В оформлении обложки использована фотография автора Matheus Bertelli с https://www.pexels.com по лицензии CC0
Начать говорить или писать бывает трудно. Ну кто я такая? Я же не Вирджиния Вульф, не Лилиана Лунгина. Кому нужны мои «Подстрочники»? И что представляет из себя моя жизнь? Та ли это фактура, которую хочется изучать под микроскопом? Ведь всё уже было и всё сказано. Но раз стихи растут из сора, совсем не ведая стыда, не будет совести укора от прозаичного труда.
В детстве моей любимой книгой, а точнее сказать, мультфильмом, была «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Удивительную теплоту и трепет вызывало у меня все в этом творении. И необычная, слегка аппликативная прорисовка персонажей, и музыка Луиджи Боккерини, и дух Англии, которым, странным образом, был пропитан этот советский опус. Всё английское в моем тогдашнем, детском, представлении, и по сей день вызывает во мне восторг и умиление.
Начав сочинять мою историю, я решила дать своим героям псевдонимы. И, конечно, выбор пал на английские имена. Так что, не нужно искать сходств и каких бы то ни было параллелей с реальной жизнью. В конце концов не так важно, где происходила моя история, важно то, о чем я собираюсь поведать тебе, мой читатель.
Всем известно о «синдроме попутчика». Находясь в путешествии или вдали от дома, мы охотно предъявляем другим людям собственную лучшую версию себя.
Занятно, что человеческая память устроена так, что у нас нет универсальных неизменных достоверных воспоминаний. И каждый раз рассказывая о себе и своем прошлом мы невольно сочиняем новую версию себя и собственной жизни. Придумываем и дофантазируем события, которые были или не были. Помните, как героине Дрю Бэрримор в одной пустячковой комедии приходилось каждый раз заново вспоминать себя и ощущать эти «пятьдесят первых поцелуев» каждый новый день.
Одним словом, какое счастье, что это так!
Меня зовут Энни. Эта история началась всего пять лет назад. Хотя, конечно, началась она в момент моего рождения. Так вот началось все в момент, когда в моей жизни появилась Она. Лорейн. Тогда ей было около сорока. И она была как гвоздь, торчащий из ровного прямого, только что выкрашенного частокола. Ну, одним словом, она была особенная.
В студенчестве я получила хорошее гуманитарное образование, но волею судеб работала на тот момент секретаршей. Контора наша оказывала помощь детям. Чувствовала я свою причастность к чему-то великому и благородному.
Засидевшись однажды допоздна со своими секретарскими отчетами, я очнулась от того, что Лорейн вошла в мой офис:
– Энни, можно с тобой поговорить? – сказала она с робкой улыбкой на лице.
– Конечно. (Надо сказать, на тот момент я являла собой образчик услужливости и великодушия)
– Что мне делать? Я купила билет на спектакль. Он завтра. В столице. Собралась ехать, но ни мужу, ни детям я еще не сказала.
Я, надо признаться, была обескуражена такой откровенностью. А главное, почему эта женщина решила советоваться именно со мной. Мы были едва знакомы. И апологетом опыта и благоразумия меня вряд ли можно было назвать.
– А в чем сложность? – продолжала недоумевать я.
– Мне кажется я влюбилась. – сразила меня на повал она этим признанием.
– В кого?
– В актера.
Мои карты были абсолютно спутаны. Интрига нарастала. Лорейн продолжала:
– Две недели назад я увидела его в телеспектакле. Он прекрасен. В общем, я купила ему сувенир. И решила вручить ему лично.
Думаю, сейчас самое время немного рассказать, что на тот момент представляла собой моя скромная жизнь. Мне было тридцать три года. Я не отличалась большой привлекательностью из-за внушительного веса и отягощённости всевозможными комплексами. Жили мы тогда вдвоем с моей четырехлетней дочерью Сью. С ее отцом расстались сразу после ее рождения и поддерживали эпизодическую связь. Первый брак оказался, по итогу, невротической созависимостью и благополучно канул в лету.
