Из-за разницы во времени Артем проснулся довольно рано. Полежал какое-то время с открытыми глазами, глянул на часы, которые он еще не перевел на местное: они показывали 11 часов в Москве, или 5 утра в Буэнос-Айресе. В маленькое окошечко под потолком еще не проник свет, значит, на улице было темно, а в отеле царила полная тишина.
– Как тут тихо. Наверное, все еще спят. И я полежу еще, торопиться некуда, – подумал он вслух.
Вдруг его внимание привлек какой-то шум. Артем прислушался: шум – или шорох – доносился из верхней полки встроенного шкафа, которая была пустая, так как он туда ничего не клал.
«Интересно, что бы это могло быть. Про южноамериканскую живность мне ничего неизвестно», – подумал он.
Звуки были странные, ни на что не похожие. Сначала будто что-то бежало, явственно слышался топот чьих-то лап, затем этот кто-то срывался и падал вниз, бум!
«Может быть, это мышь? Но зачем мыши так часто и быстро бегать, а главное, падать? Да и мышь тише бежит… Это что-то другое», – продолжил анализировать шум Артем.
Но ничего другое на ум не приходило. Так он лежал и гадал в течение десяти минут, затем, после очередного звонкого «бум», он встал с кровати, включил свет, подставил стул к шкафу и на всякий случай взял в руку увесистый кроссовок. Далее очень тихо и осторожно, держа лицо подальше, открыл одну дверцу верхней полки шкафа. Ничего не было видно, антресоль будто была пуста. Может, шум был не отсюда…Он открыл вторую дверцу тоже. Вдруг сверху что-то сорвалось, бухнулось вниз, на поверхность антресоли, и стремительно побежало в сторону открытой дверцы и света, прямо в направлении его лица. Это что-то не было мышью.
«Скорпион», – как молния, пронеслось в голове, а еще быстрее сработал защитный рефлекс и пара мощных, почти мгновенных ударов кроссовком заставило существо отскочить вглубь. Оно там затаилось. Это дало возможность разглядеть его.
Это насекомое, темно-коричневого цвета, размером более десяти сантиметров в длину и около двух в ширину, было гигантским тараканом, с огромными крыльями, которые свисали с его тела. «Ё-моё, ну и чудище, никогда такого не видел, не кусается ли он?» – и мурашки неприятно пробежали по спине Артема.
Насекомое сидело в углу, и достать его там было сложно, размахнуться было негде, очередной удар кроссовком не получился. Таракан опять быстро побежал к дверце и, достигнув края, оттолкнулся, расправив крылья, как воробей, спланировал прямо на плечо. Ужас охватил Артема – он бросил кроссовок, быстрыми движениями стряхнул насекомое. Таракан спланировал ниже, в основной шкаф, и исчез между висевшими там вещами, видно, всерьез намереваясь избежать приготовленной для него участи.
– Ах ты мразь, – уже в каком-то боевом азарте произнес Артем и стал перетряхивать одежду, висевшую там.
Вдруг с плаща искомое насекомое выскочило и быстро поползло по дверному косяку. Упавший кроссовок валялся далеко, рядом под рукой на столе оказалась пустая кастрюля от вчерашнего ужина. Один мощнейший удар завершил дело, кастрюля при этом получила небольшую вмятину. Таракан был размазан по косяку и разлетелся в разные стороны. Артему еще пришлось повозиться некоторое время, собирая и убирая то, что осталось от насекомого. После этого о спокойном отдыхе не могло быть и речи. Он пересмотрел и перевернул все вещи, осмотрел все щели и углы, проверяя, нет ли еще какого-нибудь сюрприза. И только убедившись, что кроме него в комнате больше никого нет, вышел на балкон, размышляя об аргентинской фауне.
Уже светало. Солнце появлялось из-за небольших облаков, но весь купол неба был кристально чист, ни единого облачка. Было свежо и даже прохладно. Постояв немного, он пошел принять душ, в маленькую комнатку метр на метр, в которой было на редкость чисто. После в халате залег в кровать и пролежал там до 9.30, думая об утреннем сюрпризе. А в 10.00 он уже стоял в холле отеля, где толпились вчерашние приезжие, их всего – вместе с Артемом – было шесть человек. Кроме семьи с взрослым сыном, была еще пожилая супружеская пара лет пятидесяти пяти. Они были хорошо одеты и аккуратно причесаны, как на праздник.
«Внешний вид и манера соответствующе одеваться – вот что всегда выдает русского, советского человека за границей, в отличие от одетых в неброское, можно сказать неопрятное, иностранцев. Точнее, теперь уже не иностранцев, а местных жителей», – так подумал Артем.
