, которая даже сейчас продолжала болтать по телефону с мужем.
Их единственным препятствием стал Ланчия, Мукуро, видимо, предупредил его о снайпере, но он попросту не успел отреагировать, так как не знал, куда будет направлен выстрел.
В голову. Умер сильнейший человек Италии мгновенно. Тсуна фыркнула и поправила платок, убрав под него выбившуюся прядь.
Никогда нельзя оставлять за спиной людей, способных нанести удар.
Реборн, как только Ланчия с расширенными от удивления, граничащего с шоком, глазами, упал, взглянул в сторону места дислокации снайпера. Прямо в прицел. И как будто в глаза.
Тсунаеши понимала, что играет с огнем. Что ей еще нужно проследить за спасением Хибари-куна и вернуться домой раньше команды брата, убрать, спрятать оружие, чтобы никто ничего не заметил. И при этом следовало учитывать Реборна и Леона, которого она вернула ему на время. За определенную плату, разумеется. Мармон бы ею гордился.
- Я ненавижу мафию, - спокойно произнес голос за ее спиной.
Тсунаеши повернула голову. Мукуро сидел на краю крыши, покручивал в руках трезубец. Спокойный, почти равнодушный, лишь дьявольская ухмылка выдавала его состояние.
- Я знаю, - кивнула Тсуна, полностью поворачиваясь к собеседнику и облокачиваясь на барьер крыши. - Мне почему-то кажется, что ты должен быть не здесь, - она многозначительно потыкала пальцем себе за спину, где в отдалении располагался Кокуе-ленд.
Туманник засмеялся своим тихим, куфуфукающим смехом.
- Может, я молод, но я не идиот, Чеширский кот. Савада Даи полностью никчемен, как будущий Десятый босс, но пока рядом Аркобалено, мне с ним не справится. А становиться заложником Вонголы не собираюсь, - он отложил трезубец, достал сигареты и закурил, смотря в безоблачное, голубое-голубое небо. - Я хотел захватить его тело и уничтожить мафию изнутри, выжечь дотла к чертовой матери. За все, что она сделала с нами. Но... - он передернул плечами.
Тсунаеши в чем-то его понимала. Столько времени идти к намеченной цели и обломаться на последней ступени. Нет ничего обиднее.
Картина попахивала сюрреализмом. Тот, кто должен быть врагами, спокойно сидят на крыше, выслушивают исповедь одного из них. Но правда в том, что интуиция Тсуны не ощущала враждебности иллюзиониста, понимала его, принимала. И совсем не хотела с ним сражаться.
Мукуро был слишком уравновешен для маньяка и психопата, как описывали его в архивах Вонголы. И, чего уж греха таить, очень симпатичным, с каким-то своим, дьявольским, обаянием. В его разноцветных глазах - обещание неземного удовольствия и огненной агонии одновременно, а его тонкие губы уже настолько привыкли презрительно и цинично кривиться, что он уже и сам не замечает этого.
Не до конца сломанный ребенок.
- За тобой прийдут Вендиче, - Тсуна принялась собирать рабочий инвентарь. Медленно, четко, выверенными движениями. - Ты сбежавший образец - пусть. Твоя вина по уничтожению мафиозной семьи не доказана. Но покушение на будущего босса Вонголы тебе не простят. Скажи, Мукуро-кун, ты ничего... странного не замечал?
Иллюзионист вопросительно поднял бровь.
Тсунаеши закрыла футляр, спрятала части винтовки в рюкзак.
- Ураган - есть, - она загибала пальцы, - Дождь есть, Гроза на месте, Солнышко бегает неподалеку. Даже Облачко на примете имеется.
- Не хватает Тумана, - по губам растеклась понимающая усмешка. Как и подозревала Тсуна, Мукуро был достаточно умен, чтобы просчитать варианты развития событий.
Иллюзионист сощурился, остро взглянул на собеседницу.
- Что ты предлагаешь?
Тсуна почти ликовала. То, к чему стремилась Вонгола, само плыло ей в руки.
- Стань Хранителем Даи. Можешь внештатным, приходящим, - произнесла она.
Если бы Рокудо был котом, можно было бы сказать, что его шерсть вздыбилась от возмущения. Он яростно блеснул красным глазом, в котором замелькали иероглифы путей.
- Я ненавижу мафию, - прошипел он, выплевывая каждое слово.
- Даи не станет Десятым, - серьезно произнесла Тсуна. - Гарантирую.
