3 сентября, сразу же после встречи с Брэдли (где Монтгомери сделал вид, что согласился не использовать воздушно-десантные войска), фельдмаршал в 16.00 дал незамедлительный сигнал своему начальнику штаба Фредди де Гингану: «Требовать операцию силами одной британской дивизии и поляков вечером 6 сентября или утром 7 сентября для обеспечения безопасности мостов через Рейн между Везелем и Арнемом»[102]. Операции предстояло получить название «Комета».
Де Гинган связался со штабом Бреретона, и в 22.30 начальник штаба Бреретона бригадный генерал Флойд Паркс позвонил генералу Браунингу и передал приказ: «Вам надлежит немедленно подготовить подробные планы воздушной операции вдоль реки Рейн между Арнемом и Везелем»[103]. Браунинг на этот раз не возражал. Он горел решимостью возглавить воздушную атаку, да и для морального состояния 1-й вдд удручающую серию отмен в последнюю минуту уже пора было прекратить.
Браунинг был далеко не одинок в желании использовать воздушные силы самым решительным образом. Командующий 82-й вдд бригадный генерал Джеймс Гэвин и командующий 101-й вдд генерал-майор Максвелл Тейлор стремились доказать, что воздушно-десантные войска имеют решающее значение для победы в войне. Черчилль хотел, чтобы операция подняла слабеющий престиж Британии. А Монтгомери видел в этом шанс «обрести контроль над стратегией союзников»[104].
В создание 1-й союзной воздушно-десантной армии и ее шести с половиной дивизий и американцы, и англичане вложили немалые средства. Хотя в общепринятом смысле то была небольшая армия, она, безусловно, самая крупная и лучше всего оснащенная из всех армий в истории. Генерал Маршалл, председатель Объединенного комитета начальников штабов в Вашингтоне, и генерал Генри Арнольд, глава ВВС США, с нетерпением ждали, когда смогут использовать ее в крупной стратегической операции. Американская пресса взахлеб рассуждала о том, что за воздушными операциями – будущее войны. Журнал Time даже считал, что «можно сохранить мир и после войны, создав международную армию»[105]. Фантазия… Мечтавшие об этом забыли о главных ограничениях – да о той же сравнительно небольшой дальности полета полностью загруженных самолетов. И подобное заблуждение часто разделяли генералы, а уж они, по идее, должны были знать об этом лучше всех.
4 сентября Браунинг и де Гинган вылетели во Францию, и в 19.00 в штабе 2-й армии Демпси началось совещание. «Обсуждали планы того, как захватить Неймеген и Арнем, – отметил Демпси. – Утром 7 сентября 1944 года я выйду с 30-м корпусом из Антверпена, а воздушно-десантные корпуса сбросят две или три бригады и завладеют мостами»[106].
Британские и польские офицеры, бывшие в Англии, не разделяли энтузиазма начальников насчет операции «Комета». План сбросить десантную бригаду почти в 110 километрах за немецкими линиями и захватить ее силами мост через Недер-Рейн в Арнеме, а польскую отдельную парашютную бригаду под началом генерал-майора Станислава Сосабовского направить на захват Неймегена, огромного моста и высот к юго-востоку от города вызвал иронические замечания: мол, «англичане и поляки всю Голландию сами возьмут»[107]. Сосабовский, некогда бывший инструктором в Польской высшей военной школе, на совещании прервал генерал-майора Роберта Уркварта: «Немцы, генерал… Немцы!»[108] Еще он с сарказмом отзывался о «гениях планирования»[109], выдвинувших такую идею. Бригадир Джон Хакетт тоже тревожился из-за наивных предположений вроде «да ладно, мол, все будет хорошо!». Подполковник Джон Фрост, которому предстояло командовать войсками у Арнемского моста, был откровенен со своими офицерами: «Поверьте мне, это будет кровавая баня»[110].
