(14) Дикари — миссионеру: —Но, пан миссионер, домой еще рано, оставайтесь лучше у нас на обед! (D. Buttler). Ср. также стихи Э. Успенского:
(13) Людоеда людоед
Приглашает на обед.
На обед попасть неосудо,
Но отнюдь не в виде блюда.
(16) «Куда вы попадете, если воткнете нож между четвертым и пятым ребром?» — спрашивает профессор на экзамене у студента-медика.—«В тюрьму»,— отвечает, не задумываясь, последний (3. Фрейд 1925).
(17) —Вы прелестно играете... Скажите, это скрипка Страдивариуса?—Нет, моя собственная! Подчеркивается многозначность атрибутивной конструкции с родительным падежом существительного: она может указывать и на создателя, и на владельца. Однако, автором шутки, кажется, не замечено другое: вторая реплика также может пониматься по-разному. Прилагательное моя также может указывать здесь не только на владельца, но и на мастера, изготовившего скрипку.
(18) Рабский поступок—не всегда поступок раба (Г. Лихтенберг) — родительный принадлежности не всегда синонимичен притяжательному прилагательному.
(19) —Выуверены, что вот этот щенок будет подходящим подарком для моей маленькой племянницы?
—Безусловно, мадам. Он очень добр и доверчив, ест всё подряд и особенно любит детей.
(20) Плетется «рысью» из пушкинского «Зима. Крестьянин, торжествуя,~» можно понять плетется «какрысь», как (...) и перевел какой-то из немецких переводчиков (А. Измайлов, Пятна на солнце).
(21) Какой-то господин,участник похоронной процессии, обратился к соседу: «Вы не скажете, кто покойник?» — «Точно не знаю. Думаю, что как раз тот, что едет в передней карете» (Жюль Ренар, по «Ларец острословов»). Шутка основана на двузначности конструкции Кто X?: 1) ‘Кем был покойник (имя, профессия и т. п.)?’; 2) ‘Кто из едущих — покойник?’ (или: ‘Где покойник?’).
(22) Один из директоров Конвента, Ревбелль спрашивает у Талейрана, министра иностранных дел. «Как идут внешние дела, г-н министр?» — «Да вкривь и вкось, как вы видите». Ревбелль был сильно кос («Всемирное остроумие») — омонимия вводного выражения Как видишь {видите) и сравнительного оборота (= дела идут вкривь и вкось, подобно тому, как вы видите).
(23) Я вас любил. Любовь еще—быть может,
Но ей не быть (В. Соснора, по: [Новиков 1989: 330])
— омонимия вводного выражения, взятого Соснорой из стихов Пушкина, и сказуемого.
(24) 1 -я старуха. Как сейчас помню»
1 -й старик. Нет—это я помню, как сейчас!
2-я старуха. Вы помните, как сейчас, а я помню, тсятсраньше.
2-й старик. Л л сейчас помню, тсятсраньше (В. Маяковский, Клоп)
— омонимия сравнительного оборота и придаточного дополнительного.
(25) —Видимо, л очень похож на Христа. Вчера в автобусе одна старушка по ошибке даже сказала мне-.—Господи, ну тсуда ты прешь?!— омонимия вводного выражения и обращения.
(26) Наш народ читает запоем, поэтому мы страна поголовно грамотного алкоголизма (А. Кнышев, Тоже книга) — омонимия обстоятельства образа действия и обстоятельства времени.
(27) —Скажите, вы случайно не сын старика Ковальского?—Да, сын, но что «случайно», я слышу впервые (Анекдоты от Никулина) — омонимия обстоятельства, характеризующего положение дел (= ‘случайно не стал сыном’), и модального слова, выражающего сомнение спрашивающего в достаточной правдоподобности своего предположения.
(28) Солдат стоит на боевом посту. Из темноты появляется человек.. Солдат. «Стой, стрелять буду!» Человек: «Стою». Солдат. «Стреляю». Подчеркивается, что в принципе синтаксическая консгрукция типа Стой, стрелять буду! допускает два прямо противоположных понимания: 1) ‘Стой. Если не выполнишь приказ, я выстрелю’; 2) ‘Стой. Если выполнишь приказ, я выстрелю’.
