Опасность инфекционных болезней связана не только с «реставрацией» хорошо известных, но уже порядком забытых заболеваний, но и с появлением новых, прежде не известных человечеству инфекционных болезней. В последние десятилетия ежегодно открывают 1-2 новые инфекционные болезни или новые возбудители, за эти годы выделено и идентифицировано более сорока новых патогенов – от смертельно опасного вируса геморрагической лихорадки Эбола до ротавирусов, становящихся, как выяснилось, наиболее распространенными возбудителями диареи у детей.
Многие из этих новых инфекций характеризуются тяжелым течением, высокой летальностью, отсутствием надежных методов диагностики и профилактики. При этом спектр возможных возбудителей болезней у человека (в том числе и хронических инфекций) со временем будет продолжать расширяться. Так, из 5 тыс. видов известных в мире вирусов идентифицировано менее 4%. Описано только 2 тыс. видов бактерий из миллиона существующих, по оценкам, на земле. Из всех океанских бактерий описано менее 1%.
В этой связи уместно говорить об Х-инфекциях, т.е. заболеваниях, которые в настоящее время еще практически неизвестны или только что описаны, но непременно будут широко диагностироваться в ХХI веке. Например, только за последние 10 лет мы узнали о новых возбудителях вирусных инфекций, таких как метапневмовирусная, бокавирусная, коронавирусная и гриппозная, включая «птичий» и «свиной» грипп.
Особую важность приобретает лабораторный надзор за вирусом гриппа, т.к. существует опасность возникновения новых пандемических вирусов с неизвестной антигенной структурой. Крайне редко один и тот же тип/ подтип вируса выступает как доминирующий агент в период нескольких эпидемий гриппа подряд. Учитывая внезапность и непредсказуемость возникновения новых возбудителей пандемии гриппа, экспертами ВОЗ были определены наиболее опасные, с точки зрения развития пандемии, вирусы гриппа животных (птиц), периодически инфицирующие людей при непосредственном контакте с больными или инфицированными животными с развитием тяжелых респираторных заболеваний, в 30–60% случаев заканчивающихся летальными исходами. К ним относятся потенциально пандемические вирусы гриппа субтипов A(H5N1), A(H7N9), A(H9N2), а также возбудитель предыдущей пандемии A(H2N2), иммунитет к которому у населения полностью утрачен. Следует отметить, что в последнее десятилетие наиболее патогенный из указанных выше субтипов – вирус гриппа A(H5N1) – широко распространился в мире с формированием эндемичных очагов в Египте и некоторых странах Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Индонезия и др.). Ежегодно в Китае отмечаются сезонные подъемы спорадических заболеваний гриппом A(H7N9). Отмечены заболевания человека гриппом, вызванные штаммом A(H10N8).
Ситуацию усугубляет растущая устойчивость микроорганизмов к используемым лекарственным препаратам и дезинфектантам. Из-за устойчивости возбудителей малярии, туберкулеза, менингитов и пневмоний к лекарственным препаратам ежегодно в мире погибают миллионы людей. Широкое бесконтрольное применение антибиотиков вызывает изменение микробного биоценоза человека, снижает его сопротивляемость по отношению к микроорганизмам. Ухудшившаяся экологическая обстановка и большие психоэмоциональные нагрузки привели к значительному увеличению распространенности иммунодефицитов. Следствием этого стали существенное возрастание эпидемического значения условно-патогенных микроорганизмов и увеличение частоты заболеваемости оппортунистическими инфекциями (герпетической, ЦМВ-инфекцией, токсоплазмозом, микоплазмозами, криптококкозом, криптоспоридиозом и др.). Все чаще регистрируют необычные комбинации известных инфекций. В клинических и экспериментальных исследованиях накоплено немало фактов по особенностям течения ассоциативных болезней. В одних случаях такие заболевания протекают тяжелее, а в других – более благоприятно.