Воодушевленная неоправданным оптимизмом, царившим в штабе на континенте, 1-я союзная воздушно-десантная армия сильно недооценила решимость противника. «Обилие десанта, да еще и при свете дня, – писал их начальник разведки, – может ввергнуть врага в абсолютную панику»[111]. Несмотря на указание Эйзенхауэра, что 1-я союзная воздушно-десантная армия должна поддержать силы Монтгомери, Бреретон хотел направить ее на помощь Брэдли. 5 сентября, через два дня после согласия на операцию «Комета», он даже одобрил «план вылета американского корпуса и выброски десанта за линией Зигфрида в окрестностях Кёльна»[112]. Воплотись эта идея в жизнь, она могла бы повлечь за собой ужасную трагедию, ведь немцы бросили бы все силы на защиту города и переправы через Рейн.
Эйзенхауэр настойчиво требовал обезопасить устье Шельды и тем открыть порт Антверпена и захватить немецкую 15-ю армию. Штаб Монтгомери отреагировал только 8 сентября, потребовав высадки воздушного десанта на остров Валхерен, несмотря на то что планировалось начать операцию «Комета». На этот раз против были и Браунинг, и Бреретон. Первый «считал, что ВВС могут достичь почти того же результата, атакуя суда, на которых эвакуируют войска с южной части эстуария Шельды»[113], но это было трудно: немцы проводили операции только по ночам. Бреретон отклонил проект: «Небольшой размер острова грозит чрезмерными потерями, и могут утонуть слишком много солдат»[114]. Валхерен не подходил для планеров, а его зенитная оборона была очень сильной.
Беспечность, с какой 1-я союзная воздушно-десантная армия и штаб Монтгомери предлагали один план за другим, просто не укладывалась в голове. Бригадир Эдгар Уильямс, главный разведчик Монтгомери, позже признал: «Мы работали не так серьезно, как над планом “Дня ‘Д’”. Наслаждались Брюсселем, веселились на вечеринках. Все трудились, но настрой был неправильным»[115]. Да и к тому же Монтгомери обсуждал воздушные операции только с Браунингом. Он не хотел советоваться с ВВС, хотя после хаоса в Сицилии и Военное министерство, и Министерство авиации договорились, что именно они возглавят планирование. А Браунинг, вероятно, не хотел признавать перед фельдмаршалом, что реальные решения будут принимать офицеры ВВС США в штабе Бреретона. В любом случае отсутствие связи между землей и воздухом было фактом, достойным сожаления, а то и скандальным, что отражалось даже на авиации. Ли-Мэллори вынужденно писал Бреретону, что не смог пригласить на совещания командиров ВВС 38-й и 46-й групп, чьи «транспортники» должны были стать неотъемлемой частью операции «Комета».
9 сентября Сосабовский в сопровождении командира 1-й вдд генерал-майора Уркварта встретился с Браунингом в Мидлендсе, на базе ВВС «Коттесмор». Обсуждали «Комету». «Сэр, мне очень жаль, – заявил Сосабовский без лишних предисловий, – но эта миссия не будет успешной»[116].
«Почему?» – потребовал ответа Браунинг.
Сосабовский ответил, что с такими малыми силами это самоубийство. Браунинг попытался польстить: «Сосабовский, послушайте, разве есть хоть что-то, чего не в силах исполнить “красные дьяволы” и доблестные поляки?» Сосабовский, хоть и не впечатленный столь грубым комплиментом, ограничился замечанием: «Силы человеческие не беспредельны» – и сказал Уркварту, что должен будет получить все приказы в письменном виде, ибо отказывается нести ответственность за такую катастрофу. Браунинг, даже косвенно признав, что сил может не хватить, глубоко оскорбился.
