Когда он бывал с родителями на море, целыми часами не вылезал из воды, барахтался, бегал по пляжу, нырял, чем всегда волновал родителей. В общем, всем людям, каким-либо образом, связанным с его обучением или воспитанием, он доставлял немало хлопот.
Возвращаясь к учебе, оценки за четверть действительно не радовали, но совсем не потому, что он был балбесом. Как-то разговорившись с новой учительницей литературы, он сообщил ей, что его отец работает старшим инженером-конструктором на крупном заводе, а мама преподавателем экономики в МАИ. Учительница сильно этому удивилась; она думала, что Артем из неблагополучной семьи.
Объяснить такую ситуацию можно следующим образом: он почти не учился, он не мог долго вдумываться в то, что рассказывали на уроке, его хватало максимум минут на пятнадцать, все остальное пролетало мимо ушей. Выполнение домашних заданий протекало следующим образом: прочитав какой-либо параграф по предмету для него не особо интересному раза 3–4, он не мог повторить даже вкратце прочитанное. Для запоминания ему требовалось, сосредоточившись, прочитать хотя бы раз десять, на что у него, естественно, не хватало терпения. А раза 2–3 читать было все равно, что не читать. По этой причине иногда он вообще не открывал учебник, и вся эта учеба его тяготила в какой-то мере, до определенного момента.
В итоге он частенько получал за это двойку, но продолжал в том же духе. Нередко случалось, что двойку ставили после того, как он читал и готовился. Родители его ругали, а отец иногда применял даже ремень, но это не действовало результативно. Одноклассникам, судя по разговорам, достаточно было прочитать 1–2 раза что-либо, и все запоминалось. Нет, у него не была плохая память – у него была неважная усидчивость. Память, скорее всего, была избирательной, и он запоминал только то, что было для него действительно интересно.
Много лет спустя он занимался на индивидуальных занятиях французским языком и когда-то запнулся на секунду при пересказе многолистового текста. Учительница сказала: «Вспоминайте, вспоминайте, Артем, у вас прекрасная память». Также превосходно было у него со зрительной памятью. Раз, где-то что-то увидев мельком, он мог это вспомнить в нужный момент. Но сейчас он относился ко всей этой учебе по-детски, не совсем понимая, чего от него хотят, и не думая об этом. Зато все время проводил во дворе, читал дома сказки и даже писал собственные, ходил в спортивную конькобежную секцию на «Водном стадионе».
Кроме этого, больше всего на свете он любил путешествовать, естественно, с родителями. И этому было несколько причин. Случилось так, что, когда маленькому Артему не исполнился еще годик, он заболел воспалением легких. Врачи спасли его, но то ли при лечении была повреждена иммунная система организма, то ли сам организм был очень слабенький. Это дало целый букет заболеваний, таких, как бронхиальная астма и аллергия на весеннее цветение растений и особенно трав. Она продолжалась с мая по середину июля.
Мальчик плохо переносил сырую, холодную погоду, часто простужался, а в период цветения не мог надолго выезжать за город на природу, где у него случались приступы удушья. И вот именно поэтому – с наступлением весны – родители старались вывезти его на юг к морю, где цветение уже закончено, а воздух теплый, морской и полезный. Они старались оставлять его там на целое лето, благо у мамы, как у преподавателя, был отпуск 60 дней, а у папы – 30.
Артем ездил на юг каждую весну, начиная с 1973 года. Для него это был праздник души и тела. Он забывал про свои недуги и все эти месяцы прекрасно себя чувствовал и открывал все время что-то новое, так как они всегда были в разных местах. Весь учебный год – а особенно весной – Артем думал и мечтал о предстоящих каникулах, о поездках, о том, как опять мерно застучат колеса вагона поезда по рельсам – туду-туду, туду-туду. Мечтал, как прильнет, как обычно, к окну и будет с удовольствием смотреть, как замелькают дома, поля, леса, изменится пейзаж, и через двое суток он снова будет бултыхаться в теплом море.
