В то же время в противоположном лагере среди Милославских выделялась умом и властолюбием царевна Софья. Она была наделена большими природными дарованиями и обладала твердым характером. Царевна получила хорошее образование, много читала и даже сочиняла стихи. Не желая соблюдать стародавнего обычая, предписывавшего женщинам сидеть в теремах и никому не показываться, Софья любила вести беседы с боярами о государственных делах, удивляя их своим разумом и находчивостью. Она решила воспрепятствовать коронованию Петра и возвести на трон Ивана, чтобы от его имени самой управлять государством.
В апреле 1682 года умер царь Федор и народ толпой повалил в Кремль. Во дворце уже собрались патриарх, архиереи и бояре, пришедшие проститься с покойным. Не успел Федор закрыть глаза, как все перешли в соседнюю палату и стали решать, кому из двух оставшихся сыновей Алексея Михайловича быть царем. Патриарх Иоаким указал собравшимся, что шестнадцатилетний Иван слаб умом и управлять не способен, а Петр смышлен, но ему только девять лет. Кому отдать предпочтение, спросил патриарх. Большинство высказались за Петра, но прямого ответа никто дать не решился. Отвечали, что выбор царя – дело всех сословий государства.
Ответ был естественным, поскольку не только первого из Романовых Михаила Федоровича избирали на Земском соборе, но чтобы передать трон его сыну Алексею Михайловичу также сочли необходимым созвать Собор. Теперь же поступили много проще: патриарх в сопровождении бояр и архиереев вышел на крыльцо и спросил у собравшейся на площади толпы, каково ее мнение. Большинство, но не с явным перевесом, приняло сторону Петра. Услышав ответ, патриарх задал тот же вопрос окружавшим его боярам и духовным лицам. Услышав от них подтверждение, он пошел к Петру и благословил его на царство.
Этот поступок разгневал Софью. Она упрекала Иоакима в том, что он не сделал старшего из братьев Ивана хотя бы соправителем Петра. Реальная власть в государстве перешла в руках Натальи Кирилловны, но в Москве уже начались волнения. Милославские возбуждали народ словами, что Ивана отстранили от власти не по закону. Им удалось привлечь на свою сторону стрельцов, распространив слух, будто Нарышкины хотят извести Ивана. Утром 15 мая с криком, что Иван задушен, стрельцы ворвались в Кремль. Наталья Кирилловна вышла на крыльцо и показала им живых Ивана и Петра, но этим стрельцов не успокоила. На глазах малолетнего Петра они убили Артамона Матвеева и несколько его сторонников, а потом расправились с дядей Петра Иваном Нарышкиным.
Убийство, произошедшее на глазах десятилетнего мальчика, так сильно его потрясло, что эта кровавая сцена навсегда врезались в его память. С тех пор он возненавидел Кремль, стрельцов и все, что олицетворяло для него старую Россию. Теперь в ее истории он видел только смуты и цареубийства.
В результате стрелецкого бунта в стране наступило троевластие. На престоле оказались сразу два царя – Иван и Петр, и для этого даже изготовили специальный двойной трон. А реальная власть перешла к царевне Софье. Наталья Кирилловна оставила Москву и вместе с Петром уединилась в Преображенском, любимом подмосковном селе Алексея Михайловича.
Образование Петра было прекращено и у него появилось много свободного времени. Потом уже в зрелые годы Петру пришлось получать знания, которые приобретают в юности. К примеру, четыре правила арифметики он усвоил только в пятнадцать лет, и долго писал слова слитно, не отделяя их друг от друга, по три-четыре вместе с чудовищными грамматическими ошибками. Но дворцовый переворот имел для него и положительную сторону. Он оторвал Петра от традиционного кремлевского воспитания – от понятий, привычек и преданий, которыми формировалось мировоззрение русских царей, и что отделяло их от реальной жизни общества. В отличие от них, Петр свободно общался со всеми его классами и хорошо знал народ, которым ему затем пришлось руководить.
