– Почему ты хотел убить их? – тихо спросила девушка.
– Убить? – Рысь усмехнулся.
– Да, убить. Я видела твои глаза – глаза охотника, а не жертвы.
– Ты наблюдательна. Но это ведь не я заставил их устроить засаду!
Незнакомка усмехнулась:
– Квинтилий не зря ударил рыбника. Поверь, эта тварь заслужила куда большего. Квинтилий не хотел его убить или покалечить, просто показать, что есть еще люди, способные вступиться за слабых.
– Надо же, – недоверчиво прищурился Юний. – Просто одно сплошное благородство! Правда, незаконное.
– А эту тварь рыбника и нельзя наказать по закону! По вашему закону, закону римлян. – Девушка бросила на Юния такой уничижительно-презрительный взгляд, что тому вдруг стало обидно. Надо же, какая-то пигалица, которой вряд ли есть и двадцать, рассуждает тут о законах!
– Может быть, выпьешь вина? – с усмешкой предложил Рысь. – Заодно поведаешь мне про рыбника – чем же это он так провинился?
Девчонка надменно скривилась:
– Я не пью вино с римскими псами!
– Извини, я не вижу здесь псов.
– Все римляне – псы! – с неописуемой злостью выпалила юная разбойница.
– Ага! – с деланным возмущением откликнулся Юний. – Это уже тянет на оскорбление величия. А впрочем, не хочешь пить, не надо, а я так выпью.
Он уселся на ложе и с видимым удовольствием опорожнил бокал:
– Вкусно! Зря ты отказалась, клянусь Бахусом, зря!
– Хочу предупредить тебя – не ввязывайся в наши дела, – подойдя к двери, девушка обернулась, снова ожгла синью глаз… Ах, какие глаза у нее были, все можно было простить лишь за один ласковый взгляд, но…
– Знай, у нас много воинов…
– У нас?!
– И не все такие неумелые. Прощай, римлянин, и не забывай про предупреждение.
Она вышла, оставив после себя только дуновение ветерка. Лишь синевшие в комнате сумерки напоминали Юнию васильковые глаза незнакомки. Странная девушка… Похоже, разбойница. Из тех, что промышляют по темным улицам. Жаль. С таким умением повелевать людьми можно было бы многого добиться. Хотя, а что дает римский закон женщинам? Власть отца и мужа, ныне, слава богам, не такую жуткую, как в старину? Известную свободу, конечно, он им предоставлял, в первую очередь – знатным матронам. А эта девочка с васильковым взглядом… Наверное, она из каких-нибудь союзных Риму племен, например – хавков или хамавов. Может быть, даже знатного, по местным меркам, рода, дочь вождя или старосты. Эх, надо было спросить имя. Хотя ответила бы? Кто знает…
Юний долго не мог заснуть в эту ночь. Уже придя домой, ворочался на ложе, прогоняя Флакса – старый раб все заглядывал проведать, что с господином, не заболел ли?
– Нет, Флакс, не заболел, – отмахивался Рысь. – Но, похоже, ранен.
– Ранен?!
– О, не беспокойся. Я в переносном смысле. Помнишь, как там у Овидия?
Старый раб хохотнул:
– Так это верно для того, кто сидит без дела? А такое скажешь ли о тебе, мой господин?
– И верно, мой верный Флакс, верно… И все же…
Она пришла к нему ночью, во сне, милая незнакомка с пепельным волосами и глазами цвета грозового майского неба. Одетая в длинное белое платье, какое носили женщины в роду Рыси, там, на берегах холодного озера-моря, девушка пела какую-то песню из тех, что пела в далеком детстве мать. Протяжную такую, привольную… Этой песне мать научилась от отца, эта была песня его племени, которое называло себя «ведающими слово»…
Октавий не обманул, приехал вовремя. Подходя к рынку, Рысь издалека заметил его лисью шапку, маячившую возле груженных дровами возов. Подойдя ближе, Юний поздоровался и быстро отвел ветерана в сторону, чтобы изложить свою просьбу в относительной тишине.
– Пойти в канцелярию наместника? – Октавий почесал подбородок, обритый по старой легионерской моде. Грубое лицо его покраснело от ветра, маленькие, окруженные густой сеточкой морщин глаза смотрели недоверчиво и враждебно. Впрочем, они на всех так смотрели.