В Бельгии генерал Демпси только что пришел к тем же выводам, что и Сосабовский. Накануне он вызвал генерала Хоррокса из 30-го корпуса на аэродром в Брюссель для быстрого совещания. Как и ожидалось, Хоррокс подтвердил, что их плацдарм над Альберт-каналом «столкнулся с сильным сопротивлением врага»[117]. На следующий день Демпси выразил свои опасения фельдмаршалу и снова полетел к Хорроксу. «Понятно, – писал он в дневнике, – что враг бросает все подкрепления на защиту Альберт-канала и высоко ценит область Арнем – Неймеген. Похоже, немцы намерены удержать ее любой ценой. В таком случае реализация любой миссии, связанной с быстрым продвижением на северо-восток, кажется маловероятной. Из-за ситуации с техобслуживанием мы не сможем вступить в настоящий бой еще дней десять, а то и две недели. Верно ли будет направить 2-ю армию в Арнем? Или лучше удерживать левый фланг вдоль Альберт-канала и вместе с 1-й армией ударить на восток, по Кёльну?» Но это было последнее, чего хотел Монтгомери. Он стремился пойти на север, а еще – обрести поддержку со стороны американцев.
Наутро, в воскресенье, 10 сентября, Демпси отправился в штаб Монтгомери и сумел убедить фельдмаршала, что «ввиду увеличения численности [немцев] на фронте 2-й армии в области Арнем – Неймеген одной воздушно-десантной дивизии не хватит. Главнокомандующий дал согласие на использование трех дивизий»[118].
Монтгомери понравилась идея отменить операцию «Комета» и провести более масштабную, в ходе которой под его начало переходили две дивизии США, 82 и 101-я. Но, к ужасу Демпси, Монтгомери похвастался еще и сообщением, полученным накануне из Лондона. В Англии взорвались две ракеты «Фау-2», выпущенные, по-видимому, из зоны Роттердама и Амстердама, и правительство срочно запросило оценить, как скоро его группа армий может блокировать территорию. Для Монтгомери, желавшего идти на север через Арнем, а не на восток через Везель, как предпочитали Демпси и другие штабисты, этот запрос лишь стал еще одним кирпичиком в фундамент решения.
На горизонте фельдмаршала было только одно облако, но для него – очень темное. Эйзенхауэр позволил Брэдли и Паттону продвинуться в Саар, на юго-восток от Люксембурга, и не отдал полного приоритета северной группе армий, как рассчитывал Монтгомери. Не улучшали настроения и сбои связи в тактическом штабе Эйзенхауэра в Гранвиле, в 650 км к западу. Монтгомери уже подготовил длинное жалобное письмо фельдмаршалу сэру Алану Бруку, начальнику имперского Генштаба. Он уверял, что никаких «операций» не было, а Верховный главнокомандующий совершенно не в курсе, да и вообще: «Сам Эйзенхауэр ничего не знает о том, как биться с немцами, у него нет людей, подходящих для такого дела, и у него никто ничего не понимает»[119].
Демпси вызвал Браунинга в тактический штаб, где они за два часа составили общий план. Новая операция, «Маркет – Гарден», состояла из двух частей. Часть «Маркет» представляла собой воздушно-десантную операцию, в ходе которой 101 и 82-й американским дивизиям предстояло захватить переправы через реки и каналы, ведущие из Эйндховена в Неймеген, а также крупные, самые большие в Европе, мосты через Маас и Ваал. В то же время британская 1-я воздушно-десантная дивизия и польская бригада должны были высадиться у Арнема и занять большой автомобильный мост через Недер-Рейн. Браунинг был доволен, сумев описать операцию «Маркет» как «воздушный ковер», который нужно просто раскатать перед наземными войсками.
В операции «Гарден» планировалось занять в основном 30-й корпус Хоррокса. Его танкам предстояло ехать на север по дороге-однорядке, по обочинам которой тянулись польдеры да редкие лесополосы, до захваченных мостов, а после переправы через Арнемский мост занять воздушную базу люфтваффе в Делене. Затем должна была прилететь 52-я посадочно-десантная дивизия, а оттуда 30-му корпусу предстояло продвинуться более чем на 150 километров от стартовой линии, до самого озера Эйсселмер. Перед 2-й британской армией стояла задача отрезать немецкую 15-ю армию и весь запад Нидерландов, обойти линию Зигфрида, пройти через Рейн и разместить войска так, чтобы потом окружить Рур с севера или даже ударить по Берлину.
