(3) Утреннее сообщение по Всесоюзному радио: — Уважаемые товарищи! Сообщаем, что общероссийский эксперимент,, длившийся семьдесят два года, закончен» Здравствуйте, дамы и господа!
3. Некоторые нарицательные существительные сближаются по синтаксическому использованию с собственными, например обьшны.в обращениях. Это существительные мама, папа, бабушка, дедушка,, сынок,, дочка,, брат, сестра, дядя, тетя, доктор, профессор, коллега, приятель, друг и некоторые другие, ср.: Сга-жи(те), /Соля {мама, коллега, доктор)», но не: *Скажи(те), слесарь» В результате возможно смешение, например в детской речи, существительных нарицательных (в первую очередь это существительныежш и папа) и собственных:
[Андрей С. (4 года) спрашивает про старшую сестру]:
—># понимаю, что папу зовут Володя, маму Светлана, я как зовут Олю?
4. Обращения, включающие указание на место рождения или место жительства, вполне обычны (//у, дела, москвич {сибиряк)? Ну, как дела, Москва {Сибирь)?). Однако тут есть ряд ограничений. Одно из них касается говорящего — он не земляк собеседника (не москвич (не сибиряк)). Ср. в песне военных лет разговор друзей — калужанина и костромича:
—А ну-ка, дай жизни, Калуга!
—Ходи веселей, Кострома!
Обращение Ходи веселей, Кострома! было бы странно, если бы оба друга были костромичами.
Другое ограничение касается лексических особенностей именной группы, используемой в качестве обращения: затруднительно как расширение, так и сужение намечаемых ею географических рамок Аномально использование здесь существительных, образованных от названий стран, ср.: 'Ну, как дела, немец {африканец)? (скрытое противопоставление сделало бы фразу более допустимой, ср.: Ну, немец, как тебе в России?\ Ну, африканец, как тебе на Севере?). С другой стороны, сужение географических рамок тоже делает конструкцию аномальной. Ср. след, шутку Стивена Ликока в «Очерках обо всем»:
Друзья почему-то не хотели, чтобы мы обращались к ним таким образом: «Как дела, ты, из квартиры Б, Гровнер-сквер?» или —«Ну-ка, давай, ты, с Марлборо, верхний этаж, квартира шесть»»
Ср. также:?Как дела, ты, сЛенинского проспекта;?Куда идешь,Лиговка?
5. Выделенным является обращение говорящего (пишущего) к самому себе, хотя встречается оно очень часто, уже и в древнерусской литературе, например, в «Житии протопопа Аввакума»:
Любилъ протопопе со славными знатца\люби же и терпёть, горемыка, до конца! (по: [Виноградов 1980:29]).
в. В некоторых условиях неуместно любое обращение, ср.:
К о р о л ь. И девушки здесь! Фрейлины. Ку-ку!
Первая фрейлина (пожилая энергичная женщина, баском).Ку-ку, ваше величество (Е. Шварц, Голый король, И).
Обращение к королю (ваше величество), казалось бы, не только возможно, но и обязательно в любой ситуации. Шварц показывает, что это не так.
Приложения
Эта синтаксическая конструкция обыгрывается нечасто.
Комическое впечатление производят громоздкие (трех- и более сложные) приложения, ср.;
Я знал, что никакая сила — даже бельгийские полицейские-свиньи-овчарки не помешают ему выполнить обещанное точно и в срок (В. Конецкий, Последний раз в Антверпене).
Говорящие задумываются о том, какой из двух членов конструкции — первый или второй — коммуникативно более важен, и решают (видимо, правильно), что здесь трудно отдать предпочтение чему-то одному:
(1) Женщина-милиционер прежде всего—женщина.
Женщина-милиционер всё-таки прежде всего милиционер (И. Ильф, Записные книжки).
(2) однако, в этом бедняжке-театре более чем холодно. В собачьей конуре не холодней (А. Чехов, Месть).