– Ну да, пойти, а как же?! – повторил Рысь. – Ты же имеешь полное право потребовать свои документы.
– Иметь-то имею, – подозрительно-боязливо протянул ветеран. – Но кабы чего не вышло!
Да, Октавий, похоже, сильно боялся начальства даже теперь, выйдя в отставку. И все же в канцелярию его нужно было отправить, нужно для его же дела. Как бы вот только убедить в этом ветеранскую упрямую голову? Ну это Юний придумал тут же – чем и убеждать еще такого типа, как не происками конкурентов?
– Не так давно я видел у дверей канцелярии твоего соседа Манлия, – посмотрев куда-то вдаль, как бы между прочим произнес Рысь. – Правда, его тогда не приняли, и, наверное, он собирается повторить попытку на днях.
– Что? – Ветеран вздрогнул с такой силой, что с головы его едва не слетела шапка. – Манлий?! Говоришь, этот прощелыга тут ошивался?
– Да-да, – ничтоже сумняшеся повторил юрист. – Видимо, прознал что-то про суд.
– Прознал? – Октавий подозрительно прищурил глаза. – Откуда прознал? Ведь я ему ничего такого не говорил.
– Ты-то не говорил, а твои слуги? Кто знает, о чем они шепчутся долгими зимними вечерами? Каждому рот не завяжешь.
– Ах, слуги… Да, эти подонки могли… Разболтают что хочешь! Эх, хорошо бы было отрезать им всем языки! Ты ведь законник, скажи – могу я это сделать?
Теперь уж вздрогнул Рысь. Ничего себе, шуточки! Хотя никакие не шуточки, похоже, старый легионер спрашивал на полном серьезе. Да и чувство юмора, как уже успел убедиться Юний, у него отсутствовало напрочь.
– Нет, полагаю, тебе никак не стоит отрезать своим рабам языки, можешь поплатиться за неоправданную жестокость!
– Поплатиться? Но ведь они – мое имущество.
– Да, – кивнул Рысь. – Но, согласно закону, ты не имеешь права использовать свое имущество – как недвижимое, так и движимое, то есть рабов, для причинения вреда другим людям.
Октавий непонимающе потеребил нос:
– Это кому же я причиню вред?
– Знаешь, – ухмыльнулся Юний, – если б ты жил один, в какой-нибудь глуши, тогда, конечно, делал бы со своими рабами все что хочешь. Но у тебя, к большому сожалению, есть соседи, готовые воспользоваться любой твоей оплошностью… А вообще, конечно, можешь и отрезать языки своим слугам, твое дело… Если уж так хочешь попасть в проскрипционные списки!
Услыхав про списки, ветеран побледнел и в ужасе замахал руками:
– Нет уж, пускай мои рабы живут с языками, хоть они у них и длинные. Нечего радовать врагов!
– Так вот, о врагах, – напомнил Рысь. – Твой сосед Манлий, верно, что-то задумал, раз ошивался у канцелярии. Тебе бы надобно его опередить!
– Сегодня же отправлюсь туда! – Октавий злобно ощерился и сплюнул. – Сейчас же.
– Верно, верно, пошли, – обрадованно кивнул юрист и, подхватив ветерана под руку, потащил его к дворцу наместника. Следовало поторопиться, пока Октавий не передумал.
Городские улицы постепенно заполнялись приодевшимся к базарным дням людом. Для простонародья это был праздник, заключавшийся не только в возможности что-нибудь дешево прикупить, но и поразвлечься – посетить пивные ряды, посмотреть на искусство мимов, на торговцев и крестьян из дальних селений, наконец, показать себя, скрасив унылую зиму, в этом году оказавшуюся уж больно суровой, с морозами, снегом и льдом. Правда, сейчас в воздухе пахло весной – прелым навозом, сыростью, клейкими набухшими почками и еще чем-то горьковато-сладким – медом или мокрой хвоею. Разогнав разноцветные облака, в небе появилось солнце, улыбнулось, прыснуло золотом, озаряя теплыми уже лучами колышущееся людское море.
По пути в канцелярию Юний встретил нескольких знакомцев – да, уже появились такие и здесь, в Могонциаке. Раскланялся с длинноносым, похожим на недокормленного аиста судьей – жаль, забыл, как его звали, а зря, этот судья здорово разбирался в законах, а еще лучше – их применял.
