Увидев Платона, нагруженного добычей, доктор ойкнул, сунул саблю в ножны, отбросил её в сторону и быстро вскочил на ноги. Жуан подобрал свои ножны с земли, аккуратно вложил в них саблю капитана и подбежал к охотникам. Потом он отдал саблю отцу и стал помогать Платону и капитану сгружать антилопу на землю.
- А где все? - спросил капитан.
- Все извозились в грязи, как черти, и пошли к реке купаться, - ответил доктор Легг, ухмыляясь, потом он добавил, кряхтя и прогнувшись всем телом, чтобы размять поясницу. - Поздравляю вас с прекрасной добычей... А львов вы не встретили?..
- Нет, ваши львы нам не попались, доктор, - ответил капитан.
- А это кто? - спросил доктор, с интересом вглядываясь в антилопу.
- Это малый куду, - ответил за капитана мистер Трелони и произнёс машинально. - А разве в реке нет крокодилов?
И тут сквайр замер, уставившись на дона Родригу, который, побелев как полотно даже сквозь загар, стал спрашивать про крокодилов у Жуана по-португальски.
- О, господи, - выговорил чуть слышно доктор Легг. - Я совсем забыл...
У довольно улыбающегося в это время Жуана вытянулось чёрное лицо. Он мгновение смотрел застывшими зрачками на отца и вдруг кинулся к костровищу. Там он выхватил из кучи хвороста топор, которым матросы утром рубили сучья для костра, и, подскочив к туше антилопы, стал топором отрубать у неё всю ногу целиком. Отсёк он ногу быстро, в три удара - лихо, чётко, мощно, потом закинул её на левое плечо и, подхватив правой рукой окровавленный топор, бросился бежать к реке.
Капитан, который сначала, как завороженный, удивлённо смотрел за действиями Жуана, встрепенулся, подхватил с земли заряженный мушкет Платона и кинулся за чернокожим проводником. Мистер Трелони, Платон и доктор Легг ринулись следом. Дон Родригу, потерянный и бледный, остался стоять в мгновенно опустевшем лагере с левой рукой, прижатой к сердцу.
Чернокожий проводник, а следом за ним Платон и капитан, вылетели на берег реки и огляделись. Берега у реки были разные: тот, к которому причалили их лодки и на котором сейчас они стояли и озирались, был выше, деревья теснились здесь у самой воды, уходя вниз по течению плотной массой. Противоположный берег был низкий, голый и песчаный. Между этими такими непохожими берегами текла река, ещё мутная после ночного дождя, и в этой мутной воде Жуан первый увидел пловца: какой-то матрос плыл к их берегу, возвращаясь с середины реки. Остальные матросы подбадривали его криками. Жуан протянул руку с топором и показал им капитану на пловца. Тут к ним подбежали запыхавшиеся доктор Легг и сквайр. Жуан бросился вниз по тропе, оставленной здесь животными, идущими к реке на водопой. За ним сбежали и остальные, оскальзываясь на ещё не просохшей земле.
У самой воды чернокожий проводник резко остановился, бросил топор, уцепился двумя руками за ногу антилопы, сняв её с плеча, и вдруг стал крутиться вокруг своей оси, разматывая эту ногу вокруг себя. Потом он вскрикнул и с силой выпустил ногу из рук. Нога стремительно полетела в реку снизу вверх и упала с плеском в воду позади плывущего матроса, который от неожиданности перестал грести и обернулся назад.
И тут пловец к своему ужасу увидел, да и все стоящие на берегу увидели, как вода в месте падения антилопьей ноги вдруг вскипела, и на поверхности показалось несколько дерущихся друг с другом огромных крокодилов. Мощные хвосты и челюсти извивающихся чудовищ подняли на бурой воде волну.
Жуан закричал что-то по-своему. Капитан, вбежав в воду с мушкетом в руках, завопил пловцу что есть мочи:
- К берегу!.. К берегу греби, дубина! Что ты встал?..
На берегу поднялся истошный крик. Пловец рванул к берегу и через минуту оказался в руках капитана, Платона и остальных матросов, которые тянули его из воды за что попало. Выскочив на сушу, все перевели дух и посмотрели назад - в реке никого уже не было, и только длинные круги по поверхности напоминали о том, что здесь только что произошло.