Вскоре Петр придумал, чем ему заняться. Из спальников, дворовых конюхов, сокольников и кречетников он образовал две потешные роты и затеял с ними военную игру. Позже эти роты пополнились добровольцами из разных сословий и были преобразованы в два батальона по триста человек в каждом. Игра с потешными продолжалась все юные годы Петра. Для этого построили потешный двор, потешную съезжую избу для управления воинской командой, потешную конюшню и завели потешную артиллерию. Так детская игра обратилась в целое учреждение с особым штатом и «потешной» казной.
По мере взросления Петра подрастали его сверстники. Деревянные ружья заменили на настоящие, а два батальона развернули в два полка, названных по месту их дислокации Преображенским и Семеновским. Полки обмундировали по образцу европейских регулярных армий. Царевна Софья не видела в этих играх ничего для себя опасного, считая их ребячеством и сумасбродством. Она даже распорядилась поставлять Петру все необходимое. Но прошло несколько лет и из «потешных» сорванцов образовались два доблестных полка императорской гвардии, ставших верными помощниками Петру во всех его начинаниях.
Сам Петр, когда стал взрослым человеком, рассказал о случае, который поставил его на избранный им путь. Когда ему было четырнадцать лет, князь Долгорукий, отправлявшийся послом во Францию, в разговоре с ним упомянул об инструменте, которым он прежде владел, и которым можно было «брать дистанции». То есть, измерять расстояние до предмета, не приближаясь к нему. Только жаль, посетовал князь, что прибор у него украли. Петр попросил князя купить ему такой же во Франции и на следующий год получил астролябию и готовальню с математическими инструментами. Но к кому бы ни обращался Петр за разъяснениями, никто не мог объяснить ему назначение этих предметов. Только немецкий доктор обещал, что отыщет знающего человека. Вскоре он привел голландца Франца Тиммермана и тот объяснил царю, как пользоваться тем, что привезли ему из Франции. Под руководством Тиммермана Петр стал обучаться арифметике, геометрии, артиллерии и фортификации. Учитель сам был невеликим знатоком. Сохранились ученические тетради, по которым видно, что в вычислениях он допускал ошибки. Но Тиммерману достаточно было дать общие указания, и талантливый ученик доходил своим умом до всего остального. С помощью голландца Петр овладел астролябией, изучил строение крепостей и научился вычислять траекторию полета пушечного ядра.
При осмотре с Тиммерманом амбаров своего деда Никиты Романова, Петр обнаружил завалявшийся там английский бот, который, как объяснил ему учитель, мог ходить не только по ветру наподобие русских лодок, но, при искусном управлении, и против него. Голландец познакомил Петра с корабельным плотником Христианом Брантом, починившим бот и его оснастку. Вместе с Брантом Петр лавировал на реке Яузе, но там было тесно для маневров. Упражнения перенесли на Просяной пруд в селе Измайлове, а затем на обширное и глубокое Переяславское озеро. В устье реки Трубеж, впадающей в озеро, Петр вместе с Брантом заложил верфь, положив тем самым начало своему кораблестроению.
Петра влекла к иностранцам не только его природная любознательность, но и то, что только от них он мог получить ответы на многие интересовавшие его вопросы. Больше всего он сдружился со швейцарцем Лефортом, который с увлечением ему рассказывал о странах, в которых побывал, и об истории культурного развития Европы. Лефорт познакомил царя с остальными обитателями Немецкой слободы.
Это был небольшой благоустроенный городок на берегу реки Яузы, где проживали приезжавшие в Москву иностранцы – купцы, врачи, мастера, офицеры и солдаты. Разноплеменное население слободы пользовалось достатком и весело проводило свободное время. Для Петра это был совершенно новый, незнакомый ему мир. Там царила непринужденность в общении, и часто устраивались пиры, которые продолжались порою по два или три дня кряду. В них принимали участие женщины, что было немыслимо для тогдашнего русского общества. В Немецкой слободе все было интересно Петру, и он со всеми обращался запросто, как равный с равными. Там у него возникли первые планы по будущему переустройству России.