Александр пришел вовремя, затем все вместе пошли пешком. По дороге они зашли в другой отель, где разместилась остальная группа «переселенцев». Планировалось забрать последних и уже после совместно идти в полицию, как и было сказано. Пока стояли и ждали, когда они выйдут, обсуждали два отеля, чей все-таки лучше. Оказалось у них, наверное, по принципу на соседском участке трава всегда зеленее. Артем большой разницы не обнаружил, только что у них отель ближе к центру на один километр.
После чего, они большой толпой – или, лучше сказать, делегацией – двинулись дальше, вызывая улыбки жителей района. На удивление, в полиции их очень быстро приняли, даже любезно. Пока они сидели и ждали, им подготовили справки с указанием домашнего адреса, в данном случае отеля, где они проживали. Полицейские сотрудники весело болтали, улыбались и смеялись, когда ничего не понимавшие русские на них смотрели. В общем, отношение было доброжелательным, совсем не бюрократическим и уж тем более не предвзятым, что выглядело разительным контрастом с Россией. Александр уже в дороге, пока они шли из полиции в Регистро Цивиль, объяснил, что справки обычно приносят в отель по указанному адресу на следующий день, заодно проверяют наличие жильца, но так как его, Александра, знали уже давно, то им всем выдали справки в тот же день.
Регистро Цивиль – или правильнее сказать Регистро де лас Персонас – занимало двухэтажное здание под автопистой, которая вела в аэропорт. Еще издалека они увидели огромную очередь, которая кольцами стояла вокруг фонтана, находящегося неподалеку от входа, затем плавно втекала в ворота из железной кованой решетки и исчезала в стеклянных дверях, возле которых стояло несколько сотрудников охраны. Очередь была весьма разнородная: здесь были русские, украинцы, китайцы, перуанцы, боливийцы, негры и арабы. Александр сказал, что всем нужно оторвать номерок из устройства возле ворот и по нему будут впускать, чтобы не создавать внутри толчеи. У Артема оказался номерок с цифрой 377.
– Слушай, – обратился он к Александру, – а ты уверен, что сегодня пройдем? Может, на завтра перенесем?
– Да все в порядке, здесь быстро проходят, к обеду управимся. Там много служащих принимает, – ответил Александр.
Стоявшие в очереди вместе с Артемом обсуждали в основном уровень и качество отелей, где их разместили. Все абсолютно были едины в том, что такого не ожидали ни по качеству, ни по характеру строений.
– Послушайте, но это же просто ужас! Как они только так живут, это немыслимые условия для проживания, – возмущалась дама лет пятидесяти со второго отеля.
– А что вы хотели? Это же не стандартные отели, а отели фамильяр, типа пансионов эконом класса, – отвечала девушка из очереди.
– Нужно срочно куда-то перебираться, квартиру снимать, – говорил мужчина в костюме.
– Размечтались. Для того чтобы квартиру снять, два гаранта минимум нужны, – ответила полная женщина не из их группы.
– Какие гаранты, что это такое?
– Это те люди, которые могут за вас поручиться, что вы будите исправно платить. Они должны быть местные, и у них должен быть стабильный доход и имущество, в общем, уважаемые люди, – отвечала им все та же женщина.
– Да, это что-то новенькое, где же таких найти?
Также народ обсуждал и время получения местного ДНИ. Кто называл месяц, кто два, а кто и все три. Говорили, что, пока документа нет, работать нельзя и что как раз есть время, чтобы подучить язык и привыкнуть к местному колориту. Затрагивали также различные варианты устройства на работу, через агентства, знакомых, в основном официантами, рабочими, уборщиками. По поводу устройства на более серьезную работу говорили все те же люди из очереди, которые здесь находились уже больше года и продлевали сейчас свой ДНИ на второй год:
– Нужно подтверждать ваш диплом, господа, врача или инженера. А чтобы его подтвердить, сначала нужен диплом об окончании средней школы и, конечно, хорошее знание языка, – говорил дяденька с лысиной и в очках, небольшого росточка.
Вся эта информация впитывалась мгновенно, запоминалась, откладывалась в голове и записывалась в записные книжки вместе с контактами, если такие предоставлялись. Оказалось, что на гражданство можно было подать через два года, а не через три, как им говорили ранее. Через некоторое время Артем почувствовал, что голова начинает болеть от всего этого.