- И подумать только, что новорожденные крокодилы питаются насекомыми!.. - с сердцем вскричал доктор Легг. - Какие огромные твари!.. Ужас!.. Мерзость!..
Мистер Трелони молчал с широко раскрытыми глазами, он только открывал и закрывал рот, словно хотел что-то сказать и не решался. Капитан накинулся на пловца - им оказался матрос Брусок, который на спор решил показать, как надо переплывать африканскую реку да ещё при этом стирать одежду. Бледный Брусок оторопело глядел на капитана, вытянув по швам длинные руки и не в силах вымолвить ни звука - губы его тряслись, он всё ещё был не в себе от испуга. С его одежды, волос и бороды стекала вода, и он являл собой жалкое зрелище.
Жуана у реки уже не было. Матросы подхватили с прибрежной травы свою стираную и ещё влажную одежду, и гурьбой пошли в лагерь. По дороге матросов охватило какое-то ненормальное, взвинченное возбуждение - они смеялись, хлопали друг друга по плечам, вспоминая, кто первый предложил переплыть эту реку и как красиво летела по воздуху нога антилопы, спорили о длине крокодилов и об их количестве, и по мере приближения к лагерю крокодилов в этой истории становилось всё больше и больше, и они вырастали, просто разбухали в размерах.
- Чему радуетесь, черти?.. - наконец, осадил их капитан. - Что мы из-за вас, купальщиков, без ноги остались?..
Грянул новый взрыв хохота. Так, гогоча, они и вошли в лагерь, где капитан сразу отыскал взглядом Жуана - тот стоял возле отца, что-то ему рассказывая, и были они удивительно не похожи, хоть и почти одного роста - мускулистый чернокожий Жуан и изящный португальский аристократ. Капитан, а следом за ним доктор Легг и сквайр, подошли к проводникам.
- Дон Родригу, если бы не ваш сын, - сказал капитан. - Передайте ему от меня искреннюю благодарность...
Капитан протянул Жуану руку, которую тот охотно пожал, так же как и руки мистера Трелони и доктора.
Чуть позже стали разделывать безногую антилопу, шкура которой была испорчена, что, впрочем, не должно было повлиять на её вкусовые качества. К вечеру мясо начали жарить, потом есть. И целый день у костра слышались развесёлые упрёки в адрес матроса Бруска.
- Из-за тебя, с якорем тебя ешь, мы все без ноги остались, - говорил ему кто-нибудь нарочито свирепо.
- Хорошо, что у нас их было четыре, - вторил, ухмыляясь до ушей, кто-то другой.
И все смеялись. Брусок терпеливо сносил это, улыбаясь всем своим длинным лицом и покорно моргая глазами. Но только он собирался куда-то идти по своим делам из лагеря, его кто-нибудь обязательно окликал:
- И куда это ты похрял?.. Никак за ногой собрался?..
Так продолжалось весь день, и до самого вечера матросы возбуждённо гомонили. Под конец кто-то из них сделал вывод, что крокодилы не едят английского матроса, и с ним все сразу охотно согласились.
- Самое удивительное, что матросы трезвые, - тихо сказал капитан уже ближе к ночи, когда джентльмены, поужинав и закончив дневные дела, разлеглись и расселись у костра.
- Да ладно, они просто здорово напугались, - ответил ему доктор Легг.
- Я сам здорово напугался, - сказал мистер Трелони.
- Мы все здорово напугались, - успокоил его Платон. - Крокодилы нападают даже на львов и слонов...
- Ах, твою наперекосяк... Вот твари, - сказал доктор чуть ли не восхищённо и подложил в костёр ветку.
Костров сегодня почему-то было решено развести три, и на ночь оставить двоих вахтенных. Дон Родригу и Жуан сидели у костра с капитаном и остальными джентльменами. Жуан что-то сказал, и дон Родригу перевёл:
- Сын говорит, что крокодилы прекрасно передвигаются по суше, причём на большие расстояния... А мне рассказывали туземцы, что они могут даже скакать галопом, несмотря на свои короткие лапки и большой вес...
Джентльмены замолчали.
- А не разжечь ли нам четыре костра? - вдруг спросил доктор Легг.
- Завтра ночью разведём четыре, - сказал капитан. - Сегодня дров мало... А что вам ещё рассказывали, дон Родригу? Про крокодилов...
