Когда мы задаем себе вопросы типа «Делает ли меня этот труд счастливым?», мы на самом деле пытаемся измерить краткосрочное удовлетворение, которое получаем от своей работы. Когда мы спрашиваем себя: «Стоит ли наших усилий то, что мы получаем от нашего труда, и окупятся ли они хоть когда-нибудь?», то на самом деле стараемся измерить долгосрочный позитивный эффект от своей работы, или смысл. В этом есть немного догадки, немного надежды, но всегда присутствует ощущение того, что часы все-таки тикают, странички на календаре нужно перебрасывать и время идет. Однако нам-то хочется узнать, в какой перспективе мы живем – в краткосрочной или долгосрочной.
По сути, все мы в любой момент времени «существуем» в одном из пяти возможных режимов, которые отражают соотношение между нашей потребностью в краткосрочном удовлетворении и нашим стремлением к долгосрочной пользе. Что из этого лучше характеризует бо́льшую часть вашей жизни?
Моя дочь Келли Голдсмит защитила докторскую степень по маркетингу в Йельском университете и сейчас работает доцентом на кафедре маркетинга в Школе менеджмента Келлога при Северо-Западном университете. Мы с ней составили анкету, цель которой – понять, как респонденты ощущают смысл жизни и счастье (на работе и дома). (Анкету можно заполнить на сайте www.mojothebook.com.) Мы просили участников анкетирования описать элементы жизни на работе и дома с указанием степени их влияния на смысл и счастье. Анкету заполнили уже тысячи респондентов. Кроме того, мы просили респондентов ответить, сколько времени они проводят в каждой категории. Мы сравнили наши результаты с общей удовлетворенностью жизнью на работе и вне ее. Я еще не раз буду возвращаться к результатам этой работы. (См. приложение II, содержащее более подробное изложение наших результатов анкетирования.)
Выживание – под этим термином мы подразумеваем деятельность, которая невысоко ценится с точки зрения и краткосрочного удовлетворения, и долгосрочной пользы. Обычно такую деятельность мы воспринимаем как насущную необходимость. Когда мы попросили наших респондентов назвать деятельность, подпадающую под понятие «выживание» на работе и дома, то чаще всего ее называли «рутинной работой». У каждого из нас есть «рутинная работа», которую мы должны выполнять и дома, и на предприятии. Чарльз Диккенс часто писал о бедных людях, чья жизнь почти полностью состояла из тяжелой работы с короткими минутами радости и без всякой надежды на успех. Такая жизнь почти вся проходит в режиме выживания, и она во всех отношениях тяжела.
Стимулирование относится к деятельности, которая оценивается высоко с точки зрения краткосрочного удовлетворения и низко – с позиции долгосрочной пользы. Примерами стимулирующей деятельности наши респонденты считали просмотр телепередач, посещение кинотеатра или спортивных соревнований. Такая деятельность приносит сиюминутное удовлетворение, но никакой пользы в долгосрочной перспективе. Сюда же можно отнести и болтовню с сослуживцами: сиюминутное веселье, которое никак не скажется на долгосрочной карьере. Жизнь, истраченная на стимулирующую деятельность, может принести очень много сиюминутного удовольствия, но не привести никуда.
Жертвование – это деятельность, оцениваемая низко в краткосрочном плане, но благодарная в долгосрочном. Наиболее показательный пример – посвятить свою жизнь ненавистной работе потому, что вы должны ее делать ради каких-то высших целей (кормить семью, платить за обучение детей, зарабатывать пенсию). Более частым примером являются ежедневные занятия спортом (которые вам не нравятся) ради вашего здоровья в будущем. В деловой сфере к жертвованию можно отнести переработки при выполнении проекта, который вам не нравится, но от которого зависит ваша карьера. Жизнь, проведенная в режиме жертвования, – это жизнь мученика с большим количеством достижений, но без всякой радости.