Тем временем Монтгомери направился на аэродром Брюсселя – увидеть Эйзенхауэра, прилетевшего со своим заместителем, главным маршалом авиации Артуром Теддером. Встречу запланировали несколько дней назад, и обсуждение воздушной операции в повестке дня не значилось. Эйзенхауэр, все еще страдавший от боли в колене, не мог спуститься с самолета, и совещались на борту. Монтгомери, изливший свой гнев в письме Бруку, тревожился и категорически отказался допустить на совещание начальника снабжения Эйзенхауэра, генерал-лейтенанта сэра Хамфри Гейла, хотя настоял на присутствии его начальника административной службы генерал-майора Майлса Грэма.
«Это вы мне их посылали?»[120] – потребовал он ответа, размахивая пачкой телеграмм, вынутой из кармана.
«Да, конечно, – ответил Эйзенхауэр. – А что?»
«Это же чепуха! Чистый вздор! Нонсенс!»
Позволив Монтгомери немного поразглагольствовать, Эйзенхауэр склонился вперед, положил руку на его колено и сказал:
«Монти, вам нельзя так со мной говорить. Я ваш босс».
Монтгомери, запнувшись, что говорится, на полном скаку, мог лишь промямлить извинения. Но он по-прежнему продолжал настаивать, что Паттона нужно остановить, а его 21-й группе армий – придать два американских корпуса из 1-й армии Ходжеса и дать «абсолютный приоритет»[121] в поставках, «при необходимости исключив все прочие операции». Эйзенхауэр отверг такое толкование слова «приоритет» и подчеркнул, что цель – не Берлин, а Рур. Он был готов отдать приоритет Монтгомери, но не собирался останавливать Паттона и напомнил, что фельдмаршал уже получил поддержку 1-й союзной воздушно-десантной армии. Затем очень кратко обсудили план последней воздушной операции.
Эйзенхауэр следовал стандартной практике армии США. Согласившись с общей стратегией, он не считал, что должен вмешиваться в дальнейшее. Монтгомери сыграл на этом позже, обернув дело так, будто на этой встрече Верховный главнокомандующий благословил новый план операции «Маркет – Гарден». Они обсуждали только сроки и проблему поставок, и фельдмаршал драматизировал ситуацию, стремясь получить больше. Возможно, было бы лучше, спроси Эйзенхауэр о дальности полета самолетов. Бреретон уже предупредил его, что воздушно-десантные дивизии союзников и соединения транспортно-десантной авиации должны перебраться на континент, иначе расстояние до цели операции на дальнем берегу Рейна окажется непреодолимым. Однако он был «встревожен картиной в тылах, нарисованной Монти»[122], и согласился посмотреть, можно ли увеличить запасы для 2-й армии Демпси. Грэм, явно знавший ситуацию, полагал, что 500 тонн в день, которые они получали, более чем достаточно для операции «Маркет – Гарден», но не для продвижения на равнины Северной Германии, чего жаждал Монтгомери. И Эйзенхауэр, и Теддер считали «чистой фантастикой идею похода в Берлин с армией, по-прежнему набиравшей большую часть ресурсов на пляжах к северу от Байё»[123]. По их мнению, первым следовало открыть порт Антверпена.
Демпси работал быстро. К тому времени как Монтгомери вернулся с аэродрома в Брюсселе в свой тактический штаб, Демпси «определил с Браунингом план операции»[124] – так он написал в своем дневнике. «Подготовка может завершиться по меньшей мере 16 сентября». Ближе к вечеру у него побывал Хоррокс. «Виделся в штабе с командиром 30-го корпуса. Представил ему план операции, которая будет проводиться воздушно-десантным и 30-м корпусами при поддержке 8-го корпуса справа и 12-го корпуса слева».