Лайнер произвел разворот, готовясь к посадке, и через некоторое время они уже тормозили по взлетно-посадочной полосе.
– Дамы и господа, наш самолет только что произвел посадку в аэропорту Эсейса, г. Буэнос-Айреса, температура за бортом плюс 19 градусов. Экипаж Ил-96 прощается с вами, всего вам самого хорошего, – сообщил пилот.
А в салоне уже царила суматоха и оживление. Доставались пиджаки, кофты, сумки, чемоданы и все стремились к выходу. Пройдя весь длительный этап паспортного контроля и ожидания багажа, Артем вышел, наконец, в зал прилета и внимательно стал всматриваться в таблички, его должны были встречать. Он, как и многие другие, прилетевшие этим рейсом, оформлялись через агентство, оказывающее помощь в иммиграции, в данном случае в Аргентину. Стоило это ему, вместе с консульскими сборами, 2500 долларов, плюс билет 800 долларов в один конец, который ему продали, когда он показал годовую визу. Агентство называлось «Виза-плюс».
Артем поискал глазами табличку и, не найдя ее, стал бродить по зданию аэропорта. Здание как здание, что-то сравнимое с Домодедово. Его больше интересовала атмосфера и обстановка. Он всматривался в аргентинцев, в невысоких, черноволосых и смуглых, вслушивался в их непонятный, крикливый говор со сменной интонацией. Месячные курсы испанского языка, на которые он ходил в Москве, не помогли ему понять, о чем между собой говорят местные. Вернувшись в зал прилета, он увидел, наконец, долгожданную табличку в руках долговязого парня в рубашке с короткими рукавами, в джинсах и стоптанных кроссовках. Возле него, как цыплята возле курицы, собрались прилетевшие этим рейсом, их было около двадцати человек. Парень им что-то объяснял. Подойдя ближе, Артем услышал:
– Все дело в том, что самолет, сказали, задерживается на один час, когда я позвонил, вот я и приехал на один час позже. Это только с аэрофлотовскими рейсами бывает, с остальными все нормально. Ладно, давайте все выйдем на улицу, посчитаемся и в отель.
Вышедших на улицу оказалось человек 30–35, почти всех возрастов, с тележками, полными багажа, у одних была даже клетка с канарейкой. Все это напоминало какое-то переселение народов или беженцев, что заставило Артема улыбнуться. Александр – так звали встречающего – зачитывал фамилии по списку, который у него был в руках. Закончив перекличку, он добавил, что поздравляет всех с прибытием в солнечную и гостеприимную Аргентину. На лицах присутствовавших читалась усталость и удовлетворение. После этого началась посадка в транспорт до отеля.
В итоге все разместились в одном большом микроавтобусе и четырех легковых автомобилях под названием «Ремиз». Александр объяснил, что «Ремиз» – это фирма, нанимающая частные транспортные средства вместе с водителем для работы по вызовам клиентов, где цены ниже, чем у такси, примерно в два раза. Вот они, микроавтобус «Мерседес» и легковушки: две «Рено-19», одна «Пежо» и одна «Форд». Артем, разглядывая соотечественников, заметил, что все приехали в основном семьями – или, по крайней мере, муж с женой – и только он приехал один.
Артем разместился в «Рено-19», где водителем был толстячок лет сорока с намечающейся лысиной, очень разговорчивый. Перед поездкой он что-то объяснял или доказывал Александру, делая кучу движений руками. В машину вместе с Артемом села супружеская пара в годах, с сыном лет тридцати. Весь багажник машины был забит под завязку и еле закрылся. Они тронулись как небольшой кортеж, последним ехал микроавтобус. Водитель сначала пытался разговаривать со своими пассажирами, видимо, задавая вопросы или что-то рассказывая, но потом оставил попытки, поняв, что они друг друга не понимают. В пути он только изредка показывал на что-то рукой и произносил слова, наверное, названия этих мест.
Артем открыл окно и с огромным интересом осматривал окрестности. Надо сказать, на что первое он обратил внимание, так это небо, ярко-голубое и без единого облачка. Он вспомнил московское – серо-стальное, холодное – и поежился при этом. Очень яркое солнце было в самом зените, растущие пальмы по краям дороги подчеркивали южные широты. Тем временем они миновали платный въезд на автостраду, где дорога расширялась до семи полос в каждую сторону, и оказались на автописте (автострада), которая вела в город.