Темной августовской ночью 1689 года Петра разбудил перебежчик из Кремля, сообщивший о новом заговоре стрельцов, организованном Софьей. Спасая жизнь, Петр бежал к Троице, куда вскоре подошли верные ему полки. Тем самым был положен конец троевластию, которому насмешливо удивлялись за границей. С согласия Ивана Софью заточили в монастырь. Сам Иван, как и прежде, остался выходным, церемониальным царем, а Петр продолжил заниматься своими полками. Государственная власть вновь перешла в руки царицы Натальи.
Петр родился вдали от моря, но оно его всегда влекло к себе. Впервые он увидел море в двадцать один год, когда посетил Архангельска, единственный в то время порт в России. Там он плавал по Белому морю на настоящем фрегате и с большим интересом осматривал в порту иноземные суда и привезенные ими товары. Он обо всем расспрашивал купцов и матросов и строил собственные планы о расширении русской торговли и о создании отечественного флота. Смерть матери заставила Петра вернуться в Москву и взять в свои руки бразды правления.
В качестве царя Петр поставил перед собой две задачи. Во-первых, он стремился дать России свободный выход к морю, чтобы иметь непосредственные торговые отношения с Европой и остальным миром. А во-вторых, он хотел реформировать Россию и поднять ее до уровня передовых европейских стран. Петр видел, насколько сильно Россия от них отстала. На это были объективные причины – суровый климат и громадные расстояния.
В то время Россия была страной малонаселенной. По переписи, проведенной Петром, на ее огромной территории проживало 14 миллионов человек, что составляло всего две трети от тогдашнего населения Франции. Проезжавший по России путешественник видел пустоши, починки, деревни и села. Возникший на впервые поднятом земельном участке поселок назывался починком и состоял обычно из одного крестьянского двора. Со временем починок обживался, расстраивался и рядом с первоначальным двором возникали один или два новых. Тогда поселок называли деревней. Если деревню покидали жители, а пашня забрасывалась или поддерживалась наездом из ближайшего села, она превращалась в пустошь. Большая деревня от четырех до десяти крестьянских дворов и редко когда больше, называлась селом и в нем обязательно строили церковь. Вокруг села или барской усадьбы с хозяйственными пристройками были разбросаны деревни, починки и пустоши, которые тянулись к селу как к своему церковному, хозяйственному и административному центру.
Население было распределено крайне неравномерно. 70 процентов его жило в пределах территории Московии, какой она была в начале XVI века. Больше людей жило вблизи городов и там больше земли находилось в обработке. А вокруг Москвы ее даже не хватало. Но немного дальше от центра основная часть территории никак не использовалась. Обычно в обороте было не более шестой или седьмой ее части, а на окраинах в лучшем случае десятая часть. Там пахотные участки располагались редкими островками среди неподнятой целины.
В отличие от Европы, где вегетационный период продолжительный, в России жаркое, но короткое лето. Крестьянин вынужден был ожидать мая, чтобы вспахать почву, а в августе уже должен был собрать урожай. Такой короткий сельскохозяйственный цикл отложил отпечаток на характер русского крестьянина. Летом был каторжный труд, за которым следовали долгие месяцы вынужденного зимнего безделья. Этот цикл выработал у крестьян способность к интенсивному, тяжелому труду, и непривычку к равномерной работе в течение всего года.
Изобилие земли вело к экстенсивному методу ведения хозяйства. Крестьянин вырубал или сжигал лес, а затем старался «выжать» из почвы все, что было можно. Когда земля истощалась, сельскохозяйственные работы он переносил на соседний участок. На севере России почва небогата, и урожаи получались скромными. Обычно на каждый посеянный колос выходило три. Этого хватало для пропитания, но в случае неурожая запасов не оставалось. Поскольку лето в России не только короткое, но и непредсказуемое, ранние холода могли повредить или полностью уничтожить урожай, а отсутствие достаточных запасов зачастую приводило к тому, что на следующий год нечего было сеять. Поэтому в России периодически случались голодные годы.