(29) Командированный посгллает домой телеграмму: «Пришлите деньги», потом: «Пришлите деньги, выселяют из гостиницы» и, наконец: «Вашу мать выселили из гостиницы». Ситуация заставляет переосмыслить, казалось бы, однозначный (и совершенно приличный) текст последней телеграммы, увидеть в сочетании вашу мать не указание объекта действия, а ругательство.
(30) Муж,узнавший об измене жены, входит в квартиру, с силой захлопывает дверь, направляется тяжелыми шагами к жене и, покраснев от гнева, изрекает:
—Я знаю всё!
—Вот и прекрасно, тогда скажи, когда была битва на Марне, малыш никак не может закончить домашнее заданиеL
(31) — Начнем с завтрака (...) Так вот, к завтраку нам нужна сковородка,Тут Гаррис возразил, что она неудобоварима', но мы попросту предложили ему не прикидываться идиотом (Джером К. Джером, Трое k лодке, не считая собаки, в пер. М. Донского и Э. Линецкой).
(32) Пожилой мужчина обещает симпатичной молодой дамочке, сидящей напротив него в автобусе, сто франков, если она немного приподнимет юбку. Выполнив просьбу и получив сто франков, она говорит: «Еще столько, и я покажу вам то место, где мне вырезали аппендицит». Мосье дрожит от радости и вручает ей еще одну купюру. «Вот здесь»,—говорит дама, показывая в окно на клинику, мимо которой они проезжали,
(3 3) — Сколько яблоко стоит?
—Рубль.
—И находятся такие дураки, что покупают?
—Нет, дураки спросят и дальше идут
(В. Вересаев, Невыдуманные рассказы о прошлом).
В шутке обыгрывается то обстоятельство, что реплика И находятся такие дураки, что покупают? допускает два осмысления: 1) «Неужели находятся люди настолько глупые, что покупают?» и 2) «Неужели среди дураков есть такие, которые покупают?»
(34) [Семейная сцена] «Я была дурой, выходя за тебя замуж!»
— «Да, но я был тогда так увлечен тобой, что этого не заметил».
В (34) обыгрывается функция деепричастного оборота —он может, в частности, указывать на простую одновременность несвязанных между собой событий, но может также содержать обоснование того, что описывается в основной части предложения.
3. Довольно часто обыгрывается след, свойство синтаксических конструкций: некоторые из них «вкладываются» в другие—с полным изменением синтаксических связей в предложении и (в соответствии с этим) с изменением смысла предложения. Ср.:
Иван Никитич кашлянул, высморкнулся и чокнулся с хозяином.
—Желаю вам зла-погибели и бед всяческих~ избежать! — сострил купчик (А. Чехов, Корреспондент).
Обыгрывается вариативность в модели управления глагола желать: он может управлять и существительным в форме род. падежа, и инфинитивом глагола.
4. Внешние проявления чувств, причем таких противоположных, как смех и слезы, также многозначны. Непонимание этого обыгрывается в след, шутке:
[На юбилее] Затем начальник сделал рукой жест, означавший, что он от волнения не может говорить, и заплакал, точно ему не дарили дорогого альбома, а, наоборот, отнимали.„ (А. Чехов, Альбом).
Мы нередко опускаем‘высоковероятное подлежащее, дополнение, определение, обстоятельство: Он любит (= Он любит некую женщину); Он пьет (= Он пьет спиртные напитки); Он снимает шапку (= ‘с себя’), У него давление (= У него ненормальное давление). Это явление, именуемое «компрессией» («стяжением», «конденсацией», «универбацией») — см. [Журавлев 1982: 60—62], заключается в том, что из слов, входящих в некоторое словосочетание, остается одно, «вбирающее в себя значение всего словосочетания» [Шмелев 1964: 14]; по школьной терминологии: член предложения опущен, но он подразумевается. Значения этих опущенных компонентов (их можно было бы называть нулевыми) различны, они определяются контекстом. Несколько примеров обыгрывания этого явления.
