Ну, что, как? Вырос зуб?
Игорь только постанывал в ответ. Брыня отважно разжал рот товарища, попридержал тампон и обследовал место операции. Кровяной сгусток был, и ещё какая-то бурда - зуба не было. "Понятно", - сказал он, и лицо его призадумалось.
Через час Алексей Брынюк был в отделении психиатрической больницы и слезно просил дежурного вызвать кровного брата Васю.
- И где зуб? - нахраписто спросил он, когда Василий вышел.
- Ты колбасы принёс? - в ответ осведомился кровный брат, и наставительно добавил: - Через сколько времени у грудных детей появляются зубы, ты никогда не интересовался?
- Нет, - честно признался Лёша.
- Вот то-то же, - обрадовался Вася своим преимуществом, - через восемь месяцев, а бывает и позже.
- Ты хочешь сказать, что надо так долго ждать, чтоб появился зуб?
- Да! Надо ждать девять месяцев, чтоб появился ребенок. А после ещё восемь, чтоб появились молочные зубы. Я смотрю, это для тебя неожиданная новость?
- Так бы сразу и предупредил. А я думал...
- Не надо думать, ждать надо и надеяться на успех. Это же тебе не аппендицит вырезать... Кстати, никому не надо?
Успокоенный, Алексей побрёл домой, веря, что время и Васины золотые руки вместе с головой принесут, в конце концов, нужный результат. Вот только жаль, что сначала молочный зуб вылезет - ним металлическую пробку пивной бутылки никак не открыть...
* * *
"Как выправить у проблемы начало, и как подобраться к её концу?" - кого не мучал этот переплёт своей загвоздкой; не мучал днём, не мучал ночью...
Мог ли подумать ещё вчера Николай, что он, двойник президента, станет ныне самым важным чиновником страны, главнокомандующим её вооруженными силами и распорядителем всего того, что на данной подчинённой территории жило, протекало, расположилось и валялось, - вынужден был откликаться на чужую фамилию, имя и отчество: Есентук Курил Кириллович. Он мирился с такой постановкой вопроса в должности двойника президента, согласившись на предложенное место. Но ныне, в должности президента... под чужой фамилией, именем... без шансов быть самим собой пожизненно - редкий актёр на такое бы согласился; разве что бездомный, незаангажированный, которому терять нечего...
"И вот я в роли такого актёра, играющего президента; без права чем-либо распоряжаться, принимать решения, жаловать или, напротив, разжаловать кого-либо или чего-либо без указаний зловещей "тройки", занёсшей над его головой ужасную секиру, одним махом готовую сменить его голову на другую. Президентом быть не возражаю (не имею такой вредности отказываться, если люди просят), а подчиняться, кому бы то ни было, не хочу - вот причина рожденной проблемы, - так рассуждал Николай, маршируя по личным апартаментам взад-перед, словно пилигрим в поисках ускользающей истины. Его разбирало зло: - Как можно что-либо делать, планировать, замышлять, если постоянно весит такая гадость над головой, да ещё руководят нею люди, для которых его голова - сущий пустяк. Но самым обидным было то, что номинально, по закону, всем должен распоряжаться он, президент: и чиновниками, и зловещей троицей, и всем скарбом страны - движимым, недвижимым, разворованным, и только готовящимся к таковому, при условии, что ни при каких обстоятельствах не откажется от факсимиле - Есентука Курила Кирилловича, избранного на всеобщих выборах неизвестно за какие заслуги".
Неизвестно, понятное дело, рядовым избирателям. А всем тем, кто организовывал выборы, восхвалял, рекламировал, вел подсчет голосов и объявлял победителя - дорожка героя была видна, прогнозируема и совершенно предсказуема, как то, что после светового дня наступит темнота ночи, в которой подсчитывать голоса, почему-то, считалось предпочтительней. Видно, впотьмах бюллетени претендентов ложились правильней в свои кучки и нужные цифры удачливей складывались.
Страсти продолжали бурлить в голове самозваного президента воздвигнутого на трон так искусно "святой троицей": госсекретарём, министрами службы безопасности и внутренних дел, которые толкались в его сновидениях, не давая спать. О, эти коварные типы, вторгающиеся в чужие сны без спроса, вызывающие в мыслях тему о самоубийстве, сквозившую, словно осенний пробирающий насквозь ветер в осыпавшемся листьями парке.
