Скорее всего, он устал от сильных эмоций, выглядит жалко, и возможно, сам не знает, как завершить конфликт.
Истерика – во многом результат выученного поведения.
Одни дети сами открыли истеричный способ добиваться своего, а другие «срисовали» эффективную модель поведения у ровесников. Но попробовав однажды при помощи криков требовать свое и получив первичную (то, что требовал) или вторичную (дали компенсацию: игрушку, сладость, нежность, развлечение) выгоду от этого метода, непросто отказаться от такого действенного способа достижения своей цели.
В истерике мы можем увидеть, как минимум, две составляющие – это эмоции и опыт.
Эмоции. Запреты и ограничения – неприятное явление для любого человека.
«Мне что-то нельзя? Неужели будет не по-моему? Разве так бывает?» – думает рассерженный ребенок, давно привыкший получать все, что захочет. Далее следует протестное поведение, щедро сдобренное разнообразными аффективными выплесками.
Малыш искренне переживает, что жизнь, оказывается, протекает не по его правилам. Ему очень обидно слышать жесткое «нельзя». И в этот момент единственным доказательством родительской любви для него служит сладость, игрушка, еще что-то, что захотелось.
Возможно, вы наблюдали, как эмоции недовольства и даже гнева в ответ на ограничения возникают и у взрослых людей.
Представим ситуацию, что на дороге, где вы беспрепятственно поворачивали и проезжали в любом направлении, вдруг возникла двойная сплошная линия или поставлен запрещающий знак. И теперь нужно прокладывать путь в другом месте, менять привычки. Как не хочется! Думаю, подобное изменение вызовет мало радости. И вы будете ворчать, жаловаться, ругаться, вздыхать, то есть эмоционально реагировать.
Такая же ситуация у ребенка. Почему он должен радоваться родительским запретам? Как вы себе это представляете?
Вы (трехлетнему ребенку): «Не трогай помаду!».
А он вам: «Хорошо, мамочка, как скажешь!».
Много встречали таких детей?
Умение спокойно принимать отказ формируется постепенно, с возрастом, и как показывает жизнь, далеко не у всех взрослых оно сформировано в полной мере.
Умение принимать связано в том числе с пониманием:
– невозможности получения всего желаемого;
– закона ограниченности ресурсов;
– системы взаимоотношений с миром, своей роли и возможностей, а также с развитием навыков саморегуляции, силы воли и связанных с ними терпением и выдержкой.
Итак, переживания, переполняющие ребенка во время запретов и ограничений, как мы уже договорились, «законны». Слезы здесь уместны, необдуманные вспышки объяснимы. Ребенок реагирует, не связывая себя моральными ограничениями и нормами поведения в обществе. Потому что он ребенок!
Опыт. А теперь представим, что вместе с абсолютно искренним эмоциональным переживанием где-то там, глубоко внутри, в тайной комнате психики живет незримый Внутренний Наблюдатель. Он все видит! И отлично усвоит и запомнит, после каких слов или действий (крика, визга, валяния в грязи и прочего) вдруг все поменялось, и как получилось, что он добился своего!
И в будущем, когда вдруг появится новое ограничение, этот бдительный Внутренний Наблюдатель обязательно подскажет, как было в прошлый раз, что нужно сделать или сказать, каких децибел в голосе нужно добиться для того, чтобы у мамы заболела голова или дрогнуло доброе сердце папы.
Вернемся к примеру о двойной сплошной, которая однажды появилась на дороге.
Допустим, у нас закрепился опыт побед при помощи истерик, и мы ожидаем, что после каких-то особых действий с нашей стороны должны приехать добрые всемогущие дяденьки, стереть сплошную линию и нарисовать прерывистую! Почему? А потому что нам так хочется! Мы привыкли, чтобы все было по-нашему!
Уважаемые родители! Помните: любой успешный опыт ребенок усваивает, запоминает и может воспользоваться им впоследствии. В том числе успешный опыт истерик.