В данной конструкции существительное бедняжка сочетается, видимо, только с названиями лиц (iбедняжка-студент), может быть, животных {Бедняжка-кошка не заметила собаку).
Симметричные предикаты
Симметричные предикаты типа равняться (ср. А равняется В = В равняется А) строго симметричны лишь при равноценности, равнозначимое™ сопоставляемых объектов. В протавном случае уравнивание объектов аномально и производит комический эффект:
(1) Был самолюбив. Давая свой адрес, говорил: <<Памятник Пушкину стоит как раз против дома, где я живу» (Эмиль Кроткий).
(2) Старый генерал Шестаков (...) не знавший в лицо императрицы Екатерины II, был впервые представлен ей. Екатерина долго милостиво с ним беседовала и, между прочим, в разговоре заметила, что совсем его до сих пор не знала. <Да и я, матушка-царица, не знал вас»,—наивно и добродушно ответил старый воин.— «Ну, меня-mo, бедную вдову, где же знать!» — со смехом сказала императрица (Всемирн. остроумие).
(3) Пишу письмецо для вас
Прямо из самого Рима.
Рим—это, знаете, город такой,
Около города Пармы
(А. Архангельский, Письмо тете. Пар. на И. Уткина).
(4) —Вы Берлиоза знаете?—спросил Иван многозначительно.
—Это^ композитор?
Иван расстроился.
—Какой там композитор? Ах да, да нет! Композитор — это однофамилец Миши Берлиоза! (М. Булгаков, Мастер и Маргарита, 6).
Ну + инфинитив
Тряпка упала на пол и ну валяться!
Разговорная конструкция ну + инфинитив может включать лишь глаголы, обозначающие намеренное действие в прошлом (или узуальное действие), ср.: Пришла <:приходит) с работы и ну ругаться, Собака спрыгнула на пол и ну валяться! К числу таких глаголов относится глагол валяться в значении ‘лежать, переваливаясь с боку на бок’, но не в значении ‘лежать не на месте’.
За поэтом поэт
Утром рано
Звонит в телефон —
На обед сзывает поэтов он [издатель Блох]
И когда пришел
За поэтом поэт,
И когда собрались они на обед...
(Стихи, написанные при участии Н. Гумилева).
Сфера употребления конструкции за Х-ом X достаточно ограничена: она указывает на движение с равными интервалами большого количества однотипных предметов или лиц (волна за волной, матрос за матросом поднимались на борт; может быть: покупатель за покупателем подходили к прилавку).
Сочетания с предлогом от
Мальчик спрашивает: «А где мама от этой девочки?»
Г. А. Золотова определяет подобные именные сочетания с предлогом от как дестинатив — «обозначение предмета или имени другого предмета, связанного с ним отношениями часть /целое и вместе с тем функциональной предназначенности; ср.: пружина от капкана — пружина для капкана, колесо от велосипеда—колесо для велосипеда» [Золотова 1988: 77]. Соглашаясь с этим определением, отметим, однако, что приводимые Г. А. Золотовой сочетания с от и сочетания с для, видимо, не синонимичны. В недавно вышедшем «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» мы нашли понимание соотношения предлогов для и от, близкое к нашему: они квалифицируются как неточные антонимы (см. [Нов. слов, син.: 77—79]). В нейтральном употреблении в конструкции X от Y-a X — это часть Y-a или некоторое дополнительное устройство, нечто второстепенное, обслуживающее, но в момент речи утратившее контакт с целым, для которого оно предназначено. В магазине мы покупаем ремешок для часов (не от часов), на руке приятеля любуемся ремешком часов (не для, не от часов), а вот на улице находим именно ремешок от часов. Важно также, что X и Y — артефакты: пуговица от рубашки, крышка от чайника, ручка от чемодана, обложка от книги, может быть крыша от дома (если она от него отделена, например, бурей), но не ствол от дерева, хвост от ослика). Таким образом, приведенное высказывание резко аномально. И тем не менее, оно не бессмысленно, его аномальность подчеркивает специфику детского понимания роли родителей в жизни.
