(1) Тоща, как мощи ты.
Тоща, кащей те во щи!
Как теща, тощи мощи.
Ты тщетность красоты
(Е. Венский, пар. на А. Белого).
(2) Ужу,уму — равно ужасно умирать (В. Набоков, Дар, V).
(3) Федератовна вцепилась здесь в бедняка-старика («>: —Не будь, не будь, либера-листом не будь! Старайся, старайся, активничай, выявляй, помогай, шагай, не облеживайся, не единоличничай — суйся, суйся, суйся, бодрствуй, мучитель Со-
ветской власти.L (А. Платонов, Ювенильное море) — нагнетание форм пов. наклонения.
(4) Во время обеденного торжества имеют быть предлагаемы тосты, произносимы речи и прочитываемы поздравительные телеграммы, при чем однакож из пушек палимо не будет (М. Салтыков-Щедрин) — нагнетание страдательных причастий наст, времени.
(5) Съел тельное, пирожное, надел исподнее и поехал в ночное (пример из [Норман 1987]) — нагнетание субстантивированных прилагательных среднего рода.
(6) Я его [издателя газеты] так тогда отделал, что придется мне жить отдельно от этого отдела—простите за плохой каламбур (А. Аверченко, Шутка Мецената, XIII) — нагнетание однокоренных слов, относящихся к разным частям речи.
(7) Всё стояло, всё молчало, всё выжидало: немного подальше зашептало; немного поближе захохотало (Ф. Достоевский, Двойник, IV) — нагнетание безличных предложений.
(8) Почему ты всё дуешь в трубу, молодой человек?
Полежал бы ты лучше в гробу, молодой человек (О. Мандельштам, Газелла) — нагнетание обращений.
(9) Нет, мы империя добра,
А не империя мы зла,
Как мы тут слышали вчера
От одного тут мы козла
(И. Иртеньев) — повторение подлежащего.
(10) [О членах судебной палаты]: Всю дорогу палата занималась тем, что ела,решала важные вопросы, ела, читала и ела (А. Чехов — Чеховым, 29 апр. 1890) — повторение одного из однородных сказуемых.
(11) ...газеты говорят об одном розданном миллионе. Велико дело миллион, но соль, но хлеб, но овес, но вино? (А Пушкин—JI. С. Пушкину и О. С. Пушкиной, 4 дек. 1824) — повторение сочинительного союза.
(12) Сразу видно — нахал,
Сразу видно — скотина.
Но — изящный,
Но — вежливый,
Но никогда—чересчур (И. Северянин?).
(13) Но управляющий сказал, что меньше, как за 5000, нельзя найти хорошего управителя. Но председатель сказал, что можно и за три тысячи сыскать. Но управляющий сказал: «Где же вы его сыщете? разве у себя в носу?» Но председатель сказал: «Нет, не в носу, а в здешнем же уезде, именно—Петр Петрович Самойлов-» (Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, VIII).
(14) Все это предметы низкие, а Манилова воспитана хорошо, а хорошее воспитание получается в пансионах, а в пансионах, как известно- (Н. Гоголь).
(15) — Надо ж купаться же ж! Освежиться надо же ж! (А Аверченко, Купальщик).
(16) Будь с нами б Пушкин, бард свободы,
Дух декабризма б не погиб.
За ним рванулись дружно б роты И эскадроны б и полки б (А. Иванов, Если б да кабы б).
(17) Чиновник—низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, we-сколько подслеповат (Н. Гоголь, по: [Мандельштам 1902]).
(18) ...то—Владимир Андреевич Грингмут, слащавенъкий, лысенький, брысень-кий, бледнобороденький... ; „романтики—стилизовали то, чем Бальмонт — жил-, влюблялся в былинки, в росинки, в мугиинки; влюбившись,, бросал, увлекаясь — вуалеткой, браслеткой (А. Белый, Начало века).
(19) Издревле вместе сем жили славянские племена, кривичи, дреговичи, вятичи и Рабиновичи (ТВ, 6 сент. 1997).
(20) £се стоящие на пути всеобщего счастья лица были раскулачены, расказачены, расстреляны (Вл. Советов, «Неделя», № 14,1998).