Товары легче всего и дешевле перевозить по воде, и дороже по суше, особенно на дальние расстояния. В Голландии или в Англии вода повсюду, и между реками можно прорыть каналы. Короткие расстояния и дешевый путь способствовали там быстрому обороту капитала, а значит интенсивному развитию торговли и разделению труда. Это повышало общую эффективность производства. А в России приходилось везти товары на дальние расстояния и по плохим дорогам, поскольку при редком населении и больших дистанциях их невозможно было сделать хорошими. Чтобы добраться до самой восточной окраины государства, требовался год пути только в один конец.
К географическим причинам отсталости страны следует отнести ее удаленность от моря и от основных мировых торговых путей. Россия была почти изолирована от внешнего мира, поскольку ее единственный порт Архангельск был закрыт льдами половину года и требовал для своего посещения далекого и опасного обхода вокруг Скандинавского полуострова. Огромные расстояния внутри страны и отдаленность от морских торговых путей мешали передвижению людей и товаров.
К другим причинам отсталости страны следует добавить историческую. Европа и Россия были обществами на разных стадиях исторического развития. В древнем романо-германском мире знания и материальные сбережения копились еще с эпохи Ромула и Рема, тогда как Россия была страной с большим количеством вывозного сырья, но без прочных культурных традиций, без развитого ремесла и промышленности. В Европе существовало не только развитое ремесло, но была уже и настоящая наука. Ведь современником Петра был Исаак Ньютон, заложивший открытым им законом всемирного тяготения основы современной физики. А русское общество было еще средневековым, где определяющую роль играли церковь и религия. Чтобы достичь того же уровня знаний, культуры и общего развития как в Европе, России потребовались бы целые века относительно мирной жизни, которых у нее не было.
Первым большим предприятием Петра в качестве главы государства стал Азовский поход. Он был продолжением старой борьбы с турками и татарами за земли юга. Степной чернозем манил к себе северян, поскольку был источником большого богатства. Но селиться на южных землях было невозможно из-за постоянных набегов с Крыма. Чтобы утвердиться в степи, необходимо было вначале одолеть Крымское ханство, а оно находилось в ленной зависимости от Османской империи. Поэтому война с турками представлялась неизбежной. Ее уже вели Алексей Михайлович и царевна Софья, а Петр лишь возобновил прерванное движение. Ближайшим приморским городом и главной крепостью османов на северном берегу Черного моря был Азов. К нему и направилась в начале 1695 года русская армия.
Азов был сильной крепостью, которую защищал широкий ров и высокий вал. По валу тянулись два ряда оборонительных стен, усиленных башнями. У России было сто двадцать тысяч войска, из них тридцать одну тысячу выделили для осады Азова. Несколько штурмов турки отбили, и осада закончилась ничем. Когда пришла осень, пришлось отступать. Но провал не обескуражил Петра. Он понял, что ему необходимо построить флот, чтобы изолировать город от моря, откуда защитники постоянно получали подкрепления. В Воронеже и в других местах соорудили верфи и построили на них за короткий срок 23 галеры, 2 корабля, 4 брандера и 1300 малых судов.
Пока готовили новый поход, скончался Иван и Петр остался единственным царем на русском троне. В апреле построенные суда спустили на воду и поход возобновился. Рядом с крепостью стрельцы насыпали настолько высокий вал, что он возвышался над городскими укреплениями, а с моря город блокировали флотом. Оказавшись в безвыходном положении, турки согласились оставить крепость при условии, что им позволят взять с собой семьи и ручное оружие.
Взяв Азов, Россия утвердилась на юге, но вести длительную войну с Османской империей ей не хватало сил. Поэтому решено было искать союзников на Западе. Для этого было организовано Великое посольство, которое отправилось в Европу в 1697 году. Но целью Петра был не только поиск союзников. Он взял себе за правило, что всему новому он должен вначале научиться сам, чтобы затем этому научить своих подданных. Петр всегда начинал, как он говорил, «с фундамента», то есть с самых азов. В «потешном» войске он также начал с низшего чина – с барабанщика, и послушно выполнял чужие команды. В Азовском походе он тоже не был главнокомандующим, а только в чине бомбардира.