Таким был человек, унаследовавший кремлевский трон в ноябре 1982 года.
3. Рейган перевооружается
С самого начала президентства Рейгана в его деятельности было много противоречий. В публичных выступлениях он жестко отзывался о Советском Союзе, но частным образом посылал советским руководителям дружелюбные личные написанные от руки письма. Публично он ратовал за наращивание военной мощи и призывал к конфронтации с СССР, а частным образом, в кругу своих ближайших коллег, он не только обсуждал возможность сокращения огромных запасов ядерного оружия, накопленного сверхдержавами, но даже высказал мысль о его полной ликвидации. Возможно, это свидетельствовало о глубоком расколе в Белом доме и о том, что президент и сам не знает, куда идет, казалось, что Рейган действует согласно политике того советника, который последним вышел из его кабинета. Однако на самом деле эти противоречия были присущи как личности Рейгана, так и его мировоззрению. В его сознании одно другому не противоречило: публично, для общественности, он мог говорить одно, но в частных беседах намекал на альтернативный путь, по которому могла бы развиваться политика. Однако несомненно, что в первые два года его президентства возобладала линия на конфронтацию, которую активно поддерживал Комитет по существующей опасности. Рейган полагал, что этические принципы, которыми руководствуется Советский Союз, отличаются от принципов демократического Запада, что СССР придерживается идеологии, нацеленной на мировую революцию и достижение коммунистического господства, и что ради этой цели он готов пойти на все. Рейган утверждал, что Советы потому-то и содействуют националистическим группировкам, которые в разных странах мира ведут освободительную борьбу против режимов, нередко поддерживавшихся Америкой или Западом. Он полагал, что переговорами о сокращении вооружений Советы пользовались как уловкой, позволявшей им вырываться вперед, в то время как Запад сокращал свои вооружения. Рейган был убежден, что Советы использовали разрядку как ширму, под прикрытием которой они создавали самое большое в истории стратегическое военное превосходство. Но при этом он был убежден, что Советский Союз как система потерпел неудачу и уже не может выиграть гонку вооружений или одержать военную победу в таких вооруженных конфликтах, как в Афганистане. Рейган хотел показать Советам, что они должны изменить свои методы, но полагал, что это можно сделать лишь с позиции силы и что при его предшественниках Соединенные Штаты стали слабее и уязвимей. И это следовало изменить.
Став президентом, Рейган немедленно ускорил военное строительство, начавшееся в последний год президентства Картера. Рейган унаследовал оборонный бюджет в размере 183 млрд долларов на 1981/1982 финансовый год и предложил удвоить его до 368 млрд долларов к 1986 году, что составило бы треть расходов федерального правительства, или 6 процентов ВВП. Совокупные расходы на оборону с 1982 по 1989 год он планировал увеличить на 2,7 трлн долларов[49]. Это было самым крупным в американской истории увеличением военных расходов в мирное время. Всего через два дня после инаугурации президента министр обороны Каспар Уайнбергер в своем первом большом политическом заявлении сказал, что его задачей является «перевооружение Америки»[50]. Пентагон получил почти все, что просил. Программа создания бомбардировщика B-1 разрабатывалась с 1960-х годов, но Картер ее прекратил. При Рейгане же началось создание нового варианта этого самолета. Его модификация B-1B представляла собой бомбардировщик, обладавший способностью маловысотного прорыва системы ПВО. Благодаря новым и многочисленным свойствам малой заметности его эффективная площадь рассеяния (радиолокационное поперечное сечение) была сокращена, составив одну десятую от той площади, которой обладал бомбардировщик B-52, «рабочая лошадь» американских ВВС. Военные заводы получили заказ на выпуск 100 новых самолетов этой модификации. Кроме того, планировалось создать новое поколение запускаемых с земли крылатых ракет и ракет «Першинг-2»: и те и другие могли иметь ядерные боеголовки. По плану, унаследованному от Картера, многие из этих ракет (включая 108 ракет «Першинг-2» и 464 крылатые ракеты «Томагавк») предполагалось разместить в Европе. Ракета «Першинг-2» была американским ответом на советский ракетный комплекс «Пионер» [по классификации США и НАТО-SS-20], в конце 1970-х годов развернутый в Восточной Европе и западной части СССР. Его дальнобойность составляла около 1600 км, он мог поражать цель с точностью до 45 м. Низко летающую и высокоманевренную крылатую ракету можно было запустить и с земли в Европе, и с моря, и с воздуха; ее точность составляла 30 м при дальности полета 2400 км. Кроме того, Рейган потребовал создать новую стотонную тяжелую межконтинентальную баллистическую ракету по программе «Missile, eXperimental» («экспериментальная ракета»), сокращенно MX. Однако эту инициативу администрация пыталась провести через Конгресс несколько лет – отчасти из-за стоимости этой ракеты, отчасти из-за разногласий по поводу места ее размещения, а отчасти из-за протестов защитников окружающей среды, возражавших против ее транспортировки по территории США[51].