Позапрошлым летом, например, он провел целый месяц с папой под Одессой, в местечке Коблево, в пансионате. Как обычно, не вылезал из моря и ловил рыбу с берега на самодельную удочку. Затем, когда папа уехал, приехала мама, и они поехали в Молдавию к родственникам в село Страшены, что недалеко от Кишинева, где и пробыли остальную часть лета. Озорной Тёма, играя во дворе сельского дома, где они жили у родственников, выпустил двух нутрий из клетки, и одна из них упала в выгребную яму туалета. Дядя Павлуша – так звали родственника – долго и с трудом ее оттуда доставал, ругаясь на чем свет стоит. Артема, естественно, наказали за этот поступок, запретив прогулки по двору на два дня.
Основным воспоминанием после Молдавии для него осталось совсем не происшествие с нутриями, а огромное количество разнообразного винограда, которого он там объелся, как думал, на всю жизнь. А также запомнилось посещение – опять же с помощью родственников – винных погребов с огромными многотонными бочками на винном заводе, где работала мамина троюродная сестра.
Вот такой был Артем Репкин, ученик 5 «А» класса средней общеобразовательной школы № 153 Ленинградского района г. Москвы, который в этот осенний день в данный момент играл в «Камень, ножницы, бумага» на щелбаны с Вовкой Савощуком, который сидел позади него, за третьей партой. Учительница немного задерживалась, и класс гудел как встревоженный улей. Двое самых задир и забияк за последней партой – Новоков и Отян, – соорудив из ручек трубки, стреляли исподтишка плотно сжеванными бумажными шариками по девчонкам.
– Сейчас я Нусковой в ногу попаду, – сообщил Андрюха своему соседу и стрельнул, наклонившись из-под стола, однако был замечен. Увесистый учебник английского со словами «получай зараза» опустился на его голову в тот самый момент, когда он вылезал оттуда.
– Ты что, с ума сошла? Больно, ведь я ничего не делал.
– Сейчас еще получишь за вранье.
– Да ладно, ладно уже, все, я больше не буду, – обиженно проговорил Новоков, почесывая макушку.
– Вот то-то же, посмей только, – произнесла грозно Карина и возвратилась на свое место.
В центре класса группа мальчиков и девочек обсуждали вчерашний фильм три мушкетера:
– А он его как хряснет шпагой, а тот кубарем со второго этажа.
– Не со второго, а с крыши.
– Девчонки, а какие красивые, нарядные платья, правда?
– Да ничего особенного.
– Я выиграл! У меня бумага, у тебя камень. Подставляй лоб, – сказал Артем и приготовился щелкнуть Савощука, который вместо лба подставил учебник. – Это нечестно, убирай книгу.
В этот момент дверь скрипнула и в класс вошла учительница английского Галина Евгеньевна, она же была и классным руководителем. Это была молодая женщина лет двадцати пяти, худенькая, с прямыми чертами лица и с очень прямой походкой. У нее были длинные светлые волосы, собранные на затылке в пучок. Своей манерой она напоминала даму из высшего общества. В руках у нее был квадратный аккуратный портфельчик, с которым она всегда ходила. Галина Евгеньевна пришла в школу видимо сразу после пединститута, и это был ее первый опыт как классного руководителя. Она хотела видеть во всем порядок, дисциплину и, конечно же, хорошую успеваемость ее подопечных.
Шум и гам мгновенно прекратился. Кто был у своих парт, встали, застыв в приветственной стойке. Кто был в пути к своим местам, быстро их достигли, и наступила полная тишина.
– Доброе утро, дети. Гуд монинг, садитесь. Как прошли выходные, как отдохнули? – спросила она класс, когда прошла и села за свой стол.
Послышались ответы с разных сторон:
– Хорошо!
– Отлично!
– Мало.
– Быстро пролетели.
– Прекрасно, – улыбнувшись, сказала Галина Евгеньевна, – пусть это будет еще одной темой, о которой вы мне расскажите на английском.
Восторгов у класса это не вызвало, по крайней мере, у большинства учеников, за исключением четырех – пяти отличников, которые были, что называется, в постоянной боевой готовности. В установившейся тишине послышался шелест перелистываемых страниц учебника.
– Не волнуйтесь, ребята, я буду помогать. Кстати, в субботу всем классом мы идем в кино, после второго урока.
– Ура!
– Классно!
– Здорово!
– Вот это да!
– А какой фильм?