– Аве, уважаемый Юстус, – вынырнув откуда-то из закоулка, льстиво заулыбался какой-то маленький юркий человечишко с редкой сивой бороденкой и бегающими глазками. От него исходил резкий странный запах – несло то ли тухлятиной, то ли еще какой гнилью.
– Аве, – машинально отозвался Рысь, пытаясь вспомнить, кто же это такой?
У самой канцелярии наконец вспомнил. Ну, как же – рыбник. Фульвий Бастинд – так, кажется… Да-да, и пахло от него рыбой. А синеглазка-то говорила – плохой человек рыбник, рыжий Квинтилий его за что-то наказал. Интересно – за что? Впрочем, уже не интересно – гонорар с Фульвия Юний давно получил.
– Ну, вот… – Рысь остановился перед входом, раздумывая, стоит ли заходить самому или все же лучше отправить Октавия одного.
Вопрос этот разрешил сам ветеран, крепко ухватив юриста за руку:
– Чего встал? Идем же со мной.
Ну, раз человек просит… Пожав плечами, Юний громко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел, чувствуя за спиной напряженное сопение легионера. Странно, но часовой беспрепятственно пропустил их и даже кивнул Октавию – вероятно, они были знакомы.
В канцелярии, за столом, окруженным сундуками и полками, сидела все та же лысая крыса с реденькими усиками и большими оттопыренными, словно крылья летучей мыши, ушами.
Увидев Юния, «крыса» что-то прошипела – видимо, недвусмысленно намекала, что зря приперся.
– Наверное, ты, уважаемый, вновь явился по тому же делу? И, смею заверить, совершенно напрасно! – громко произнес интендант.
Пожав плечами, Рысь отодвинулся, пропустив вперед ветерана.
– Аве, благороднейший Папирий, – растянув губы в улыбке, поздоровался тот. – Как служба?
– Да слава Меркурию! Все в трудах, сам видишь, – «крыса» взглянула на посетителей уже более благосклонно. – Э-э… что-то я немного подзабыл твое имя.
– Октавий. Гней Октавий Лепид, – быстро напомнил ветеран. – Легион «Августа», третья когорта, центурия Гая Манция.
– Ах да, да, Октавий. – Папирий закивал. – Как же, как же, помню. И что за дело у тебя, Октавий?
– Хотелось бы взглянуть на кое-какие таблички. – Октавий обернулся к Юнию. – Как бишь они?
– Земельный кадастр, – быстро напомнил Рысь.
При этих словах интендант вздрогнул, и в маленьких глазках его на миг промелькнула растерянность… или это просто так казалось? Да нет, похоже, не показалось.
– Земельный кадастр? – пожевав губами, тихо повторил Папирий. – Э… даже не знаю, смогу ли помочь.
– А что так?
– Непростое дело.
Рысь незаметно подмигнул Октавию и с готовностью пообещал заплатить за труды. Странно, но это приятное предложение тоже не вызвало у интенданта никакого энтузиазма.
– Видишь ли… э… гмм… Октавий, я уже говорил уважаемому юристу о том, что у нас осенью был пожар… Вряд ли записи сохранились. Хотя, если хочешь, я поищу.
– Вот-вот, поищи, славный Папирий, – осклабился ветеран.
Канцелярский работник со вздохом вышел из-за стола и принялся истово рыться в сундуках, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Надо признать, активность в деле поиска нужных табличек он проявлял большую, только вот пользы от нее было – ноль. Папирий так ничего и не нашел и виновато – и, как показалось Юнию, с облегчением – развел руками:
– Ну вот видишь, Октавий… Я бы и рад бы помочь, но, видно, все сгорело.
– Жаль, жаль, – сокрушенно покачал головой ветеран и беспомощно обернулся к Юнию. – Похоже, мы так и не выиграем это дело.
– Отчего ж? – уже выйдя на улицу, обнадежил юрист. – Насчет гречишного поля ты теперь можешь не беспокоиться. Раз именно твои люди начали его обрабатывать, то Манлий вряд ли сможет подтвердить свои права на этот участок. Кстати, а тебе самому на руки разве не выдавали грамоту, подтверждавшую право владения?
– Да я же ее показывал! – удивился Октавий.
