Закончив, на сегодня, с покупками я потопал обратно к вокзалу, а там сразу двинул в буфет. Федор, как и предполагалось, никуда не делся.
- Забыл спросить, ты когда освободишься?
- Поезд пройдет, и через час сменяюсь. Но могу вас прямо сейчас домой отвести.
- Не надо, подожду. Поезд когда будет?
- Без четверти восемь должен.
- А сейчас сколько?
Федор важно достал из жилетного кармана часы на цепочке и щелкнул крышкой.
- Половина седьмого, ваше сиятельство.
Не бедствует, я смотрю, буфетчик - часы здесь не всякому по карману, неудивительно, что он за выкидуху так ухватился.
- Нормально, почитаю пока. Газеты есть еще? Любые пойдут.
- Как не быть, найдем.
- Неси, и чайку мне потом сообрази. Бутербродов, пожалуй, тоже... с икоркой.
Готовых бутеров не было, но на полках присутствовали банки с красной и черной икрой, на которую я и нацелился.
Заметив, что Федя немного напрягся, добавил:
- Считай, что я уже у тебя на постое. Все вместе потом посчитаешь.
Мужик моментально оттаял и сразу предложил:
- Так может еще с балычком?
- Делай. Но для начала, по паре штук с икрой. - Строго распорядился я, после чего с головой погрузился в газеты. Федор периодически подтаскивал мне чай и бутерброды, которые я наворачивал не отрываясь от прессы, а когда начало темнеть, предупредительно поставил на стол керосиновую лампу.
От чтения меня оторвал далекий паровозный гудок. Я отодвинул газеты и, следом за пассажирами, которых вместе с встречающими набиралось всего-то человек десять, отправился на платформу посмотреть на прибытие поезда - паровоз для меня зверь не слишком привычный.
Окутанный паром, раздирающий мглу яркой фарой, гудящий и пыхтящий паровоз действительно производил впечатление. Вот он начал притормаживать, подходя к платформе, затем аккуратно подтащил состав к вокзалу и, наконец, совсем остановился. На платформе началась суета с посадкой и высадкой. А я не торопясь двинулся вдоль перрона, посматривая в окна вагонов.
Неожиданно, мое внимание привлекла какая-то возня в самом конце состава. Фонари горели только у вокзала и края платформы терялись в темноте, поэтому рассмотреть, что там происходит было сложно. Я заинтересовался и прибавил шагу. Подойдя ближе, кое-что разглядел и еще наддал, потому что творилось нечто нехорошее - у остановки последнего вагона, три человека тащили куда-то в сторону от путей, четвертого. Помогают подвыпившему приятелю? Что-то совсем не верится! Стоит прояснить. В силу характера, я не имею привычки обходить такие ситуации стороной. А при моих габаритах, одного вида частенько бывает достаточно для благополучного разрешения большинства подобных проблем. Но в этот раз вышло по-иному...
Никаких разговоров, типа "отвали" или чего-то подобного, не было. От группы отделился человек, спокойно подошел, и молча ударил меня ножом. Верее, попробовал ударить... Я привычно взял противника на прием, выворачивая оружие, и кажется, немного переборщил, рука явственно хрустнула выходя из сустава и убийца взвыл. Но тут же как-то извернулся, пытаясь освободиться, дернулся от боли и... непонятным образом, напоролся на свой же клинок! Я выпустил нападающего из захвата и приложил кулаком ему в челюсть - для надежности. Он хоть и поранился, но вроде не сильно, а недобитков за спиной оставлять нельзя. Бандит кулем рухнул на землю.
Двое других моментально бросили свою жертву и рванули в мою сторону, а оставленный ими человек, осел в снег - или пьян или приложили не слабо, но сейчас не до него.
У одного из нападавших я заметил дубинку, второй, вроде как, был с пустыми руками.
Первого я встретил ударом ноги под коленку и, увернувшись от неловкого взмаха дубинки, заехал кулаком ему в нос, сразу же добавив в ухо. Бить по корпусу сейчас почти бесполезно - зима, толстая одежда на всех. Потеряв шапку, отоваренный бандит отлетел в сторону и зарылся головой в сугроб, но на подходе был второй.