В начале 1980-х годов появилось и много других видов вооружения, созданных на основе новых военных технологий. Многие из них уже изготавливались, но их внедрение началось именно при Рейгане. Основной боевой танк «Абрамс» модификации M1, работавший на газотурбинном двигателе, сочетал толстую защитную броню со скоростью передвижения. Наличие тепловизионных камер и лазерных дальномеров делало его вооружение точным и смертоносным. Его массовый выпуск должен был резко изменить подавляющее превосходство стран Варшавского договора в обычном тактическом бронетанковом вооружении, дислоцированном в Европе. Двухмоторный реактивный самолет F/A-18 «Хорнет» был одновременно и сверхзвуковым истребителем, и бомбардировщиком. Он обладал невероятным множеством новых компьютерных систем наведения и обнаружения целей; некоторые из них были установлены на стекле кабины, перед глазами летчика. Позаимствовав некоторые технологические особенности бомбардировщика B-1, авиастроительная компания «Локхид» в обстановке строгой секретности создала другой бомбардировщик-«невидимку», почти совершенно не уловимый для радаров. Технология конструирования и производства такого летального аппарата была настолько сложной, что одни только исследования и разработка обошлись в 6 млрд долларов, часть которых были перечислены через сверхсекретную так называемую Черную программу. Об этих исследованиях не писали в научных журналах, о них знали только немногие даже среди тех, кто работал в «Локхиде» или Пентагоне. Конгрессу не сообщали, на что были потрачены средства. Когда в 1982 году самолет был приведен в боевую готовность, его разместили на новой авиабазе, построенной в пустыне Невада, и он совершал вылеты лишь по ночам. Этот самолет назвали Локхид F-117 «Козодой» (англ. Lockheed F-117 Nighthawk). Когда через несколько лет публике наконец-то удалось его увидеть, он показался настолько футуристическим, что даже говорили о его сходстве с умеющим летать Дартом Вейдером [персонаж киноэпопеи «Звездные войны»].
Во время президентства Рейгана резко возросла численность Военно-морского флота США. Количество кораблей увеличилось с 479 до 610, они были объединены в 15 мощных оперативных групп. В состав каждой из них входили новые подводные лодки типа «Огайо» с 24 ракетами системы «Трайдент». Каждую группу возглавлял гигантский авианосец типа «Нимиц» с экипажем более 3 тыс. человек. Он обладал полным набором боевых характеристик, включая дальнее обнаружение, системы ПВО, нападения, противолодочных операций, разведки и радиоэлектронного подавления[52]. Помимо создания этих высокотехнологичных новинок, администрация Рейгана инициировала модернизацию новых гигантских линейных кораблей типа «Айова», чьи тяжелые артиллерийские орудия времен Второй мировой войны были дополнены ракетной технологией 1980-х годов.
В результате рейгановского перевооружения радикальные изменения произошли и в разведывательном сообществе США. С 1980 по 1986 год бюджет Агентства национальной безопасности – центра сбора и анализа информации, расположенного в бывшем армейском лагере в Форт-Миде штата Мэриленд, был увеличен на более чем 150 процентов; подобного роста не происходило со времен Второй мировой войны. Число его сотрудников, военных и гражданских, к концу десятилетия возросло примерно до 27 тыс. человек. Организация разрасталась так быстро, что для нее построили два огромных здания, ведущие к ним извилистые дороги стали настолько загруженными, что пришлось построить новую автостраду, чтобы облегчить проезд к месту работы тысяч новых сотрудников[53].
Став президентом, Рейган унаследовал дефицит бюджета в размере 909 млрд долларов. Когда он покинул свой пост, этот дефицит возрос более чем до 2,5 трлн. Он хотел вести переговоры с Советами с позиции силы и, безусловно, этого достиг.
Одновременно с этим колоссальным перевооружением возникали новые планы и представления о применении ядерного оружия. Большинство новых администраций стремится к пересмотру концепции ядерной политики, и команда Рейгана не была исключением. Ее представители спорили о том, стоит ли нанесением ядерного удара по Москве сразу уничтожить советское руководство, чтобы обезглавить страну. Предполагали, что это сделает Советскую армию неуправляемой и лишит ее способности реагировать; говорили, что она останется «без руля и ветрил». Существовала и несколько противоречившая этому мнению концепция ограниченной ядерной войны между НАТО и европейскими странами Варшавского договора. Может быть, от нее пострадают и Западная, и Восточная Европа, но если война не будет сопряжена с применением ядерного оружия против СССР, то Советы могут и не напасть на Соединенные Штаты[54]. Разумеется, публичные заявления об этом вызвали возмущение в европейских столицах[55].
