* * *
Второй раз в жизни шаровая молния посетила обитель Николая, что в человеческой жизни практически исключено, не считая уверений в подобном разных сомнительных личностей, предлагающих принять на веру диковинные обстоятельства встреч с загадочной посланницей.
Удивительным было то, что таинственное внутреннее чувство настаивало, что это та самая молния, навестившая Николая в юности. Она была тех же размеров и формы, действуя с той же самоуверенностью, что и прежняя, явилась через приоткрытое окно и ни здрасте вам, взялась за обследование помещения. А после замерла в метре от лица хозяина, и уставилась, как в невесть что.
Николая, не к месту, разобрал истерический смех. Его трясло и подергивало. Но совершенно невероятной оказалась реакция молнии на такое поведение: она начала вибрировать и трястись, как телега на мостовой, и тоже, пожалуй, от смеха. Двойник президента размыслил, что ему это привиделось, задержал дыхание и замер: молния продолжала плескаться в эмоциях радости, насколько можно было предположить.
"О, так она ко мне благоволит - значит, ещё поживем..."
Молния перестала вибрировать, залетела за шкаф (хотя размеры не позволяли ей туда проникнуть - видно, плевать она хотела на наши законы) и тем скрыла своё присутствие.
Николай стоял, замерев, в ожидании появлении незваной гостьи. Он был уверен, что она должна обязательно удалиться через окно. Сколько времени прошло, и шло ли оно вообще, неизвестно, но, в конце концов, хозяин апартаментов не выдержал соблазна и полез искать пришелицу за шкафом. В его голове при этом была весьма простая мысль: "Может, ей помощь нужна?"
За шкафом ничего не было, даже пыли. Наверно, "она" вытерла. Про обслуживающий персонал Николай как-то не подумал. "И что она этим хочет сказать? Что я брежу? Что её нет, а я сплю? Какой тут сон или бред, когда только что вошел посыльный и вручил документы на задание и инструктаж. Вот я их держу в руке и мну. И завтра утром они никуда не исчезнут, как бы мне и ещё кое-кому ни хотелось..."
В голове крутилась одна и та же музыкальная фраза: "Что наша жизнь? - игра...", - без продолжения и мелодии. И сколько ни мудри, ни выгадывай, ни хитри, а всё сложится не по-твоему, а по замыслу этой дурацкой фразы, как высоко в небо ни удалось бы тебе пробраться в стремлении покорить "то, не знаю что".
* * *
Кудрявая болонка подбежала к скамейке в общественном сквере, и привычно, опершись задней ногой на удобную опору, справила нужду, облегчив тело и подняв настроение. Собачка тявкнула от удовольствия, чем насторожила двух мужчин оккупировавших скамейку для важного разговора. Разговор не мог быть не важным, так как внешний вид собеседников не располагал к мысли о случайной встрече, чего, по-видимому, им очень хотелось. Скорее всего, их тактический ход оказался неверным.
Один был в объемном кучерявом парике (никто бы не сказал об этом, но все бы так подумали), спадавшем густыми кучеряшками-бакенбардами к самым губам. В странном котелке на голове, в удлиненном сюртуке и с тростью: а-ля Пушкин - ни дать, ни взять. Похоже, его маскировка была не случайна, а схожесть с известной личностью была продуманной умышленностью, чтобы в случае нежелательного развития событий, свидетели, как один сослались бы на Пушкина.
Этой самой тростью, он слегка поддел болонку под зад и заслужил её уничижительный взгляд.
Что скрывалось за окладистой бородой, пышными усами и большими темными очками второго собеседника, одному богу было известно. Его кепка с козырьком не оставляла никакой надежды рассмотреть на лице хоть один клаптик кожи, выдать хоть одну примету физиономии.
- Мне нужна качественная работа, без каких-либо последствий. Надежность исполнения заказа должна быть гарантирована безусловно... - тихо произнес Борода.
- Двести тысяч, и вам не о чем беспокоиться. И, конечно же, полная информация: фото объекта, привычки, особые приметы, срок исполнения, места пребывания, - Пушкин надвинул котелок на глаза.
Борода небрежно положил на скамейку фотографию. Пушкин непринужденно взял её в руку и, мельком взглянув, тут же произнес:
- Расценки для данной категории объектов совершенно иные. Два миллиона...
