Алексей Ребезов
Дорога под солнцем
В лучах мечты
Предисловие
Уважаемые читатели! В этой книге пойдет рассказ о судьбе молодого человека, рожденного в Советском Союзе в конце шестидесятых, затем иммигрировавшего во второй половине девяностых в южноамериканскую страну Аргентину.
Сама идея написать эту книгу возникла у автора, когда ему в руки попался дневник, который долгие годы, начиная с детства, день за днем, вел герой этого романа. Этот молодой человек происходит из рядовой семьи, где родители были простые инженеры, и они не имели высокопоставленных или знаменитых родственников, не было, как принято говорить, нужных связей и больших возможностей.
Очень много написано книг – и снято еще больше фильмов – про судьбы выдающихся деятелей политики, науки, искусства, исторических личностей. В данной же книге речь пойдет об обыкновенном человеке, одном из многих, который волею судьбы выбрал себе необычную дорогу. Как сложилась его судьба, сколько ему пришлось вынести и пережить – расскажет эта книга. Она покажет, что жизнь любого человека может быть очень интересна, непредсказуема и удивительна. К тому же написана она очень простым, народным, легким языком.
Читателю самому предстоит разобраться, где правда, а где добавлен авторский вымысел. Роман написан в смешанном, биографическом и приключенческом стиле, кое-где добавлены остросюжетные моменты, впрочем, очень близкие к реальности. Речь пойдет о детстве героя, о том, как у него зародилась сама идея об отъезде, его первой школьной любви, мечтах и переживаниях, а также его сомнениях и метаниях в более зрелом возрасте. Служба в советском стройбате, ведение бизнеса в Москве в смутные девяностые, путешествия по Европе, особенности иммиграции в Аргентину и временами непростой – на первом этапе, – а порой даже опасной жизни в удивительной Южной Америке.
По ходу романа герой взрослеет, меняется и набирается жизненного опыта. Он встречается с разными людьми и разговаривает на всевозможные темы, размышляет и философствует о смысле и его предназначении в этом мире. Кто-то увидит себя в какие-то моменты своей жизни, кто-то узнает что-то новое и незнакомое, особенно молодежь, а кто-то это уже все знает, потому что через многое прошел сам.
Я надеюсь, что каждый читатель, взявший в руки эту книгу, найдет что-то интересное для себя и прекрасно проведет время за чтением этого романа. Роман состоит из двух книг. Это книга первая. От души желаю приятного и увлекательного чтения. Это первое и пока единственное мое произведение.
Глава I
Отъезд
Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – улыбнулась профессионально поставленной улыбкой стюардесса «Аэрофлота» и, быстро посмотрев посадочный талон, деловито добавила: – Ваше место в середине салона, по левой стороне возле окна.
Вместе со всеми в салон прошел молодой человек, неся плащ, перекинутый через левую руку, а в другой руке он держал небольшую спортивную сумку серого цвета. Пассажиров было много. Кто с багажом, кто без, все проходили, громко разговаривали, сновали по салону и возле своих кресел. Возле его места крутился какой-то толстяк, пытаясь устроиться на свое сиденье. Артем – так звали молодого человека – не спеша снял пиджак и вместе с плащом и сумкой положил его в верхнее отделение ручной клади багажа.
Немного остановимся на внешнем облике этого молодого человека. На вид ему можно было дать 25–27 лет, среднего роста, нормального телосложения, подтянутый, что давало понять не чуждость к спортивным занятиям. Овальное лицо с некрупным подбородком, курносым носом, на котором сидели очки в пластиковой оправе. По его внешности и манере поведения было видно, что он принадлежит к тем людям, которые выросли в интеллигентной семье и имеют некоторое образование.
– Разрешите, вы не возражаете, если я пройду к своему месту? – обратился он к толстяку, который все еще ерзал на узком кресле, пытаясь поудобней устроиться.
– Йа-йа, – услышал он в ответ, и толстяк, улыбаясь, с готовностью встал и что-то еще продолжал говорить, из чего Артем понял, что немец совсем не говорит по-русски и просто догадался, чего от него требуется.
