По требованию воспитателя и по его настроению, нам приходилось стоять с вытянутой рукой и открытой ладонью, по которой гуляла линейка. Или с вытянутой рукой и сжатыми пальцами, что, кстати, было еще больнее. И это еще ничего.
Бывали дни, когда на наши спины обрушивалась вся боль разочарований, принесенная учителем из дома, и он терял контроль над собой и месил без жалости первую попавшуюся жертву.
Не все учителя были жестокими. Некоторые никогда нас не били. Некоторые нас почти не наказывали. А учительница Рина из четвертого класса легонько хлопала нас по лицу, как во время массажа, только чтобы не забывали, кто здесь учитель.
Били нас не только в школе. Дома тоже доставалось: от родителей, от старших братьев. И на улице мог попасться какой-нибудь драчун. Другого мы не знали. Не раз я приходил домой весь в синяках. Таким было воспитание, образ жизни и культурные нормы.
Другого мы не знали и считали, что это нормально – тебя бьют, и ты бьешь.
Вскоре и я поднаторел в уличных боях. Хоть росточком и не вышел, но я был дерзким и сильным, и немногие могли меня одолеть, даже среди тех, кто старше года на два. И сам иногда возвращался с синяками, шрамами и порезами на теле. Иногда с искусанными руками.
Пока однажды, подростком, устроив засаду другим, не поймал одного парнишку. Резким движением я уложил его на лопатки головой в песок и запрыгнул сверху, готовый пустить в ход кулаки. Вдруг он сжал мои руки и сказал спокойно, без страха: «Знаешь, почему ты дерешься?». И сам ответил: «Потому что не умеешь говорить».
Его слова потрясли меня. Я встал и протянул ему руку. И сказал: «Извини» и «Спасибо». И с тех пор я учусь говорить.
Конечно, я дрался еще не раз. Но только когда не было выбора и только в целях самообороны. Потому что было еще много таких, кто не умел говорить и разговаривал только кулаками.
Тот парнишка был моим ровесником, и для меня он стал настоящим героем, Человек часто бьет из страха, что его назовут трусом. Возможно он не хочет ссориться, а предпочел бы подойти и сказать: «Давай будем друзьями». Но страх «что скажут другие?» сильнее, и мы ссоримся, спасая свое эго и теряя друзей.
Мудрецы говорили: «Мужчина – тот, кто сумел побороть свои инстинкты». То есть тот, кто сумел справиться с ними, не развязывая войны – словами и переговорами.
Сегодня ни в Ашкелоне, ни во всем Израиле уже не бьют детей в школах. Дети получили свободу и уважение. А я считал тогда и считаю сегодня, что каждый учитель желал лучшего для своих учеников. Не понимаю и не одобряю родителей, выступающих против учителей. Тех, что проявляют к учителю неуважение при детях. К учителю, отдающему детям все свои силы и способности.
Учитель заслуживает уважения. Так должно быть. Почитая учителя, ребенок может учиться, усваивать материал и вести себя достойно. Все начинается с дома. Учитель учит. А воспитывают родители.
Все эти годы я относился с уважением к своим учителям. И даже когда стал студентом, и уже можно было звать преподавателей просто по имени, я ставил перед именем уважительное «учитель». Так же как ставят «доктор» перед именем, обращаясь к врачу. Даже если я захотел бы называть их просто по имени, не смог бы. Так я отдаю дань уважения тем, кто посвящает нам свои жизни.
Я часто спрашиваю себя: «Почему?». Почему наш хваленый директор, кладезь идей Эфраим Фоссет, не догадался раздавать нам по «железному куполу» у входа каждое утро в начале учебного дня?
Это избавило бы меня от лишнего позора и множества глупых, нелогичных ответов на вопросы учителей. «Почему не пришел на молитву?» «Где домашнее задание?» «И вообще, почему тебя несколько дней не было в школе?».
Обычно я отвечал, что кипу постирали. А если пропускал несколько дней, то кипа еще и сохла. Хотя ее никогда не стирали и уж тем более – не сушили. А в дни, когда воображение выходило из берегов, я удивлял учителей вестью, что кипу унес ветер, что она упала, что я не нашел ее или ранец, который по размеру был больше меня. А назавтра и то, и другое вдруг находилось.
