– Ты приходишь ко мне с вариантами решений. Я выбираю из предложенных или добавляю свой. Но не приходи ко мне просто с проблемой.
– Вариантов должно быть больше одного. Иначе это не выбор.
– Если тебе не нравится вариант, это не значит, что это не вариант. Он просто тебе не нравится. Но он должен быть в списке.
– Пока мы обсуждаем – ты можешь не соглашаться и спорить. Но как только мы пожали руки (читай – договорились) – ты исполняешь.
– При брейнсторме мы не критикуем. Просто записываем все, что произносится. Ты никогда не знаешь, чей бред спровоцирует правильную мысль.
– Когда организовываешь внутреннее совещание, всегда приглашаешь начальника плюс один. Того, кто готовил ему материалы к нему. Я хочу, чтобы подчиненный присутствовал при обсуждении и видел, какие решения я принимаю, основываясь на его работе.
– Не надо стучать в дверь моего кабинета. Я не дома, и ты не застанешь меня голым. Поэтому просто заходи.
Шеф очень любил правила. Они позволяют договориться «на берегу», чтобы потом сюрпризов не было. Правила не ограничивают. Они защищают. Прежде всего самого человека. Когда все играют по правилам, то нет хаоса и произвола. Каждый знает, что делать и чего от него ждут.
– Правил не должно быть много. Несколько больших. Для всего остального есть здравый смысл.
4.
Honeymoon.
Медовый месяц, или Мой самый страшный страх
Что общего у начала любых отношений? Медовый месяц. Когда прощается многое. Тебя только назначили и дают возможность освоиться-оглядеться. Помогают, поддерживают. Верят. Некий «кредит доверия». Со сроками, конечно. В конце нужны результаты. Если не будет – до свидания! И ничего личного, как говорят американцы.
Наш «медовый месяц» начался в декабре 2006 и распространялся не только на шефа, но и на меня. Поэтому мне прощалось незнание бизнеса и невладение профессиональными терминами. Но я понимала, что это ненадолго. Поэтому с остервенением зубрила вакуумные колонны, задвижки, тарелки, концы кипения…
Поездки по заводам я любила больше, чем совещания в Центральном аппарате. Все дело было в страхе. Во время диалога с директором я не боялась сказать, что не знаю или не понимаю что-то. Перефразируйте, пожалуйста. Но сказать то же самое кому-то из топов ЦА? Боже упаси. Но и скрыть незнание невозможно. Поэтому на каждое совещание в ЦА я шла как на смерть, с готовым заявлением на увольнение.
Я понимала всю ответственность и последствия неправильного перевода приказа президента. Допустим, я перевела не так, шеф спустил приказ директорам дальше тоже не так. Они каскадировали его ниже, также некорректно. В итоге через месяц мы придём на доклад к президенту не с тем результатом. Занавес. Марш. Траурный. По несостоявшейся карьере.
От таких мыслей я не могла заснуть, а если и засыпала, то мне снилось, как я стою у президента в библиотеке и оправдываюсь за неграмотный перевод. Шеф сидит рядом и молчит. Президент тоже молчит и смотрит на меня так, что мне хочется провалиться под землю. В конце концов я под неё проваливалась и просыпалась в холодном поту.
Шеф понимал мой страх. И понимал, что со временем и опытом он пройдёт, и я стану увереннее. Поэтому со встречами «топов» не частил, а если уж мы шли к президенту, то готовил меня конкретно. Проговаривал все, что планировал с ним обсудить, учил бизнесу, пояснял решения, показывал, что важно, рисовал, наконец. Его любимая фраза: «Картинка стóит тысячи слов».
Помню, идём на одну из первых личных встреч. Готовились неделю. Не спала я столько же. Шеф пытается меня расслабить, что-то говорит по дороге. Я молчу. Состояние «кондратий». Шеф:
– Ты же понимаешь, что он такой же человек?
– Ага. – Я просто киваю головой и думаю про себя: «Такой же, только слегка миллиардер».
– Он тоже штаны через ноги надевает, а не через голову.
– Угу, – снова киваю я. Только его штаны стоят столько же, сколько весь мой гардероб.