«Общение в дороге будет непростым, да и вообще его не будет, а ведь лететь часов 17. А с другой стороны, нужно ли мне общение, думаю, что ответ нет», – подумал Артем, усаживаясь возле окна. Салон меж тем заполнялся людьми, была слышна речь на разных языках и царила суета. Из иллюминатора были видны огни взлетно-посадочной полосы и белые хлопья мокрого снега, падающие в ярком луче прожектора, ведь на календаре было уже 17 ноября. Машины технического обслуживания сновали туда-сюда между самолетами, выполняя различные работы.
Артем откинулся в кресле и попытался расслабиться, но не особенно получалось: в мыслях проносились события сегодняшнего вечера. Семейный ужин с родителями и женой, съемки на полароид для фотоальбома, фраза отца о том, что из всех присутствующих труднее всех ему, Артему, а для всех остальных все будет по-прежнему. Затем поездка в надвигающихся сумерках и первом снеге по Ленинградскому шоссе на «четверке» приятеля с прежней работы, который любезно согласился довезти его до Шереметьева-2. Обнимания, поцелуи напутствия родных, обещания жены как можно быстрее завершить все дела здесь и приехать затем к нему.
Далее была длинная очередь на таможенный и паспортный контроль, где возле него оказалось семейство из семи человек – четверо взрослых и трое детей школьного возраста, – которое перевозило кроме огромного количества багажа на пяти тележках еще и собаку непонятной породы с хохолком на голове, в золоченой клетке. Дама лет пятидесяти из этой группы, одетая во все пестрое, как цыганка, в бусах и перстнях, громко что-то обсуждала со своими спутниками, которые в основном слушали и кивали головами в знак одобрения. Потом всплыло лицо пограничника, который долго сравнивал фотографию в паспорте с оригиналом, видимо, сверяя нос, уши, расстояние между глаз и что-то еще, одному ему ведомое.
В киоске после прохождения контроля Артем купил журнал, который сейчас лежал рядом, и шоколад с орехами, потому что, очень любил сладкое. Несмотря на то, что внешне он был спокоен, на самом деле волновался, нет, не о самом перелете или дальней дороге. Он летал в своей жизни много-много раз и был заядлым путешественником, поэтому сама поездка его не беспокоила. Он посещал Италию, Францию, Венгрию, Чехию, Турцию, но никогда не уезжал насовсем. По крайней мере, он так думал, так как это была не рядовая туристическая поездка – это было не что иное, как иммиграция. Хотя он рассматривал это по-своему и определил это как пробу своих сил и возможностей для реализации давней мечты, которая зародилась еще в детстве, и ради которой он был готов на многое.
Артем очень хотел уехать и мечтал жить в какой-нибудь небольшой западной стране, желательно с теплым климатом, в уютном городишке, предпочтительно расположенном на морском или океанском побережье, где он мог бы полноценно работать и хорошо себя чувствовать. У него с рождения была бронхиальная астма, которой никак не подходил климат Москвы и Московской области. Нет, он не витал в облаках и не носил розовые очки. Он не мечтал о яхтах и особняках и не хотел стать миллионером. Артем был реалистом. Все, чего ему хотелось, это иметь небольшой собственный бизнес, который был бы ему по душе и давал бы средства к существованию.
Он опять взглянул в иллюминатор, и на фоне его душевного состояния всплыли воспоминания, как он, будучи двенадцатилетним подростком, вместе с родителями в самом начале восьмидесятых приезжал в выходные, на недавно купленном отцом новом автомобиле ИЖ-Комби, в Шереметьево-2. Они приезжали сюда, чтобы посидеть в кафе, выпить чай или кофе с пирожными, в этот только что построенный немцами терминал к московской Олимпиаде 1980 года, с удовольствием наслаждаясь атмосферой, царившей вокруг, так отличавшейся от обычной их повседневной жизни советского человека. Слушая, как объявляют рейсы, отправляющиеся или прилетающие из Парижа, Лондона, Дели, Нью-Йорка и других городов со всего мира, маленький Артем представлял себя на месте пассажира какого-нибудь рейса. Иногда можно было здесь увидеть какую-нибудь знаменитость, как, например, Елену Образцову, Муслима Магомаева или кого-то еще.