Странным показалось то, что следующий противник замахиваться для удара стал раньше времени... и ударил тоже... В последнее мгновение я осознал в чем дело, но сделать уже ничего не успел, только чуточку отклонить голову, поэтому удар гирькой кистеня пришелся не прямо в висок, а с левой стороны лба. Голова как будто взорвалась! Ничего не видя, я на подкашивающихся ногах шагнул вперед и, уже падая, нанес удар, вкладывая в него вес всего тела. Под кулаком аж чавкнуло! Значит, куда-то попал... После чего оказался на земле, лицом в снегу. Абзац! Сейчас очухаются и добьют - мелькнула мысль. Но последним, что я услышал, уже теряя сознание, был выстрел...
Глава 2
Очнулся я резко и сразу. Сел и огляделся. Я находился в небольшой комнатке явственно отдающей казенщиной. Обстановка скромная: две кровати, одну из которых я как раз и занимаю, стол, стул и шкаф. На столе графин с водой и два стакана на блюдечках. Все. Очень похоже на палату в сельской больнице.
За окном светло. Значит, времени с момента как мне по бестолковке прилетело, прошло немало. Скорее всего, сегодня уже двадцать пятое. Вряд ли дольше в отключке провалялся, чувствовалось бы. Выспался хорошо, но состояние не очень: подташнивает, лоб болит и вообще голова трещит как с похмелья, но это явно не оно - как пить дать сотрясуха, и неслабая! Я поднял руку и нащупал на голове повязку. Лечат, значит. Интересно, чем там все вчера закончилось, и как я сюда попал? Впрочем, как попал понятно - подобрали и принесли. А про остальное гадать бесполезно. Появится кто-нибудь, спрошу.
На мне оказались надеты короткие кальсоны и, грозящая вот-вот лопнуть на плечах по швам, белая, нательная рубаха. А мои вещи где? Я встал, прошлепал босиком к шкафу и открыл дверцу. Ага, все здесь. Засунул руку в карман дубленки и убедился, что паспорт, смартфон и часы на месте. Понятно, ограбить вчера не успели. И, кажется, не спалили когда раздевали - не наблюдаю решеток на окнах или ненужного оживления вокруг. Но вряд ли здесь принято по карманам шарить. А одежда у меня аутентичная - верхняя еще вчера проверку выдержала, свитер, хоть и машинной вязки, но вопросов вызвать не должен, рубашка тоже в тему: клетчатая, фланелевая, самая что ни на есть американская. Вот трусы, тех кто раздевал, могли удивить, но как-нибудь переживут.
Каждое движение отдавалось болью в голове, заставляя морщиться. Как же это меня угораздило так подставиться?! Хотя, понятно как... Говорят, что против лома нет приема - нахально врут. Есть и не один, весьма эффективные, а вот против кистеня с этим действительно туговато. Уклониться можно, руку подставить, действовать на опережение, в конце концов... но если кистень в умелых руках и удар нанесен неожиданно, защититься шансов почти нет! Что мне недавно и продемонстрировали...
Выпив стакан воды, я попытался приоткрыть окно, но не преуспел, плюнул и, прихватив зажигалку с сигаретами, вернулся на кровать, лег и закурил, стряхивая пепел в блюдечко. Если это действительно больница, то кучу правил нарушаю, но плевать - сигарета сейчас просто необходима! Под нее думается лучше.
Основная идея возникла сразу. На самом деле, это я удачно по кумполу отхватил - хорошие перспективы открываются. Например, можно амнезию симулировать. Идеальный, в моей ситуации, вариант!
Как себя вести, я примерно представляю. Был у меня знакомый, который черепно-мозговую получил. Меня, он, например, узнавал, а вот свою последнюю подругу в упор не помнил. Та очень расстраивалась... Знания и навыки, обычно, никуда не деваются, пострадавший просто некоторые события забывает. В конце концов, есть же бессмертное: "здесь помню - здесь не помню", на него и буду ориентироваться.
Решено, забываю последние несколько лет! Особенно то, как здесь очутился... А про предыдущую жизнь леплю по книжкам Шульца
Дальше, я продумывал линию поведения уже в деталях.
Оторвала меня от размышлений, заглянувшая в комнату, тетка. Потянула носом воздух, ойкнула и тут же исчезла.