Как быть? Что делать? Как набрести на формулу счастья? И где его Наталья, чем занимается, и вспоминает ли мужчину внезапно вывалившегося из багажника машины, и так же внезапно пропавшего? Такие мысли будоражили мозг президента, не позволяя устоять на месте, расслабиться, передохнуть. Николай не решался позвонить возлюбленной, понимая, что каждый его шаг, слово, взгляд - прослушиваются, просматриваются службами трёх суперменов, не способных физически поднять рукой топор, но отрубить ему голову смогут, едва подмигнув глазом, а заодно и тем, к кому он привязан.
И обнаруживалось препаскуднейшее обстоятельство, что при неимоверных президентских полномочиях, он мог командовать, разве что, оловянными солдатиками да прислугой на кухне. Это унижало, бесило и предполагало сопротивление сложившимся обстоятельствам. Но как моське победить слона? Даже, если на моське фельдмаршальский мундир...
Неопределённость положения терзали тело и дух. Николай возбуждённо перемещался по комнате, рывками, словно хищник, бросающийся то на одну ускользающую добычу, то на другую, и лупил изо всех сил кулаком по столу от бессилия в поисках выхода из создавшегося положения. При очередном зверском ударе, из стола выбежал таракан с огромными усищами, и уставился на возмутителя спокойствия с осуждающим видом. Вот тут-то и ударило в президентскую голову слово: "Пережить...". Он вспомнил уверения ученых, что тараканы жили много тысячелетий до человека, и будут бодрствовать и после прекращения рода человеческого. "Да, да, - сказал он себе, - я должен их пережить, как более молодой и сильный".
Эта мысль, навеянная тараканом, ему понравилась. Но начав её развивать, он быстро пришёл к выводу, что каждый из этих монстров, имеющих реальные рычаги власти, безусловно, готовит себе надежную смену и, при случае, передаст влияние на него, президента страны, как наследство. Эта мысль не могла не озадачить, как и не подсказать спасительное решение, уточняющее предыдущее заключение: их надо всех пережить до появления приемников.
Таракан и президент вернулись на исходные позиции, используя перемирие для оценки ситуации и обдумывания дальнейших действий.
Какие решения принял таракан неизвестно, но лже-президент положил ставку на интриги - грамотно продуманный сценарий, в котором трое руководящих деятелей должны были непременно войти в смертельный конфликт друг другом. Николаю в этом случае доводилось быть и сценаристом, и режиссёром, и актером, и всем тем, кто доводит спектакль до задуманного конца.
Пока неопытный лже-президент безуспешно истязал себя домыслами, как избавиться от опасных покровителей, время совершило оборот на своей оси и расставило обстоятельства по-иному.
Каждое утро на рабочий стол Николаю выкладывали множество документов для подписи руководителем государства. В большинстве это были второстепенные документы, связанные с поздравлением президентов, учёных, выдающихся людей мира, у которых случился то ли юбилей, то ли день очередного рождения; то ли где какой конфуз наружу вылез: землетрус, стихийное безобразие, жизненное недоразумение при аварии самолёта, парохода и подобные печальные, или напротив, торжественные события. Одним словом, президентское утро было занято черт знает чем, но без этого "черт знает что такое" легко можно было прослыть моветоном. И среди этой кучи побочных документов в его руку проник отчёт составленный управлением стратегического планирования за подписью директора Фаины Франсуазовны Жопан по прозвищу "Трактор". Про этот трактор Николай был наслышан на предыдущей своей занимательной должности, как о человеке, женщине, имеющей у президента, того - настоящего, необычайный авторитет при возникновении затруднительных положений в государстве, в окружающем мире, да и вообще, где бы и в чём бы то ни было. Про неё ходили пугающие чиновников легенды, и было известно, если Трактор бралась за дело, то все службисты разбегались от греха подальше, словно зайцы при виде кровожадного охотника. Её не могли остановить ни бетон, ни гранитная скала - всё обращалось в пыль и никло к ногам. Недоброжелатели уверяли, что к её дородной ляшке под юбкой пристёгнут лазерный пистолет или даже пистолет-автомат - здесь мнения расходились, и каждый слушатель должен был выбрать свой вариант в зависимости от личных качеств физиологии и мышления.