Необходимо отметить значительную эволюцию научных взглядов на проблему глобальной ликвидации инфекций. И если в 1950–1960-х годах ВОЗ ставились задачи по ликвидации широкого перечня болезней, то современные представления о закономерностях эпидемического процесса, экологии возбудителей, взаимодействия макро– и микроорганизма указывают не только на невозможность, но и нецелесообразность ликвидации многих инфекций. В настоящее время ставится цель снижения до спорадического уровня заболеваемости вакциноуправляемых инфекций, а ликвидации подлежат только некоторые из них при наличии определенных предпосылок.
Как бы вы реформировали Национальный календарь прививок? Представим идеальную ситуацию: ресурсы безграничны и вам предоставлена полная свобода действий…
Хотелось бы отметить, что наш Национальный календарь постоянно совершенствуется и претерпел в последние годы существенные изменения: расширен спектр инфекций, регламентированных календарем прививок (введены прививки против гемофильной и пневмококковой инфекций), расширены показания по использованию БЦЖ-М вакцины, отменена вторая ревакцинация против туберкулеза детям в 14 лет, для профилактики вакцинассоциированного полиомиелита первые 2 прививки проводят инактивированными полиомиелитными вакцинами, осуществлен переход с 3-валентной живой полиомиелитной вакцины на бивалентную, расширен список контингентов, подлежащих вакцинации против гриппа за счет включения беременных и лиц, подлежащих призыву на военную службу. Даны рекомендации по преимущественному использованию вакцин, содержащих актуальные для РФ антигены и не содержащих консервантов (при иммунизации детей до года и беременных).
Вместе с тем мы вакцинируем против гемофильной инфекции типа В только детей из группы риска, против ротавирусной инфекции, менигококковой инфекции и ветряной оспы, гепатита А – только по эпидпоказаниям. Совсем отсутствует в календаре вакцинация против папилломавирусной инфекции, роль которой весьма значительна в нарушении репродуктивного здоровья населения и создает проблемы в решении демографических проблем. В национальных календарях ряда стран (Канада, США, Австралия, Австрия, Новая Зеландия) рекомендуется иммунизация против менингококковой инфекции не только детей раннего возраста, но и таких групп риска, как лица с иммунодефицитом, аспленией, при трансплантации органов и стволовых клеток, ВИЧ-инфицированные. Включение прививок против менингококковой инфекции в Национальный календарь прививок позволит перевести эту тяжелую инфекцию в разряд управляемых.
Представляется очень важным сосредоточить усилия на разработке и отечественном производстве таких вакцин, как ветряная оспа, ротавирусная, папилломавирусная, ацеллюлярная коклюшная, которые приходится пока закупать за рубежом.
Насыщенная схема прививочного календаря, особенно детей раннего возраста, ведет к увеличению инъекционной нагрузки, создает немало трудностей для медицинского персонала, требует больших материальных затрат, приводит к значительным эмоциональным нагрузкам как для ребенка, так и для матери, что требует разработки комбинированных вакцин. К сожалению, сегодня очень мало отечественных комбинированных вакцин, что осложняет дальнейшее расширение календаря. Поэтому актуальным является разработка и внедрение комбинированных вакцин отечественного производства для проведения прививок в рамках Национального календаря. Важным является также совершенствование технологии производства в целях повышения безопасности и эффективности существующих вакцин (JMP), модернизация предприятий, локализация производства на территории РФ, трансфер технологий.
В целях обеспечения равной доступности каждого жителя нашей страны к вакцинам, зарегистрированным в Российской Федерации, в установленном порядке необходимо расширять частный рынок вакцинопрофилактики. Продолжить практику осуществления вакцинопрофилактики в рамках Федеральных и региональных программ, предоставить регионам право за счет местных бюджетов расширять Национальный календарь прививок, дополняя его зарегистрированными в России и актуальными для регионов вакцинами. Шире привлекать внебюджетные, негосударственные средства (страховые, благотворительные фонды, средства предприятий и учреждений, личные средства граждан), а также средства ФОМС, ФДС, Пенсионного фонда к финансированию региональных программ вакцинопрофилактики.