(1) Жена моя в гробу!
Рабу
Устрой, господь, твою
В раю.
Подчас она хитрила
(Нельзя же без тогоI)
Но искренно любила*.
Соседа моего
(Беранже, Плачущий муж, в пер. В. Курочкина).
Говорящий вводит нас в заблуждение: делает вид, что дополнение при глаголе любить опущено (и, тем самым, заставляет нас подставить на свободное место высоковероятное здесь существительное мужа), а потом «срывает маску» — вводит другое дополнение (соседа моего), резко меняя смысл и добиваясь определенного комического эффекта.
(1) Любимый призыв советской милиции: Граждане, не нарушайте!
(2) [О низкопробном журнале]:
Пять очерков, стихи и даже пьеса
(<Сплошной алмаз, украсивший журнал!)
О том, конечно, как один профессор Сначала не хотел, потом признал (А. Архангельский, Подписка принимается).
Опущено дополнение революцию, что было характерно для литературных штампов 20—30-х годов.
(3) Завтра в Ялту прибудет Вукол со своими почками [вм. со своими больными почками] (Письмо А. Чехова В. А. Гольцеву 20 янв. 1899).
(4) — Ведь это свинство', мы пьем, а ты не пьешь!
—Почему же свинство? У меня почки...
—Ау нас нет почек? А у юбиляра нет почек? У всякого человека есть почки. Это уж, брат, свыше-
—Ну, я только одну- (А. Аверченко, Чад).
(5) «Восемь лет, как жизни нет»,—как выразился один философ в общественной уборной [вм. нормальной жизни) (И. Ильф, Записные книжки).
(6) На курорт он ездил только с женой. Если не со своей, то с чьей-либо (Эмиль Кроткий).
(7) Лектору после лекции на тему«Есть ли жизнь на Марсе?» задают вопрос: «А когда будет жизнь в Одессе?» [вм. нормальная жизнь).
(8) —Скажите, такая женщина—может ли возбудить в мужчине сильное чувство?— О, да. Чувство отвращения.
(9) В лесу думаете что? Волки, уй, какие волки! Серые, страшные, с зубами [вм. с большими зубами) (Парнас дыбом, пар. на С. Юшкевича).
(10) В разгар бурной вечеринки студент подходит к скромно сидящей в сторонке девушке, представляется и говорит: «Я вижу, что ни мне, ни вам эта компания не совсем подходит. Не отвезти ли вас домой?» — «Чудесно! А где вы живете?»
(11) Парижский адвокат зашел со своей женой в ночной клуб на Монмартре. Одна из девиц, сидевшая возле бара, улыбнулась ему как старому знакомому.
— Ты что, ее знаешь?—насупилась жена.
—Да,—ответил адвокат,—по профессиональным делам.
— Чьим профессиональным делам, твоим или ее?—уточнила жена.
(12) —Вы слышали? Андропов сломал руку!
—Кому?
(13) [Девушка делится с подругой]:
—Ялюблю илюбима.
—Поздравляю.
—Нес чем—это разные люди.
Опущение дополнений при глаголах в высказывании влюблю и любима предполагает кореферентность опущенных единиц. Именно нарушение этого принципа производит комический эффект.
(14) [Кристофер стреляет в шар, на котором висит Винни-Пух]:
Он очень тщательно прицелился в шарик и выстрелил «Ой-ой-ой!» — вскрикнул Пух. «Разве я не попал?» — спросил Кристофер Робин. «Не то чтобы совсем не попал—сказал Пух—но только не попал в шарик!» (А. Милн, Винни-Пух и все-все-все, в пересказе Б. Заходера). В нейтральной речи конструкция с опущенным комплетивом (не) попал в~ обозначает попадание /непопадание в цель.