- Это не совсем то, что вы думаете... просто внешняя схожесть и больше ничего.
- Два миллиона и плюс двести тысяч за охрану стрелка, - в голосе Пушкина чувствовалась гранитная твердость могил.
- Хорошо, два миллиона за схожесть объекта с известной личностью, согласен... Но почему я должен платить ещё двести тысяч за охрану исполнителя заказа? Где такое видано?
- У нас такие правила. Не нравится, обратитесь в другую фирму.
Борода громко проглотил слюну и попытался предъявить свои доводы:
- Мне абсолютно не понятна логика ваших финансовых начислений. Статья расходов, которую вы только что озвучили, прошу прощения, не лезет ни в какие ворота.
- Для исполнения вашего заказа будет задействован лучший наш сотрудник, потеря которого нам будет стоить недостачи серьезных денег. Если вы ликвидируете его после выполнения задания, я лишаюсь перспективной прибыли в будущем. Можете, конечно, не платить за охрану стрелка, но тогда стоимость заказа возрастает до трех миллионов. Но должен вас предупредить - хороший исполнитель в любом случае принимает меры по своей безопасности в ходе выполнения заказа.
- Есть над чем подумать...
- Думайте, это не запрещено. Но в вашем случае лучше переплатить, чем недоплатить. Я и так назначил сумму, как теперь понимаю, мизерную по отношению к рискам, связанным с исполнением вашей заявки. Но слово не воробей - выскочило, будь любезен выполняй. В нашей работе с этим очень жестко. Думаю, и в вашей тоже...
Пять минут собеседники сидели молча, наблюдая деревья, кудрявую болонку, её хозяйку, крикливых детей, бегающих по замысловатому маршруту и маленькую девочку, пристроившуюся в материнских руках, чтобы исправить нужду за деревом.
- Согласен, будь по-вашему... - сказал Борода после паузы.
- Согласны на какой вариант? - уточнил Пушкин.
- Три миллиона... - Борода тут же встал и, не прощаясь, ретировался.
Спустя ещё тридцать секунд скамейка опустела. Дети бегали, выкрикивая понятные только им фразы. Мама оправила девочке трусики, и та радостно побежала познавать жизнь. Кудрявая болонка лизала руку своей хозяйке. Жизнь улыбалась вокруг до следующего разворота... Подвыпивший мужчина с надрывным рыком блевал у забора: его лирическое настроение накануне сменилось позорной мукой. Он познал суть выражения "кануть в бездну". Его мысли, голова и внутренности находились в состоянии готовности кануть в бездну, ноги трусила лихоманка.
* * *
Что бы ни говорили физики с химиками, но человек часто распознает по сигналу телефонного звонка абонента, звонящего ему. Даром что, любой работник телефонной станции высмеет такое заявление. Высмеять, то они высмеют, но тем не менее, данный эффект имеет место быть. А все, как всегда, заключается в не до конца изученных хитростях человеческого организма. И больше всего проблем, с этим самым, мозгом, а точнее, со шматком субпродукта, который прячется от всех в черепной коробке человека, (и он это, он) распознает знакомые звонки, поступающие на личный телефон. Почему не ухо, а какой-то сбиток суставов, второсортного мяса и ещё бог знает чего? А что такое ухо? - Улитка с мембраной, преобразующей внешние колебания воздушных волн в звук, транслируемый в мозг: который субпродукт... который прячется... который всё знает. Он то умничает, то валяет дурака, а то в такие дебри заведет, что ховайся, кто может.
По характеру телефонного звонка, Николай уверился, что звонит именно Филин, а не кто иной, хотя любой телефонист, с пеной у рта, стал бы доказывать, что по звуку сигнала определить звонившего невозможно. Впрочем, телефонисту - телефонистово, а вот чтобы ответили ученые мужи - пациенты психиатрической больницы, клиентом которой имел счастье стать ненадолго Алексей Брынюк, по прозвищу Брыня, это, пока, неизвестно. Но точно одно, они высмеяли бы такого телефониста и прогнали со своего заседания, как специалиста иного профиля, не разбирающегося в глубинных тонкостях человеческого сознания. И поделом бедолаге - телефонисту телефонистово... впрочем, это уже было. Вот попадёт в психиатрическую лечебницу, появится время поразмыслить над глубинными процессами, сплошь происходящими в жизни и не всегда поддающимся объяснению. Глядишь, местные мужи-разумники и введут его в курс дела...