Водитель был южного темперамента и сразу дал газу. Стрелка спидометра все время держалась в районе 160–180 километров в час, при этом на стыках виадуков в машине что-то стучало, похожее на амортизатор, так подумал Артем. Вначале были пустые пространства, поросшие кустарником, потом показались первые строения. Сначала одно- и двухэтажные, серого цвета, необычной архитектуры, немного напоминающие строения в курортных местечках Турции. Затем они пропали и за поворотом автострады открылся вид на огромное застроенное поле, не похожее на садовое товарищество где-нибудь на окраине Московской области. Там были не просто домики, а хибары, сложенные из досок и автомобильных покрышек, из всего, что возможно было достать, видимо на свалках. Крышей им где-то служили листы железа, но в большинстве случаев просто полиэтиленовая пленка.
Вдоль дороги в этом месте шел высокий забор, с мощными столбами, из мелкой железной сетки. Водитель что-то сказал, показывая на этот поселок, с позволения сказать, и продолжал говорить, говорить и разбавлял свои слова жестами вроде бросания чего-то. Как позже выяснилось, такие места называют здесь Виййя и огорожены они потому, что местные жители кидают камни в проезжающие мимо автомобили. Эта Виййя продолжалась около трех километров, потом снова начались какие-то пустоши и кустарники, затем появились одно- и двухэтажные строения. Они стояли кучками, по несколько зданий вместе, все были причудливой, иногда непропорциональной формы. По мере продвижения количество зданий и этажей росло.
– Буэнос-Айрес, – сказал водитель, показывая рукой по обе стороны от трассы.
Так они ехали еще минут пятнадцать, может, двадцать. Здания и сооружения росли в размерах. Сначала два, три этажа, затем пять, семь, десять, двадцать. Что было удивительно и непривычно глазу советского человека, они стояли вплотную один к другому; стена одного здания являлась стеной другого. Постепенно исчез хаотический порядок строений – то там, то здесь – и появилась форма равносторонних кварталов. Водитель свернул с автописты, сделав зигзаг, и они поехали уже значительно медленнее, тормозя каждые сто метров. Таков был размер кварталов, так называемая американская модель городской застройки. Они напоминали лист тетради в клетку, где линии – это улицы, пересечение линий – перекресток. Причем все улицы были односторонними. Для того чтобы двигаться в обратном направлении, нужно было обогнуть квартал и повернуть на соседнюю, параллельную улицу.
Минут через двадцать такой езды, проехав мимо серой громады стадиона, возле которого водитель произнес «Ла-Бока» и «Марадона», показывая туда рукой, они подъехали к отелю. Улица, на которой находился отель, требует особенного описания, как, впрочем, и все улицы в этом районе. Дело в том, что все входные двери во все здания и помещения, все входы с улицы были на высоте не менее полутора метров над уровнем дороги и к ним вели ступеньки типа крыльца, из бетона и камня. Сам асфальт был не плоский или слабовыпуклый, а был положен как бы горбылем, с наивысшей точкой посередине. Когда по такому покрытию ехал транспорт, то он ехал немного наклонно. По краям дороги были большие сливные колодцы.
Услужливо выставив весь багаж на тротуар, водитель энергично помахал рукой и уехал, сказав чао. Денег он не просил, видно, Александр ему заплатил вперед. Артём прочитал адрес: улица 20 сентября 332. Все приехавшие оказались перед домом темно-коричневого цвета, высотой в несколько этажей, узким, как и соседние строения. Коричневым дом, скорее всего, был не из-за покраски, а этот цвет он приобрел от времени и, возможно, сырости. На крыльце стояла в джинсах и майке девушка лет двадцати пяти. Она натужно улыбнулась и представилась:
– Меня зовут Лена, я жена Александра, поднимайтесь сюда.
Поднявшись по ступенькам, все четверо вошли в отель, через высокую, стеклянную дверь. После, пройдя по узкой крутой лестнице на второй этаж, оказались в холле, где стояли пару кресел и диван. Холл был очень маленький, не больше 10 квадратных метров. Они расположились и начали обсуждать отель. Он действительно был необычным для русского человека.
