Эта встреча вошла в «Истории» Бена: «К назначенному часу мои растрепанные волосы были причесаны, грязные ботинки начищены до блеска. Держась за руки, мы с мамой явились на встречу с директором и классным руководителем моего выпускного класса. Медленно и осторожно они сообщили, что хотят поговорить о моем будущем. Тон не предвещал ничего хорошего». Они сказали, что Бен – «необычный мальчик», и мама приготовилась слушать лекцию о том, как приучить невоспитанного сорванца к дисциплине. Однако речь пошла о другом. Миссис Коннелли и директор объявили, что хотят отправить Бена в специальную школу для «одаренных мальчиков».
Имелось в виду уникальное образовательное учреждение— средняя школа «Таунсенд Харрис» в городском районе Куинс. Успешное окончание этой школы означало прямую дорогу в Городской колледж Нью-Йорка. «Таунсенд Харрис» входила в число лучших средних школ в Америке и была бесплатной. Идеальный вариант для учеников из небогатых семей. Предложение было абсолютно неожиданным. «Никто в семье моих родителей никогда не учился. Все, кого мы знали, начинали работать, как только находили работу». Мама выглядела напряженной. «Она поблагодарила учителей и предложила им самим решить, в какой школе будет учиться ее сын». Бен тоже был обескуражен: «Я не знал, как это получилось и почему выбрали именно меня». Педагоги подтвердили: да, они совершенно уверены, что Бен должен учиться в «Таунсенд Харрис». Мама кивнула, Бен просиял. Не происхождение, а способности определили его будущее. «Такое было возможно только в Америке! С тех пор я навсегда стал благодарным патриотом своей страны», – торжествовал Бен.
Средняя школа «Таунсенд Харрис» располагалась на 23-й улице на Манхэттене. Дорога до нее была слишком долгой, и семья подыскала новое жилье недалеко от школы. Изобретательная мама умудрилась арендовать элегантный городской дом, который семья, конечно же, не могла себе позволить. Они заняли первый этаж, а остальные комнаты выгодно пересдавали.
Французский с Даниэль Дарьё
Теперь Бен быстро добирался до новой школы на автобусе по Лексингтон-авеню. Первым делом он усвоил, что, если хочешь сдать курс, нужно заниматься. Раньше с ним такого не было. В новой школе появились обязательные предметы, в том числе новые для Бена математика и французский. Он начал изучать французский в кинотеатре, где показывали фильмы с живым звуком. Ему было четырнадцать, и он «влюбился» в Даниэль Дарьё – кинозвезду с типажом Ингрид Бергман. «Я прислушивался к ее благозвучному голосу, одним глазом следил за Даниэль, а другим – за крупными английскими субтитрами», – таким «слегка косоглазым» способом он добился хороших результатов. Эти знания пригодились Бену позже, когда ему приходилось заниматься переводом во время службы в армии. После войны он переводил в США для Рене Кассена, французского дипломата и юриста, который был одним из основных авторов «Всеобщей декларации прав человека» 1948 года. В 1965 году Кассен стал президентом Европейского суда по правам человека, а в 1968 был удостоен Нобелевской премии мира.
Несмотря на выдающиеся успехи, Бен едва не вылетел из школы. Чтобы оплачивать обеды, он зарабатывал деньги на неудачливых игроках, которым продавал проигрышные лотерейные билеты. При этом он следил, чтобы его доходы составляли не меньше 15 центов. На эти деньги Бен покупал на обед гамбургер и немного картофельного пюре. Дела шли так хорошо, что бывший торговец старыми газетами совсем позабыл, к каким последствиям могут привести нечестные сделки. Директор школы, доктор Роберт Частни, догадался, откуда ветер дует. Он вызвал Бена и приказал завтра привести в школу отца: «Еще одно слово, и ты вылетишь вон!» Бен не решился сказать, что не виделся с отцом больше года. Он помчался искать телефон и просил папу срочно приехать. В конце концов, тот задолжал своему старшему сыну. На следующий день доктор Частни продолжил бесконечную тираду в присутствии озадаченного родителя. По совету Бена, папа спокойно слушал директора и просто кивал, хотя и не понимал, к чему столько шума. «Школа – не место для азартных игроков и жуликов! – кричал директор. – Азартные игры запрещены. Отцы обязаны учить своих сыновей соблюдать законы!» Он отпустил обоих, предупредив, что дает Бену последний шанс. Этот случай описан в «Историях» и заканчивается такими словами: «В трудные времена люди могут совершать поступки, за которые им потом будет стыдно. Я не вполне понимал это в четырнадцать лет и все же принял благоразумное решение уйти из игрового бизнеса и попытать счастья в законопослушных занятиях».