Мукуро задумался. Его мысли, несмотря на внешнюю невозмутимость, можно было прочитать, как раскрытую книгу. Вонгола желала сдать его Вендиче, чтобы обманом заполучить себе должника-Хранителя, который никуда бы не делся от мафии. Рокудо не недооценивал собственный талант, такие иллюзионисты, как он, - редкость.
- Почему я должен слушаться тебя? Ты убила моих товарищей.
- Ну, не всех же, - развела руками девушка. - Мальчик-звереныш и йо-йо вполне себе живы и даже частично здоровы.
Мукуро вскинулся, губы его сжались в тонкую, узкую полоску. Тсуна видела, как противоречивые сомнения раздирают парня на части, и не мешала ему спорить с самим собой.
В очередной раз она должна обыграть Вонголу. Ради брата и его друзей, глупых мальчишек, играющих в мафию. Пожалуй, история с Рокудо им пойдет только на пользу: снимет часть розовой пелены с глаз.
Мафия - это грязь, предательство, самые темные, самые страшные стороны человеческой натуры. И только такие, как Занзас, могут справиться с этой ношей.
- Будешь держать их в заложниках? - Мукуро наконец что-то решил для себя.
- Нет, отпущу, но надену на тебя предварительно ошейник, - хмыкнула убийца.
Она продемонстрировала металлический браслет - тонкую светлую полоску, внешне похожую на серебро.
Последнее изобретение Шоичи и Спаннера, вдохновившихся фильмами о тюрьмах и службах безопасности. Браслет надевался и застегивался только один раз, после чего реагировал на ДНК лишь Тсунаеши, ее отпечатки пальцев. Металл был создан с вмешательством Небесного пламени, вернее, льда, поэтому стал более крепким, чем обычные образцы сплавов.
- Уничтожить его не получится, снять - тоже, без моего вмешательства. Таким образом, я всегда буду знать, где ты находишься. И смогу связаться с тобой, если понадобится. Твоим песикам я такие уже примерила.
Мукуро сжал губы. Гордый иллюзионист ценил свободу превыше всего. Но и друзей бросить тоже не мог. И за это девушка уважала его.
- Ойя-ойя, - к нему вернулось отличное расположение духа, хотя взгляды обещали все кары мира, - кажется у меня нет выбора, ку-фу-фу.
Он протянул руку, и Тсуна защелкнула на тонком запястье полоску. Та мигом сжалась, обхватив плотно кожу.
- Вот адрес, где находятся твои друзья, - пленников заблаговременно перевезли, так что о квартире Тсунаеши они не могли сказать ровным счетом ничего. - Охрану я предупредила. И помни о нашей сделке, Мукуро-кун. Я не трогаю тебя...
- А я иногда прихожу на помощь Саваде...
- ... каждый раз, когда ему это потребуется.
Мукуро выпрямился, Тсунаеши тоже поднялась. Иллюзионист скользнул к ней вплотную, почти прижался.
- Я бы мог захватить твое тело, пронзить твой живот трезубцем.... - прошипел он на ухо девушке.
- Будь ты постарше, - вздохнула та, демонстрируя кристаллы льда на кулаке. - Что с Хибари?
Мукуро передернул плечами.
- Жив, что ему сделается, ку-фу-фу. Хотя как игрушка он был довольно-таки... интересен, - почти промурлыкал, вальяжно и по-садистски нежно.
Они бы спелись с Реборном. Тсуна хмыкнула, подхватила свой "багаж".
Когда она развернулась, на крыше уже никого не было.
Она не успела.
- Так вот, что ты скрывала.
Тсунаеши развернулась, отставляя части винтовки, которые планировала спрятать в специально оборудованном сейфе в подвале. Закрыла дверцу, вновь сделав ее практически незаметной частью стены.
Реборн стоял, прислонившись к дверному косяку. Ну, кто бы сомневался, что Аркобалено успеет вернуться домой раньше остальных, взвалив на ученика заботу о Футе и Хибари.
- Чеширский кот.... Как интересно, - протянул мужчина. Вот только глаза его были холодны, а губы кривились в горькой и циничной усмешке.
Это причиняло боль. Тсунаеши отвесила себе мысленного пинка. Какие бы отношения их не связывали, какие бы чувства она не испытывала к несносному Аркобалено, она не имеет права раскисать. Только не сейчас.
Да, она солгала, да, он ожидал не такого. Да, он чувствует себя преданным. Но она не в ответе за его ожидания и надежды.
- Чего ты добиваешься, так настойчиво разрушая мои планы? - нахмурился киллер.
Тсунаеши выпрямилась, приняла равнодушный и немного насмешливый вид. Привычная маска легко легла на лицо, позволяя не показывать грызущей изнутри боли.