По левую сторону возвышалась стена из кирпича, покрашенного бежевой краской, как уже было сказано ранее; она, видимо, являлась стеной следующего строения. Прямо посередине был внутренний двор, вымощенный тротуарной плиткой, по правой стороне располагались двери и балконы, выходящие к нему. Двери были огромные, высотой, быть может, три или четыре метра. Количество дверей, доступных глазу, было около десяти. Это были номера жильцов.
Навесом над дверями служил балкон второго этажа, который располагался по такой же схеме, за ним был третий этаж, а за ним четвертый. Все это было похоже на многопалубный корабль. А над внутренним двором отеля крыши не было и просматривалось небо, как из колодца. Слева внизу стены был сделан сток для воды, наподобие тех, что они уже видели на улице, видимо на случай дождя. Во дворе сновали люди, висело и сохло на веревках белье, была слышна речь на русском языке. В воздухе витал аромат жареной картошки с луком. В этот момент вошла Лена, она принесла ключи и обратилась к спутникам Артема:
– Вам я даю 11-й номер. Это на первом этаже, вот эта дверь. – Она указала на дверь в углу дворика, ближайшую к ним.
– А тебе, Артем, 37-й номер. Это на четвертом этаже, крайний справа, у нас только этот номер на одного.
– Ну что же, придется тащить мою сумочку на четвертый этаж, – Артем похлопал, смеясь, свою здоровенную спортивную сумку, килограмм на тридцать, лежащую рядом, – ну да ладно, нет проблем.
После его спутники и он расстались, и каждый двинулся в свою комнату. Артем поднялся по крутым ступенькам, пройдя по узкому балкону, достиг желаемого номера. Это был последний этаж и последний номер. С него открывался вид на район и его окрестности, благо соседние постройки не были многоэтажными, за исключением одного пятнадцатиэтажного дома, наискосок через улицу. Он открыл железную дверь со стеклянными витражами из непрозрачного стекла и вошел.
Помещение было примерно два с половиной на три с половиной метра и высотой в два с половиной. В нем находились: встроенный шкаф, стол, стул, кровать, на потолке висел вентилятор-лампа, рядом с дверью была маленькая батарея из трех секций, и под потолком было маленькое окошечко, все другие удобства были общего пользования. Поставив тяжелую сумку в угол, сняв туфли, он прямо в одежде бухнулся на кровать и вскоре уснул. Артем утомился после перелета, сказывалась разница в часовых поясах, слишком много волнений и эмоций. Проснувшись, он долго лежал, смотря в потолок, и размышлял. Ни размеры комнаты, ни отсутствие удобств в номере его не удручали.
«Да, хибара еще та. И сам отель, и этот номер. Но это ничего, постепенно будем подниматься и улучшать жизненные условия. Самое главное выполнено – я здесь. А все со временем наладится», – думал он.
Артем встал и вышел на балкон. Уже вечерело. Лишь крыши домов ловили последние лучи заходящего солнца, а в глубинах улиц уже было темно. Он прислушался. Откуда-то снизу доносились приглушенные голоса, по шоссе, проходящему неподалеку, шуршали шинами проносящиеся автомобили. В глубине этого – или другого – квартала играла латинская музыка, в здании напротив, на балконе двое аргентинцев вели не спеша беседу и курили.
«Артем, – сказал он сам про себя, – вот оно свершилось все-таки! Не знаю, что и как будет потом, но в данный момент я, наверное, счастлив».
Его охватило какое-то странное ощущение. То, о чем он так долго мечтал в далеком детстве и представлял себе много раз в различных вариациях, то, что казалось таким сказочным, невероятным, далеким, нереальным, было рядом, вокруг, совсем буднично, без всяких прикрас. Он не мечтал именно об Аргентине – он просто мечтал о жизни за границей, неважно где. Вообще ему с детства нравилась Франция, и он знал ее историю чуть ли не лучше, чем историю России. Для этого он изучил французский язык, но во Францию попасть было трудно, и ему подвернулась возможность уехать в Аргентину.
Некоторое время он стоял ни о чем не думая, вдыхая полной грудью этот воздух, прохладный и немного влажный, как будто бы пил его и наслаждался им.
В этот момент на лестнице послышались шаги, и через некоторое время показалась фигура Александра.