Минздрав заявлял о включении в Национальный календарь прививок от ветряной оспы и ротовирусной инфекции. Когда это должно произойти?
Эти инфекции уже внесены в Национальный календарь прививок в конце 2014 года (приказ Минздрава России №125н от 21.03.2014 г.) в раздел календаря по эпидемическим показаниям, т.е. на территориях с высоким уровнем заболеваемости, при ухудшении эпидситуации, контактным в эпидемическом очаге и др. Против ветряной оспы, так же как и против пневмококковой инфекции, гриппа и менингококковой инфекции, прививают лиц, подлежащих призыву на военную службу. Задача состоит в том, чтобы прививки против ветряной оспы, менингококковой и ротавирусной инфекций получали все дети в плановом порядке за счет федерального бюджета. Надеюсь, что это произойдет в ближайшее время.
Новый законопроект не защищает медработников
Национальная медицинская палата предлагает законодателям существенно доработать проект закона, направленный на защиту жизни и здоровья пациентов и медицинских работников, подготовленный вице-спикером Госдумы РФ Ириной Яровой и председателем Комитета по охране здоровья нижней палаты парламента Дмитрием Морозовым. В сотрудничестве с Минздравом РФ и законодателями профессиональное объединение медиков намерено внести в документ ряд конструктивных изменений. Сорвать аплодисменты По словам президента организации Леонида Рошаля, перед законодателями стоит задача сделать такой законопроект в защиту врачей, чтобы вокруг Госдумы собрались толпы медицинских работников и аплодировали. Предложенный вариант документа, на его взгляд, полностью не защищает врача. А из-за правовых недостатков его будет сложно применить на практике. Нацмедпалата в октябре прошлого года представила в Минздрав подготовленный совместно с экспертами Всероссийского государственного университета юстиции проект существенных изменений и дополнений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ. В отличие от иных законопроектов, эксперты исходили именно из критерия общественной значимости профессии врача, поскольку в результате причинения вреда жизни и здоровью медработника, страдает не только он, но и пациенты, лишающиеся возможности оперативно получить помощь. Поэтому за применение насилия, опасного для жизни или здоровья медицинских работников, предлагалось наказывать лишением свободы на срок до 10 лет. А при посягательстве на жизнь медработника, исполняющего профессиональные обязанности, – до 20 лет. И Минздрав поддержал эту инициативу профессионального сообщества, отмечают в Нацмедпалате. Эксперты Палаты полностью поддерживают законопроект Яровой и Морозова в части внесения изменений в статьи 115, 119 УК РФ, предусматривающих ответственность за причинение легкого вреда здоровью, за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Однако на их взгляд, положения новой статьи (124.1) которой предлагается ввести уголовную ответственность для лиц, препятствующих медицинским работникам оказывать помощь больным, вызывают сомнения. Поскольку не отвечают целям защиты медработников от участившихся в последнее время нападений. Искусственный водораздел В проекте статьи 124.1 УК РФ речь о медицинских работниках ведется лишь опосредованно, как о дополнении к картине обстановки совершения преступления. Ответственность нападающего по данной норме зависит от того, будет ли причинен вред больному в результате посягательства на медработника. Таким образом, ответственности за вред, причиненный самому медицинскому работнику, отсутствует. Данная норма искусственно разделяет врача и пациента, в результате приобретает дискриминационный характер – права пациента оказываются выше прав врача на безопасность, подчеркивают эксперты Палаты.