Стабильное развитие относится к деятельности, дающей и небольшое краткосрочное удовлетворение, и небольшую долгосрочную пользу. В эпоху Интернета к такой деятельности можно отнести ответы на письма, пришедшие по электронной почте. Такая деятельность в меру интересна (но и захватывающей ее назвать нельзя), имеет определенную долговременную пользу, но не является жизненно важной. Судя по ответам респондентов на нашу анкету, дома в нее войдут повседневные заботы, а на работе – небольшие задания и чтение обязательных документов. Жизнь, проведенная в таком режиме, будет не очень веселой, но и жаловаться на нее тоже особых оснований нет.
Преуспевание охватывает деятельность, которая высоко оценивается и в краткосрочном, и в долгосрочном плане. Это виды деятельности, которые нам нравятся и приносят большую пользу. Мы находим в них одновременно и смысл, и счастье. Люди, живущие в этом режиме, считают, что у них идеальная работа, соответствующая их способностям и приносящая в долгосрочном плане пользу, которая для них важна. Дома родители могут час за часом проводить с ребенком, безмерно наслаждаясь этим временем (у них не возникает чувства жертвования) и считая, что оно приносит огромную пользу ребенку (это не просто стимулирование). Это жизнь, наполненная свершениями и радостью.
Только мы сами можем сказать, получаем ли мы удовлетворение и пользу от нашей деятельности. Разница в восприятии одних и тех же явлений разными людьми может свести с ума кого угодно. Например, иммигрант, приезжающий в США из бедной страны и вкалывающий по 18 часов в день на двух работах, может любить обе эти работы, надеясь, экономя на всем, накопить денег детям на образование. Он определяет свою жизнь как успешную, наполненную краткосрочным счастьем и долгосрочной пользой, тогда как другой человек, изначально более благополучный и удачливый, назовет такую жизнь скорее выживанием, а не успехом.
На верху профессиональной лестницы женщина – генеральный директор может возмущаться своей работой, потому что получила маленький бонус, продажи падают, а акции компании дешевеют. Для нее это означает, что ей придется работать лишних два года, чтобы обеспечить свою старость на приемлемом для себя уровне. Они может считать даже, что существует в режиме выживания. Другой руководитель компании в такой же ситуации почувствует прилив сил, потому что он оказался во главе компании в такие тяжелые времена, и готов назвать свою жизнь успешной.
Дело в том, что два человека, делающие одну и ту же работу, могут совершенно по-разному ее воспринимать. Об этом важно помнить хотя бы потому, что многие из нас трудятся в самое напряженное и турбулентное время за многие десятилетия. Один считает, что делает успехи, а другой – что выживает, и наоборот.
Наглядный урок этого я получил от Фрэнка, президента кредитно-финансовой компании в Джаспере, штат Джорджия. Фрэнк ехал из Праттвилля, находящегося в Алабаме, и решил перекусить в ресторанчике сети «Лонгхорн». Ресторанчик был переполнен, поэтому Фрэнк примостился на единственном свободном стуле у бара.
Он оказался одним из 20 человек, которые сидели и ждали, когда барменша обратит на них внимание и примет заказ – филе средней жарки с сыром и овощами. Фрэнк смотрел на нее и думал, сколько же понадобится времени, чтобы его заметили и принесли что-нибудь попить. Барменша – женщина слегка за 30, одетая в ковбойку и джинсы, как и другие работники этого ресторана. Однако в остальном она ничем не напоминала обслуживающий персонал, который ему приходилось встречать. Она не делала ни одного лишнего движения. Заказ на пиво был принят через полминуты – и тут же последовал вопрос: «Ужинать тоже будете у нас?» Меньше чем через минуту перед ним появились пиво, тарелочка с орешками, меню и столовые приборы. Все это она сделала, не прекращая обслуживать остальных 20 человек, сидящих у барной стойки. При этом барменша следила за правильностью принятого заказа. Фонтан энергии в сочетании с невероятным знанием дела! К тому же она была умна, и если что-то не успевала, то знала, что и когда сказать каждому клиенту, чтобы тот понял, что его не забыли. У нее был дар политика, позволявший каждому посетителю ощущать себя самым главным клиентом в ее мире.