Филин явился после звонка, как и предвиделось. Он оглядел двойника президента испытывающим взглядом, долго над чем-то раздумывая. Лицо его вдруг осунулось, он стал ладонями осторожно массировать виски. Видно, атмосферное давление решило поиздеваться над его здоровым телом.
Внезапно, над головой Филина, продолжавшего сжимать виски ладонями, явилась шаровая молния и, похоже, та самая... Во всяком случае, Николай в этом не сомневался.
Начальник президентской охраны, превозмогая мучения, приказал двойнику быть в полной готовности и завтра вечером выступить на митинге перед ветеранами труда. Напомнил, что все полагающиеся документы Николаю вручены. "Так что, будьте добры, подготовиться и быть в хорошей форме", - резюмировал Филин, продолжая массажировать виски, не замечая странную гостью над своей головой.
Слушая начальника, Николай думал лишь о молнии, зачастившей в гости, как к приятелю на блины, а так же о том, известны ли подобные случаи человечеству?
- Почему такая спешка? - обратился он к Филину, но тот уже направился к выходу и изменять свое действие был явно не намерен.
"Обычно, предупреждали за несколько дней... и подготовка была более длительной и ёмкой, - эта мысль проскочила в голове двойника нехорошим предположением. - И молния ни откуда взялась: к добру это или напротив? Опять же, таких инцидентов, чтобы шаровая молния ни откуда появлялась, а после также исчезала, в истории не припоминаю. Видно, небеса что-то задумали. Ну, держись, Тройничок! Чему-то неизведанному быть. А что делать? Где уж с такими силами тягаться..."
Три одинаковые машины представительского класса выехали из ворот имения и триумфально понеслись вперед, угрожая разнести в пух всякого, кто осмелится оказаться на пути. За темными стеклами машин, возможно, содержалось что-то важное, а могло, вообще, ничего не быть. Изощренные в тонкостях охранного дела спецы, путали карты возможным недоброжелателям многочисленными хитростями, коварными подвохами и хорошо продуманными надувательствами. Охранников последнего рубежа можно было определить по стреляющим молнией глазам и по стоящим торчком ушам.
У развилки, входящей в государственную охранную зону высшей категории, к процессии присоединились машины эскорта, сопровождения, всевозможных важных ведомств и неотлучных служб при подобном кортеже.
Перенесение из точки А в точку В такого числа чиновников и технических средств связи, обработки информации и многих прочих технических ресурсов оплачивались бюджетом страны, наполняемым налогоплательщиками. Размытое в головах простых граждан финансирование простого мероприятия, превращалось в забавный фарс чиновников, демонстрирующих свое превосходство этим самым плательщикам. Плательщик млел и восхищался возможностями государства. Чиновники плевали в сердцах на налогоплательщиков и прикрывались государством в своем стремлении жить на широкую ногу. Так соорудилась "египетская пирамида", у основания которой сгрудились сгорбившиеся плательщики налогов, на своих плечах поддерживающие верхние ярусы рассевшихся поудобней чиновников.
Кавалькада с оскалом бульдога неслась на встречу с ветеранами труда. Задача, - произвести на пожилых людей вдохновляющий эффект, - была достигнута ни результатами плодотворной экономической и финансовой деятельности, а простым психологическим маневром. Иллюзионисты всех мастей по праву гордятся своими фокусами. А почему чиновник не должен ими гордиться? Тем более, что фокусы чиновников оплачиваются всеми правдами и кривдами, куда как щедрее.
Ликующий шепот толпы перешел в одобрительный гул.
Машины остановились, каждая в заранее запланированном месте. Охрана - ближняя, средней дистанции и дальняя - заняла свои места, изготовившись отразить козни коварного врага.
"Сейчас ваш выход, приготовьтесь", - прозвучало предупреждение в бронированном отсеке машины двойника президента, поступившее по радиосвязи.