«Куча информации, абсолютно непонятно, насколько она близка к действительности. Даже если часть из всего услышанного правда, то это, конечно, все очень интересно, но, однако, совсем не просто. Выходит, на работу устроиться можно сразу после получения ДНИ, но на хорошую не получится, потому что требуется много документов, которые просто так не получить. Это трудно, что неудивительно. Впрочем, все как и везде», – подумал он.
Будучи по натуре волком-одиночкой, он активного участия в разговорах не принимал. Где-то поддакивал, где-то кивал или многозначительно хмыкал, но не высказывался по поводу того или другого. Ему казалось, он знал, зачем приехал, как будет дальше действовать и верил в свои силы. Он уже заранее составил примерный план, и его нужно было только скорректировать согласно обстоятельствам. Может, он был немного самонадеянным, но с улыбкой смотрел на то, как вновь приезжие облепляли стайками какого-нибудь «знающего», с целью получить что-то важное. Он рассуждал так: «Если тот, кто что-нибудь и знает действительно стоящее, то никогда не скажет, если он умный. А то, что говорилось на всеобщее слушанье, означало, что ничего реально нужного и полезного окружающие не получат, разве что только сплетни, домыслы или слухи».
Очередь действительно продвигалась быстро. Через стеклянную дверь по лестнице на второй этаж Артем попал в большой зал, где служащий, посмотрев его номер, показал ему на кассу, сказав при этом: «Каха». В кассе взяли тридцать баксов и жестом показали, куда пройти, чтобы сделать фотографию.
Комнатка для фотографий была малюсенькая, впрочем, какой ей и положено быть; она была просто отделена от общего зала тремя небольшими ширмами. Фотограф – истинный коренной житель Америки с грубыми чертами лица, как будто сошедший с картины «Сюжет из жизни ацтеков» – молча указал, куда сесть и куда смотреть, щелкнул снимок и через три минуты отдал Артему готовые фотографии. Такую же процедуру проделали все остальные. А после сдачи фотографий все расселись в общем зале и ждали, когда назовут их фамилию.
Через некоторое время одна из десяти девушек-служащих, сидящих за столами, произнесла фамилию Артема как Ре-па-кин. «Как китайца», – подумал он и подошел к ней. Та приветливо улыбнулась и спросила:
– Тебя зовут Артэм?
– Да, – ответил он.
– Русский из Москвы, ты приехал вчера?
– Да.
– Тебе нравится Аргентина? – она опять улыбнулась. Можно сказать, что она и не переставала улыбаться, и, похоже, это было искренне, а может, чисто профессионально.
– Пока не разобрался, – ответил он по-русски и пожал плечами.
Это вызвало веселый смех девушки и ее соседок за ближайшими столами.
– Вот, возьми документ, распишись здесь и иди вон туда. – Она указала пальчиком в направлении стойки.
Артем взял в руки небольшую книжицу, размером что-то типа пропуска в библиотеку, в полутвердой обложке, темно-бардового цвета и направился к стойке. Там находился служащий лет сорока пяти. С серьезным лицом он взял его за правое запястье, промокнул валиком с чернилами пальцы и затем поочередно отпечатал на листе бумаги. После дал Артему салфетки и по-русски сказал спасибо, получилось что-то вроде «эспасибо». За очередным по счету столом ему пришлось еще раз расписаться, там же сказали прийти за готовым документом 10 января.
Счастливый и довольный, он вышел из Регистро Цивиль, очереди уже не было, все прошли. Ему не терпелось пройтись, прогуляться по городу. Он заранее спросил Александра, как называется район и улица, где находился их отель, и не боялся потеряться. Он решил пройтись по пешеходной улице, которая называлась Флорида, а сама пешеходная зона – Пеатональ. Артем намеревался заодно купить карту города и страны, а также что-нибудь перекусить; он уже чувствовал в этом острую потребность. Это был его первый день пребывания в Буэнос-Айресе, и он с интересом смотрел по сторонам.
«Если сравнивать с Европой, то точно не с передовыми странами», – думал он, глядя на где-то неровно положенный асфальт или на выбитую кое-где тротуарную плитку. Чем-то это напоминало Италию, на окраине какого-нибудь провинциального города. Очень непривычен был характер застройки: кварталы и улицы, улицы и кварталы, ни одного двора или подворотни, столь привычных глазу. Дома стояли вплотную и если и имели двор, то только внутри собственного строения, с улицы невидимого. Цвет домов тоже разнился: розовые и зеленые, фиолетовые и красные, желтые и голубые, но больше серые или коричневые. На углах кварталов, на пересечении улиц стояли кучками черные полиэтиленовые пакеты с мусором: баков у них для этой цели не было предусмотрено.
Конец ознакомительного фрагмента.