Фрэнк был поражен. Разрезая филе, он подумал, что эта девушка победила бы на любом конкурсе на лучшую барменшу Америки.
Он узнал, что зовут ее Коси. («Как Кейси, только через “о”», – пояснила она.)
Фрэнк сказал ей: «Лучше вас меня еще никто не обслуживал. Переходите на работу в мой банк в Джорджии. Будете работать на меня». Это не было бахвальством подвыпившего человека: на его месте любой мог бы сказать что-нибудь подобное.
Коси стала объяснять, что сделать этого не может: «Я разведена. У меня на руках восьмилетняя дочь и мама. Я не могу махнуть на них рукой и уехать. А кроме того, вы мне столько никогда не заплатите».
«Мы в Джорджии хорошо платим», – ответил Фрэнк.
Тут Коси нагнулась к нему и сказала шепотом: «Так, вы собираетесь дать мне чаевые? Помножьте свои чаевые на 60, затем помножьте на пять дней в неделю и на 50 недель в году, и вы узнаете, во сколько я вам обойдусь». Фрэнк понял, что она может зарабатывать больше, чем он сам.
На бумаге ее резюме не выглядело бы впечатляющим: разведена, мать-одиночка, растит дочь, живет под одной крышей с матерью, вечерами работает в баре. Для многих людей такая жизнь – что-то среднее между жертвованием и выживанием. Но этой женщине явно нравилось то, чем она занималась. Она выполняла свои обязанности перед близкими, и даже сверх того. Конечно, Коси безусловно была успешной женщиной.
Управившись с ужином, Фрэнк утроил свои чаевые. Небольшой жест с его стороны – как салют великой труженице, а не излишняя щедрость. Фрэнк хотел произвести на барменшу впечатление, как и она произвела впечатление на него, хотя знал, что дороги больше не приведут его в Праттвилль, штат Алабама. Тут нужно отметить еще одну вещь: моджо заразно. Когда люди делятся с вами своей положительной энергией, нам хочется сделать что-то подобное в ответ.
Чтобы проверить моджо, лучше сначала обратиться к жизни на работе, а затем к жизни дома. Какой процент времени приходится на каждую из пяти категорий? Как можно продлить время пребывания в успешном режиме? Анализ анкет с данными по моджо позволил нам сделать однозначные выводы. Люди, находящие смысл и счастье в работе, находят смысл и счастье в семейной жизни! Другими словами, наше моджо возникает из нашего внутреннего мира и из того, что мы делаем.
Наши находки также показали, что для большинства людей единственный путь к тому, чтобы повысить удовлетворенность жизнью (и на работе, и вне ее), – это увеличение счастья и смысла жизни. (См. приложения I и II, где рассматриваются результаты анкетирования и даны некоторые предварительные результаты.)
Инструмент № 3: будьте главным оптимистом
Когда люди начинают кампанию по самосовершенствованию (например, решают похудеть, отказаться от вредных привычек, заняться спортом, наладить более ровные отношения с сослуживцами или членами семьи, выучить новый язык, научиться играть на каком-либо музыкальном инструменте, повысить свое моджо), то вероятность того, что им это не удастся, весьма высока[13]. Либо уже в самом начале, либо ближе к окончанию этой затеи многие отказываются от мысли стать лучше.
Почему люди сдаются? Моя дочь Келли помогла мне обработать результаты анкетирования, связанные с достижением целей. Это позволило нам выделить шесть основных причин неудач:
1. Процесс самосовершенствования занимает больше времени, чем мы предполагаем. Желание получить немедленные результаты подавляет наше терпение и дисциплину.
2. Самосовершенствование дается труднее, чем мы предполагаем. Если бы это было легко, то мы давно бы стали лучше.
3. У нас есть другие дела, и не хочется отвлекаться.
4. Мы не получаем ожидаемой награды. Худеем, а свидание назначить все-таки не решаемся. В офисе работаем еще лучше, но начальник не обращает на это внимания. Мы расстраиваемся, а не вдохновляемся.
5. Мы слишком рано объявляем о победе. Худеем на килограмм и тут же говорим: «А не пора ли заказать пиццу?»