Я читал, что написано на могиле Чехова. А А сказала: «Вот и помирай после этого!» («Чукоккала». Б. Пильняк).
Пример подчеркивает, что синтаксическая фразема «Вот и У(пов,ед) после этого»предполагает целенаправленное, добровольно совершаемое действие.
Повторы, столь частые в прямой речи, в косвенной речи выглядят странно, ср.:
Кристофер Робин сказал, что не может быть такого имени—Посторонним В., а Пятачок ответил, что нет, может, нет, может, потому что дедушку же так звали! (А. Милн, Винни-Пух и все-все-все, в пер. Б. Заходера).
Нередки случаи совмещения элементов прямой и косвенной речи, объясняющиеся безграмотностью или волнением, ср.:
[О. Федор в письме жене рассказывает о стычке с Воробьяниновым] «Какой, говорю, срам на старости лет, какая, говорю, дикость в России теперь настала: чтобы предводитель дворянства на священнослужителя, аки лев, бросался и за беспартийность упрекал! Вы, говорю, низкий человек (...) и охотник за чужим добром, которое теперь государственное, а не его». Стыдно ему стало, и он ушел от меня прочь, в публичный дом, должно быть (И. Ильф — Е. Петров, Двенадцать стульев, XX).
Интересны и синтаксические (фраземные) контаминации вроде: как корова ветром сдула; взялся за гуж—полезай в кузов; не плюй в колодец—вылетит, не поймаешь (примеры взяты из: [Норман 1987]). Еще несколько примеров:
(1) Комиссар отмяк, расчувствовался и велел мне передать, что «искусство действительно имеет за собой» и что я могу провезти всё, что мне нужно,—он будет «молчать, как рыба об лед» (Тэффи, Воспоминания, 1). [Из: молчать, как рыба + биться, как рыба об лед]
(2) 7 раз примерь, а покупай лишь то, что действительно хорошо (Журн. «Новый Сатирикон»).
(3) Его нужно мести из Института каленой метлой (Я. Крысин) [из: каленым железом + грязной метлой].
(4) Мне глубоко наплевать [из: Мне наплевать + Мне глубоко безразлично].
(5) Это выеденного гроша не стоит [из: выеденного яйца + ломаного гроша].
(6) Имеющий уши да развесит [контаминация из фраземы развесить уши и библейского выражения Имеющий уши да слышит].
Примеры из [Земская — Китайгородская — Розанова 1983]:
Что с воза упало /то не вырубишь топором;
Сколько волка ни корми /насильномил не будешь,
Большому кораблю море по колено.
Несколько примеров из [Падучева 19826]:
сменить гнев на милость победителя, забить козла отпущения, краеугольный камень преткновения', отдать концы в воду.
Говорящие осознают и обыгрывают некоторые опасности, поджидающие человека, употребляющего громоздкие синтаксические конструкции. Андрей Белый вспоминает одну ошибку в устном выступлении А. Веселовского:
Джордано Бруно, стоя одною ногою во мраке средневековья,— и далее, далее, далее (нагромождения придаточных предложений, во время которых оратор забыл, что «ногою»),—другою приветствовал он зарю возрождения (А Белый, На рубеже двух столетий).
1. В «чистом виде» синтаксическая омонимия встречается редко, обычно она сочетается с лексической омонимией или полисемией. Механизм шуток, обыгрывающих синтаксическую омонимию, прост: синтаксическая конструкция «прикидывается» чем-то одним, заманивая слушателя на проторенный, но ложный путь, а потом, с расширением контекста, маска сбрасывается. Примеры:
Рина Зеленая изобрела прекрасное средство от бессонницы'.
—Надо считать до трех. Максимум — до полчетвертого (Журн. «Крокодил»)
— омонимия обстоятельства времени и комплетива, указывающего на объем, границы действия.