– О, как хорошо, что ты уже встал, я не хотел тебя будить. Ну как, выспался? – сказал он, подходя.
– Да, но впереди еще вся ночь для отдыха.
– Я пришел рассказать план наших действий на завтра, ну и за встречу тоже получить. Тебе «Виза-плюс» говорила сумму?
– Да-да, конечно. – Артем вынул из кармана сто баксов и отдал их Александру. Расписки о получении, по старой русской привычке, он не попросил.
– Отлично, – промычал Александр, пряча купюру во внешний карман рубашки, и продолжил: – Значит, слушай, завтра в десять утра собираемся и идем все вместе в полицию становиться на учет. Затем с полученной справкой уже идем в Регистро Цивиль, чтобы начать процедуру по оформлению местного документа, он называется ДНИ, что означает «документ национальной идентификации». В общем, завтра в 10.00 будь готов, возьми все документы с собой и денег, баксов 50–70, должно хватить.
Потом Александр добавил:
– Основную группу я разместил в отеле рядом с Регистро Цивиль, а ты будешь со мной, так сказать, под крылом. Давай отдыхай, если что, я живу внизу, в первой комнате, жену мою ты уже видел. Да, чуть не забыл. Вот, держи ключ от входной двери. Ну, пока!
Он удалился, громко чавкая шлепанцами. А Артем в этот момент подумал о том, что Александр, скорее всего, не москвич и даже не из московской области, судя по выговору. Он посмотрел на ключ, который ему дали: тот был затасканный, даже зашлифованный, особенно в том месте, где за него брались пальцами, видимо от долгого или интенсивного использования. Ему захотелось выйти на улицу, прогуляться. Закрыв дверь, он быстро спустился вниз и оказался на крыльце, там он столкнулся с женой Александра, которая протирала тряпкой пол.
– Решил прогуляться? – спросила она.
– Да хочу зайти в магазин продуктов и вообще по району пройтись. Как-никак еще моя нога не ступала по городу.
– Смотри, там, в полуквартале, есть супермаркет. «Тошнотик» мы его называем, но все самое необходимое есть.
– Почему «тошнотик»? Какое-то нехорошее название для магазина продуктов, – поморщился Артем.
– Там скудный выбор и все залежалое, особенно фрукты и овощи. Их так же, как и хлеб, надо покупать в магазинах, которые рядом. Там дороже ненамного, но, несомненно, свежее и лучше. Хороший супермаркет «КОТО», но он находится в одном километре отсюда, вон в той стороне, за парком, Лесама называется, – при этом Лена махнула рукой в нужном направлении.
– Да я тут недалеко пройдусь. Спасибо за информацию, Лена.
– Ты деньги-то поменял?
– Поменял немного в аэропорту.
– Тут и доллары принимают, так что ничего страшного, ведь курс один к одному, правда, не везде. Ну ладно, если что понадобится, заходи.
– Да, конечно, разумеется, спасибо. Ладно, пойду.
Навязчивость, с которой Александр и его жена предлагали свои услуги, начала напрягать Артема. Он всегда был достаточно самостоятелен везде.
На улице уже зажигались фонари, поэтому Артем не стал долго бродить по району, а сразу направился к перекрестку, за которым блестели витрины магазинчиков и виднелась большая яркая вывеска: «Супермеркадо», что и означало «супермаркет». Супермаркетов в то время в России – даже в Москве – еще не было, это было в диковинку. Хотя Артем побывал в Чехии, Франции, Турции, и для него было привычно.
Супермаркет действительно был сельского типа, но то, о чем говорила Лена, жена Александра, было правдой: все необходимое там присутствовало. Артем решил купить по случаю приезда бутылку красного сухого вина – водку он не пил в принципе – и батончик сырокопченой колбаски. Затем, выйдя из супермаркета, во фруктовой лавке – тут же, рядом с выходом – он купил килограмм великолепных персиков и корзиночку клубники. С этим набором он и вернулся в номер. Там он наконец переоделся, разобрал, разложил вещи и сел за стол отмечать свое прибытие в Аргентину. Через час-полтора, выпив бутылку вина и съев почти все, что купил, кроме колбасы, он пошел, постоял на балконе, а после лег на кровать и заснул счастливым сном младенца.