Церковь Воскресения. Ваганьковское
«Может, кто-то когда-то поставит свечу
мне за голый мой нерв, на котором кричу,
за веселый манер, на котором шучу…»
Купила в храме поминальную свечу.
Я с детства здесь ни разу не была.
Торжественно и тихо, как в лесу —
Когда его поземка замела.
Спросила я кого-то, что сказать,
Как помянуть усопшего по-божьи?
С моим вопросом встретившись, глаза
Помедлили с ответом настороженно.
Потом, губами пожевав, сказал старик:
– Нет общих слов. У каждого – свои.
Услышит Бог и шепот твой, и крик,
Ты только душу щедро отвори.
Я душу отворила и шепчу:
– Пусть будет пухом вам земля!
При этом
Я ставлю поминальную свечу
За голый нерв народного поэта.
25 января 1986 года
Гитара Высоцкого
«А гитара опять не хочет молчать,
поет ночами лунными…»
Ему б сегодня было сорок восемь…
Январь зачем-то притворился мартом
И жесткий снег с деревьев черных сбросил.
И ожила гитара где-то рядом:
Звенит, поет, тоскует безутешно…
Почудились шаги издалека,
И рук прикосновение поспешное —
Истосковавшийся по струнам музыкант?
Да, это он!
И не было разлуки.
Как страшный сон – чехол и черный гвоздь.
А явь сейчас – единственные руки!
Их жар не раз ей испытать пришлось.
Он, не спеша, поднялся на помост.
Гитару левой обнял он за гриф,
А правой – тронул струны…
Будто мост
возвел меж ею и собой. Несуетлив.
Ну, в точь такой, когда в последний раз
Он пел, он улыбался,
Он дышал!..
Он знать не знал,
Что в этот самый час
Уж шаг к бессмертью сделала душа.
25 января 1988 года
«Но в привычные рамки я всажен —
На спор вбили…»
Вершил он великое дело
Преградам всем вопреки.
Россия не оскудела,
Коль есть мужики.
Запретами стиснуты глотки.
Бахвалясь отвагой своей,
Лишь трусы вопили за водкой
Среди таковых же друзей.
Сказать во весь голос
Посмел он,
Пусть ждали – сума иль тюрьма,
Что слово насилует дело,
И горе в стране без ума.
Свобода, отпетая властью,
На ладан дышала едва.
Душа разрывалась на части,
Как колокол, били слова!
Ах, мило, ах, смело, ах, жутко —
Вознесся поэт над толпой.
Но с властью бороться – не шутка,
Упрятали в гроб… на покой.
Покойный, он стал неопасен,
Посыпались «ахи» вослед…
Он весь – до ногтей – приукрашен,
А дух его «всажен» в багет.
25 июля 1990 года
«И счастлив я висеть на острие,
зарезанный за то, что был опасен!..»
Ты стал отныне неопасен.
Звучит уютно хриплый голос
в кабине «мазовской» на трассе.
В момент – от гибели на волос.
Предстал ты голым, как король,
Чуть-чуть прикрыт
Листком ли, фигой?..
О, русский Гамлет, эту ль роль
Ты заслужил своим подвигом?
Враги – в друзьях,
Друзья – в молчанье,
Толпой – биографы-кликуши…
Владим Семеныч, как печально,
Когда и мертвым гадят в души.
25 января 1991 года
Попурри на темы песен Владимира Высоцкого
На дворе – вовсю зима,
Век кончается двадцатый.
Кто с умом, кто без ума —
Лезут дружно в депутаты.
Без ума или с умом —
Во Кремлевские палаты.
Будто в церковь с топором,
Прут с мандатом депутаты.
Их мандат – и щит и меч,
Пропуск к благам, к дефициту.
Нам бы – голову сберечь
Да дырявое корыто.
Эх, Володя, чья-то воля
Увела тебя во тьму.
У поэтов – злая доля,
Презирать свою страну.
Без ума или с умом —
В болтовне проводят день.
А Союз – наш общий дом,
Грабят все – кому не лень,
Как хозяева, в Кремле
И в Палате Грановитой
Вновь Законы о Земле
Нам варганят с рожей сытой.
А в колхозе – все шаром,
Зол мужик – в одном носке.
И, как встарь, плывет паром
По загаженной реке.
Хрущ прославлен кукурузой,
Л. И. Брежнев – целиной.
Заливается Карузой
Наш Генсек очередной.
Рвется он из сухожилий:
Всех нас по миру пустить.
Честных воры обложили —
Не спастись и не спасти.
Эх, Володя, по-за-рез
Нужен ты – бунтарь-мессия!
Нам мерещится, что бес
Губит вольную Россию.
Здравствуй-здравствуй,
Век двадцатый —
До милиции родной!
До свиданья, депутаты
И ваш съезд очередной!
Доболтаетесь – дебаты
Оборвет народный глас.
С газ-водою автоматы
Пустят в дело против вас.
Эх, ребята, вновь не так —
За-пре-ти-ли зелье!