– По-моему, «Лимонадный Джо».
– Вот здорово.
– Идем все без исключения, теперь перейдем к нашему уроку. Какое домашнее задание было, кто мне напомнит?
– «Лондон. Столица Великобритании», – ответила Лена Сорокина с первой парты.
– Правильно, очень интересная тема. Кто пойдет к доске отвечать?
Наступила мертвая тишина, желающих не было. Все сидели, с умным видом уткнувшись носом в учебники. Галина Евгеньевна видимо хотела начать новую рабочую неделю с приятного и поэтому сказала:
– Неужели нет желающих? Такая интересная тема. Но раз никто не хочет, мне придется вызвать самой. Пусть пойдет отвечать Лукомчук.
Сразу же послышались облегченные, еле слышные вздохи, покашливания и т. д. Все знали, что Коля Лукомчук прекрасно расскажет. Он был круглый отличник и любимец учителей. Коля вышел бодрым шагом к доске и начал рассказывать:
– Лондон является столицей Великобритании.
Артем слушал Лукомчука недолго, затем начал рисовать на последней странице тетради средневековый замок, одиноко стоящий на скале и соединяемый с горой через подъемный мост. Закончив рисовать, он обратился к своему соседу, показывая рисунок:
– Скажи, Колян, что, этот замок неприступен?
– Смотря для какого времени, – ответил Коля в своей привычной аналитической манере.
После чего Артем нарисовал кучу ракет, сыплющихся на замок, и снова показал соседу, сказав, что замку пришел конец. В это время Лукомчук уже завершил рассказ о Лондоне и отвечал на вопросы Галины Евгеньевны по этой же теме.
– Молодец, Коля, отлично. Садись, пятерка. Вот как надо знать урок, так, как это получается у Коли.
Затем была пауза и совершенно неожиданно, для Артема, Галина Евгеньевна сказала:
– Репкин, не хочешь рассказать по-английски, что ты делал в воскресенье?
Артем встал, пожал плечами, всем своим видом показывая, что рассказывать особо нечего, а вслух добавил:
– Галина Евгеньевна, да я ничего интересного не делал, поэтому и рассказывать, в общем-то, нечего.
– Хочешь сказать, что ничего не делал? Но что-то ты все-таки делал?
– Совершенно ничего. Отдыхал и гулял на улице во дворе. Это неинтересно, – оживившись, ответил Артем.
– Отлично, а теперь скажи это, правильно построив фразу на английском. Скажи, что это воскресенье ты провел дома с родителями и гулял во дворе. Можешь?
– Да, наверное.
– Давай попробуй.
Артем пытался что-то вспомнить и построить предложение, а также внимательно слушал, что ему подсказывал с места Колька Федосов.
– Ай, – начал он.
– Правильно, хорошо, дальше. Ребята, можете помочь Артему?
Артем с удовольствием закончил короткий рассказ, благо большую часть ему подсказал Колька и ребята со своих мест. В ходе этого рассказа он вспотел и сильно нервничал.
– Хорошо, вот мы и помогли общими усилиями Репкину рассказать, как прошел его выходной. Давай, Артем, сюда свой дневник.
Артем нехотя достал из портфеля дневник и передал его учительнице, где в графе «Оценка» появилась красная тройка.
– Заполняй, пожалуйста, Артем, полностью дневник, у тебя очень много пустых граф, и удели больше внимания своему английскому и выполнению домашних заданий, – отдавая дневник, проговорила Галина Евгеньевна.
– Хорошо, Галина Евгеньевна. Конечно заполню. – А про себя в этот момент подумал: «Каким только образом уделяй не уделяй, все равно бесполезно».
Артем возвратился на свое место в принципе довольным, так как знал, что он на сегодня свое получил и его больше не вызовут.
– Теперь к доске пойдет Камешкова Вика, – продолжила Галина Евгеньевна.
Вика вышла и рассказала про Лондон великолепно.
– Очень хорошо, Вика, мне понравилось. А теперь ответь, пожалуйста, на вопросы по теме.
На вопросы – по всей видимости, простые – Вика, как ни старалась, ответить не смогла.