- Как я уже говорила, благо брата для меня превыше всего. Он не станет мафиози, не будет Десятым, а исполнит свою мечту - выучится на врача.
- У него нет выбора, все уже давно решено, - отрезал холодно Реборн.
Ярость поднялась внутри, заклокотала ядом в груди, однако Тсуна не позволила ей прорваться наружу. На всякий случай демонстративно достала пистолет, прикрепила его к боку.
- Это мы еще посмотрим, - произнесла она, глядя в черные, ледяные глаза.
Сложно видеть в них холод, когда знаешь, как они могут мерцать страстью. Как может гореть и плавиться тело под их исследующим, восхищенным взглядом.
- Не боишься, что я... расскажу о тебе Вонголе, например? - поднял бровь Реборн.
- Романтические привязанности не являются для тебя слабостью, - хмыкнула Тсуна, складывая руки на груди. - Но это не значит, что у тебя совсем нет уязвимых мест. Например, синеглазая темноволосая девочка с забавной родинкой-цветком под глазом.
Реборн слегка побледнел, на что уже Тсунаеши приподнимала бровь.
- Даже если со мной что-то случится, мои товарищи смогут навестить и ее, и ее мать, - равнодушно, мстительно произнесла она.
Киллер молча развернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.
Тсунаеши постояла немного, а затем без сил опустилась на пол.
Она играла с огнем и выиграла. Только почему ее не радует собственная победа? Ради семьи ей пришлось шантажировать любимого человека, показать ему, какой на самом деле тварью она может быть.
Любовь - это всегда больно, ей повезло в прошлой жизни не познать данного чувства. А в этой.... От мысли, что она причинила боль Реборну, что он сейчас ненавидит ее, душили слезы. Хотя глаза оставались сухими.
Она все сделала правильно. Защитила брата и мать.
Тогда почему ей так откровенно мерзко?
Тсунаеши достала телефон.
- Эрик? Мы можем встретиться?
Небольшая забегаловка неподалеку от издательства, где работал бывший одноклассник Тсунаеши. Что-то из острой бразильской или мексиканской кухни - Савада не вдавалась в подробности. Плюсом здесь являлось другое: можно было заказать очень крепкие спиртные напитки. То, что нужно, чтобы заглушить омерзение к себе и боль от разбитого сердца.
Тсуна хмыкнула, затянулась сигаретой. Разбитое сердце... как пафосно и трагично. И слезливо, как в любовных романах. Она умудрилась полюбить Реборна и вместе с тем показать всю суть наемного убийцы.
Она поступила правильно. Сделала свой выбор. Только от этого не становилось легче.
Яркий свет заливал помещение, поделенное деревянными перегородками на некрупные кабинки со столиками. В одном углу весело проводила время заводная, почти хмельная компания, заказывающая все больше и больше пива. И даже откуда-то раздобыли караоке. Остальные не обращали внимания. Это место предназначалось не для романтических встреч влюбленных парочек, а для расслабления после тяжелого трудового дня.
- Скучаешь? - напротив нее приземлился русоволосый мужчина средних лет. Рукава немного помятой деловой рубашки были завернуты, открывая сильные, крепкие руки, покрытые жесткими волосками. Как у Реборна. Тсуне нравилось пальцами зарываться в дорожку черных, коротких кудрявых волос у него на груди, тыкаться в них носом, как глупый щенок.
- Твое приглашение прозвучало... неожиданно, - констатировал Эрик.
К ним подошла официантка, мужчина сделал свой заказ, Тсунаеши уже принесли тарелку с чем-то, смутно напоминавшим лапшу со специями.
Они с Эриком выделялись даже среди их компании. Одинокие, а мужчина - еще и безответно влюбленный. Поэтому и держались вместе, частенько встречались в этом ресторанчике, пытаясь утопить свои печали в алкоголе. Топил по большей части Эрик, а Тсунаеши работала бесплатным такси, каждый раз оттаскивая его до дома.
Ему принесли кролика под острым соусом, однако друг не спешил приступать к еде.
- Рассказывай.
Они собирались не поесть, а поговорить или, если точнее, выговориться.
- Я влюбилась, - произнесла Тсуна и залпом осушила стопку какой-то прозрачной, с легким желтоватым оттенком дряни. Дрянь оказалась забористой, внутренности обожгло огнем, на глазах выступили слезы. - Он скотина, ублюдок и просто эгоистичная сволочь. Но при этом заботлив, нежен до такой степени, что становится больно от его прикосновений. И хочется стать для него единственной, - еще одна стопка подействовала удручающе: развязала девушке язык. - Он узнал, кем я работаю....