Вся страна наша – бардак,
Пей не пей с похмелья…
Во! – в России мужики —
Все им чей-то хотца!
То писать – трояк с строки,
То за власть бороться.
Рынок, рынок
К нам грядет,
И – ату! – пророки!
Без портков уже народ,
Без крамолы – строки…
Эх, Володя, кони вскачь —
Ими я не правлю.
По тебе – мой горький плач
И тебя я славлю!
Из сборника «Черный ангел», 1997 год
1. Ода водке
«Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья!..»
…Запиваем, бывает, по-черному,
а иначе и выжить-то как?
Даже наши большие ученые
От давления хлещут коньяк.
А про водочку нету и прений.
После баньки, с устатку иль так
Много-много уже поколений
Принимают ее натощак.
Что шампанское любят пииты,
Всех Пегасов споили давно,
Даже древние знали шииты,
Может, видели наше кино.
А сейчас налегли на ликеры,
Шоколадной оберткой шурша…
Даже истина топится в споре,
Если резать ее без ножа.
Мужики вымирают в России,
Если пиво не пьют при леще.
Жил один, и того поносили
За пристрастие к водке, ваще. (слово ВВ)
Да при рынке таком окаянном
Без хмельного нельзя куража.
Водку хлещем не стопкой, стаканом,
Лишь бы вырваться из виража.
Непосильная ноша поэту —
Выживать в окаянные дни,
В грязь лицом не ударить при этом,
Твердо веря, что сгинут они.
И при черной печали по-черному,
Как, возможно, бывало и с ним,
Не ликеру под вафли мученые,
Водке должное мы воздадим.
2. Кони – в такт
«Где-то кони пляшут в такт —
Нехотя и плавно…»
Кони – в такт,
А в пропасть как?
Нехотя и плавно…
Да, Володя, все не так,
А сейчас – подавно.
Вдоль дороги – воронье,
Их число бессчетно!
Поголовно, сплошь вранье,
Что кресты, что четки.
В церкви точно, как в кино,
Сатане приславно.
Нету святости давно,
А сейчас подавно.
Притворяться ни к чему,
Бога в душах нету —
Нет пристанища ему,
Где от веры пепел.
Чем не камеры – дома?
Окна, дверь – в решетках.
Мы б давно сошли с ума,
Да спасает водка.
Выйдешь из дому – и хам
Прет навстречу с матом.
Глянешь в прошлое, а там
Лишь одни утраты.
В кабаке, где с горя пить,
Тоже правит быдло.
Э-э-эх, да что там говорить!..
Если баксы – идол.
Идол, символ и кумир —
Впрозелень бумажки.
Покорили скопом мир,
Как куриной ляжкой.
Э-эх, да что там говорить!
Все давно обрыдло!
И никто уж не хрипит:
– За державу стыдно!
Той державы нет давно,
Продана за баксы.
Зато смотрим порнкино,
Письма шлем по «факсу».
Я на гору впопыхах!..
Мне: – Да не пыхтите!
«Новым» срублена ольха,
пальма там… с Таити.
Продолжая ВВ
Я говорю своим биографам,
Что обожаю пить с утра.
Потом сижу, слежу за облаком
И вспоминаю, что вчера.
Вчера бухали мы по-черному,
Уж ты нас, Господи, прости!
Простые мы и неученые,
Не знаем, как себя вести.
Нажремся прямо, как начальники,
Куды министрам там до нас!..
Те молча пьют, они «молчальники».
И в одиночку пьют зараз.
А мы простые, мы куражимся
И в глотки льем с утра вино.
Зальем, покажется, отважимся
Сходить на «вы» иль в порнкино.
И на словах мы изгаляемся
Над всем правительством зараз.
Сидим себе, опохмеляемся…
Чем не министры мы сейчас?
Министр льет воду с утра до ночи,
Мы не завидуем ему!..
Стоят заводы, а мы онучи
Оденем – и на Колыму.
Вот так!
Монолог Жеглова
…Идет по-крупному игра,
И я готов на встречу,
На схватку с бандою пора.
Еще, Жеглов, не вечер!
Еще не вечер, и не ночь,
И в жизни фарт – для смелых!
Азарт пьянит,
как спирт, точь-в-точь,
Когда иду на дело.
Иду на «ручников»-воров,
Их непотребных девок.
Я не бессмертен,
В жилах – кровь,
И сердце бьется слева.
И «волк»-убийца будет мой,
В своей, в чужой ли шкуре.
Он не один такой крутой,
Ребята круче в МУРе.
Вот брезжит утро, даль светла.
Идет к концу облава.
К победе вера привела,
Что наше дело – право.
25 января 1998 года
Юбилейное
1
Все рвется Высоцкого голос
С экранов, со сцен, из квартир!
От смерти прожил он на волос,
Спасая по-своему мир.
Припев:
Володя, Володя, Володя,
Остались мы, други твои,
И вслед за тобою уходим
Из этой страны нелюбви.