Дон Родригу мягко улыбнулся, сложил ладони вместе и прижал их к губам. Несколько секунд он красноречиво молчал, собираясь с мыслями, потом пригладил усы и стал рассказывать, как всегда медленно и степенно, в своей необыкновенно приятной, завораживающей манере:
- Свою будущую добычу крокодил поджидает в воде... Возле самого берега... В ожидании может пройти несколько часов, прежде чем какая-нибудь живность подойдёт к водопою...
Услышав, что проводник стал что-то рассказывать, к офицерскому костру потянулись моряки - всем хотелось послушать про крокодилов. Жуан, который ничего не понимал из того, что говорил его отец, смотрел на него с тихой улыбкой.
- И всё это время крокодил лежит под водой, - продолжал рассказывать португалец. - И только глаза и ноздри его находятся на поверхности. В отличие от других рептилий крокодилы имеют внешние уши, которые закрываются так же, как и ноздри, когда животные ныряют. Завидев жертву, крокодил стремительно бросается из воды, хватает её, утаскивает на глубокую воду и топит. Зубы крокодила не приспособлены для жевания, поэтому крокодил или проглатывает жертву целиком или начинает рвать её на куски. Охотясь на рыбу, крокодил бьёт по воде хвостом, чтобы испугать рыбу и оглушить её, а оглушённую, он её заглатывает. Кормятся крокодилы часто, но могут обходиться без пищи несколько дней, а иногда целый год и даже больше...
- А правда, что крокодилы заплывают даже в море? - спросил кто-то из матросов.
- Правда, - подтвердил дон Родригу. - Гребнистый крокодил хорошо себя чувствует в солёной воде, поэтому часто встречается в прибрежных областях, лагунах, устьях рек... Нередко крокодилы вытесняют из прибрежных вод даже акул... Но всё же они предпочитают пресную воду, пригодную для размножения, поэтому они движутся вдоль побережья в поисках пресных водоёмов иногда на много-много миль. Живут крокодилы долго, семьдесят - восемьдесят лет, и взрослеют они быстро. Лет в шесть - семь крокодил уже не прочь закусить своими младшими собратьями...
Мистер Трелони отвернулся от костра и посмотрел в саванну. После яркого пламени он ничего не различал какое-то время, а потом посмотрел наверх и увидел звёзды. Небо было сегодня свободно от туч, и оттуда, сверху, как из-под купола огромного величественного храма, на него смотрели миллионы синих, зелёных и багровых огней. И эти звёзды сверкали так, как никогда они не сверкают в Англии, и ему представилось, что это мерцание уж точно на что-то намекает, что-то хочет сказать ему, ему одному, и он, силясь понять смысл этих таинственных, загадочных речей, закинул голову и смотрел, и смотрел, не в силах оторваться, но уже начинал с горечью понимать, что ему никогда в жизни не разгадать этого...
- Что, мистер Трелони? Звёздами любуетесь? - раздался вдруг за его спиной громкий голос доктора Легга.
Мистер Трелони словно очнулся и обернулся на голос.
- Да, в Африке сумасшедшие, просто какие-то мучительные звёзды, - продолжал говорить доктор. - Смотришь, бывало, на них до одури, до умопомрачения смотришь, да так и пойдёшь с палубы, не поняв ничего...
Сквайр молчал, не зная, что на это ответить, он словно бы слов не мог найти. Где-то рядом, заглушая стрёкот цикад, раздался громкий смех матросов.
- А мы все уже спать пошли... Пойдёмте, дружище... Надо ещё намазаться на ночь от москитов и посмотреть змей в палатке - вдруг забрались, - сказал доктор и зевнул.
Не слыша ответа, доктор подозрительно глянул на сквайра, который по-прежнему сидел в той же позе, не шелохнувшись, и тёмными глубокими провалами глаз смотрел на него.
- Э-э, голубчик, однако, как вас развезло... Разве можно смотреть на африканские звёзды так пристально? - воскликнул доктор.
Он закрутил головой, высматривая что-то, и вдруг закричал испуганно, каким-то всполошенным голосом:
- Платон!..
Когда на его зов прибежал Платон, доктор Легг велел ему взять сквайра и отнести в палатку. Тут мистер Трелони окончательно очнулся. Он сердито отпихнул руки Платона, обозвал доктора "волшебной трубкой" и пошёл спать.
