И мы помогали мальчику, которому подарили желтых пушистых цыплят, жалобно пищавших: «пи-пи-пи». Резким хлопком ладоней мы в три смены ловили мух всех видов и мастей и скармливали им. Пока те, что выжили, не становились молоденькими петушками или курочками, способными обеспечить себя кормом без нашей помощи.
А хозяин цыплят уже различал их и даже дал им клички. Как он был счастлив, когда его отец смотрел на них с нежностью и оценивал, насколько откормлены их окорока! Словно заботился об их здоровье. А потом он раскрыл коварный план отца. Пока он расхваливал своих цыплят, их, вареных, подали на стол.
Не выбрасывалось ничего. Все было просто и эффективно.
В том же дворе мы играли в прятки. Водивший закрывал глаза и считал, а остальные бросались врассыпную прятаться. Там же играли в «казаков-разбойников», в шарики и в косточки, когда созревали персики.
Девочки играли в классики, резиночку и веревочку. Иногда мы, мальчики, играли вместе с ними, потому что тогда единственным отличием мальчиков от девочек для нас была поза, в которой мы мочились, и в умении мочиться дугой.
Коты, скопом мчавшиеся к бакам, работали в ночную смену и, как мыши, разбегались в разные стороны, завидев мальчишку или собаку. Не то что нынешние! Млеют себе в квартирах, развалившись в мягких креслах. Потягиваются, нежатся, напрашиваясь на ласку, и нехотя урчат. Бездельничают дома, на работу не ходят, едят деликатесы из банок и специальную пищу для котов и знай себе жиреют. И приобретают такие пугающие размеры, что теперь уже дети и собаки разбегаются от них, как мыши.
Если так пойдет и дальше, возможно, лет через сорок мы встретим кота в сапогах, владельца цирка – во фраке и с бабочкой. И этот кот будет дрессировать людей в человеческом цирке на глазах у ликующей публики. А мы, люди, будем ковылять, опираясь на палочку, ползать на четвереньках, прыгать и кувыркаться по команде под бурные аплодисменты и кошачье «Мяу!».
Пишу и смеюсь, вспоминая свои детские приключения. У нас было чудесное детство. Наполненное природой, теплом, любовью близких и чувством бесконечной свободы. Счастливейшая пора моей жизни.
Мы наслаждались открытыми просторами, сменой времен года, запахом земли после дождя, весенним цветением, морем – летом, осенью – детскими лагерями и ветрами. Мы строили шалаши из веток и стеблей тростника, съезжали с дюн и катались по ним кубарем. Летом они были белесо-желтые, а в сезон дождей приобретали желтоватый, керамический оттенок. Мы гуляли в старинных парках, по берегу моря, ходили в пешие многокилометровые походы. Уходили утром и возвращались вечером. Мы пропадали на людных и уединенных пляжах, в старинных парках на берегу моря.
Летом мы вполне могли прокормить себя сами. В дюнах росли дикий виноград и инжир, на плантациях – манго. А в долине – плоды кактуса и клубника – белая и черная.
Мы были быстры и проворны, как лани, хитры, как лисы, и коварны, как змеи, которых было полно в дюнах и в долине.
Если мы все же попадались в руки сторожу плантации, который гонялся за нами на быстром жеребце – не беда. Нам на помощь мчался наш верный пес, уже успевший растерзать парочку кроликов без нашего вмешательства. Чистопородная немецкая овчарка по кличке Ласси – умный и сильный пес, равных которому не было.
Разозлившись, он рычал на сторожа и бросался на лошадь, пока сторож не начинал умолять, чтобы его забрали. Едва завидев нас, он скакал прочь на своем коне. Эта история повторялась, пока мы не натыкались на нового сторожа или не попадались в одиночку.
В начале зимы мы прибивались к молодым бедуинам, нашим сверстникам, которые пригоняли в Ашкелон на выпас свои стада. Мы пасли с ними овец, смотрели, как рождаются ягнята и как трепетно за ними ухаживают. Сразу после рождения мама и пастух моют их. Мама – языком, пастух – полотном, и вскоре малыши встают на ноги и начинают сосать полезное и сытное мамино молочко.