Мой день состоял из служения в конторе и нескольких тихих вечерних часов дома, наполненных сладостным щебетанием дочери. Утро начиналось с привычной, выученной наизусть, дороги в детский сад, где до пяти вечера находилась Сью. Один день не сильно отличался от другого. На тот момент я напрочь забыла о существовании либидо и каких– либо треволнений по части взаимоотношения полов. Смирилась с мыслью, что тридцати трехлетняя женщина очень сомнительной внешности с маленьким ребенком не может ждать от жизни приятных сюрпризов в виде разномастных коней и всадников в придачу. И вознамерилась доживать свою тихую предсказуемую жизнь. Как все.
Но не тут-то было.
– Лорейн. Почему ты решила посоветоваться со мной? – прямолинейность всегда меня отличала.
– Ты мне нравишься. – поспешила заверить меня Лорейн.
Такое открытое признание в симпатии я слышала, пожалуй, впервые в жизни. Даже бывший муж имел привычку выражать свои мысли настолько витиевато и завуалированно, что я не сразу могла догадаться он больше оскорблен или пропитан ко мне нежностью. Несмотря на мои прегрешения и превратности судьбы я была довольно решительной барышней и исходя из этого дала Лорейн безапелляционный совет:
– Раз влюбилась. Купила сувенир. Езжай и дари!
Лорейн более чем устроил мой решительный тон. С радостью разделив со мной ответственность за эту авантюру она поблагодарила меня и попрощавшись вышла из офиса окрыленной.
После этого эпизода мы продолжали иногда видеться на работе и общаться исключительно в деловом режиме.
Спустя примерно полгода наша начальница, дама, заслуживающая отдельного внимания, решила произвести кадровые перестановки, в результате чего я возглавила подразделение, где работала Лорейн. Работа была насыщенная и весьма интересная. И что было особенно важно для меня на тот момент, социально одобряемая. Мы стали чаще общаться по производственным вопросам. Незаметно наше общение перестало быть формальным. И к нашему обоюдному удовольствию мы обнаружили друг в друге верных братьев по оружию, а также приверженцев к одному юмористическому цеху и синонимичную самоиронию. Нас часто командировали вместе на всевозможные семинары, конгрессы и коллоквиумы. В общем, настал момент, когда мы дозрели съездить в путешествие вдвоем. Без причины. Для себя и в увеселение. Для смены пейзажа и обновления чувств.
Мой читатель, пока все повествование выглядит так, будто я готовлю тебя к романтической истории о двух влюбленных женщинах. Не знаю разочарую я или обрадую, но эта история куда более масштабная.
Поездка была великолепная. Сью благополучно осталась на пару дней погостить у бабушки (моей любимой мамы). В путешествии мы не избежали экскурсий. А город благоприятствовал для осмотра всевозможных достопримечательностей и раритетов. Ходили по старинным вымощенным улочкам старого величественного города. Набредая на уютное аутентичное кафе, непременно заглядывали в него, наслаждались горячим напитком со сладостями и не могли наговориться сквозь смех, который стал нашим верным спутником. Мы упражнялись в остроумии постоянно, что все больше сплачивало и выказывало наше родство. Я все еще весила сто девяносто фунтов, но ощущение легкости от жизни и общения не покидало меня ни на мгновение. Жили мы в хостеле, что впервые за долгое время поселило во мне ощущение молодости и беззаботности. А присутствие в названии хостела слова «star», вселяло в голову и вовсе нескромные мысли о собственном величии.
В моей жизни, да и во всякой другой, если этому придавать значение, много символичного. Например, наша поездка состоялась в мае, накануне Дня победы. Видимо, эта Победа собиралась восторжествовать и в моей жизни. Из той поездки у меня сохранились фотографии и смотреть сейчас мне их довольно забавно. Думаю, вам знакомо ощущение, что на фото – не вы. Это что-то из прошлой жизни. И теперь вы даже напрягшись не можете вспомнить, каково вам было в этой старой шкурке.
В поездке были много курьезов. Так, на одном старинном судне всем экскурсантам, в качестве экзотического развлечения, предлагалось сделать памятное фото с курсантами местного мореходного училища, знатного и прославленного, надо заметить. Так вот Лорейн, хрупкая и очаровательная прелестница в кудряшках выглядела как младшая сестра двух статных братьев, которые прибыли на побывку домой с морской вахты, не успев снять форму, лоснящихся и излучающих доблесть рядом с ней, которая гордилась за них и страну. Мое же фото было пронизано скорее скорбными чувствами. Напоминала я или мать с опечаленным лицом или, что хуже, бабушку с внуками, фотографирующимися с ней из чувства долга и под гнетом отменного воспитания.
