В чем же они похожи? Шторм, или буря, возникает, казалось бы, из ничего – из влаги, собирающейся в капельки, которые поднимаются и образуют грозовую тучу. Область низкого давления, в которой зарождается шторм, внешне выглядит спокойной. Теплый тропический океан заставляет молекулы воды сталкиваться между собой. Некоторые из них превращаются в пар. По мере подъема вверх пар конденсируется с выделением тепла, и так образуются водяные капельки и ледяные кристаллики, из которых состоит туча.
Шторм рождается из возмущения (нарушения спокойствия) и сам, в свою очередь, порождает возмущение. Штормы накапливают энергию и силу и устремляются в каком-то направлении. Они движутся и заставляют двигаться. В результате насыщается влагой почва, возникает радуга и пр. И у них нет четко определенного начала и конца. То же самое происходит и во время творческого процесса.
Творческий процесс схож со штормом еще и тем, что в конкретной ситуации он обретает направление и силу. Он динамичен: он рождается, усиливается в одно время и утихает в другое, движется круговоротами и потоками. Все это характерные особенности шторма.
Кроме того, штормы бывают разного масштаба: относительно большие и относительно маленькие, от пылевых вихрей до песчаных бурь и от легких дождей до ураганов. То же относится и к творческому процессу.
Штормы «заразительны», как и творческий процесс. Как один шторм питает другой, так и творческий дух одного человека подстегивает творческий процесс в сознании другого. Шторм и творчество имеют текучие, изменчивые границы: нельзя очертить круг и сказать, что за пределами его никакого шторма нет – и то же самое верно в отношении творческого процесса. Когда ураган прокладывает путь через Атлантику, его границы постоянно меняются. Ни одна из компьютерных моделей погоды не может точно предсказать поведение шторма.
Шторм, как и творческий процесс, находится в постоянном движении. Оба эти явления определяются внешними условиями, как и сами, в свою очередь, влияют на окружение. Они пользуются имеющимися ресурсами, разрушая и созидая. Ветер и вода формируют ландшафт, температура и влага влияют на погоду, а ландшафт и погода – на шторм. Творческий проект вырастает из условий, питается содержанием и влияет на них. Творческая работа, имеющая целью одно, может полностью преобразовать что-то другое, и эти явления формируют друг друга. Одна творческая работа вырастает из другой, и они оказывают друг на друга взаимное влияние.
Как для шторма, так и для творчества, характерна реитерация, то есть повторение одного и того же процесса. Одна из реитераций – движение по циклу вокруг вертикальной оси. В творческом процессе цикл включает в себя редактирование и производство. Импульс растет и убывает, энергия увеличивается и истощается.
На своем пути шторм постоянно вбирает в себя новый материал; перемещение глаза циклона – это система сбора шторма. Собираемая влага и тепло питают шторм. То же верно и в отношении творческого процесса. Импульс больше, чем отдельная итерация. Оставляемая на земле вода – часть природного круговорота, начало нового цикла – или, точнее, продолжение шторма; точно так же творческий процесс снова и снова питает сам себя.
Последствия шторма и творчества реальны и обладают особыми свойствами. Они обнаруживаются во взаимодействии между миром, творцом и теми, кого затрагивает творение. Это могут быть зрители, аудитория, получающий новое лекарство пациент, житель нового дома, пользователь объекта и так далее.
Творчество поистине «в глазах смотрящего», и основное последствие творческого процесса – трансформация. Как писал в своей книге «Листья травы» великий американский поэт Уолт Уитмен (1819–1892):
Архитектура – это то, что происходит, когда на нее смотришь;
(А вы думали это белый или серый камень? Или линии арок и карнизов?)
Вся музыка – это то, что пробуждается, когда о ней напоминают инструменты,
Это не скрипки с корнетами, это не гобой и не барабаны, не ноты певца-баритона, поющего сладостные романсы, и не ноты мужского хора, как и не ноты хора женского.
Она и ближе, и дальше их.[3]
Уитмен объясняет, что результат творчества – это обмен со зрителем, наблюдателем или слушателем, а не здание или музыка сама по себе. Подумайте, как многое в наших представлениях о мире изменила творческая сила науки. Фразы «восход солнца» и «закат солнца» говорят о том, что до Николая Коперника было широко распространено убеждение, что солнце движется по небу, а мы остаемся на месте. Наше понимание Вселенной со времен Коперниковской революции сильно изменилось.
Ранее я упомянула радугу. Пожалуй, это наиболее интересный и специфичный феномен из всех последствий шторма, и она сродни результатам творческого процесса: это явление, зависящее от наблюдателя. Падая на выпуклые водяные капельки и проходя сквозь них, солнечные лучи преломляются, расщепляясь на красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовые цвета. Потом они еще раз преломляются через вогнутую внутреннюю границу капли и идут под углом, отличающимся от первоначального. Это происходит потому, что вода замедляет свет, и на границе двух разных сред луч меняет угол. Другими словами, сталкиваясь с изогнутой поверхностью капли, свет меняет свое направление. Цветные составляющие белого света преломляются под разными углами и с разной скоростью, расходясь по своим отдельным траекториям и создавая радужные полосы.