Эта была не последняя стычка со строгим директором. Ближе к окончанию средней школы доктор Частни снова вызвал Бена в свой кабинет. Он узнал, что Бен пропускает занятия в гимнастическом зале и в это время уходит обедать. Бен пытался объяснить, что это единственный час, когда он мог перекусить, а пропущенные тренировки он отрабатывал в другое время. Частни поставил ультиматум: Бен обязан посещать все занятия строго по расписанию, иначе не видать ему диплома! Бен не пошел на компромисс («Не люблю ни ультиматумы, ни бюрократов») и нашел выход из затруднительного положения. На следующий день он отправился в Городской колледж и договорился о встрече с деканом, ответственным за прием студентов. Бен поинтересовался, примут ли его в Городской колледж без зачета по физкультуре. «Мы будем рады принять тебя», – ответил профессор, жизнерадостный ирландец, который принял просителя за земляка. Частни «побагровел от злости», когда Бен сообщил ему об этом. «Ты не получишь диплом об окончании школы!» – кричал он. Дружелюбный ирландец сдержал слово. Так и получилось, что в 1937 Бен перешел в колледж, формально не имея диплома об окончании средней школы.
Первые успехи в криминологии
Городской колледж Нью-Йорка стал следующим известным образовательным учреждением, которое посещал Бен. Обучение здесь тоже было бесплатным, а принимали в колледж только хорошо подготовленных, перспективных и талантливых молодых людей. Многие были из семей иммигрантов.
«Они были грубыми и упорными. Для них колледж был шансом исполнить американскую мечту, а не местом для игр и развлечений», – писал Бен. Многие профессора были всемирно известными учеными. Один из них, философ и юрист Моррис Рафаэль Коэн, «с еврейским акцентом бросал вызов общепринятой морали», – вспоминал Бен выдающегося преподавателя. Во многом благодаря активной деятельности Коэна (который иммигрировал из Белоруссии в Америку двенадцатилетним мальчишкой) за Городским колледжем закрепилась слава «Гарварда для бедных». В то же время он считался гнездом радикальных левых. Один из предлагаемых курсов назывался «Диалектический материализм». Бен посетил занятие, посвященное дебатам между большевиками и меньшевиками, а также переписке Бухарина с Зиновьевым и другими сторонниками Русской революции 1917 года. От курса Бен отказался: «Революция и революционеры – не моя тема». Впрочем, он с критическим интересом наблюдал за словесными перепалками, которые «молодые коммунисты» устраивали с «молодыми социалистами» в одном из помещений Городского колледжа, известном как «Кремль». Он особенно внимательно прислушивался, когда активисты рьяно спорили о том, как добиться мира во всем мире. Нарастающее напряжение в Европе не осталось незамеченным среди американских студентов. Германский рейх усиленно наращивал вооружения и расширял свою территорию устрашающими и насильственными методами. После аншлюса Австрии в марте 1938 года Гитлер спровоцировал Судетский кризис со скрытой целью принудительно присоединить Чехословакию к Германии. Мюнхенское соглашение от сентября 1938 года должно было унять неукротимую жажду власти немцев, а тем временем Судетская область перешла к Третьему рейху. Британский премьер-министр Невилл Чемберлен объявил, что это обеспечит «мир нашему времени». Он невероятно заблуждался. Политика умиротворения не подействовала на Гитлера; он захватил «остаток Чехословакии» и сформировал имперский протекторат Богемии и Моравии. Это стало началом конца свободной Европы. После нападения на Польшу 1 сентября 1939 года национал-социалистическая политика перешла от экспансии к открытой войне.
В дискуссиях радикальных студентов Бен не принимал ничью сторону: «Меня привлекала тема мира, и тогда я присоединялся к дебатам. Насколько я понимал, основная цель коммунистов заключалась в том, чтобы разгромить социалистов, и наоборот. Что бы я ни говорил, обе стороны называли меня троцкистом. Тогда я не знал, что Лев Троцкий был известным контрреволюционером, чьи жизнь и карьера оборвались в ссылке в Мексике, когда агент Сталина ударил его ледорубом». Тем не менее Бен принял участие в марше активистов за мир во всем мире. Студенты Городского колледжа прошли больше трех километров и с высоко поднятыми знаменами подошли к Колумбийскому университету. «Мы пришли в элитный университет, рассчитывая на поддержку сотен интеллектуалов. Вместо этого студенты Колумбии объявили нам войну и забросали нас кусками мела и тряпками для классных досок». Бен пришел к такому выводу: «Я узнал, что есть разные взгляды на то, как управлять миром, и попытка сохранить мир может оказаться неблагодарным и даже опасным делом».