«Дамы и господа, – раздалось в динамике салона, – экипаж Ил-96 приветствует вас на борту нашего лайнера, мы совершаем рейс по маршруту Москва – Острова Зеленого Мыса – Буэнос-Айрес. Время в пути 16 часов 35 минут, во время полета вам будет предложено трехразовое питание и прохладительные напитки, просим всех занять свои места и пристегнуть ремни». После этого самолет начал медленно маневрировать по полю, пока не остановился в начале взлетной полосы.
Гул голосов в салоне затих, наступила тишина, двигатели лайнера натужно взревели, и появилась небольшая вибрация. После чего начался разгон, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Всех мягко вдавило в кресла, и затем самолет резко стал набирать высоту. Когда он наклонился, делая разворот, в иллюминаторе была видна полоска огней Ленинградского шоссе и вдалеке огни Москвы, свет которых окрасил в желтоватый оттенок все небо над городом.
Артем установил удобный наклон кресла, отстегнул ремень и, прикрыв глаза, подумал о том, что вот и наступил тот миг, о котором он мечтал, о котором, может быть, будут говорить будущие дети и внуки, хотя, может, этого и не будет или им будет все равно, кто его знает. Немец на соседнем кресле сидел в наушниках и, судя по доносившимся звукам, слушал классическую музыку.
– Что будете пить? – отвлекая Артема от мыслей, приветливо и почти ласково спросила стюардесса, неожиданно для него появившаяся в проеме между креслами.
– Минеральной воды два стаканчика, один с газом второй без.
Один стаканчик с газом он выпил сразу, второй оставил на столике на потом. Немец взял себе томатного соку.
За окном было темно, гул голосов в салоне заметно поубавился, немец, продолжавший слушать музыку, стал изучать какие-то документы, которые вынул из толстой папки. Артем тем временем занялся просмотром журнала, который он себе купил. Спать совсем не хотелось.
Глава II
Детство Артема. Часть первая
Светало. Тоненький солнечный лучик проник сквозь неплотно задернутую занавеску и осветил дальний угол комнаты, индийский ковер, висевший на стене, и полку с книгами. В противоположном углу стояла кровать, туда луч еще не проник.
– Артем, пора вставать. Просыпайся, соня, а то в школу опоздаешь, – раздался мамин голос из соседней комнаты, – уже без пятнадцати восемь.
Артем сладко потянулся, затем свернулся калачиком, укутавшись поглубже в теплое мягкое одеяло, вылезать из-под которого никак не хотелось.
– Так ты встаешь или нет?
Осознав, что вставать все-таки придется, он отозвался:
– Ща, мам, уже встаю.
Он сел в кровати и, посидев с минуту еще в полудреме, не торопясь встал и пошлепал босиком в ванную, которая находилась у кухни, откуда пахло приготовленной яичницей.
«Солнце красит ярким светом стены древнего Кремля, просыпайтесь, пионеры, вам вставать давно пора», – слышалось из радиоприемника, стоявшего на кухне. «Как актуально», – подумал Артем. Он умылся, быстро и шумно фыркая и сморкаясь, выскочил из ванной и метнулся к столу, где его ждал завтрак: кружка кефира, яичница, хлеб с маслом и вареньем. Проглотив все это без особого удовольствия, глянув на будильник, на котором было уже 8.15, спешно стал одеваться. Рубашку, школьную форму и босоножки он надел мгновенно, а вот с пионерским галстуком пришлось повозиться, но все равно подушечка на нем вышла неровно, да и концы получились разной длины. Схватив портфель и мешок со сменной обувью, щелкнул замком на входной двери и уже из холла крикнул:
– Ма, я ушел.
– Ключи взял?
– Да взял, – прокричал Артем уже на бегу.
Сбежав как метеор по лестнице, он выскочил во двор, благо школа находилась в тридцати метрах от его дома. Школьный двор был прямо под окном квартиры, в которой Артем жил с родителями. Преодолев данное расстояние секунд за 20, он влетел в двери школы, бросил мешок со сменкой в гардеробе, так как было тепло, а босоножки он надел заранее. Скача по лестнице – ступеньки через две – на третий этаж, он догнал Вовку из 5-го «Б», параллельного класса.
– Здорова, Вован, вроде успеваем, у тебя часы есть?
– Привет, есть, сейчас 27 минут девятого.
– Отлично, у вас сейчас что?
– Рисование.