Дети – практики. Они постоянно исследуют ситуацию и настойчиво выясняют: точно нельзя? А если я покричу?
А если громко? А если при бабушке (папе, дедушке, маме…)?
А при скоплении гостей? А в публичном месте?
И в своих практических исследованиях ребенок обязательно найдет необходимое условие для выполнения заветных желаний, особенно если родители проявят непоследовательность, обнаружив свое «слабое место».
Сами того не желая, взрослые могут совершать действия, закрепляющие истерику и капризы. Рассмотрим типичные варианты выгоды, приобретаемой ребенком во время истерики.
1 вариант. Ребенок в ходе истерики получает первичную выгоду – когда ему дают то, о чем он эмоционально просит. И если он получает желаемое не сразу, а только после усиления просьбы, ребенок хорошо запомнит эффективные способы воздействия. Так, дети младшего возраста понимают, что лучше визжать или бить ногами, а старшие могут отказываться от еды, уходить из дома, угрожать и манипулировать.
2 вариант. Во время истерики ребенок получает вторичную выгоду – ему не дают то, что он требовал, но чем-то компенсируют или переключают. К примеру, малышу во время истерики, чтобы он замолчал, дают играть с телефоном, берут на руки, или кормящая мама дает грудь. И тогда ребенок усваивает: во время истерики обязательно происходит что-то приятное!
Переключение на другой объект лучше осуществлять до того, как ребенок развернет истерику. Для этого, используя опыт предыдущих истерик, лучше предвидеть ситуацию и принять профилактические меры.
Возможные варианты вторичной выгоды:
– внимание;
– подробное объяснение;
– эмоциональное участие;
– выраженный интерес;
– интересная альтернатива или компенсация;
– психологическая и физическая помощь в трудных ситуациях;
– наблюдение за тем, как умный и компетентный взрослый справляется с трудностями…
Вторичной выгодой для ребенка могут также стать «театральные действия» взрослых, как бы призванные прервать нежелательное поведение. Но на самом деле демонстративные эмоции, необычные слова и интонации создают веселую и интересную атмосферу игры и куража.
Мне вспоминается одна бабушка, которая во время проказ внука экспрессивно «ругалась»: «Ай-яй-яй! Безобразие!».
При этом ее слова были как бы осуждающими, но мимика и интонации очень забавными.
Любому ребенку захочется еще раз посмотреть на чудную бабушку. А что для этого необходимо делать? Безобразничать!
Итак, исключайте первичную (то, о чем скандалит) и вторичную (компенсация и приятные моменты) выгоды. Практикуйте нейтральное состояние. Но об этом подробнее в следующих главах.
Детская манипуляция
Большинство детей, как только они начинают осознавать свои желания и принимать решения, хотят воздействовать на родителей, быть субъектом, управляющим ситуацией. Для этого они ищут и находят средства, учатся у других и экспериментируют.
Взрослеющий ребенок может добиваться своего не только при помощи истерики, а еще и через уговоры, заявления о страхах, любви, законе, сострадании или совести.
Пришло время поговорить о манипуляциях.
Манипуляция – это стремление повлиять на другого человека для достижения нужного результата, часто при помощи не прямой или скрытой, а осознаваемой или неосознаваемой тактики.
Как взрослый может понять, что им манипулируют?
– когда он испытывает чувства, которые выгодны ребенку, но деструктивны для самого взрослого: вина, стыд, растерянность, неловкость и прочее. Используя эти чувства взрослого, ребенок получает свое;
– когда он делает то, что не собирался делать (разрешает запрещенное, отменяет свое требование, выполняет детские капризы).
Для того чтобы эффективно бороться с манипуляциями, необходимо осознать сам факт этого способа воздействия.
Поэтому важно:
– знать и помнить свои намерения, задачи, интересы и планы;
– осознавать свои чувства;
– владеть приемами контрманипуляций в ответ на типичные уловки ребенка.