Графическое изображение света, преломляющегося через каплю дождя
Автор неизвестен
Таково физическое объяснение процесса, но радуга – это наблюдаемое явление. Если бы не было наблюдателя, то никто бы и не заметил, что цветные лучи расходятся. И только когда некоторые из множества других, разошедшихся в разных направлениях, попадают в наш глаз, мы видим радугу.
Та разноцветная арка, которую мы наблюдаем на небе, является отражением света на сетчатке глаза наблюдателя. Радуга, которую видим мы, отличается от увиденной другими, потому что в их глаза попадают другие лучи, для каждого свои. При этом капли, через которые преломился свет, падают, и на их месте оказываются другие капли, через которые также преломляется свет. Благодаря падающему дождю радуга оказывается подвешенной в воздухе, и чтобы ее увидеть, нужно запечатлеть мгновение, когда на какое-то короткое время солнце, капли и наблюдатель находятся в определенном положении. Только тогда произойдет трансформация и возникнет этот удивительный феномен.
Ноумены и феномены
Слово греческого происхождения «ноумен» связано со словом «феномен». У них общий суффикс «-мен». «Фено-» означает «обнаруживаемое», и, следовательно, «феномен» означает «то, что постигается чувствами». «Ноумен» же происходит от слова «нус», то есть «разум», и означает «предмет, недоступный для чувственного опыта, вещь сама по себе».
Другими словами, о ноуменах мы можем только помыслить, но никак не обнаружить их с помощью чувств. Ноумены и феномены задействованы в творчестве, как в процессе, так и в восприятии созданного.
Феномены – это воспринимаемые явления, такие как радуга и затмение. Своим существованием радуга или затмение обязаны самому тому факту, что кто-то их наблюдает. Другими словами, каждый день где-то на земле может идти дождь, а солнечный свет проходить через дождевые капли. Однако само зрелище создается только тогда, когда кто-то стоит на той линии, по которой проходят преломленные на составляющие спектра лучи света. Наблюдающий радугу завершает создание феномена. Без сетчатки наблюдателя и мозга, в котором формируется изображение, не было бы и феномена. Он существует постольку, поскольку воспринимается.
То же верно и в отношении затмения, которое в отсутствие наблюдателя было бы совершенно незначительным событием. В конце концов, Луна и Солнце всегда находятся на какой-то линии, и значение этому придается лишь тогда, когда на ней находится какая-то точка на поверхности Земли, с которой мы можем наблюдать данный феномен.
Аналогии между штормом и творчеством можно найти и другие объяснения. Творчество, как и шторм, не поддается контролю. Это очень важный постулат, и к нему я возвращаюсь не раз на протяжении всей книги. Творчество нельзя загнать в рамки, и придать ему какое-то направление можно только в определенной степени. Метеоролог не может объяснить, как создать шторм; также и я не могу объяснить вам, как стать творческим человеком. Вместе с тем я наблюдала различные стадии и элементы творчества и пришла к выводу, что они свойственны почти любому творческому процессу. Мне кажется, что, поняв характер этих элементов, мы многое узнаем и о творчестве в целом. Я считаю, что вы должны осознать данный факт и принять во внимание эти элементы и их последствия. Контролировать их и управлять ими можно, но нельзя управлять всем процессом – скорее это он управляет вами.
Как и шторм, творчество гораздо больше и шире вас. Оно начинается до того, как вы это заметите. Оно вне вашего сознательного контроля. Каждый цикл творческого процесса подразумевает, что вы освобождаете свой разум. Это и есть тема следующей главы.
2
Разобучение
Вид глаза бури 2
Кайна Лески
Творчество требует свободного разума. Разум становится свободным и открытым в ходе разобучения, лишающего нас предвзятых мнений. Как писал древнегреческий философ-стоик Эпиктет (ок. 55—135 гг. н. э.): «Невероятно ведь, чтобы кто-нибудь начал учиться тому, в чем он мнит себя знающим»[4].
Разобучение будоражит и волнует, как шторм. Оно расшатывает наше чувство уверенности. Понимая, что чего-то не знаем, мы беспокоимся, и это побуждает нас двигаться вперед в поисках знаний. Это верно в любом случае, независимо от выбранной нами деятельности. Для художников неопределенность привычна, и при работе они доверяются непосредственному «знанию» или интуиции. Факты же используются для подтверждения интуитивных прозрений, а также для построения догадок и для дальнейшего разобучения. Нам, как художникам, будет любопытно узнать, что ученые тоже иногда следуют интуиции и «художественному чутью». В качестве примера расскажу историю, поразившую меня. Она про ученого, с которым я познакомилась во время полета в Китай. Ему нужно было решить одну проблему, и, занимаясь ей, он не знал, как объяснить свои действия.
Микробиолог рассказал мне о том, как они разрабатывают состав почвы для «зеленых» стен высотой в сотню метров. В ходе исследований обнаружилось, что растениям не нравится расти под стеклом. Какое-то время он обдумывал почему, но потом сдался и перестал искать объяснения.
Я спросила его: может, это потому, что воздух заперт под стеклом.