(21) „высокоуважаемый Квас Рюрикович выразил готовность ознакомить нас с своим новым произведением, пьесой из распропатриотического быта и рас-пропатриотического настроения (В. Буренин, Литературные чтения и собеседования в обществе «Бедлам-модерн»).
(22) Победоносиков. Попрошу не забывать—это мои люди, а яока я не снят, я здесьраспронаиглавный (В. Маяковский, Баня, VI).
(2 3) Женятся Гвоздев с Шуруповой.
(24) Случился случай раз,
Случившийся случайно—
Меня ж вообще Парнас Лелеет чрезвычайно
(Е. Венский, пар. на А Белого).
(25) тора, наконец, дать отдыос бедному добродетельному человеку; потому что праздно вращается на устах слово: добродетельный человек, потому что обратили в лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нем, понукая и кнутом, и всем, чем ни попало, потому что изморили добродетельного человека (...) потому что лицемерно призывают добродетельного человека, потому что не уважают добродетельного человека (Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, XI).
(26) Говорили о случаях, случайно случившихся на той или другой линии (А. Чехов, Рыцари без страха и упрека).
(27) О мудрый эмир, о мудрейший из мудрых, о умудренный мудростью мудрых, о над мудрыми мудрый эмир!. (А Соловьев, Повесть о Ходже Насредцине, 10).
(28) В зале тело на теле сидело, тело к телу прижалось', и качались тела, волновались и кричали друг другу о том, что и там-то, и там-то, и там-то была забастовка, что и там-то, и там-то, и там-то забастовка готовилась, что они забастуют—здесь, здесь и здесы забастуют на этом вот месте, и—ни с места! (А Белый, Петербург, III).
(29) Они {турки) грустно опустили турецкие носы на турецкие сабли, потом сами опустились на турецкие ковры и с горя стали пить турецкое кофе (О. Д’Ор, Русская история).
3. Особенно часты повторы в стихотворной речи (см. выше (1), (8),
(9), (12), (16), (24)). Приведем еще несколько примеров. Вот часть шутливых стихотворений: А. Пушкина — (1) и Е. Венского — (2):
(1) Черноокая Россети
В самовластной красоте Все сердца пленила эти,
Те, те, те и те, те, те.
О, какие же здесь сети Рок нам стелет в темноте'.
Рифмы, деньги, дамы эти,
Ге, те, те и те, те, те.
(2) Альков, веселый льков —
Альков всенощной нощи —
Портьерой томной тьмы Нас скрыл, закрыл, укрыл
(Евг. Венский, пар. на А. Белого).
Повторы являются основным структурным элементом стихотворения В. Богданова «Беседа с Музою», где поэт хочет петь:
Как живет у нас в столице Голь, голь, голь (...)
Где лежит глубоким слоем Грязь, грязь, грязь (...)
Где тяжел до изнуренья Труд, труд, труд.
— «Стой!— прервала Муза,—вникнет В эту песнь сонм важных лиц,
И как раз тебе он крикнет-.
Цыц! цыц! цыц! (...)
Лучше пой, брат, про прелестных Дев, дев, дев.
Обратись клуне, к природе,
Пой утехи юных лет —
Ведь поёт же в этом роде Фет, Фет, Фет.
Из советских поэтов этот прием особенно часто использовал Д. Хармс, ср.:
Вдруг Сережа приходил, неумытый приходил, всех он позже приходил.
—Подавайте/— говорит,—
Чашку чая,—говорит,— мне побольше,—говорит.
Наклоняли, наклоняли, наклоняли самовар, но оттуда выбивался только пар, пар, пар.
Наклоняли самовар, будто шкап, шкап, шкап,
«о оттуда выходило только кап, ran, ran («Иван Иваныч Самовар»).
4. Иногда повторы имеют более сложный характер. Это, например, «многократные подхваты» (В. В. Виноградов в работе «К морфологии натуралистического стиля» определяет их как «двуступенчатое расположение глагольных форм» — [Виноградов 1976]):
Так и вышло—запнулся и завяз~ завяз и покраснел; покраснел и потерялся, потерялся и поднял глаза; поднял глаза и обвел их кругом, обвел их кругом и —и обмер~ (Ф. Достоевский, Двойник, IV).