(15) Ф. И. Тютчев (...) говорил. «Надо сознаться, что граф Блудов образец христианина'. никто так, как он, не следует заповеди о забвении обид„ нанесенных им самим (Рус. лит. анекдот).
(16) [Разговор при приеме на работу]—Почему вы ушли с последнего места работы?—По причине усталости—Какой усталости?—Не знаю. Просто они сказали:, что очень от меня устали.
(17) — Вы давно знакомы со своей женой?
— С детства. Помню, когда я качал ее на руках, она любила шлепать меня по лысине (естественное понимание —мужзнает жену со своего детства).
Сходным образом опускается иногда высоковероятное подлежащее:
(18) — Меня уже много раз уговаривали выйти замуж— сказала деревенская девушка.—«Кто же тебя уговаривал?» — «Да папа с мамой». Первая фраза, фраза с опущенным подлежащим, нейтральна, если опущено слово типа женихи, молодые люди.
(19) —Если ты мне откажешь—сказал он—я умру. Она отказала. Через шестьдесят лет он умер.
Разделение смысла языковой единицы на части пресуппозитивную («презумпция») и ассертивную, основную, справедливо не только по отношению к слову, но и по отношению к целому предложению. В (19) смерть влюбленного находится в пресуппозиции. В ассертивной часта—указание на ее близость, преждевременность. И, точно так, как это имеет место в слове, пресуппозиция не находится в сфере действия отрицания. Если бы герой анекдота сказал нечто типа: ..я не умру, но жизнь моя будет разбита, он отрицал бы не возможность своей смерти, а ее близость, отрицал бы ассертивную часть смысла предложения. Еще пример обыгрывания презумптавной часта значения языковой единицы:
—Кто это поклонился тебе сейчас?
—Мой поклонник~ Представь себе, 65 лет—и ни одного седого волоса.
—Но ведь он совершенно лыс?!
—Яиговорю: ни одного седого волоса (Журн. «Новый Сатирикон», 1916).
Обычное понимание фразы У него ни одного седого волоса включает презумпцию ‘У него есть волосы’.
Л. Л. Иомдину принадлежат вдохновенные слова о согласовании, к которым я полностью присоединяюсь: «...согласование как свойство естественного языка
8-1789
представляется нам необыкновенно интересным само по себе (...) оно тесным образом связано с целым рядом других свойств, характеризующих не только синтаксический уровень языка, но и его морфологический, семантический, а частично и прагматический уровни, а тот факт, что, с виду такое обыденное и простое, это свойство таит в себе массу нерешенных проблем, в полном смысле слова бросает вызов исследователю» [Иомдин 1990: 5]. Язык не всегда «учитывает последствия принимаемых решений». Вот пример из области согласования, кажется, никем не отмеченный (на него наше внимание обратил Л. Г. Митюшин). Известно, что в русском языке (в отличие от многих других языков) составные числительные, оканчивающиеся на один, требуют постановки существительного в ед. числе, хотя по смыслу это множественное число: Я купил двадцать одну книгу (не: ш-ги). Результатом явились сложности в согласовании количественной именной группы с ее зависимыми. Если фразы типа Я купил двадцать одну интересную книгу; На полке стояла двадцать одна книга не кажутся странными, то дальнейшее расширение конструкции, напр, за счет придаточного с который, весьма затруднительно. Ср.: Я купил двадцать одну книгу, которую? которые?мне доставят завтра. Единственный выход — отказаться от конструкции с который и разделить фразу на две (Я купил двадцать одну книгу. Мне доставят их (эти книги) завтра). Однако и этот результат не назовешь стилистическим шедевром.
1. В отличие от глаголов и существительных, необходимость которых не ставится говорящими под сомнение, прилагательные и оценочные наречия воспринимаются иногда как роскошь или даже излишество. Вольтер, например, упрекал писателей за злоупотребление прилагательными: «Если б можно было им внушить, что прилагательное злейший враг существительного, хотя и согласуется с ним в роде, числе и падеже!» (Энцикл. весельчака, 1).