6. Нам нужно делать это постоянно. Мало бросить курить, нужно не выкурить ни одной сигареты до конца жизни. Соблюдение нормы всегда сложнее.
Многие из нас не могут сформулировать для себя эти причины. Мы лишь признаемся в поражении и клянемся в следующий раз делать все лучше.
Это не значит, что мы не можем соблюдать дисциплину, не слишком реально видим наше будущее, чересчур отвлекаемся или досадуем. Это кризис оптимизма. Первые успехи достигаются легко, но удержать их непросто, и мы теряем надежду. Если вы когда-нибудь сидели на диете, то знаете это ощущение, когда, сбросив пару килограммов, вдруг осознаете, что перед вами – стена и дальше вес с такой легкостью сбрасываться не будет. Вы сразу теряете стартовый оптимизм, а это именно то топливо, на котором работает двигатель всех изменений.
Если вам удастся сохранить оптимизм перед лицом этих шести отрицательных сил, то, значит, у вас есть огромное преимущество перед остальными людьми. Оптимизм – это не только склонность, это форма поведения, от которой зависит все, что мы делаем. Оптимизм может возникнуть у вас, и он заразителен. Оптимист в коллективе всегда имеет большее влияние, чем пессимист. Люди тянутся к оптимисту.
Я не предлагаю вам расстаться с реализмом. Я предлагаю совсем обратное. Внимательно рассмотрите шесть факторов, которые мешают вам в достижении целей. От них никуда не деться. Но если они возникнут, знайте, что это нормально, и не теряйте ни головы, ни оптимизма.
Начальствующий оптимист
Я убедился в силе влияния оптимизма, работая с клиентом по имени Харлан. Я писал о нем в своей книге «Пришел сюда одной дорогой – теперь другую выбирай». Харлан руководил отделением промышленной компании и командовал не одной тысячей людей. И вдруг получил от генерального директора задание распространить свое позитивное влияние на всю компанию. Харлан старался как мог, и поначалу у него все получалось, так что мне приходилось тратить на него совсем немного времени. Но я не рассказал, что случилось с Харланом в следующие четыре года.
У Харлана сначала все получалось потому, что он был «наверху» и отличался жизнерадостностью и оптимизмом. Кто-то даже может подумать, что такого оптимизма не бывает и все это игра. Конечно, одного оптимизма мало, чтобы руководить людьми. Для этого еще нужен реальный взгляд на вещи. Харлан шел по жизни, зная, что «стакан наполовину полон, а не наполовину пуст».
По ряду независящих от него причин Харлан не был назначен на освободившуюся должность генерального директора. Для одних это означало бы полную потерю моджо, другие затянули бы известную всем песню о несправедливости или отсутствии логики.
Однако Харлан не принадлежал ни к тем, ни к другим. Я беседовал с ним несколько раз в те непростые для него дни. Он был разочарован, но, приняв все обстоятельства, с решением начальства согласился. Весь строй его мыслей и поведение определялись оптимизмом. Харлан решил, что «бывает и такое» и следует жить дальше. Если он и считал, что его обидели, то никак не проявлял свое разочарование. Он остался в компании и работал прекрасно. Харлан знал, что за такими людьми, как он, способных заниматься большими делами и умеющих мотивировать сотрудников, постоянно охотятся рекрутинговые агентства. Все его умения остались при нем, так же как и его идентичность и достижения. Харлан любил свою компанию, но считал, что может искать работу и в другом месте. Что касается репутации, то факт, что ему уже никогда не быть здесь генеральным директором, его удручал, но вряд ли имел значение для остальных. Он знал, что подчиненные поймут его решение уйти из компании и не сочтут предателем.
Не знаю, жизнерадостность ли Харлана тому причиной, но он из года в год добивался прекрасных результатов, которые только усиливали его оптимизм. Многие даже не подозревают, как важно это качество: оптимисту по силам многое. Вера в то, что цель может быть достигнута, сказывается и на нашем облике. И это непременно отмечают окружающие.