Рассмотрим распространенный репертуар манипуляций детей и обсудим возможные способы противодействия и контрманипуляций взрослых в заданных условиях.
«Прикрытие»
Ребенок «прикрывается» авторитетом другого значимого лица.
Педагог показывает дошкольнику, как писать букву. Мальчик упрямо выводит непохожие закорючки. На попытку взрослого изменить ситуацию ребенок твердо отвечает, что именно так его учила писать мама.
Скорее всего, мама учила не так или вообще не учила, но ребенку интересно укрепить свою позицию мнением другого авторитетного лица или «столкнуть лбами» двух взрослых.
Маленькие манипуляторы часто пользуются рассогласованностью позиций родителей, которая, скорее всего, неслучайна, особенно если те в разводе, конфликтуют или в силу своих личностных особенностей и обстоятельств не находят общего мнения по ряду вопросов.
Дети, использующие манипуляцию «прикрытие», могут говорить: «учительница разрешила», «нас так не учили»,
«а папа сказал…». Здесь они либо по-своему трактуют требования или слова значимых людей либо намеренно вводят в заблуждение, предполагая, что взрослые не общаются.
Мальчик одиннадцати лет собирается на прогулку во двор после дождя. Мама просит его снять новую одежду и надеть что-нибудь попроще, на что сын уверенно отвечает, что бабушка, у которой он недавно гостил, отправляла его гулять только в красивой одежде!
Что делать?
Задачи родителей – не переключать внимание на выяснение отношений и, не подрывая авторитет другого взрослого:
– уверенно транслировать свое мнение: «я так считаю», «сейчас ты со мной, поэтому делай так»;
– сообщить, что ситуация, в которой ребенок получал желаемое, была другой;
– практиковать активный обмен информацией со всеми взрослыми, участвующими в воспитании ребенка.
«Взрослым некогда»
Этим способом пользуются дети, начиная с первого года жизни и до подросткового возраста.
Они просят или делают что-то запретное (или полу-запретное), когда видят, что взрослый занят, к примеру, когда пришли гости или он разговаривает по телефону.
Так, маленький ребенок однажды понимает, что мама, разговаривая по телефону, может взять его на ручки, дать грудь или разрешить запретное, чтобы прервать его хныканье.
В более сознательном возрасте ребенок попросит конфеты при большом скоплении гостей. А подросток, скорее всего, спросит про запрещенный компьютер именно в тот момент, когда мама оживленно разговаривает с подругой на кухне.
Что делать?
Чтобы прекратить подобные манипуляции, нужно, во-первых, осознать ситуацию манипуляции, а во-вторых:
– прервать разговор по телефону или отойти на время от гостей, уделить время (успокоить малыша, занять чем-то, удовлетворить его потребности, если он действительно продолжительное время находится без внимания);
– возможен обратный ход – использовать негативную обратную связь, недовольно покачав головой: «Не отвлекай меня!»;
– твердо стоять на ранее обозначенных позициях. Например, отказать в компьютерных играх, если ребенок еще не выполнил свою часть договоренности и проверяет ограничение на прочность (не сделал домашнее задание, как было условлено, и под прикрытием занятости взрослых просит развлечений).
Важно, чтобы ребенок в ситуации, когда «взрослым некогда», не получал выгоду при помощи своей настойчивости и не расширял тем самым границы.
«Я маленький»
Иногда бывает, что ребенок умеет очень хорошо говорить, но свою просьбу выражает неразборчиво, порой капризно: с нытьем, инфантильным коверканьем слов или при помощи истерики. Вместо членораздельной речи говорящий ребенок издает герасимово «му-му» с эмоциональным указанием взрослому на желанный объект.
Скорее всего, здесь имеет место выученное поведение, когда именно такой способ выражения просьбы уже приносил успех («му-му» работает!), и ребенок, взрослея, снова пользуется им.