Еще минут через пять, дверь опять открылась и впустила, небольшого роста, очень бойкого, пожилого человека в длинном сюртуке. Белого халата на нем не наблюдалось, но вот голову на отрез - врач это.
Мое предположение тут же с блеском подтвердилось.
- Ну, здравствуйте, молодой человек. Я здешний эскулап, а зовут меня Василий Георгиевич Пряхин. - Бодро сообщил он, и плюхнул на стол небольшой саквояжик.
- Однако накурено тут у вас, сударь. - Только и заметил доктор, после чего, не теряя ни секунды, приступил к профессиональным обязанностям:
- Как самочувствие? На что жалуетесь? Не тошнит, голова не кружится? - И весело подмигнув, добавил: - Умирающим вы не выглядите.
- Нет, не кружится, но побаливает немного, и да - подташнивает. - Еле вклинился я. - Меня другая проблема волнует, доктор - не помню почти ничего...
Врач сразу посерьезнел.
- Как ничего?! Имя свое помните? Число какое, год?
- Имя помню, остальное нет... Что со мной случилось-то?! - Поддал я в голос эмоций.
- С грабителями вы вчера схватились, и вас ударили чем-то тяжелым по голове... подробностей не знаю, другие потом расскажут. Давайте-ка лучше с вашей этой проблемой тщательно разберемся.
С этими словами, врач взялся за меня вплотную: он попросил дотронуться до носа пальцем, а потом поводил перед ним уже своим, стукнул молоточком по коленке, а затем засыпал вопросами. После первого же про имя, как и Федор раннее, странно на меня глянул, но продолжил.
Я стойко держался на заранее подготовленных позициях, охотно пересказывая ему "Моя жизнь среди индейцев", дополняя "С индейцами в Скалистых горах", и уходя в глухой отказ, если речь заходила о чем-то конкретном из относительно недавних событий.
В процессе, решил воспользоваться своим положением больного и прямо спросил:
- Скажите, Василий Георгиевич, а почему вы так странно на мою фамилию отреагировали? Что с ней не так?
- Почему с фамилией? - Удивился он. - Обычная у вас фамилия, хотя, скорее всего, из знатных. А вот имя и отчество, напротив, интересные...
- Чем? - Удивился уже я. И тут из памяти всплыло где-то когда-то читанное. И Олег, и Игорь всегда были родовыми именами Рюриковичей, правда, вышедшими из употребления еще веке в пятнадцатом... Но главное в другом: до самого конца девятнадцатого века детей так вообще не называли, это языческие имена и церковь их категорически не признавала. Если кому и приходила в голову идея назвать Олегом или Игорем драгоценного отпрыска, священники просто отказывались крестить. А тут сразу вместе оба! Это я так не выделяться собирался, что теперь каждая собака на мое имя стойку делать будет...
- Вижу, вы и сами вспомнили. - Посмотрев на меня, сказал доктор.
- Ретроградная амнезия. - В конце концов, подвел черту он, озвучив с нетерпением ожидаемый мной диагноз. - При повреждениях головы дело не редкое. Но думаю, со временем память восстановится. Уже сейчас прогресс заметен. Разве что последние несколько дней помнить не будете...
Это мы еще поглядим, что будем помнить, а что нет!
- Давайте вас, на всякий случай, еще осмотрим. - Сказал он доставая из саквояжа стетоскоп... точнее притворяющуюся им слуховую трубочку. - Снимайте рубашку.
Я с удовольствием содрал с себя немилосердно жмущую одежку и доктор тут же заметил:
- Сложены вы как Геркулес, хоть сейчас статую ваяй, так что и здоровье должно быть богатырское - скоро поправитесь. - После чего привычно протестировал на провалы: - Атлетикой занимались?
- Вроде бы... И еще борьбой. - Так же привычно отбоярился полуправдой я.
Прослушав меня, врач попросил показать язык, заглянул в глаза, проверил с часами пульс, на чем осмотр посчитал законченным.
- Что ж вы батенька с голыми руками на татей полезли, у вас ведь кинжал был? - Напоследок попенял мне добрый доктор.
Не говорить же ему, что тот кинжал бесполезная железка. Но у меня еще и финка в сапоге была, даже в голову не пришло достать. Это все отрыжка другого времени, с его понятиями об ответственности за превышение самообороны. Срочно надо перестраиваться! Тут, как мне кажется, совсем другие представления о самозащите.