Как все было красиво и пасторально! Пока Ласси, наш сумасшедший пес, не обрывал привязь и не убегал на пастбище, распугивая лаем пастушьих ханаанских собак, уступавших ему в размере, и не разгонял все стадо.
Все бедуины были наслышаны о нем и мечтали свести с ним счеты.
Однажды один старый бедуин решил положить этому конец. В пиджаке он спрятал, по всей видимости, пистолет. Он подошел к нам на безопасное расстояние и спросил, как зовут пса. Я ответил: «Ласси». Он попытался засунуть руку за пазуху пиджака, и тут я что-то почувствовал.
«Стойте! – закричал я, – или я отпущу его!». Ласси, который уловил своим собачьим чутьем, что человек настроен враждебно, начал отчаянно лаять, и с силой потащил меня вперед, намереваясь укусить его. Причем нацеливался он на верхнюю часть тела.
«Не смей!» – одернул я его. Бедуин был смелым, но разумным. Он испугался и уже хотел покончить с этим поскорее. Сказал, что у него пистолет, и опять попытался запустить руку за пазуху.
Я позволил Ласси приблизиться к нему, и теперь их разделял всего метр. Ласси рванул изо всех сил и опять попытался укусить. Он щелкал челюстями, изо рта капала слюна. Он был настроен убивать.
Бедуин убрал руку и предупредил меня, что в следующий раз он застрелит пса. Я не знаю точно, что было у него в пиджаке, но знаю, что он не успел бы даже спустить курок.
Ласси выкрали у полиции в полтора года, и он был натаскан атаковать нарушителей с любым оружием в руках. Однажды, гуляя с псом по плантациям, я отпустил его побегать. Его внимание привлек заяц, и помчавшись за ним, он оставил меня одного. Упомянутый сторож, поклявшийся удирать каждый раз, как нас увидит, заметил, что я один, и решил отомстить. Он выхватил плеть и огрел меня изо всех сил. Дело было зимой, я был в плаще и боли почти не почувствовал.
Я очень испугался, а больно мне было оттого, что Ласси меня бросил. Я звал его, а сторож смеялся и издевался. Сидя на лошади, он наклонился и продолжал хлестать меня плетью.
И вдруг Ласси мелькнул между деревьев и набросился на него. Можете не верить, потому что я и сам не представлял, каким опасным и жестоким может быть пёс. Я встал между сторожем и Ласси и с трудом сдержал его. И с моей помощью, сторожу еле удалось унести ноги. А ноги и у него, и у коня были искусаны до крови. С тех пор, даже если я появлялся на плантации один, сторож держал своё слово и скакал на своём коне подальше от меня.
Ласси был дикой собакой. В уличных боях он загрыз не одну собаку. А еще несколько котов, пару овец и несчётное количество зайцев, которых сам и ловил.
Когда-то он принадлежал нашему соседу Реувену, пожилому человеку, который выкрал его у полиции. В те годы собакам в холку ещё не вживляли электронный чип. И он продолжал обучать его нападать и кусать. Потом пес ему надоел, и он отдал его нашему брату Якову. Периодически Реувен забирал его у нас, а потом возвращал. И так повторялось несколько раз.
За те годы, что он провёл с нами, Ласси искусал около двадцати человек. В том числе моего дядю Шерли, который обожал его дразнить. Семь раз, после жалоб искусанных им людей, его изолировали в ветеринарной клинике. Спустя неделю, мы освобождали его, заплатив штраф и стоимость ухода в ветеринарной клинике. До следующего раза.
Однажды утром мы нашли его мертвым. Он был отравлен.
Дети нашего района организовали похороны. И мы похоронили его в песчаных дюнах, которые он, как и мы, любил за то чувство свободы, которое они ему дарили. Да, Ласси натворил много бед, но он лишь делал то, чему его научили.
Он был верной собакой и преданным охранником, защищавшим своих хозяев. А ведь в этом и было его призвание. В те годы мы, дети, жили и росли на природе, питались её соками, любили её. И были счастливы. Мы отправлялись в путь хорошо подготовленными к здоровой жизни, с багажом счастливых воспоминаний.
Много времён года сменилось с тех пор. Но сейчас, как и в детстве, я наслаждаюсь весенним цветением, открытыми просторами, где можно дышать полной грудью и верить в счастливое и безопасное будущее.