5. Особенно часто и в больших концентрациях повтор встречается в пародиях, которые утрируют любой прием, в том числе и этот. Остроумно и издевательски звучит пародия Александра Иванова на стихи Цыбина:
Лирика с изюминкой
Я слышу, как под кофточкой иглятся соски твои — брусничники мои, ты властна надо мною и невластна, и вновь сухи раскосинки твои...
Владимир Цыбин
Ты вся с такой изюминкой, с грустинкой, с лукавинкой в раскосинках сухих, что сам собою нежный стих слиринкой слагаться стал в извилинкахмоих.
Писал я с безрассудинкой поэта, возникла опасёнкауж потом: вдруг скажут мне: не клюквинкали это с изрядною развесинкой притом?-
6. К шуткам с общеязыковым механизмом иногда относят также преувеличения, такие каю
(1) В комнату, путаясь в соплях, вошел мальчик (Ф. Достоевский).
(2) Взяли [в гувернантки] немку. Всё шло недурно, хотя она сильно была похожа на лошадь. Отпустишь ее с детьми гулять, а издали кажется,, будто дети на извозчике едут (Тэффи, Нянькина сказка про кобылью голову).
Приведенные шутки (1)—(2) и содержащееся в них преувеличение вполне переложи-мы на язык других форм комического, напр, на язык изобразительного искусства. Б. Дземидок пишет, что преувеличение применяется в карикатуре: «Суть карикатуры нередко сводится к гиперболизации некоторых чисто отрицательных (...) особенностей внешнего облика или черт характера» [Дземидок 1974: 67]. Тем не менее, о преувеличении в языковых шутках мы будем говорить не в данной главе, а в главе «Прагматика» — поскольку преувеличение представляет большой интерес при рассмотрении одного из основных постулатов общения —постулата истинности (искренности).
Глава II
Фонетика. Фонология. Графика. Орфография
Так называемые «низшие языковые уровни» — системы строго нормированные, определяемые жесткими правилами, нарушение которых обычно недопустимо — даже в шутке. И все-таки некоторые возможности для языковой игры имеются и здесь.
1. Сам набор звуков русского языка рассматривается говорящими как некая данность и не подвергается обыгрыванию. Исключения редки. Одно из них — многолетняя война Андрея Белого против звука (и буквы) Ы:
«Я вообще презираю все слова на «еры», в самом звуке «ы» сидит какая-то татарщина, монгольство, что ли, восток. Вы послушайте: ы. Ни один культурный язык «ы» не знает: что-то тупое, циничное, склизкое» («Петербург», II); «Я боюсь буквы Ы. Все дурные слова пишутся с этой буквы:р-ыба (нечто литературно бескровное),м-ыло (мажущаяся лепешка из всех случайных прохожих), п-ыль (нечто вылетающее из диванов необитаемых помещений), д-ым (окурков), т-ыква (нечто очень собой довольное), т-ыл (нечто противоположное боевым позициям авангарда» (Письмо Э. К. Метнеру, 17 июня 1911); «Ы—животный зародыш» (Глоссолалия. Поэма о звуке, 1922 г.).
А. Крученых не одобрял звуковое сочетаниеря\ «...все неприятное русский язык выражает звуком «ря»: дрянь, Северянин, неряха, Дурьян (Демьян Бедный?—Я С), рябой~ («Ожирение роз»).
Связь между звучанием и смыслом обыгрывается и в след, известном анекдоте:
Приезжего итальянца спросили: «Что, по-вашему, должны выражать слова: любовь, дружба, друг?» —«Вероятно, что-нибудь жесткое, суровое, может быть, и бранное»,—отвечал он. «А слово “телятина”»? — «О, нет сомнения, это слово ласковое, нежное, обращаемое к женщине» (Рус. лит. анекдот).
По свидетельству П. В. Нащокина, Пушкин заметил, что «на всех языках в словах, означающих свет, блеск слышится буква л» (В. Вересаев, Пушкин в жизни).