В этот период ранней юности произошли два события, которые повлияли на дальнейшую жизнь Бена – личную и профессиональную. Во-первых, он начал встречаться с Гертрудой, своей будущей женой. Впервые они встретились, когда она только приехала в город. «Ты совсем желторотик», – сказал ей Бен. «Глупый мальчишка!» – ответила девочка и удалилась с гордо поднятой головой. Позже они познакомились благодаря запутанным семейным связям. Однажды Гертруда, или Герти, навещала свою тетю, которая приходилась Бену мачехой. Вместе они собирались поужинать, как вдруг заявилась мама Бена. Она была вне себя, потому что Бен, уходя, запер квартиру и захватил с собой ключи, поэтому мама не могла попасть в дом. Разгорелся спор, в ходе которого Бен несколько многословно убедил мать, что сделал это не намеренно. «Герти была восхищена моими логичными и ловкими отговорками. Возможно, так я выиграл свое самое важное дело», – писал Бен годы спустя.
Они были примерно одного возраста, из одной и той же местности в Восточной Европе, у них обнаружились общие интересы. Бена впечатлили ее знание языка, грамотность и прилежание. Днем она работала на швейной фабрике, а после работы занималась в вечерней школе. Гертруда мечтала работать в социальной сфере, и вскоре ей предложили место социального работника в госпитале в Бронксе. В свободное время Бен и Гертруда посещали лекции в колледже «Купер Юнион» («они были поучительными и бесплатными») или ходили в зоопарк в Бронксе, «где можно бесплатно смотреть на обезьян». Иногда Бен угощал Герти мороженым в кафе на Тремонт-авеню.
Второе важное событие определило его профессиональную карьеру. «По причинам, которые я никогда не исследовал, я всегда знал, что хочу стать юристом». Возможно, на его решение повлиял жизненный опыт, полученный в Адской кухне: «Я искал направление, которое позволило бы мне снизить подростковую преступность. Так моей основной специальностью стала социология». На первом курсе колледжа Бен начал заниматься криминологией. Во время каникул он применил свои знания в исправительной школе для малолетних преступников в городке Доббс-Ферри на реке Гудзон. Здесь давали приют малолетним «беглецам, подросткам, которые прогуливали школу, ворам и даже убийцам. Одно из их любимых занятий состояло в том, чтобы бросать кусочки сахара-рафинада в топливные баки машин посетителей». Бен был ненамного старше вверенных ему воспитанников. По выходным он привозил для них пакет со сладостями, но ни разу не успевал угостить бедняжек, потому что кто-то ухитрялся стащить конфеты. Наконец, Бен предупредил, чтобы вор явился с повинной, но его требование осталось без внимания, и он устроил нарушителю ловушку. «В следующий раз я принес очень ароматные мятные леденцы. Виновный сразу проглотил наживку». Бен заставил шестерых подозреваемых пробежаться трусцой и выстроиться в ряд. Затем велел всем сильно выдохнуть. Личность вора тут же была установлена по сильному мятному запаху. Бен позволил соседям по комнате проучить виновного. «Возможно, некоторое время ему было сложно сидеть или стоять, но проступок больше ни разу не повторился. Опыт зачастую является лучшим учителем. Я отметил для себя, что мир и справедливость идут рука об руку», – к такому выводу пришел будущий юрист.
Образование в Городском колледже включало стажировку в органах юстиции Нью-Йорка. Бен вносил в судебные протоколы экспертные заключения психологов или психиатров. Так он составил представление о скрытых причинах нашумевших уголовных дел. «Я был удивлен и потрясен, когда обнаружил, что некоторые, казалось бы, добропорядочные граждане способны на самые жестокие преступления», – размышлял Бен. Такой же опыт он получил позже в Нюрнберге. Офицеры СС, которым он предъявлял обвинения перед американским военным трибуналом, происходили из благополучных семей и некогда получили престижные профессии. У многих было высшее образование.