Кроме того, предложенный депутатами вариант законопроекта сложно будет реализовать на практике, и медицинский работник останется по-прежнему без должной защиты, считают они. Дело в том, что причинная связь между действиями нападающего и последствиями в виде вреда здоровью больного является опосредованной. Если пациент обращается к врачу, у него изначально имеются проблемы со здоровьем. И как достоверно определить, в результате чего указанные в предлагаемом проекте закона последствия наступили: в результате естественного течения болезни или несвоевременного оказания медицинской помощи? Кроме того, есть вопросы и к техникой-юридической конструкции нормы, отмечает Леонид Рошаль. Юристы говорят, что в проекте закона нарушена законодательная логика. Так, предусмотрена ответственность нападавшего на медработника только в тех случаях, когда в результате его действий пациенту причинен вред средней тяжести по неосторожности, тяжкий вред или смерть по неосторожности. «То есть, если нападение на медицинского работника привело к тому, что нанесен легкий вред здоровью пациента, повлекший кратковременное расстройство, нападавший не несет ответственность за свои действия, – поясняет профессор кафедры уголовного права и криминологии РПА Минюста РФ Антонина Чупрова. – Кроме того, причинение вреда средней тяжести именно по неосторожности не являлось до сего времени преступлением по УК РФ, за исключением случаев, когда такие последствия – результат неисполнения своих обязанностей специальным субъектом. Введение уголовной ответственности за неосторожное причинение средней тяжести вреда здоровью через нападение на медработника, очевидно, нарушает принцип справедливости, который касается главным образом потерпевшего – пациента. Почему причинение средней тяжести вреда здоровью наказывается только в случаях нападения на медицинских работников? Разве потерпевший, здоровью которого по неосторожности причинен вред средней тяжести в иных случаях, меньше страдает?». Мертворожденные постулаты Но самые главные недостатки предложенного законопроекта в его правоприменительной эффективности, подчеркивают эксперты. Так, субъектом преступления является нападающий, который несет ответственность только в том случае, если его деяние повлекло по неосторожности указанный выше вред пациенту – средней тяжести, тяжкий вред или смерть по неосторожности. «В данной связи могут возникнуть совершенно невообразимые ситуации. Например, злоумышленник чинит препятствия медикам, на что они объявляют, что приехали по вызову, и человек может умереть. Злоумышленник продолжает чинить препятствия, сообразуясь лишь с хулиганской мотивацией. В результате больному причиняется вред средней тяжести. Злоумышленник знал, что результатом его действий может быть смерть, но за убийство или покушение на убийство его привлечь нельзя из-за отсутствия субъективных компонентов. Вместе с тем, к причинению вреда средней тяжести здоровью пациента злоумышленник никак не относился. Значит, он оказывается невиновен. Или, например, больной вызвал «скорую», на медиков напали, и они не смогли приехать. Пациент находится в тяжелом состоянии. Как и кто будет устанавливать – нанесен ли вред, в каком состоянии пациент находился при вызове скорой помощи: в тяжом или нет? В результате, несомненно, будет страдать правоприменительная эффективность», – поясняет заведующий кафедрой уголовного права и криминологии РПА Минюста РФ Никита Иванов.
С такой позицией солидарен и доцент кафедры судебной медицины и медицинского права МГМСУ им. А. Евдокимова Иван Печерей. «Статья 124.1 настолько размыта, а состав преступления по ней неоднозначен. На практике будет непросто установить причинно-следственную связь между причинением вреда здоровью либо смерти пациента и воспрепятствования доступа медицинских работников к нему, особенно, например, с применением угроз. Не будет такой закон реально работать!» Не все равны Кроме того, эксперты Палаты указывают и на некоторую законодательную некорректность в оценке обстоятельств совершения преступления. В части второй законопроекта предусмотрена ответственность одновременно и за неосторожное причинение смерти, и за причинение тяжкого вреда здоровью. По их мнению, жизнь и здоровье надо разделять в плане ответственности, как это и делает законодатель в ст.109 и ст.118 УК РФ. Крайне важно, считают они, что в законопроекте отсутствует превентивная составляющая – предложенные нормы не позволяют сделать вывод о том, что нападая на врача, преступник понесет за это специальное наказание. «Посягательства на медицинских работников приобрели столь масштабный характер, что возникла необходимость воспользоваться известным и хорошо зарекомендовавшим себя законодательным приемом создания специальной нормы, посвященной ответственности за посягательства именно на медицинских работников», – говорит Антонина Чупрова.