– Если ты не поймёшь, что он сказал – просто переспроси.
Я поднимаю на шефа безумные глаза. Я? Переспросить кого? Президента? Да я лучше сквозь землю провалюсь…
Встреча у президента прошла хорошо. Он старался говорить медленно и понятно. А когда я не расслышала одну фразу, то переспросила его. Причём это случилось так непроизвольно, что только переспросив, я поняла, что сделала. И, о чудо, я не упала в обморок и не умерла.
– Вот смотри… – Президент наклонился ко мне и стал объяснять свою мысль. Тогда до меня дошло – он тоже заинтересован в успехе. Он тоже хочет правильно понять моего шефа, и чтобы шеф правильно понял его. Это его бизнес. Он – главное заинтересованное в успехе лицо.
Я не помню, когда закончился «медовый месяц». Но я точно помню, что в тот день я поборола свой главный страх. Когда мы вышли, шеф сказал:
– Молодец! Справилась!
– Кажется, да.
– Раз один раз смогла, сможешь ещё.
– Надеюсь, не скоро.
– Как насчёт завтра?
Я аж споткнулась.
– Шучу. Послезавтра.
P. S.
В общем, дорогу осилит идущий. Или не так страшен чёрт, как его малюют.
5.
Where there is a will there is a way
Кто не хочет, ищет причину. Кто хочет– возможность
А до Тома у меня были Дэвид… и Фил.
К моменту создания нашего подразделения я уже полтора года работала с двумя другими руководителями. Дэвид занимался логистикой, а Фил – трейдингом. И если в логистике и транспортировке я хоть что-то понимала и могла нарисовать, когда не могла объяснить на английском, то с трейдингом был коллапс. Попробуй нарисуй «фьючерс», или «пейпер», или «зашортил позицию».
Том тогда работал с другим переводчиком. В октябре 2006-го он предложил мне перейти к нему. Я колебалась. Он казался мне очень строгим и закрытым человеком. Тогда как Дэвид и Фил были его полной противоположностью. Постоянно улыбались и шутили. Плюс новая область, новые термины. Короче, сплошной стресс. Я помню, как расчертила лист и записывала все «за» и «против». Потом зачитывала их Дэвиду. Он соглашался со всеми «за» и ловко переделывал все «против» в «за».
– Новая область, ничего не понимаю в ней.
– Ты будешь учиться. Получишь новые знания. Расширишь свою компетенцию и повысишь свою стоимость как специалиста.
– Новые люди, топы, директора заводов. Страшно.
– Класс. Познакомишься с такими людьми!..
И так далее по списку. Когда мы дошли до конца, не осталось ни одного «против». И я приняла предложение шефа перейти к нему. Том пожал мне руку со словами: «Добро пожаловать на борт, начинаем в декабре». Своему переводчику он тоже обозначил, что выбрал меня. Было неловко. Мы же работали в одной команде. Девушка обиделась. И на шефа, и на меня.
Через месяц Том зашёл к нам в офис со словами:
– Начинаем раньше. Переезжай в мой офис.
– А как же твой переводчик?
– Дело как раз в ней. Она весь этот месяц сидит с таким лицом … У меня ощущение, что я развёлся с женой, но все ещё с ней живу. Поэтому давай, собирай вещи, меняйтесь местами!
Мы летели обратно в Москву из командировки. Прошло четыре месяца с начала нашей совместной работы.
– Почему ты выбрал меня, а не своего переводчика?
– Я ей не доверял.
– Хммм.
– Ещё она боялась.
– Чего?
– Всего! Например, я просил её позвонить кому-то из топ-менеджмента лично, она делала такие глаза, как у этого оленёнка из мультфильма…
– Бэмби.
– Да. И я думал, ещё немного, она в обморок упадёт. Мне нужен был кто-то смелый.
– Я?
– Ты не принимаешь «нет» за ответ. Ты идёшь до конца, пока не будет «да». Это то, что мне нужно от моего помощника.
– Но я же ни черта не понимаю в этом бизнесе. А она уже полтора года работала с тобой, переводила, знала тематику, термины.
– Это неважно. Бизнесу можно научиться. А вот личность мне лепить некогда. Почему ты вдруг об этом заговорила?