На самом деле, «железный купол» надежно защищает от ракет и снарядов, что выпускаются по нашей стране врагами. В основном ХАМАСом из сектора Газы, что обстреливает ракетами мирных граждан. Обстреливаются прилежащие к Газе районы, города Сдерот и Ашкелон.
Господин директор, если бы тогда, в начале 70-х, вы изобрели прототип системы «Железный купол», вы бы уже получили Нобелевскую премию мира, а мы, ученики и учителя, заслужили бы мировую славу и встали в один ряд с величайшими учеными мира, а не учились бы в дурацких школах.
Разве я не был для вас веским поводом сделать открытие века? Видимо, для великих и добрых дел мало воображения, дальновидности и таланта. Нужно еще кое-что. Например, Бог, который сотворит для нас чудо.
«Классная фотография 4 класс»
ГЛАВА 9. Доброе имя лучше хорошего масла
Подводя итог моих школьных лет и истории воссоединения школы «Йешерун», скажу, что в воздухе витал дух добра и оптимизма – так я чувствовал и тогда, и сегодня. И на этом завершу мой рассказ о воссоединении учеников «Йешурун».
Сегодня нам по 54. Мы стали чуть старше, а учителя и административная верхушка – тем более. Те, что еще живы.
Много лет я мечтал в душе, верил и надеялся на воссоединение нашего класса, который носил в своем сердце все эти годы. И все ждал, что почтовый голубь принесет весточку о возрождении нашего коллектива. Как птица-феникс, сжигающая себя дотла, а потом восстающая из пепла для новой жизни. Восстав, она оборачивала пепел от предыдущего жизненного цикла ароматическими травами: миррой, нардом, шафраном, корицей и ладаном. Ладан растет в пустыне, на границе между Амманом и Йеменом.
Там же похоронен и библейский Иов. Тот самый, которого по велению Бога испытывал Сатана, чтобы проверить, насколько сильна его вера.
На долю Иова выпали самые тяжелые испытания, которые только способен вынести человек. Потеря детей, потом – имущества; язвы, разъедавшие тело… Несмотря на все это, он благословлял Бога, говоря: «Бог дал – Бог взял. Да будет Он благословен и ныне, и присно, и вовеки веков».
Бог отплатил Иову. Он даровал ему еще большее состояние, здоровье и новую семью: сыновей и трех прекрасных дочерей. И не было красивее дочерей Иова.
Мидраш говорит, что птица Феникс не ела с Дерева познания и получила жизнь вечную с бесконечным числом циклов. Эта легенда присутствует у всех древних народов в различных версиях: у греков, у египтян и евреев. И у всех общие черты: огонь, возрождение и вечная жизнь.
Скромно замечу, что я, как человек впечатлительный, думающий, обладающий богатым воображением и ясным взглядом на жизнь, склонен к ностальгии. И воссоединение моего класса напомнило мне возрождение птицы Феникс.
Почти телепатически мы нашли друг друга. Наш класс возродился и обрел новую жизнь. Возродился обновленным, свежим, полным жизни, любви, эмоций и юношеской энергии. Словно только вчера мы расстались, и наступил новый день. А в довесок – сорок с лишним лет опыта. Хотя в моем случае события прервались значительно раньше.
Во рту сладковатый привкус, душа полнится восторгом и гордостью за коллектив. Словно мы стояли в очереди за птицей Феникс и вместе пили из источника молодости. И мы жадно пьем живую воду и впитываем с радостью и любовью каждую каплю информации, каждый снимок, видео и сообщение.
Все легко, нет ни лицемерия, ни предпочтений – только искренность, похвала, равенство, открытость и простота. Истинная братская любовь. Один за всех, и все за одного.
Весь коллектив сплотился как один. Дело нашлось для каждого. А Нисим Хазиза предложил назвать наш класс его именем, а в качестве компенсации предложил скидку 50% и рассрочку на надгробный памятник. Странно, почему никто из нас не занял очередь?