В дни, когда Бен не корпел над учебой и не бродил за руку с Герти по паркам Нью-Йорка, он тренировался. Бен весил чуть больше 52 килограммов и решил попробовать свои силы как боксер в легчайшей весовой категории. Однако его высокие и длиннорукие противники обладали значительно большей дальнобойностью, чем он. Тогда тренер предложил ему сбросить пару килограммов, чтобы выходить на ринг в наилегчайшем весе. Бен рассказал об этой идее своей маме и столкнулся с резким сопротивлением. «Ни одну еврейскую маму нельзя убедить в том, что ее ребенку нужно похудеть. Мама пригрозила дать мне несколько уроков бокса, которые я запомню на всю жизнь. Так рисковать я не мог. Моя боксерская карьера закончилась», – написал он в «Историях».
У Бена было еще одно занятие, приносившее небольшой доход. Он писал курсовые для студентов других высших учебных заведений. Один старшекурсник Городского колледжа основал процветающее дело и предлагал собратьям курсовые работы и даже диссертации на всевозможные темы. Бен исполнял обязанности главного помощника. Он брался за все заказы по социально-экономическим дисциплинам. Бен набирал в библиотеке стопку книг, раскладывал их на полу в спальне и выдавал курсовую, как правило, за выходные. За работу платили 100 долларов. Польза, которую он извлекал, была весьма значительной: «Я не только зарабатывал на жизнь, но и развивал исключительную способность быстро читать и писать, а также узнал намного больше, чем можно выучить в колледже».
В 1940 году в возрасте двадцати лет Бен окончил Городской колледж и получил степень бакалавра общественных наук. Его оценки были превосходны; по всем предметам, которые были ему интересны, он был лучшим в классе. Он размышлял: «Что же дальше? Я не знал ни одного адвоката и не имел понятия о юридических факультетах. Мои родители не могли мне помочь. Я знал: чтобы вырваться из бедной среды и получить образование, необходимое для достижения моих целей, я должен попытаться стать лучшим студентом в лучшем юридическом университете мира». Бен отправил заявление на зачисление в Гарвардскую школу права. К его удивлению, все получилось с первого раза. «Я так и не выяснил, почему меня приняли в это элитарное учреждение, однако меня зачислили в набор 1941 года», – рассказывает Бен.
Профессор Глюк наводит Бена на след
Бен переехал в маленькую студенческую каморку на кампусе Гарварда в Бостоне[12] и с нетерпением ждал первого дня обучения праву. Однако новичков приняли холодно. Вместо приветствия декан Школы права предупредил: «Посмотрите направо, теперь налево. В конце семестра каждого третьего здесь не будет». Треть студентов с худшими показателями автоматически попадала под отчисление. Бен озирался по сторонам и украдкой разглядывал соседей. «Мы все оцепенели», – вспоминал он позже.
Похожим образом развивались события дальше. «В Гарварде я узнал, что такое страх», – вспоминал Бен. Особым садизмом отличался профессор Эдвард Уоррен, преподаватель имущественного права. Студенты прозвали его Бык Уоррен. Однажды он вызвал первокурсника к доске, вручил ему десятицентовую монету и приказал позвонить родителям. Студент должен быть сообщить родителям, что они зря тратят свои деньги, потому что ему никогда не стать юристом. Бен писал: «Другие однокурсники завывали от смеха и легкой паники. Больше я этого студента не видел». Хотя Бен получал высокие отметки, он очень огорчался, когда Бык унижал других студентов. Впрочем, однажды и его угораздило попасть под горячую руку. Он точно по расписанию пришел на занятие по имущественному праву и обнаружил, что в последний момент лекцию перенесли в другой корпус. Бен прибежал в другую аудиторию и осторожно приоткрыл дверь. Уоррен уже начал лекцию. Заметив Бена, он прервал доклад. «Ты! Пошел вон! Убирайся! Пошел вон!» – заорал он. Бен рванул из аудитории, словно за ним черти гнались. Уоррен больше не вспоминал об инциденте. В конце семестра он зачитывал низкие оценки студентов, которых хотел унизить. Бенджамин Ференц значился первым в списке. После занятия Бен подошел к Уоррену. Должно быть, это какое-то недоразумение. Бен напомнил преподавателю, что тот часто за ответ ставил ему оценку А, а теперь он назвал итоговую оценку D». «Ты опоздал на лекцию, – ответил Уоррен. – Я зачеркнул все твои пятерки, чтобы проучить тебя».