– Не знаю…
– Олеся, я тебе обещаю, ты никогда не пожалеешь о том, что согласилась работать со мной.
Это правда. Я никогда об этом не жалела. Говорят, что некоторые встречи – это подарок судьбы, некоторые – испытание, а некоторые – наказание. Не знаю, насколько это деление верно. Но моя встреча с Томом – это один из самых дорогих подарков, которые я когда-либо получала.
6.
Access to the boss.
Доступ к телу
– Ты должна наладить хорошие взаимоотношения со всеми приемными и supporting functions (анг. «работниками из функциональных подразделений»).
– Войти в контакт с помощниками?
– Да. В идеале ты налаживаешь отношения со всеми, с кем можно на своем уровне, а я на своем.
– Чай с ними пить?
– Это ты уже сама реши, что. Обаяния в тебе достаточно.
– Спасибо.
– Эти люди критичны для работы. Иногда нужно срочно подписать что-то, быстро попасть к кому-то, соединиться по телефону, заказать автомобиль, банкет, пропуск. Учитывая уровень бюрократии в Компании, хорошие отношения с этими людьми ускоряют решение таких вопросов раза в два.
– Задача ясна.
Мои отношения с приемными были хорошим, как мне казалось. Но после слов шефа я решила перепроверить. Начала я с Екатерины Адамовны. Екатерина была старше меня раза в два. И опытнее в четыре. Мы познакомились в первую неделю работы в Компании. Мой руководитель был советником ее руководителя. Спустя два года и ее, и моего руководителя повысили. У меня появилась нервозность, у Кати – стервозность. Екатерину Адамовну боялись все. Не только те, кто работали в подразделении ее руководителя – Сергея Валерьевича, но и все в Компании в принципе. Заходили на цыпочках, что-то клали на стол, никогда ничего не просили и не переспрашивали и быстро «вылетали» из кабинета.
Согласно поручению руководства, я зашла к ней на чашку кофе.
– В Тюмень лечу на выходные.
– Командировка?
– Дочь замуж выходит.
– А сколько ей?
– 21.
– Ты ее в 15 родила что ли?
– Почти.
– В 21 выходить замуж – это не рано?
– Я ей так сказала: «Выходи! Не понравится – разведешься и еще раз сбегать успеешь».
– Или не раз.
– ))))
– Екатерина Адамовна, Сергей Валерьевич у себя? – в приемную заглянул зам ее шефа.
– У себя. Но он не принимает.
– Мне очень надо.
– Понимаю, но он занят! – Катя была категорична.
– Екатерина Адамовна, вы не понимаете, у нас вагоны стоят, мне нужно согласование…
– Андрей, это вы не понимаете, – она резко оборвала его тираду. – Сергей Валерьевич не принимает.
– Но…
– Андрей, я уже сказала, Сергей Валерьевич занят.
Андрей Петрович хлопнул дверью и вышел. Через секунду раздался звонок на рабочий телефон.
– Слушаю, Андрей! – ответила Екатерина Адамовна.
Звонки шефа были переведены на Катю.
– Я все равно до него дозвонюсь, – раздраженно ответил Андрей Петрович и бросил трубку.
– Не дозвонишься.
Екатерина не успела положить трубку рабочего, как зазвонил мобильный. На экране высветился номер Андрея Петровича.
– Я же сказала, что не дозвонишься!
Андрей даже не стал ничего говорить.
– Ну ты даешь! Мобильный шефа тоже на тебя переключен, что ли?
– Да.
Сказать, что я была удивлена, – это ничего не сказать. Я никогда не видела, чтобы помощники вели себя так. Я мысленно поблагодарила Бога, что работаю в другом подразделении.
Катя была очень жесткой. Позже я много похожих историй наблюдала. Пару раз и мне прилетало. И каждый раз мне было немного не по себе. Но, видимо, ей такие полномочия дал руководитель. Ему на нее жаловались постоянно. А он лишь улыбался и обещал разобраться, но ничего не менял.
В будущем Катя много раз выручала меня по работе. Да и «доступ к телу» ее руководителя для моего был всегда открыт. А большего мне и не нужно было.