2. Говорящие осознают, что связи слов в предложении различаются по силе, что среди них есть связи обязательные и факультативные. Так, для глагола есть связи предикативная (кто ест) и комплетивная (что ест) — обязательны, а остальные (когда, где, как, почему, в присутствии кого и т. п.) — факультативны. В случае омонимии, естественно, предпочтительна сильная связь. Поэтому в предложении Художник рисует зиму мы понимаем зиму как комплетив (что рисует), хотя, вообще говоря, элемент зиму можно было бы понимать и как обстоятельство, указание на продолжительность действия (‘в продолжение зимы’). Нередки, однако, исключения из этого правила, и вот они-то и подвергаются обыгрыванию, ср.:
Один немец, член нашей Академии наук, переводя что-то с русского на немецкий, фразу юн женился на Красной горке» перевел таким образом: «Ег heiratete die m-lle Krasnaja Gorka» (А. Чехов, Красная горка).
Приведем примеры синтаксической омонимии разного типа.
(1) [Мальчика спрашивают о сестре]: — Что же твоя Иришка с петухами ложится?— Она с петухами не ложится — они клюются, она одна в свою кроватку ложится (К. Чуковский, От двух до пяти) — омонимия комитативной конструкции, указывающей на совместное действие или состояние, и обстоятельства времени.
(2) Я— в пирожковую:
«Дайте нам с другом
С мясом, с капустой, с повидлом и луком».
А иностранец по имени Билл Был с нами рядом и всех удивил:
«Дайте,—сказал он, пожалуйста, с луком,
С мясом, с капустой, с повидлом и с другом...»
(А. Кушнер, по: [Береговская 1984])
— омонимия комитативной и атрибутивной конструкций.
(3) И долго буду тем любезен я и этим,~ (В. Вишневский) — омонимия двух разных комплетивов (любезен кому и любезен чем).
(4) [Разговор редактора с военным журналистом]— Какую вы написали странность: «Австрийцы беспрерывно стреляли в русских из блиндажей, направляя их в них». Что значит «их в них»? (А. Аверченко, Специалист по военному делу) — омонимия обстоятельства места, указывающего на исходную точку, и обстоя -тельства-инструментива.
(5) — Ты что это там, Маничка, так громко читаешь!?
—Историю, мама.
— Так читай про себя.
—Да в Истории,мамочка, про меня ничего не написано (Журн. «Сатирикон»).
(6) —Внемли, о дитя! Этой трагической саге, этой страшной истории с хвостиком тысяча лет! — сказала она [Мышь]. «Истории с хвостиком?»—удивленно переспросила Алиса, с интересом поглядев на мышкин хвостик (Л. Кэрролл, Алиса в стране чудес, в пер. Б. Заходера).
(7) [Обвиняемый — защитнику]: «Я знаю, что существуют очень веские доводы против моей невиновности, но у меня есть пятьдесят тысяч долларов». «Как ваш защитник,—перебил его юрист,—могу вас заверить, что с этой суммой вы в тюрьму не попадете». Так оно и вышло. Ко времени вынесения приговора у фермера не осталось ни цента. Омонимия обстоятельственной группы со значением обоснования (= ‘благодаря наличию этой (крупной) суммы’) и комитативной группы (= ‘имея при себе эту сумму*).
(8) — Гольдберг, за вами рубль!
-Где?!
(9) Как плохо, что победы всегда за нами! (Г. Малкин).
(10) [Разговор начинающего поэта с критиком]:—Как Вы находите мои стихи?— Обычно, перелистывая номера старых журналов (D. Buttler).
(11) — Хорошо ли в Армении с мясом?
— С мясом в Армении хорошо, а без мяса в Армении очень плохо!
(12) — Что было раньше—яйцо или курица?—Раньше было все!
(13) [При дворе прусского короля Фридриха И]: Самым ужасным преступлением здесь считалось опоздание на официальные приемы, чем Вольтер особенно грешил (...) когда однажды он появился в разгар какого-то званого обеда,, король молча встал из-за стола и написал мелом на мраморной плите камина: «Вольтер—первый осел». Прочитав написанное, Вольтер дописал внизу: «Фридрих Второй» (Музей остроумия).