Отчёт был просмотрен бегло, поверхностно, и отложен в стол до лучших времен, - не он занимал ныне мысли президента, а персона госпожи Жопан эФ. эФ. Погладив пальчиком подпись эФ. эФ. на документе, Николая волной окатила спасительная догадка, что дама эта весьма полезна, может оказаться, в его деле; и на ум, к чему-то, явились гладиаторы... Он уверовал в это ещё и потому, что другие варианты не просматривались.
Два дня Николай обдумывал каждый штрих, готовясь к встрече с Фаиной Франсуазовной. Он потел, впадал в меланхолию, злился и увядал, а после неистово возбуждался в поисках разумного выхода и буравил мозг невероятными комбинациями. Необходимость требовала совместить возможное с невозможным и рассеять туман неопределенности. Она, Трактор, не должна обнаружить подмену президента - это раз. Помочь выстроить ему схему по нейтрализации злосчастной тройки, не позволявшей ему, президенту, хоть и липовому, но ничем не отличающемуся от настоящего и даже превосходящего по многим качествам своего предшественника (Николай в этом был уверен, как и любой гражданин планеты в превосходстве над соплеменником), - это два. Не дать связать прозорливой и грозной мадам первое со вторым, - это три; чтобы не получить не предсказуемое, - четыре.
Голова шла ходуном от возможных нестыковок в процессе предполагаемой беседы. Лже- президент в беспокойстве поднял руку, чтоб ударить кулаком по столу и выплеснуть ярость, но вспомнил про таракана, и мягко опустил на бедро, передумав тревожить попусту кроткое насекомое.
- Коньяку, что ли выпить, для тонкости мысли и храбрости духа? - произнёс Николай непроизвольно вслух.
Через минуту в дверь постучали и официант с подносом, соблюдая необходимый церемониал, вторгся в президентские апартаменты. Рюмка коньяку заняла на подносе главное стратегическое место в самом центре; как без неё...
- Вот дьяволы, - высказался про себя неодобрительно президент, скрепя зубами - прослушивают меня, кому не лень. - Все, кто его прослушивал, услышали только скрежет неясного происхождения. - Ну, погодите... Сброшу с плеч обузу, хлебнёте горя!
...Но коньяк выпил, и закусил, чего с кухни прислали. И сразу светлая мысль проникла в голову: а где же с Трактором совет держать, если во всех углах микрофоны торчат? Вот задача: президенту негде с подчиненным тет-а-тет переговорить. Он снова взмахнул рукой от отчаяния, чтобы расплескать его по столу, но вспомнил про усатого таракана, и воздержался от ненужных эмоций. "Таракан должен быть доволен от такой выдержки и заботы о ближнем, - похвалил себя Николай, и ему стало приятно на душе. - Тут думать надо, а не кулаками махать..."
Сложить вразумительный план действий не удавалось, несмотря на могучие потуги головы родить что-нибудь из последних сил. Тело идеи не выходило, голова трудилась вхолостую. Это ставило президента в затруднительное положение, и напоминало рыцаря на распутье: куда не пойди - везде трындец.
Оставался экспромт - оригинальный способ выхода из положений во многих случаях; но в данном - он пугал Николая оправданно, или неоправданно - разберись поди, высоким риском, и ещё тем, что ёкало под ложечкой у впадины внизу грудины. Но... сколько не хлестай оглобли плёткой - телега без лошади не поедет. Пришлось принять рискованный компромисс - "беззубый молчаливый экспромт" - Николай сам придумал эту формулировку и тут же самопохвалился от такого прорыва. Суть находки заключалась в том, чтобы вынудить собеседника говорить многократно больше, чем сам. То есть, с помощью пары наводящих на тему слов и жестов (недовольства, огорчения, ожидания искренности, ожидания дальнейшей информации, уточнения сказанного, угрозы...), или же вброса бестолково спутанных словосочетаний, вынудить собеседника поделиться информацией в таком объеме, чтобы из неё можно было почерпнуть слово-другое для формирования нового вопроса. И так, до полного разрешения дела в твою пользу. Блажен, кто верует... И напротив, - не блажен, кто не веруют в продуманную теорему, закон, формулу...