– Ах, да, – вспомнил Рысь. – Только вот насчет гречишного поля в ней ничего не сказано. Будем надеяться, что подобного нет и у Манлия. Если бы было, он бы давно у тебя все отсудил.
– Значит, поле-то мое? – Старый легионер несколько повеселел. – А пастбище?
– А вот с пастбищем, честно сказать, будет труднее, – признался юрист. – Кто знает, какие документы имеются у старосты Гретарка? Скорее всего – никаких. Но не будем забывать о традиции.
– О чем?
– Это такое словечко, принятое у нас, юристов. Эта деревушка, Гретарк, здесь всегда была?
– Не знаю. – Октавий покачал головой и вдруг, бросив внимательный взгляд вперед, проворно затащил Юния в какой-то попавшийся на пути переулок.
– Что такое? В чем дело? – удивленно воскликнул Рысь.
– Тсс! – Ветеран приложил палец к губам и, осторожно выглянув из-за угла, поманил Юния. – Глянь-ко.
Рысь внимательно осмотрел площадь, но не заметил ничего подозрительного.
– Да ты не на площадь смотри, – громким шепотом пояснил Октавий. – Во-он, видишь толстяка, что подходит к дворцу?
– В зеленом плаще? – присмотрелся Рысь. – С ним еще пара слуг.
– Ну да, да. Это он!
– Кто – он?
– Да Манлий же, мой прохиндей сосед! Видно, решил еще раз попытать счастья, гнусная морда.
– Ах, вот оно что… – Рысь едва не присвистнул.
Неожиданным появлением Манлия он был удивлен не меньше старого легионера. Называется – напророчил! Интересно: выходит, Манлий тоже решил судиться? Все ж таки прознал о намерениях Октавия, впрочем, и не мудрено – славный воин вовсе не семи пядей во лбу.
– Вот что, Октавий, – подумав, предложил Рысь. – Давай-ка подождем здесь немного.
– А чего ждать-то?
– Да посмотрим, с каким настроением твой сосед выйдет обратно. Знаешь, я почему-то сильно сомневаюсь, что с хорошим.
– Посмотрим, – хмуро кивнул ветеран.
Ждать пришлось недолго – едва появившись на крыльце, Манлий от души отвесил зазевавшемуся слуге хорошего пинка, от которого бедняга свалился с ног и покатился по широким ступенькам. Рысь улыбнулся – похоже, его ожидания оправдались: настроение толстяка, мягко говоря, нельзя было назвать хорошим.
Дождавшись, когда разъяренный Манлий и его рабы скроются из вида, Юний с Октавием покинули свое убежище и, миновав площадь, расстались. Прежде чем попрощаться, Рысь договорился о скором посещении виллы – за неимением нужных документов хотелось рассмотреть все на месте, так сказать, в максимальном приближении. Уговорились через три дня, сразу после нундин, – Октавий как раз в это время собирался возвращаться домой.
По дороге домой Рысь неожиданно столкнулся с рыбником – тот крикливо подгонял рабов, волокущих огромную корзину с рыбой и загородивших всю улицу.
– Позволь пройти, уважаемый Фульвий, – улыбнулся Рысь.
Рыбник обернулся и тут же растянул тонкие губы в улыбке:
– А, это ты, славный поборник Фемиды! Не хочешь ли купить у меня свежей рыбки? Только что пойманная, прямо тает во рту. Да что говорить, смотри сам!
Юний склонился над корзиной:
– И в самом деле, свежая.
– Свежайшая! Тебе, так и быть, уступлю по два асса за фунт.
– По два асса за фунт? – Юний усмехнулся. Примерно столько же стоила хорошая жирная курица или куропатка. Впрочем, рыба тоже была отнюдь не дурна, а старый слуга Флакс умел ее замечательно жарить.
И Рысь махнул рукой:
– Что ж с тобой поделать? Пожалуй, возьму фунтов пять. Скажи, куда прислать раба?
– О, – еще шире улыбнулся торговец, – я сам пришлю своего слугу с рыбой. Ты ведь снимаешь жилье в доходном доме?
– Да, в доме Помпония Метлы, это недалеко от театра.
– Знаю, знаю, о, благороднейший Юстус! Я обязательно пришлю раба, только…
– Что еще? – Рысь вскинул глаза.
– Только было бы неплохо, если б ты заплатил мне сейчас. Сам понимаешь, можно ли в наше время доверять рабам?