С секретарем президента я подружилась вопреки продуманному плану.
Шеф попросил назначить встречу у президента. Я открыла внутренний справочник, чтобы найти номер секретаря.
– Наринэ Абдулкадэровна, – прочитала я по слогам. – Ого. Язык сломаешь.
Я прорепетировала раз пять, прежде чем набрать номер телефона. Когда на том конце сказали: «Алло», я подготовилась бодро произнести отрепетированное имя-отчество. Где-то на «абдуле» я сбилась и три раза закончила неверно. Отчего на той стороне рассмеялись.
– Олесенька, называйте меня Надежда Алексеевна.
Оказалось, что нас уже познакомили заочно. Сестра секретаря президента работала комендантом на нашем этаже. Мы с ней как-то сразу нашли общий язык на почве восточных блюд и любви к готовке. Я и знать не знала, что она сестра секретаря главного. А она, видимо, на семейных посиделках рассказала ей про меня и шефа. И «Надежда Алексеевна» уже заранее к нам хорошо относилась.
Борис был официантом на президентском этаже. Именно он знал, какой чай предпочитает главный, какую конфету положить рядом с чашкой, подавать ли чай гостям и не закончилось ли Sassicaia в баре. Не помню, как мы с ним сдружились, помню лишь, что он был жуткий приколист и заботливый товарищ.
Совещание у президента было назначено в полдень в библиотеке. Участников было много. Боря заметил нас с шефом еще в приемной. Когда все расселись за круглым столом, он занес чашку с чаем для президента и стакан воды, который заботливо поставил рядом со мной. Больше никому и ничего. Помню глаза пары вице-президентов и улыбку шефа: «Нормально устроилась».
Или еще случай. Мы с шефом шли на совещание по длинному коридору. Вдалеке я увидела Бориса и девочку из Общего отдела. Я заулыбалась и приготовилась поздороваться, когда они приблизились. В этот момент Борис поддел ее локтем со словами:
– Кланяйся, дура, барыня идет.
– По-моему, ты перевыполнила мою задачу, – покачал головой шеф.
«Доступ к телу» настолько важен, что чаще всего его «оплачивали» отдельно. На все праздники, дни рождения в приемную стекались потоки букетов и подарочных пакетов – задобрить секретаря и помощника. Это был древний и проверенный способ выстраивания отношений. Мой собственный опыт показал, что есть и другой – ассоциироваться у людей с удовольствием. Не со всеми получилось. Но со многими длится до сих пор.
7.
Personal & Public.
Личное и публичное
Больше всего про руководителя знают его секретари, водители и охрана. Поэтому топ- менеджерам практически невозможно сохранить личную жизнь в секрете.
У шефа охраны не было, что его очень радовало. А секретарь и водитель не говорили по-английски. Оставалась только я.
– Ты знаешь, я – человек закрытый. В свою личную жизнь я мало кого впускаю. Ты – исключение. Я тебе доверяю. Не подведи меня!
– Конечно, Том. Тебе не о чем беспокоиться.
– И давай не обсуждать ничего при водителе. Ни по работе, ни личное.
– Да, конечно. Хотя он все равно ничего не понимает.
– Большую часть информации люди получают через невербалику. Поэтому язык не так важен.
– Что-то ты к президенту на совещания не ходишь без переводчика. Хромает твоя невербалика-то?
Одна подруга, наблюдая за моими взаимоотношениями с шефом, сказала:
– Как тебе повезло с ним! Ты даже не представляешь, что такой русский босс. Я и правда не представляла. Я слушала истории знакомых про их руководителей и смеялась, чтоб не плакать.
Судя по рассказам, у «наших» напрочь отсутствует вежливость в обращении к подчинённым. Приказы выдаются коротко и чётко, как выстрел.
– Принеси…
– Соедини…
– Распечатай…
В сообщениях почти не встречаются слова «пожалуйста», «спасибо», «добрый день».
– Некогда, – ответит любой из них, если его спросят. Но если им нужно позвонить/написать вышестоящему или равному, то найдётся и время, и вежливость. Так что это не про занятость. Это, скорее, про «негоже царю перед челядью расшаркиваться».