– А у нас англи-и-ийский, – невесело протянул Артем.
Достигнув нужного кабинета на третьем этаже, Артем влился в галдящую, шумящую массу одноклассников, толпой входящих в двери.
– Глядите-ка, а вот и Репкин пожаловал. Ну надо же, успел, однако, репка-сурепка, – поддели девчонки из его дома.
Очень смешно, – отпарировал Артем и показал им язык.
Далее он, влекомый потоком, пробрался к своей второй парте и занял место у окна; он всегда здесь сидел.
– Привет, Колян, – сказал он подошедшему соседу по парте.
После 3-го класса все сидели с кем хотели, а не мальчик с девочкой, как было раньше, хотя это не поощрялось учителями. Сосед Колька Федосов был неулыбчивым пацаном с задумчивым лицом, ходил немного сгорбившись – хотя не был высокого роста – и обладал аналитическим складом ума, что отражалось на учебе. Он был отличником и очень злился, когда получал четверку, а для Артема, наоборот, это являлось хорошей оценкой. Учеба воспринималась им как неизбежная обязанность и тяжелая ноша, которую ему нужно было нести. Он прекрасно понимал, что она нужна, но всегда с огромным трудом заставлял себя учиться.
Это не касалось всех предметов. Например, на истории и географии он с интересом слушал преподавателей. А на таких предметах, как физика, математика или английский, он просто многого не понимал и не стремился понять; они давались ему крайне сложно. Про Артема сложилось мнение, особенно у учителей, что это хулиганистый мальчик, озорник, драчун и проказник, не вписывающийся в стандартные рамки примерного ученика. Когда где-то что-то происходило, то всегда в первую очередь думали на Артема. Когда в конце года подводили итоги, то намекали, глядя на него, что нужно кое-кому подтянуть много предметов, имея в виду его весьма среднюю успеваемость.
На самом деле вся причина была в том, что у него было очень много энергии – которая, кстати, сильно поубавилась с годами, – но направлена она была не на учебу. У него всегда была потребность ее выплеснуть, и он не мог долго сидеть на одном месте, тем более 40 минут, сколько длился урок. Эта энергия выражалась в потасовках на переменах, ломкой инвентаря и даже поджоге школы, неумышленном и случайном, закончившимся благополучно без последствий, но за ним закрепилось с тех пор прозвище Поджигатель. Неудивительно, что учителя Артема недолюбливали, а некоторые и совсем невзлюбили.
Ребенок-юла – так его с самого детства называли родственники. Он старался все время что-то схватить в руки или вдруг мог резко побежать, когда только научился ходить, что доставляло немало хлопот его маме. Бабушки не могли с ним долго находиться, они просто уставали от него, ведь его любимое занятие было делать все наоборот. В общем, там, где был маленький Артем, про спокойствие можно было забыть, и нужен был глаз да глаз за его проделками.
Лет в пять на даче под Истрой, пока дед ремонтировал крышу, забил все гвозди, приготовленные для кровли, в землю, чем очень рассердил деда, посчитавшего, что внук сделал это нарочно. Дед не переставал говорить родителям: «Смотрите, какой сын у вас растет, бандит будет». В следующий сезон на этой же даче он свалился с самодельного турника и сильно поцарапал себе голову, напугав родителей, войдя в летнюю кухню с ладонью, полной крови. Тогда он проходил две недели с забинтованной головой, а в довершение всего там же, на даче, соседская такса укусила его за живот, когда он ее дразнил. Из взрослых никто не мог понять, почему именно за живот, ведь таких укусов не бывает. И как так получилось? Благо собака была здорова, и уколов делать не пришлось.
Уже на другой даче, в другой раз Артем тоже с пользой проводил время. Бабушка Артема, мамина мама, купила в 1971 году дом в деревне Алексеенки, в ста километрах от Москвы, с большим участком. В деревне жили местные, и у каждого двора была своя живность. Артем пробовал с дерева оседлать сначала быка и покататься на нем, потом гонял соседских гусей и овец, причем овцы были на привязи и бегали по кругу. После, впрочем, вынужден был бежать сам в лес от разозленной хозяйки, бежавшей за ним с кнутом. Можно добавить, что кнут не был последним, и Артемка еще много-много натворил мелких проказ.