Погода была не майская, но нас согревало чувство зарождающейся дружбы и доверия. И все же мы продолжали общаться подчеркнуто вежливо, не нарушая заповедные границы друг друга.
Самый интересный разговор произошел в поезде по дороге домой. Видимо, ощущение подходящего к концу двухдневного праздника смеха, вседозволенности и беспечности, прорвало дамбу, и мы впервые разоткровенничались.
Справедливости ради замечу, что были мы не без греха и от хорошего игристого вина не могли отказаться. Слово за слово, призналась я Лорейн, что не так я рисовала себе в своем воображении идеальную картинку собственной жизни. И чувствую себя «кентавром» – наполовину баба, наполовину – конь. Про неудачи свои личные тоже не преминула поплакаться. Психологические таланты Лорейн сделали свое дело. Она терпеливо слушала мою болтовню. Мне явно полегчало. И даже без отсроченного эффекта, как это водится в психологической практике.
Жизнь шла своим чередом. По мудрому совету Лорейн я стала общаться с ее старшей мудрой наставницей на предмет своих застарелых комплексов и непрожитых обид.
Милдред была удивительная женщина. Мягкие повадки, материнская теплота в голосе, но при том подчеркнутая сдержанность и компетентность в вопросах наведения внутреннего душевного порядка. Сейчас и не важно, каких психологических течений она придерживалась. Мы оказались в нужном месте и в нужное время. Мы много говорили, я плакала. Сочиняла метафорические сказки. И к концу нашего продуктивного общения появилось заветное ощущение, что что-то меняется, что запущены какие-то важные внутренние процессы. И что по-прежнему не будет никогда. А мы знаем, что иногда очень трудно «сойти с карусели». И если удается прервать круг опостылевших действий, то это почти Победа.
Ведя консультирование Милдред часто высказывалась обо мне комплиментарно. И это был не исключительно профессиональный этикет, в этом читалась человеческая симпатия. Несколько раз она не сдерживалась и смеялась над тем, как я подтруниваю сама над собой, пересказывая череду своих жизненных неурядиц. Однажды, придя к выводу, что все мое повествование претенциозно, и я большой ценитель красивых речевых оборотов, решила работать со мной средствами арт-терапии. Отсюда и возникла моя сказка. А вот и она.
Таинственный сад.
Это было давно. В старом английском городке жила маленькая девочка. Её звали Бэкки. Она жила в старом доме из красного кирпича. Вокруг дома была изгородь из кустарника. Дом стоял в стороне от города. У маленькой Бэкки были родители. Они много трудились. Бэкки часто оставалась одна. Она заботилась о доме, дожидаясь возвращения родителей. У Бэкки был старший брат. Он покинул родительский дом, когда Бэкки была маленькой. Закончив домашние дела и подготовку к занятиям Бэкки ненадолго отлучалась из дома. Она с удовольствием обходила окрестности, рассматривая всё любопытное, что попадалось ей на пути. Она много раз изучала местность вблизи дома, но в этот раз чуть вдалеке она заметила краешек показавшегося сада. Ей стало жутко любопытно. До возвращения родителей оставалось не так много времени, но Бэкки всё-таки решила пойти дальше. Подойдя ближе, Бэкки увидела чудесный сад. Это был сад из обычных, на первый взгляд, вишен и яблонь. Все деревья были залиты ослепительным белым светом. Белые лепестки были на деревьях и легкий ветер срывал некоторые из них и кружил в воздухе. Казалось, что вокруг стоит хрустальный звон от еле слышного шелеста ветвей. Воздух был теплый и окутывающий и лишь кружение лепестков напоминало зимнюю метель. Войдя в сад и двигаясь всё дальше и дальше, Бэкки чувствовала невероятный покой. Казалось, что сад бесконечен. Время словно остановилось. Но через момент Бэкки почувствовала, как что-то пропорхнуло мимо неё. Это был не то мотылек, не