В этот момент она и влетела... Николай был уверен, что это всё та же шаровая молния; замерла перед ним в двух метрах и уставилась не понятно на что.
"Сказала бы что, по какому поводу или просто так, навестить? Видно скучно ей в своих небесах болтаться, вот она и пригрела место... - не успел он додумать догадку до конца, как молния исчезла так же быстро, как и явилась. - Может быть, это явление только в моём котелке происходит от несварения мыслей? - подумал президент, и легко согласился с таким толкованием, чтоб не морочить себе голову заморочливыми разгадками. - А всё же, к чему бы это?"
Он сразу же отметил, как только мадам Жопан эФ. эФ явилась в его апартаменты президентского дворца в указанное время, что прозвище Трактор подходит ей более чем... Её бюст, вошедший впереди своей хозяйки, очень напоминал капот трактора, внутри которого урчал неукротимый двигатель страсти.
Николай сухо, но распологающе кивнул ей, как старой знакомой, хотя видел впервые, и жестом предложил следовать за ним. По переходу он провел её в хозяйственные помещения, которыми изобиловал дворец. Совсем рядом стучали ложками, видно, где-то поблизости располагалась кухня. Так оно и было: это работники пытались впрок перекусить нелегально, пока шеф-повар отсутствовал. Их начальник был эстет, капризен и строг и, выходя, ножи и вилки (каждый вид сервировки стола имел свое предназначение) закрывал на ключ в буфете. Ложки оставались в доступном пользовании. Шеф-повар не мог себе вообразить, что кто-либо, а тем более его подчинённые могли позволить себе есть изысканные блюда не сервированными специально для них приборами, а брутальными суповыми ложками.
Проходя мимо работников пищевого цеха, евших рыбное блюдо утонченного приготовления суповыми ложками, ни президент, ни его спутница даже глазом не повели - не то время и место, чтобы глазки строить и размышлять о простых бытовых вопросах. Зато специалистов кухни поразил столбняк при внезапном появлении высшей персоны страны. Один из служивых от неожиданности явления президента, поперхнулся и слёзы потекли у него из глаз, а мокрота из носа. Второй - спрял машинально тарелку со снедью за спину, замерев со вставленной в рот ложкой.
Никто ни на что не обратил внимания. Всем было не до того.
Нет, всё же обратили - работники на могучие формы мадам Жопан, и в двух головах мигом пронеслась одна и та же безоговорочная мысль: "Это его телохранительница, а может и..." На продолжение догадки после "и..." духа не хватило.
Президент ещё немного пропетлял коридорами, а далее нежно поманил спутницу в комнату для мойки посуды, где моечные машины старались изо всех сил. Движением руки он отшил работающий персонал, включил все краны в мойках для имитации шума водопада, и пояснил действия словами: "Люблю экзотику..."
Фаине Франсуазовне лишь оставалось согласиться и тоже полюбить экзотику, какой бы причудливой она не выглядела. Попробовала бы не полюбить... Тем более, что сразу догадалась о предосторожностях президента с желанием избавиться от посторонних ушей.
- Известный вам министр службы безопасности выставляет претензии в вашу сторону, а с ним заодно и министр внутренних дел... Почему такая сплоченность в силовых структурах против неслабой, но дамы? Может у них общий интерес имеется? Объяснитесь... - и президент проницательно посмотрел на директоршу управления стратегического планирования, особенно, на её капот спереди.
Весь этот вздор Николай придумал почти на ходу, но начальная идея ему понравилась. "После такого наклёпа, - предположил президент, - порядочная женщина должна выложить всё о гадких мужланах, плетущих против неё интриги".
Фаина Франсуазовна молчала, лицо налилось кровью и её капот начал яростно и часто вздыматься, как будто бы внутри завелся двигатель. Казалось, вот-вот из выхлопной трубы должны были повалить отработанные газы... ну, впрямь, как у всамделишного трактора.