- Не хотел до смертоубийства доводить.
- Тоже правильно. В общем, выздоравливайте. Перевязка будет вечером, перед ней я вас еще раз проведаю. - Он вручил мне баночку каких то пилюль. - Принимать три раза в день после еды. Сейчас распоряжусь, чтобы завтрак принесли, а заодно уборную показали. Ходить вам можно.
С этими словами, доктор вскочил со стула, подхватил саквояж, и так же проворно как появился, исчез за дверью.
После завтрака из овсяной каши с хлебом и молоком, ко мне в палату нагрянул какой-то полицейский чин. Ожидаемо было... Худой, по здешнему обыкновению усато-бородатый, в зеленом мундире, при сабле и револьвере. Следователь, наверное, или как он тут называется...
- Доброго утра. - Поздоровался он, и сразу взял быка за рога: - Мне надо задать вам несколько вопросов.
- Боюсь, мало чем смогу помочь. - Отозвался я.
- Знаю. Это не касается вчерашнего происшествия, но для протокола нужно зафиксировать ваши данные. Надеюсь, что-нибудь да вспомните.
Прозвучало зловеще.
- Документы какие-нибудь сохранились?
Ну, вот и началось... Будем выкручиваться.
- Не нашел. - Демонстративно хлопнув себя по отсутствующим карманам, ответил я.
- Ладно... Но хоть что-то вы о себе можете рассказать?
- Более или менее...
Напрочь все забыть в мои планы не входило. Но как и в беседе с доктором, информацию я собирался выдать скупо, и только ту которую почти нереально проверить. Соломки себе на будущее подстелю.
- Тогда я вопросы задавать буду, договорились?
Я согласно кивнул.
- Полное имя, отчество и фамилия?
- Засекин Олег Игоревич.
Этот на мое имя никак не прореагировал. Видимо уже пообщался с доктором или буфетчиком. Я оказался прав. Как позже выяснилось, по горячим следам было проведено расследование, и буфетчик сдал меня с потрохами. То есть вывалил все, что про меня якобы знал: и как зовут, и то что из Канады, и то что ограбили.
- Когда родились?
Я быстро подсчитал, какой у меня здесь должен быть год рождения и ответил:
- Семнадцатого января тысяча восемьсот пятьдесят шестого. Двадцать один год.
Разницей дат я решил пренебречь, чтобы впоследствии не путаться - буду на двенадцать дней старше.
- Значит совершеннолетний, хорошо. Место рождения?
- Канада, Северо-Западные территории, форт Бентон.
- Являетесь подданным Российской империи? - Тут же последовал вопрос.
Это был самый тонкий момент.
- Не помню. Но если не являюсь, хотел бы подать прошение о получении.
Возможно, лучше было выбрать местом рождения Аляску и сказаться российским подданным, но о таком факте должны были сохраниться хоть какие-то записи. Телеграфы уже изобретены - запрос сделать реально, и попросить, например, метрику выслать. А ее-то в природе и нет... Зато с хрен знает каким канадским фортом, такой номер уже не пройдет. Надеюсь...
То же самое выходит, если я, допустим, получил гражданство позже, в документах это обязательно оказалось бы отражено. Мое: "не помню", позволяло любую трактовку, при этом, в случае проверки, боком вылезти никак не могло.
Еще один момент: я в российских реалиях откровенно плаваю, а из какой бы глубинки ни был, должен лучше в местных порядках ориентироваться, другая же страна - другие нравы.
О том, как очутился в России я "забыл", но вариант, почему оказался нигде не отмечен, учел. Из Канады на Аляску я мог попасть вполне свободно - своим ходом. Минуя любые кордоны и таможни. Если они вообще там есть... Терзают меня смутные сомнения, что граница там сейчас не на замке, а только на карте. Дальше спокойно путешествовал уже в пределах Российской империи, нигде документов не засветив. И свое "почти дворянство", я тут недаром собираюсь приплести. У меня вполне могла иметься отцовская грамота на дворянское достоинство, теперь, якобы, утраченная... А дворянам, как известно, дозволено было обходиться без паспортов.