то бабочка. И она немедленно проследовала за странным объектом. Пройдя несколько шагов Бэкки обнаружила, что таинственный сад кончился. Бэкки шагала по каменной дороге. Она подошла к воротам неведомого ей доселе города. Сами ворота были величественными и казались очень прочными. Но только Бэкки подошла ближе, как они тотчас же распахнулись. Войдя в город, Бэкки увидела его безмолвную красоту. И хоть всё вокруг выдавало явную заботу о красоте и убранстве, но людей и других обитателей Бэкки не обнаружила. Бэкки снова почувствовала, как что-то коснулось её. Это была маленькая птичка. Она была настолько мала, что взмахи её крылышек напоминали взмахи стрекозы. Она тихо прочирикал: – Пора домой. Бэкки опомнилась и бросилась бежать к воротам, пытаясь не сбиться с дороги. Выбежав из ворот, она обнаружила совсем другую картину. Перед ней оказалась лощина, густой лес из спутанных кустарников. Бэкки так торопилась, что решила броситься напропалую. Сделав прыжок, Бэкки удивительным образом оказалось невдалеке от своего дома. Она огляделась вокруг, не веря своим глазам. Она увидела родителей и быстро побежала в дом. Вечер прошёл как обычно. После ужина мама принялась за шитьё, а Бэкки привычно хлопотала на кухне. Наступила ночь. Бэкки ворочалась. Ей не спалось. Из головы не шло всё увиденное днем. «Почему я раньше не видела этого сада? Кто живёт в волшебном городе? Как я оказалась дома?» – спрашивала себя Бэкки. Вдруг на стене в комнате, где спала Бэкки мелькнула маленькая тень. Это сегодняшняя птичка (подумала девочка). Бросившись к окну, она убедилась, что это действительно так. Открыв окно, Бэкки снова услышала голос птички: – Тебя ждут. – сказала птичка и упорхнула. Убедившись, что все крепко спят Бэкки, собравшись с духом, вышла из дома. Лишь маленький фонарик освещал ей путь! Бэкки почти бежала, едва ощущая мокрую после дождя траву под ногами. Она очень боялась не найти тот сад. Но её опасения были напрасны, впереди не дорога словно озарилась светом. Она увидела сад. Но это был другой сад, не тот, который она видела днем. Ветви деревьев были все также прекрасны, но лепестки были розовыми и словно слезами были увешаны каплями дождя. Теперь в этом стеклянном перезвоне Бэкки слышался чей-то плачь. Никто не плакал, но казалось, что чье-то сердце стонет от боли. Так как Бэкки стремительно покинула дом на ней оказалась легкая ночная рубашка, ноги и вовсе были босые. И снова Бэкки стояла у знакомых уже ворот. Теперь город жил. Все улицы были освещены и помпезны. Вокруг ходили удивительно красивые горожане. Пары чинно прохаживались вдоль ночных улиц. Казалось, что все в этом городе счастливы. Бэкки смущалась своего вида, «не пристало молодой леди разгуливать в ночной рубахе в публичном месте!» (думала она). Но очень скоро Бэкки поняла, что на неё никто не обращает внимания, никому нет дела до её вида. Горожане смотрели будто бы сквозь неё. И снова в воздухе послышался хрустальный перезвон. Звук постепенно нарастал. Вскоре Бэкки поняла, что для жителей города это было неким сигналом, неведомым для девочки, так как все устремились к роскошному замку. Бэкки была невидима для горожан, поэтому немного осмелев она отправилась вслед за толпой. Войдя в замок, Бэкки увидела, как почтенные дамы и господа чинно рассаживаются в кресла перед сценой. На сцене был какой-то невероятный грандиозный оркестр со множеством инструментов, которые Бэкки видела впервые. В центре зала, в ярком луче света стоял огромный рояль. Когда хрустальный звон постепенно затих в зале наступило молчание. Бэкки нашла себе местечко и завороженно смотрела на сцену. Все музыканты уже готовились играть и в ожидании замерли. Из кулисы показалась фигура человека. Это был высокий худощавый юноша с удивительно печальным