2. Известно, что аллитерация (повторение согласных звуков, преимущественно в начале слов) — основной элемент фоники (см. [ЛЭС, 20]), который блестя-4*
ще использовали многие поэты, в том числе Пушкин (вспомним хрестоматийные: Шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голобощ Пора, перо покоя просит...). Охотно используют аллитерацию и поэты XX в. Ср.:
Бараны, бараны Стучат в барабаны!
Сычи-трубачи
Трубят!
Грачи с каланчи Кричат!
Летучие мыши На крыше
Платочками машут И пляшет
(К. Чуковский, Тараканище).
Однако, это — некоторая аномальность, и злоупотребление этим (слишком уж популярным) приемом вызывает обратный эффект и дает богатую пищу пародистам. Вот два примера — пародии А Иванова на стихи П. Вегина и Виктора Сосноры:
Ночь во Флоренции
Фонари — словно реплики в споре
фокусника и философа Флоренция. Фонарь. Фортуна. Фанты.
Петр Вегин. «Фонари Флоренции»
Фи! Фонтан фраз
на фронтоне филиала Флоренции
как фото франта Фомы во фраке философа,
как фальцет форели,
фетр в футляре флейты,
фунт фольги, филателия фарфора,
фехтование ферзём.
Но вот
из сфер фальцетом Фантомас:
—*0, Фегин, фы фелик! Я поздрафляю фас!
Но я за фас трефожусь — фдруг Андрюфа Фознесенский фыркнет: <<Фу-ухГ»
(А. Иванов, Феерическая фантазия)
Крик рака
Я ли не мудр.- знаю язык — карк врана,
я ли не храбр: перебегу ход рака...
Виктор Соснора
Добряк в дерби—бродягам брод: суть всуе,
и брадобрею гибрид бедр — бром с бренди.
У Вас зразы (и я созрел!)
Псом в Сопот.
А языкается заплетык— пак тадо.
В разговорной речи также охотно используют аллитерацию для создания комического эффекта, ср.:
(1) Четыре черненьких, чумазеньких чертенка Чертили черными чернилами чертеж.
(2) [Начало коллективного рассказа подмосковных туристов, где все слова начинаются звуком с]:
Седые сосны сухо скрипели: <<Сукин сын, сукин сын~». Саша скинул стостволку со спины. «Сволочь!» — сказал старый сыч. «Стрелять старого сыча!» — сообразил Саша. И т. д.
3. В интеллигентской речи (чаще всего в речи блюстителей чистоты и правильности русского языка—лингвистов) встречаются резкие намеренные нарушения орфоэпических норм [см. РРР 1983: 177—179]. Несколько примеров: как-чество, коликнество,рупъ, надотъ, поэт, чавой-та, о'кэй-от нажми (при работе на компьютере), Што такоэ? и т. д. Иногда встречается обыгрывание акцентологии, ср.: Тщательнее надо работать и задорнее! Понравилось мне ваше пеньё (примеры из [Гридина 1996])^ Хамелеонное словцо — доллары, доллары, доллара. (В. Набоков, Подвиг, XXXIII).
4. Интонация (и отражающая ее пунктуация) обыгрываются достаточно редко, ср. след, анекдот о жизни советских людей:
20-е годы: «Как вы живете?»
Начало 30-х: «Как вы?Живете?»
Конец 30-х: «Как?!Вы живете?!»
5. Паронимия — обыгрывание частичного сходства звукового облика слов (Осип охрип,, а Архип осип), казалось бы, не имеющая отношения к фонологии (и рассматриваемая нами в другой главе, см. с. 292—297), представляет определенный интерес и в этом аспекте. Во-первых, в паронимии четко проявляется противопоставление гласных фонем согласным. В. П. Григорьев справедливо отмечает, что для паронимии необходим минимум в виде двух тождественных согласных, совпадение гласных не является необходимым [Григорьев 1979: 264]. Это связано, видимо, с большей информативностью согласных сравнительно с гласными. Другое интересное наблюдение Григорьева состоит в том, что при паронимии твердые и мягкие согласные (б и б", в и в' и т.п.) не различаются.