А может, он «срисовал» подобный стиль общения у какого-нибудь «успешного» малыша?
Изменить ситуацию способен только взрослый, который вдруг перестанет понимать такие просьбы. Следовательно, ребенок осознает, что данная форма обращения неэффективна. И когда у него возникнет вопрос, взрослый может предложить ребенку сказать иначе, по-взрослому.
К примеру, на невнятное мычание ребенка, указывающего на дверь, мама: «Что ты говоришь? Я не понимаю… Скажи так: «Мама, можно мне погулять?». При этом важно продемонстрировать интонацию, с которой уместно выражать свою просьбу. И конечно, после внятной просьбы ребенка или хотя бы попытки одобрить его «взрослую» речь.
Исходя из возрастных особенностей и развития ребенка, взрослый может работать над:
– способом обращения ребенка к взрослому;
– интонациями;
– чистотой речи;
– фразами, которые будут более эффективны и приемлемы в конкретной ситуации общения.
Подобное «непонимание» лепета капризного ребенка нужно продемонстрировать несколько раз, столько, сколько нужно до достижения эффекта, прежде чем ребенок начнет осознавать, как надо общаться.
Бывает, что дети пяти–восьми лет убеждены в том, что окружающих забавляют и умиляют их детские проявления: интонации, коверканье слов, ужимки, манеры. Смех и улыбки других дети могут трактовать как одобрение, становясь «клоунами» в группе сверстников и впадая в раннее детство в серьезных ситуациях.
В этом случае к описанным выше мерам воздействия можно добавить задачу повышения престижа взрослого поведения. Но нужно понимать, что на это потребуется время.
Что делать?
В ситуациях зрелого поведения ребенка подчеркивайте его взрослость, говорите «как папа», «совсем большой», «как взрослый» и тому подобные комментарии как одобрение, похвалу и позитивную обратную связь.
Обращайте внимание на «взрослое» поведение знакомых.
Сдержанно и без особых эмоций отзывайтесь о «лялечном» поведении.
Если ребенок способен объясняться и понимать разговоры о поведении, можно поговорить с ним о том, как он выглядит в глазах окружающих. При этом разговор с ребенком ведите на понятном для него языке, с наглядными примерами и в доброжелательной форме. Иногда для большей убедительности полезно продемонстрировать ребенку взгляд на него со стороны, повторяя его интонации или показав видеозапись с его капризным поведением.
«Ты плохая!»
Данный способ манипуляции может появиться лет с трех, когда малыш начинает понимать, что такое хорошо, а что такое плохо.
Обычно это выглядит так. Не получив то, что ему хочется, и огорчившись, ребенок высказывает что-то обидное взрослому. Осуждающие высказывания, по мнению ребенка, должны непременно ранить взрослого: «Вы меня не любите!», «Ты плохая, потому что не заботишься обо мне!», «Я не люблю тебя!», «Хорошая мать так не поступит!», «Ты злой папка!» и прочее.
Чувствительные и ранимые родители нередко болезненно реагируют на подобные реплики и, чтобы не «быть плохими», разрешают то, что требует ребенок. Это закрепляет успех посланий такого типа в общении ребенка и родителей.
Мой постоянный клиент, семилетний Макар, однажды после жесткого разговора с родителями о поведении в школе и дома направился в близлежащий магазин. Там он подошел к продавщице и трогательно поведал ей о том, как ему непросто живется с родителями, и как те жестоко обижают его. Еще он попросил у сердобольного продавца разрешения некоторое время побыть в магазине, где он чувствует себя куда лучше, чем дома.
Не зная всех обстоятельств, можно было бы поверить рассказам ребенка. Но в разговоре он признался мне, что хотел, чтобы его пожалели, и еще, конечно, было желание досадить своим поступком родителям, которые, по его расчету, должны были прекратить воспитательные воздействия после пережитого позора.