лицом. Он медленно прошел к инструменту. Дирижер взмахнул палочкой и зазвучала музыка! Когда пальцы юноши коснулись инструмента сердце юной Бэкки пронзила удивительная нежность. Эту музыку Бэкки раньше никогда не слышала, но с каждым тактом она захватывала её все больше и больше. Две немолодые дамы стали тихо переговариваться и Бэкки вынужденно услышала обрывок фразы: – Его сердце скоро совсем зачахнет. Только музыка его спасает. Но без хранительницы сада всё напрасно! Бэкки удивили эти слова. Когда музыка перестала звучать в зале была та же тишина. Но Бэкки стала догадываться, что горожане не хлопают, скорбя о нездоровье музыканта. Юноша встал, раскланялся и неожиданно бросил взгляд в сторону, где сидела Бэкки. Она почувствовала его взгляд и зарделась от смущения. Юноша неожиданно улыбнулся и вышел в кулису. Горожане стали расходиться и зал опустел. Бэкки непреодолимо тянуло посмотреть, что там, за сценой. В голове крутилось «хранительница сада». Если хранительница может спасти его, может он и есть хранитель этого волшебного города? И снова прилетела птичка. Бэкки была ей рада. На этот раз птичка ничего не щебетала и только молча впорхнула в кулису. Бэкки последовала за ней. Зайдя за театральную портьеру, девочку обдал сильный морской ветер, он был теплый и ласково раздувал её волосы. Бэкки стояла на берегу прекрасного моря и удивленно оглядывала открывающиеся взору просторы. Это был пустынный берег и лишь белые лепестки кружились над морской гладью. Повернув голову, Бэкки заметила, что у берега была привязана маленькая лодка. Подойдя ближе, девочка увидела послание, начертанное на песке: – Иди за мной. И поняла, что лодка предназначена ей. Сев в лодку, Бэкки почувствовала, как ветер понёс лодку от берега. Девочка заснула. Проснувшись, Бэкки увидела берег. Он был изумрудно зелёный, сквозь эту зелень пробивались цветы самых разных расцветок. Сойдя на берег, девочка пошла вглубь острова. Вдалеке она увидела маленький домик, уютный, стены его были увиты диким виноградом. На крылечке дома показался хозяин. Это был юноша-музыкант. – Проходи, Бэкки. Девочка вошла в дом радушного хозяина. Она увидела чудное убранство дома, в камине горел огонь, который согревал и манил к себе. Когда Бэкки расположилась у огня юноша подал ей чашку горячего напитка. – Выпей, ты проделала длинный путь (сказал юноша). Сделав глоток, Бэкки осмелилась и заговорила: – Откуда вы знаете мое имя? – Я долго ждал тебя! В тебе есть дар, который спасет наш сад! – Какой дар? (удивилась Бэкки). Юноша встал и молча подошел к старинному шкафу и достал оттуда скрипку. Внимательно посмотрев на девочку, юноша медленно занес смычок над струнами и от их соприкосновения родился чудесный звук. Глаза Бэкки налились слезами, и она почувствовала, как звучавшая мелодия стала прорастать в её теле. – Я знаю эту мелодию! (подумала Бэкки) и тотчас же девочка стала подпевать звучавшему инструменту. Это был удивительный дуэт. Бэкки переполняло счастье, от удовольствия она закрыла глаза. Мелодия звучала так пронзительно и нежно! Открыв глаза Бэкки обнаружила, как взявшись за руки вместе с юношей они летят над уже знакомым ей таинственным садом. Всё окутала музыка. Сад благоухал как никогда! Взлетев выше, Бэкки увидела и волшебный город, и тихое пристанище хранителя, и свой дом. Она совсем потеряла счет времени. Юноша как будто всё понял, и они тихо опустились на землю. – Ты очень много сделала для меня! Ты спасла наш сад, наш город! Вдруг, Бэкки поняла, что не заем имени своего нового друга. Юноша, не дожидаясь вопроса, сказал: – Меня зовут Робин. И я жду тебя дома. Бэкки проснулась. Она долго потом вспоминал эти события, но лишь через два года, услышав из окна по соседству знакомую скрипичную мелодию – её сердце дрогнуло.