****
На следующее утро ничто, казалось, не напоминало им о вчерашнем происшествии с крокодилами. Ночь прошла спокойно, дождя не было, но саванна на чуткий взгляд мистера Трелони продолжала зеленеть. Матросы угомонились и вели себя, как всегда, а когда кто-то из них в присутствии капитана попробовал, было, возобновить вчерашнее подтрунивание над матросом Бруском, капитан осадил остряка.
- Джон, - сказал он ему строго. - Ещё раз это услышу, мокну в смоляную бочку...
И все матросы сразу всё поняли, а когда новый день принёс и новые события, случай с крокодилами сам собою отодвинулся на задний план.
Около двенадцати дня - джентльмены только-только закончили подводить и сверять свои часы - вдали, со стороны Фута-Джаллон, показалась длинная цепь идущих африканцев. Первым их увидел Жуан - он ожидал носильщиков именно сегодня и всё время смотрел в нужную сторону. Джентльмены и матросы, и без того вооружённые, напряглись, доктор Легг по знаку капитана скользнул в палатку к коробу с оружием, готовый по сигналу капитана доставать мушкеты. Но вот первые африканцы в цепи приблизились к лагерю, и дон Родригу и Жуан пошли к ним, дружески улыбаясь. Капитан, на лице которого ясно читалось облегчение, двинулся следом за проводниками.
Судя по приветствиям, которыми обменялись вновь пришедшие и проводники, к месту стоянки пришли именно те, кого ждали. Это были чернокожие высокие, хорошо сложенные и почти неодетые люди. Они расположились лагерем рядом, и через некоторое время у них запылал костёр, на котором они принялись жарить какое-то животное, убитое по дороге, а потом к ним потянулись матросы, сначала робко, явно стесняясь, потом смелее и развязнее, и скоро и те, и другие стали смеяться, что-то друг другу рассказывая, а больше показывая, размахивая руками и даже подпрыгивая.
И мистер Трелони, поглядывавший изредка в ту сторону, подумал, что все люди, в сущности, предельно одинаковы и прекрасно уживаются вместе, пока один не начинает угнетать другого, и тогда их отношения обязательно перерастают во взаимную неприязнь и даже ненависть. Сквайр вместе с доктором Леггом и Платоном сидел у офицерского костра и принимал участие в беседе, которую капитан через обоих проводников вёл со старшим туземцем.
Это был рослый и статный мужчина зрелого возраста. Звали его Йаро, он был из племени мандинка и, в отличие от своих соплеменников, был одет в какую-то домотканую полосатую накидку, которая красиво оттеняла его тёмно-коричневую кожу. Его негритянские черты лица были приятны, волосы - очень курчавые, длинные, борода негустая, но хорошо развитая у подбородка. Его большие умные глаза не явно, но тщательно ощупывали белых людей и особенно капитана. Разговор шёл уже долго, но к сути своей так и не приблизился.
- Надо запастись терпением, - предупредил всех дон Родригу.
И разговор по традиции шёл о погоде, о том, как туземцы дошли сюда, о здоровье семьи и урожае. Отвечая на неспешные вопросы Йаро, старый португалец успевал рассказывать англичанам о некогда могущественном племени мандинка, которое основало большое государство Мали и даже подчинило себе соседей. Затем из-за нашествий туарегов, ослабленное распрями собственных правителей, государство распалось, и некогда славный народ распространился по всей западной Африке, подчиняя себе другие племена, а подчас полностью сливаясь с ними. На Фута-Джаллон мандинка проживают с незапамятных времён, а потом туда пришли светлокожие скотоводы-кочевники фульбе.
Эти фульбе были мусульмане, мандинка тоже теперь мусульмане, и у двух народов очень тесные взаимовыгодные отношения. Вожди мандинка платят фульбе за скот своими военнопленными, как правило, захваченными во время походов против других мандинка, и те в качестве рабов работают у фульбе на их полях. Но это нестрашное рабство: раб имеет свою хижину, свою мотыгу, а через некоторое время хозяин-фульбе может отпустить раба и даже дать ему для начала участок земли и пару быков. Только отпущенник не имеет права жениться на свободных женщинах и участвовать в военных походах...