– Нет, мы проделывали отверстия в стекле для вентиляции, – ответил он.
Тогда я предположила, что тут задействованы отражательные свойства стекла.
– Нет, – снова ответил он. – Мы просто не знаем почему.
Наконец, я спросила, нет ли тут связи с парниковым эффектом.
– Мы просто не знаем, – повторил он. А потом добавил нечто очень глубокомысленное: – Я смирился с тем, что мы не знаем. Исследования можно продолжать и без этого знания.
Я сразу же поняла, что он имеет в виду. Он доверял себе, доверял своему чутью, и ему не нужны были рациональные объяснения, почему он делает то, что делает. Это часть творческого восприятия, но ученые и инженеры не всегда готовы смириться с тем, что не все можно объяснить.
Однажды я увидела на автомобиле наклейку: «Не верь во все, что ты думаешь». Я считаю, что это великолепное описание творческого процесса. Разобучение – это умение задавать вопросы о том, что, как вам кажется, вы уже знаете. Допустим, вам поручили творческое задание: например, клиент попросил архитектора спланировать новую столовую определенных размеров в определенной части дома. Для таких заданий уже есть готовые решения, но освободив свой разум, вы можете прийти к выводу, что они не творческие. Вместо того чтобы спрашивать, какого рода столовая нужна клиенту, вы исследуете образ жизни этого человека. Узнаете, как он готовит и принимает пищу, обедает ли он на кухне или предпочитает другое место, как он передвигается по дому, как развлекается и тому подобное – без предвзятых мнений о том, что нужно обязательно построить столовую какого-то известного типа (и, возможно, даже не придерживаясь привычных представлений о «комнате»).
Вопросы обладают той характерной особенностью, что они ставят под сомнение готовые варианты, разрушают привычные представления и отвлекают внимание от известного. Все это ведет к открытому сознанию. Вместо того чтобы думать о том, где расположить окно, я, как архитектор, могу спросить себя: «Как внешнее пространство связано с внутренним?»
Если прежде, чем освободить разум, вы начинаете рассматривать возможные варианты решений, то вряд ли у вас получится что-то творческое, выходящее за пределы известного. Эти решения уже существуют, а творчество относится к тому, что еще не создано. И это вновь возвращает нас к обсуждению феномена в Главе 1 и аналогии со штормом. Творческий процесс – результат смещения, возмущения и разрушения того, что (как вы думаете) вы знаете.
Отказ от предубеждений о мозговом штурме
Основополагающий принцип таков: заранее известные мнения мешают творчеству. Творчество подразумевает отход от того, что вы уже «знаете». Оно подразумевает отказ от заранее составленных планов, освоенных навыков и шаблонов. Разобучение позволяет посмотреть на проблему с другой точки зрения, подобно тому как судебный следователь отбрасывает все, что, как ему кажется, он знает, и говорит: «Давайте посмотрим на это свежим взглядом».
В этом заключается еще одна проблема с мозговым штурмом. Вполне возможно, что во время него вам предлагают посмотреть на вопрос «свежим взглядом», но разве мозговой штурм – это не перечисление заранее выработанных мнений каждого участника? Если вся группа не пройдет через своего рода разобучение и все участники не освободят свое сознание, мозговой штурм может привести к тому, что вы просто усвоите предубеждения собеседника. Когда Алекс Фейкни Осборн использовал военную метафору «штурм» (от слова «шторм, буря») для описания своего метода, он не предполагал, что придется штурмовать крепость, преисполненную предубеждений.
Американский физик Марри Гелл-Манн (р. 1929), лауреат Нобелевской премии по физике за открытия в области элементарных частиц, сделал огромный вклад в научное понимание мира. В своей книге «Кварк и ягуар» он пишет, что основа творческого процесса в любой дисциплине – это избавление от предубеждений.
Удачная новая идея, как правило, изменяет и расширяет имеющуюся теорию, чтобы распространить ее на наблюдаемые факты, ранее не объясняемые ею или не включаемые в нее. Она также допускает возможность новых предсказаний, которые когда-нибудь будут проверены. Почти всегда новая идея подразумевает интуитивный подход, а также признание того, что ранее принятые принципы неверны и что их следует отвергнуть. (Часто бывает так, что более ранняя правильная идея сопровождается ненужным интеллектуальным багажом, который остается только выбросить.) В любом случае, прогресс возможен только при условии отказа от чрезмерно ограниченной усвоенной идеи[5].
Я убеждена, что вы сможете научиться разобучению и открыть ум навстречу новому. Вы даже должны так поступить. Но как приступить к разобучению, чтобы достичь настоящей непредвзятости? Позвольте привести пример из моего опыта преподавания в RISD.
Каждый год мы набираем новую группу учеников-архитекторов. Опыт у всех разный, это и выпускники, и студенты с дипломами по самым разным специальностям. Некоторые раньше изучали искусство (в широком смысле), некоторые нет. Некоторые изучали математику, философию, бизнес, медицину, служили в вооруженных силах и так далее. Они приносят с собой самые разные предубеждения и концепции. И все они оказываются в дизайнерской студии на первом семестре.