Я заехал в нашу школу. Всё стало пронзительно маленьким, даже расстояние от окна класса, из которого я выпрыгивал, до ограды бассейна, показалось немного короче. Помню, как ребёнком я бежал к нему вприпрыжку, и это расстояние казалось бесконечным. Я бежал из класса прямо в открытые объятия природы, ни у кого не спрашивая разрешения. Конечно, только если не попадался в крепкие руки завуча Бен-Шахара, который в перерывах между реализацией педагогических задач устраивал засады прогульщикам и довольно успешно нас ловил.
Сейчас я уже большой мальчик. Многому научился. Но чем больше я узнаю, тем больше понимаю, как мало я знаю. Когда я был маленьким, я глядел на жизнь снизу вверх, но казался себе большим.
А, может, всё это была просто иллюзия. Просто коротенький рассказ о том, как всё начиналось…
Женщины, женщины…
ГЛАВА 11. Древо познания
Близится День святого Валентина. Потом день рождения моей любимой. И сразу за ним – Международный женский день. В этот день я пошлю ей сто одну розу – сто алых и одну белую, чтобы она знала, что она одна единственная и особенная. И в преддверии этих событий мне хочется излить то, что на сердце.
Вечер. За окнами гул самолета, железной птицы, пролетающей над моей страной. Я всегда задавался вопросом, как такая махина может лететь по воздуху и спокойно приземляться, неся на себе столько груза.
Значит, в детстве мы не ошибались, когда думали, что можно летать на облаках? Что, глядя на мир с высоты птичьего полёта, можно выжать облако и полить мир дождём? И по вечерам ловить сверкающие звёзды? А потом вскарабкаться на облака ещё выше и запрыгнуть на луну? Там нет ни войн, ни наций, ни религий. В небе нет «эго» и нет собственности. Ведь воздух не удержишь. Сожми кулак – и он ускользнет. Разожми пальцы – он вернётся.
Войны за землю и власть, зависть, жажда наживы и соперничество – всё это удел земных людей и животных. Борются все. Начиная с человека, возглавляющего пищевую цепочку, и заканчивая крохотным морским планктоном, ее замыкающим.
Сильный убивает слабого, а потом умирает сам. И крохотные бактерии поглощают того, кто эту пищевую цепочку возглавлял. («Потому что из праха ты вышел и в прах вернёшься»).
По этим законам природа живёт уже миллионы лет, со дня сотворения мира. Если бы человека на Земле не существовало, мы сидели бы себе на облаках, наблюдали, как природа завладевает планетой, и не вмешивались. А может быть, мир остался бы цветущим раем и за миллионы лет не изменился бы ни капли.
Но по образу Своему и подобию Бог создал нас. По книге Берешит, Бог напустил сон на Адама, а во сне взял у него ребро и сделал из него женщину, чтобы была ему в помощь. «Ибо негоже человеку быть одному, сотворим ему помощника».
Мало этого, так ещё и всю вину за изгнание из рая и утрату бессмертия, возложили на женщину и на змея! Что уж говорить о потерянном праве ходить нагишом, ни на кого не обращая внимания, заниматься сексом с кем захочется и когда захочется, без необходимости каждый раз срывать с себя фирменные шмотки!
А она, Ева, мать всего живого, защищаясь и оправдываясь, растерялась и свалила всю вину на бедного змея, который просто проползал рядом и никого не трогал. Указала на него и сказала: «Вот самое коварное существо на свете. Он злой и хитрый! Это он меня подбил!».
А как защищаться змею? Глухой, немой, даже рук нет, чтобы жестами показать: «Это не я!». И только тихо шипит на Еву, словно говорит ей: «Тсс! Тихо! Не надо так!»
Так половина вины перешла на змея. И с тех пор человек и змея недолюбливают друг друга. Человек наступает змее на голову, а змея кусает человека за пятку.
Хотя, справедливости ради, отметим, что с развитием науки мы выяснили, что змея и её яд обладают лечебными свойствами. Она отлично уничтожает вредных насекомых и приносит человеку немало пользы.
Да и древо познания тоже не так уж плохо. Если бы не оно, мы не отличались бы от животных, а собирали бы фрукты с деревьев и бродили голыми ещё миллионы лет. И, естественно, на самолётах мы не летали бы.