Каждый вносит посильный вклад, и любой вклад приветствуется.
Наш обновленный коллектив держится на возрожденных воспоминаниях, и мы радостно отправляемся в путь.
Наш класс, тридцать с лишним восточных евреев из старых районов Ашкелона, представляли настоящий срез реальности «второго Израиля» – Израиля бедных районов и многодетных семей 70-х годов. Культура, отстоящая на сотни световых лет от богемы Тель-Авива и центра страны.
Израильский фильм «Горячая жевательная резинка» был точно не про нас. Его реальность казалась нам далекой и недосягаемой. Не говоря уже о заграничной жизни, которую мы видели только по телевизору и в кино – в фильмах с Брюсом Уиллисом и про ковбоев.
Кинотеатр «Маор» и Лотета, продающий семечки у входа в бумажных кулечках, кричащий: «Кому еще? Кому еще?», что с марокканским акцентом звучало как «Камушо? Камушо?».
Кинотеатр «Рахель» в престижном районе снобов Афридар…
В те времена у входа в кинотеатр стояли добрые-предобрые контролеры. Немного поплакать, немного поклянчить – и вот ты уже в кинотеатре совершенно бесплатно. А деньги остаются на сладости.
Как правило, впечатление от фильма не проходило по нескольку дней. Мы выхватывали пластмассовые пистолеты, как в кино, или изображали каратистов.
Как просто стало жить сегодня! Просто нажимаешь кнопку на пульте и выбираешь любой фильм!
Садишься в машину, выжимаешь газ – и ты уже в Тель-Авиве!
Нажимаешь кнопку на компьютере, покупаешь билет на самолет, и через пару часов ты уже гуляешь по улицам Москвы, Парижа или Рима.
Все просто, легко и электронно.
Поколение «инстант». При всем обилии самой продвинутой техники и электроники кажется, что жизнь проходит мимо, и мы проходим мимо нее. Нет чувства истинной свободы и ни малейшего шанса уединиться.
Ты находишься под постоянным прицелом внимания, причем с собственного согласия. И если ты отключил телефон, чтобы немного побыть одному, все начинают нервничать и засыпать тебя вопросами, будто ты исчез совсем. Пока ты и сам не начнешь жалеть, что позволил себе уединиться.
Мы жили просто. Поколение простоты. И эту простоту мы любили. Мы любили свою незамысловатую жизнь, и я могу сказать с гордостью, что мы жили. Жили полной жизнью и дышали полной грудью, упиваясь своей свободой.
Я и сейчас при любой возможности с радостью полезу на дерево. И пусть я не кричу «Тарзан под небесами! Не сверкай трусами!». А может, и кричу… С удовольствием срываю шишки с кипарисов и пуляюсь в прохожих. Грешу, воруя апельсины… И все это для того, чтобы ощутить вкус тех счастливый дней.
Да, мы жили просто. Средств не хватало, детей было много, и родителям приходилось тяжело… Но родители, учителя и друзья дарили нам достаточно тепла и прививали ценности.
Мы умели находить радость в мелочах, довольствоваться малым и делиться малым. Потому что уже тогда мы понимали: хочешь ощущать счастье – делись им с другими.
Несмотря на все трудности, мы выросли и стали честными, уважаемыми людьми. Мы умеем дарить. Мы вырастили детей, а кое-кто уже дожил и до внуков.
Мы учились воспитывать детей, прививая им свои принципы, и учили их быть счастливыми, идти своим путем и слушать голос своего сердца.
Надо сказать спасибо нашей замечательной школе – и педагогам, и руководителям, преподававшим нам разные науки и умения. А попутно учили быть вежливыми и любить людей, как праотец Авраам, что отстаивал жизни грешных жителей Содома, не ожидая благодарности. Нас учили милосердию и скромности, как праотец Моисей. Ему было 120 лет, когда он увидел издали землю обетованную. Но он не вошел в нее, потому что согрешил, ослушавшись Господа.