– Ну как же так, Вика? – удивленно и с сожалением в голосе проговорила Галина Евгеньевна. – Я тебе задаю вопросы по тексту, который ты отлично рассказала, а ты не можешь ответить ни на один. Выходит, ты просто вызубрила текст и все, но его не понимаешь, так не пойдет. Давай свой дневник, а на следующем уроке ответишь снова.
Получив двойку, Вика очень расстроилась и даже заплакала:
– Галина Евгеньевна, я ведь готовилась и учила. Как же так?
– Вика, нужно понимать, что ты учишь, а так не пойдет, подготовься к следующему уроку.
Вика медленно, утирая слезы, пошла к своей парте.
– Теперь, ребята, начинаем новую тему. Открываем тетради и пишем: «Вспомогательные и модальные глаголы».
Артем машинально записывал к себе в тетрадь все, что появлялось на доске, особо не вдумываясь в тему, лишь бы успеть все списать, пока учительница это не стерла и не перешла к другому. Прозвенел звонок: дзинь, дзинь, дзинь.
– Ребята, обязательно все запишите, это важно, а дома читать страницы 46, 47, 48 и делать упражнения с 1 по 5. И еще, всем сдать деньги на тетради, принести к следующему уроку. Козакова, подойди, пожалуйста, ко мне.
Учебники, тетради, подставки под книги, пеналы исчезали уже в портфелях и ранцах. Ребята, гомоня, быстро выбегали из класса. Артем тоже не стал задерживаться и вышел вместе со всеми. В классе остались несколько учеников, которые либо еще не успели собраться, либо что-то хотели уточнить у Галины Евгеньевны.
У выхода к Артему подошел Марузевич:
– Тёма, ты видел, что Музаеву отец привез из командировки? Алексей показывал.
– Откуда, из какой командировки, что привез?
– Из Франции, из Парижа.
– Вот это да-а-а, – протянул Артем. – Нет, не видел и вообще первый раз слышу.
– Пойдем, посмотрим, я тоже не видел.
Они устремились в холл, где возле окна уже образовалась небольшая группа ребят из их класса, а также несколько из параллельного. Все с интересом что-то разглядывали. Музаев стоял в центре и с торжествующим лицом что-то рассказывал.
– Покаж, Леха, че такое. Я еще не видел вообще, – произнес Артем, протиснувшись сквозь толпу и схватив Музаева за рукав.
– Дать не могу, вдруг случайно сломаешь. Только из моих рук, ладно?
– Ладно, показывай.
В руках Музаева была шариковая ручка с прозрачной серединой, заполненной жидкостью, внутри находилась фигурка водолаза, которая при повороте ручки на 180 градусов пыталась всплыть вверх.
Ребята обсуждали:
– Классная штука.
– А она пишет?
– Конечно пишет, это ведь шариковая ручка.
– Вот здорово, а можешь подарить? – с безнадегой в голосе спросил Агапонов.
– Нет, не могу, ты что, мне отец только одну такую привез, себе оставлю.
– Слушай, а чего он еще привез? Ведь не одну же ручку? – спросил Артем.
– Так, совсем немного, жвачку и несколько монет, франков и сантимов.
«У тебя жвачка есть?», «Дай!», «Дай», «Дай попробовать», – послышалось со всех сторон.
Музаев сунул руку в карман и вытащил штук шесть – семь подушечек жевательной резинки в пестрых фантиках. И сразу десяток рук протянулось к ним. Артем стоял рядом. Он вцепился первым, и две подушечки уже были крепко зажаты в его ладони.
– Да осторожно, вы мне пальцы сломаете. Че, с ума сошли, что ли? – промычал Музаев.
«А мне?», «А мне тоже», «Мне не досталось», «А еще есть?» – послышалось со всех сторон.
– Да ну вас, мне чуть все пальцы не оторвали. Не дам больше ничего, он мало привез.
– Да ладно, мы так больше не будем. Дай, не жмоться.
– Сказал, что нет больше, мало было.
– А ты обещал монеты показать. Монету можешь дать? – спросил Артем.
– Ладно, только, чур, не выхватывать из рук. Кто это сделает, тот козел.
– Согласны, хорошо, покажи.
Музаев достал из нагрудного кармана школьной формы несколько монет достоинством от одного франка до пяти сантимов.