Николай натянул на скулы улыбку, отбеливая её отменными зубами. Улыбка предназначалась для вдохновения людей вошедших в свою последнюю осень. Она должна была погасить боль несбывшихся надежд, память о промчавшихся годах и горечь наивных заблуждений, насыщенных ложью, обманом и подлостью.
Двойник президента ждал, когда охранник откроет дверь машины и выйдет навстречу восторженным ветеранам, кои удостаивались величайшего почтения...
Но открылась дверь рядом стоящей машины, и из неё вышел - точная копия Николая - слегка нетрезвым шагом, растягивая улыбку подвыпившего добряка, настоящий президент. Николай определил это сразу, так как нетрезвый двойник на работе - явление невозможное, как честный шулер или добрый волк.
Гордо неся выю, нетвердым шагом, в окружении сопровождающих персон, президент следовал на трибуну, помахивая рукой, размазанной в его воображении, толпе. Трибуна приближалась; президент пылал желанием сказать слово, точнее - поговорить по душам; охрана готовилась подхватить своего хозяина в случае неудачного движения или потери равновесия.
...Стрелок изготовился к стрельбе. О заработке в такую минуту не думалось. Патрон переместился в ствол. Сердце убийцы на время перестало биться. Тишина в ушах отогнала шум и ликование толпы. Отсчет окончания продолжительности жизни пошел, и каждая секунда стала иметь свою денежную стоимость; дух готов был вступить в порочную связь с материей...
* * *
В этот величественный миг истории Олег Рваный, попивая пиво, разглагольствовал на волнующие темы.
- Вот говорят: хорошо там, где нас нет. Мне же лично, здесь, в пивном баре, очень уютно и замечательно, хотя я здесь есть, то есть, нахожусь.
- Ты здесь есть и будешь находиться лишь несколько часов. А после, придёшь домой, и явится потребность что-то грызть. Значит, тебя ожидает поход на работу. И уютно ли будешь чувствовать, добывая ресурс себе на прокорм, расходуя немалые силы за малые деньги? - заломал доводы Олега Яша Мухоморкин. - Речь же идет не о коротком промежутке времени, а о длительном.
- Ну, ты и зараза, Яков поганкин! Не дал человеку мечтой пожить. Всё, подлюка, по полкам расставил. Никакого шанса не оставил человеку на счастье, - сказал Олег почти дружески, и смачно сплюнул на пол, запив выброс энергии пивом.
В пивной бар зашел трудящийся элемент - Оганес Абрамович Перепелица - Яшин сосед и кредитор.
Яков тут же встрепенулся и попытался залезть под стол. Но места из-за сидящих вокруг стола друзей было явно не достаточно. Ноги дружбанов мешали... и пахнуло несвежими носками.
- Эх, - сказал Яша.
- Ну, да, - сказал Оганес Абрамович. - Вижу, вы тут пиво пьете вприкуску с удовольствием, - при этих словах он выкатил не моргающие глаза на Яшу.
Яша по-девичьи смутился. Уши покраснели, взгляд смутился.
- Мужики, - обратился он к сообществу, - займите стольник, а то мой долг Оганесу повис в неудобной позе.
- Эгей бо, - ответили без энтузиазма мужики. - Если ты ему не можешь, то и нам не вернешь - так надо понимать твой кличь о спасении? Сумма не велика, но лучше её здесь пропить, чем кому-то отдать. - И все молча глотнули пиво из бокалов. Дружба дружбой, а денежки врозь...
- Знавал я одного человека, - подхватил разговор на щепетильную тему Илюша Кац, чтобы прервать некомфортную паузу, - который всю жизнь прожил в долг, ни дня не работая. Он обладал очень легким характером, знакомых имел уйму, сходился с человеком в пять минут в верные друзья. У одних он одалживал, другим тут же возвращал долг, и так по возрастающей... по кругу.
- Интересная история, только в ней обязательно кто-то должен быть пострадавшим, - заметил Яков, выползая из скорлупы предыдущего позора.
- Конечно, как без пострадавших? Без них остальные не смогут радоваться собственной участи. Только ним, потерпевшим, оказался не мой знакомый. Он то ли пропал, то ли к родственникам подался в дальние края, но это случилось, когда дело близилось к полысению головы и прочим возрастным негораздам.