А у наших учительниц есть биометрические паспорта. За пару минут они проходят паспортный контроль, выезжая из страны или въезжая в нее. И не нужно блуждать 40 лет по пустыне.
Мы, их ученики, смиренно говорим «спасибо» всем. А вам, учительница Нурит – особенно. Ваше чувство юмора расцвечивало уроки. Мы для вас были самым дорогим. Вы научили нас принимать удары судьбы, как Иов, и подвергаясь испытаниям, верить, что все к лучшему. И честно, мы любили и ценили вас. И сейчас ценим. Счастья вам. Господь награждает за безоговорочную веру в то, что он желает для нас только лучшего. Так и вы. Ведь вы хотели, чтобы мы выросли хорошими людьми, потому что знали лучше всех, что «доброе имя лучше хорошего масла».
ГЛАВА 10. «Первый взгляд»
Год или два назад, в пору долгих праздников, когда свободного времени было хоть отбавляй, я читал интересную книгу, проникнутую моралью – «Истории из жизни раввинов».
В одном из рассказов говорится о раввине, жившем много лет назад в одной деревне в Галиции, на территории, расположенной между Украиной и Польшей наших дней.
Раввин отправил своего ученика в Париж собирать пожертвования. За минуту до того, как ученик отправился в путь, раввин попросил привезти ему из Парижа курительную трубку.
Ученик пустился в путь, и вскоре собрал пожертвований больше, чем ожидалось. Вернулся он в деревню, но вдруг вспомнил, что забыл про трубку. Тут же побежал он в табачную лавку, купил хорошую, дорогую трубку и отдал раввину.
Рав осмотрел трубку и сказал: «Она не из Парижа». Ученик ответил: «Уважаемый, это хорошая, дорогая трубка». «Не в трубке дело, – сказал раввин. – Я не хотел, чтобы, гуляя по красивейшим местам Парижа, ты забыл свою маленькую деревню и раввина, который тебя ждет».
Эта история напомнила мне о местах, где я провел свое детство и юность до самой армии.
И мы с моим третьим сыном Озом отправились в путешествие по местам моего детства, Ашкелону – по старым районам, ашкелонскому парку, Афридару – району снобов, по пляжам и дюнам. Съездили и к школе «Йешурун», и к нашему первому дому в Ашкелоне.
Как все изменилось и каким маленьким стало! Наверное, дело в разности восприятия маленького ребенка и взрослого человека.
Когда-то мой дом был для меня целым миром. В нем жила моя семья – родители, братья и сестры, соседи. Мой одноклассник Бебер жил под нами и над нами (как я упоминал, мы получили две квартиры).
У здания было два двора – передний и задний. Была общая прачечная, служившая также игровой комнатой для детей. В ней мы ставили акробатические и цирковые номера.
Прачечная была выстроена из кирпичных блоков. И в каждом блоке не хватало по кирпичу, что создавало поток свежего воздуха для просушки белья. Здание походило на шахматную доску, и для игры в прятки, конечно, не подходило. Белье в нем сушили по очереди. Стирали вручную на ребристой стиральной доске.
Доску ставили в таз с водой и в нем замачивали белье. Использовали хозяйственное мыло «Синтабон для глубокой стирки».
Прачечная на улице была открыта для глаз и ветров, но вещи пропадали редко. Все пеленки, простыни, одежда – все оставалось на месте.
До сих пор восхищаюсь: как сверкали неоновой белизной рубашки, когда развевались на ветру! А сегодня у каждой семьи свое помещение для стирки. Навороченные стиральные машины, ароматные кондиционеры и прочие средства. А белье вот так не сияет… И черт побери, куда опять пропали носок, трусы и наволочка?! Может, в порошок стали добавлять еще один препарат под названием «бельевыводитель»?
Во дворе перед зданием было помещение мусоропровода, открытое солнцу и ветрам. Швейцарский стол для местных котов и для нас – охотников на мух, которые роем жужжали над баками. Мух было несколько видов – обычные с прозрачными крыльями, серо-черным брюшком и красным ободком вокруг глаз; такие же, но раза в два-три крупнее; и редкие – сверкавшие зеленым металлическим блеском.