Знания отличают нас от животных. Они лишь пользуются тем, что сотворил Господь. А мы соперничаем с Ним своими творениями.
Поэтому когда, достроив храм, Господь спросил царя Соломона, мудрейшего среди людей, чего бы он пожелал, царь Соломон не просил ни золота, ни серебра, ни лошадей, ни дворцов и даже ни женщин. Он попросил только самое главное – знаний и умения отличать добро от зла.
Несмотря на широко бытующее мнение, число мальчиков, рождающихся в Израиле и большинстве стран, где женятся рано, намного выше числа девочек. Но с возрастом соотношение корректируется – мужчин становится меньше, и они начинают уступать женщинам в численности.
Со дня провозглашения государства Израиля и до сегодняшнего дня, у нас и в развитых странах мира ведётся бескровная война за положение женщины в обществе и на рынке труда.
Меня восхищают методы женщин и организаций, борющихся за их права. Они так многого добились методом бескровной борьбы, мирными речами, не причиняя никому вреда.
И продолжают добиваться своего, последовательно и организованно, никому не вредя, по-женски деликатно. Женщины ценят человеческую жизнь. Они открыты, отважны, умеют терпеть и сдерживать себя, а организации их – неподкупны.
Тора оставляет женщинам кое-какие права. В ней есть нескрываемое восхищение женскими поступками. В Танахе не раз подчёркивается, что женщина не поддалась греху золотого тельца.
Но всё же: «Умный сын – радость отца, глупый сын – горе матери». И всё же в синагоге женщины сидят только на женской половине. Даже если женщина – премьер-министр, на мужскую половину ей нельзя.
Вся власть по-прежнему в мужских руках. И мужчины до сих пор чувствуют, что женщины – их собственность, и сходят с ума от ревности.
При этом изменяют мужчины намного больше, чем женщины. Как такое возможно?
Для танго нужны двое. И цифры не врут. Так где же недостающее слагаемое? Баланс будет восстановлен, если мы вспомним о женщинах самой древней профессии.
В бешеной свистопляске, высунув язык, женщина носится с утра до вечера – детский сад, школа, кружки, карьера, хозяйство… И к вечеру она уже валится с ног. А муж шлет ей фотографии прекрасных пейзажей и зеленых холмов. Но если вы копнете глубже, то обнаружите, что он совсем не на тех холмах, что на фото. Томимый страстью, он возлежит на аппетитных холмах женской груди. Вот оно, неизвестное в этом уравнении. «Вода краденая сладка, и утаённый хлеб приятен», или «Запретный плод сладок»…
Но не все мужчины грешны и не все женщины безгрешны.
Женщины любят глазами, а мужчины – ушами.
Женщина скорее предпочтет обаятельного, умного мужчину с чувством юмора, чем беспрекословного соглашателя, который будет восприниматься ею как человек бесхарактерный и слабый. И пройдет немного времени прежде, чем она захлопнет за ним дверь.
Любую женщину порадует букет цветов, мужчина, который платит за нее в ресторане и открывает перед ней двери. И главное, чтобы не воспринимал ее как должное.
Мужчины лелеют свое эго. Если мужчина хочет заняться любовью со своей женщиной, а она его отвергает, он найдет тысячу причин в ней, но не в себе. А отвергнутая женщина, напротив, обидится, и будет винить себя и искать причину в себе.
Если женщина обнаружит измену, далеко не всегда это означает конец отношений. Для нее главное, чтобы в измене не были замешаны чувства. А вот мужское «эго» не сможет смириться с фактом измены. Поэтому, чаще всего, после женской измены отношения распадаются. Зато каждая новая женщина, согласившаяся с ним переспать – повод для гордости. Особенно когда хвастаешься друзьям.
Но не все женщины и мужчины одинаковы. Люди все-таки разные, разные культуры и разные темпераменты.
Мудрецы говорили: «Мысли женщины легки». Это не означает, что женщина менее умна. Она более духовна и больше тяготеет к корням. Она крепко стоит на земле, а дух легок и стремится ввысь. Поэтому на духовной лестнице она ближе к Богу, и число ее религиозных обязанностей вдвое меньше, чем те, что выполняет мужчина, чтобы сравняться с женщиной на духовной лестнице.