Рейгана, как и всякого вступающего в должность президента, должны были прежде всего ознакомить с протоколами применения ядерного оружия на тот случай, если когда-нибудь возникнет необходимость в его использовании. В качестве главнокомандующего всеми вооруженными силами США президент имел конституционные полномочия запускать ядерные ракеты при выполнении нескольких особых процедур, являвших частью Единого комплексного оперативного плана и Красного комплексного плана стратегических наступательных операций. Эти планы приводились в исполнение при использовании ядерного чемоданчика (в Америке именуемого «футбол» из-за своего сходства с мячом для игры в американский футбол). Его носит военный адъютант, никогда не отходящий от президента более чем на несколько шагов. В чемоданчике содержится инструкция с описанием разных вариантов применения ядерного оружия, а также коды доступа и особые коды авторизации. Непосредственно перед инаугурацией Рейгана председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал ВВС Дэвид Джонс сообщил ему «о наших ядерных силах и об их отношении к Единому комплексному оперативному плану». Кроме того, с президентом провел краткий инструктаж военный адъютант Белого дома майор Джон Клайн из Корпуса морской пехоты. Речь шла о «планах аварийных мероприятий Белого дома, и [Клайн] рассказал о некоторых процедурах связи, которые… следует использовать в случае нападения»[56].
В воскресенье, через десять недель после своего вступления в должность, Рейган, вернувшись из церкви, весь день думал о ядерных вооружениях и об ужасной способности США и СССР уничтожить само человечество. «Война между сверхдержавами испепелит большую часть мира, а то, что от него останется, она сделает навсегда непригодным для жизни», – размышлял он[57]. Но прежде чем Рейган смог развить эту мысль, произошли неожиданные события. На следующий день, в понедельник 30 марта 1981 года, Рейган прибыл в находившуюся неподалеку вашингтонскую гостиницу «Хилтон», чтобы выступить с краткой речью на национальной конференции профсоюза строителей. Когда в половине третьего пополудни Рейган выходил из гостиницы через боковую дверь, его окликнул отделившийся от толпы молодой человек: «Господин президент!» Рейган поднял глаза, чтобы помахать рукой, и человек выстрелил из пистолета. Едва прозвучали выстрелы, агент секретной службы, Джерри Парр, прыгнул на президента и втолкнул его в бронированный лимузин, стремительно уехавший с места происшествия. В это время на улице началась схватка, полицейские и агенты секретной службы задержали преступника. В общей сложности он сделал шесть выстрелов и тяжело ранил пресс-секретаря президента Джеймса Брейди, секретного агента, который заслонял президента, и полицейского.
Сначала казалось, что президент просто тяжело дышит, но вскоре он сказал, что ему больно, и Парр, изменив маршрут, подъехал к больнице при Университете Джорджа Вашингтона, находившейся в шести кварталах от Белого дома. Сначала врачи подумали, что он просто ушиб или сломал ребро, когда его спешно втаскивали в лимузин. Но тут он упал на одно колено, жалуясь, что не может дышать, и, к ужасу медицинских работников, начал кашлять кровью. Однако они никак не могли найти рану. В этот момент в больничную палату вошли глава администрации президента Джеймс Бейкер и другие сотрудники Белого дома. Поскольку давление президента резко упало до того уровня, при котором многие семидесятилетние едва выживают, в больничном отделении скорой помощи началась паника. Потом врачи, наконец, обнаружили небольшое пулевое ранение в левой стороне груди, в нескольких дюймах ниже плеча. «В президента стреляли!» – раздался крик.
Установив место пулевого ранения, врачи смогли стабилизировать состояние Рейгана. Ему сделали переливание крови, и во время операции, длившейся свыше двух часов, извлекли пулю, которая задела ребро и проколола легкое. Позже врач сказал, что она «прошла всего в дюйме от сердца». Положение Джеймса Брейди, получившего серьезную черепно-мозговую травму, было гораздо хуже. Он выжил, но оставался в больнице три месяца и впоследствии страдал от тяжелого повреждения мозга.
В тот день произошла и другая трагедия. В президента стреляли, и никто в точности не знал, кем был преступник или на кого он работал. В зале оперативных совещаний – защищенном штабе в цокольном этаже Белого дома – государственный секретарь Александр Хейг временно взял на себя управление страной в отсутствие вице-президента, который, находясь в Техасе, спешно сел в самолет, чтобы лететь в Вашингтон (в Белый дом он прибыл лишь в семь часов вечера). Хейг начал рассылать сообщения всем союзникам, что правительство США продолжает действовать в обычном режиме. Там же, на цокольном этаже, министр юстиции получал доклады из ФБР. Министр финансов потребовал от Уолл-стрит [в переносном смысле Нью-Йоркская фондовая биржа] приостановить финансовые операции. Директор ЦРУ Уильям Кейси получал доклады разведки из резидентур всего мира. Потом, пока вице-президент еще летел в самолете, разведка обнаружила, что недалеко от атлантического побережья США советские подводные лодки совершают странные маневры. Может быть, попытка убийства и маневры подводных лодок были частью единого плана? Один из присутствовавших там охарактеризовал ситуацию как «бедлам»[58]. Каспар Уайнбергер решил привести Стратегическое авиационное командование в состояние боеготовности. Самолеты поднялись в воздух, ракеты были наготове[59]. Однако эта драматическая ситуация прекратилась так же быстро, как и началась. Советские подводные лодки вовсе не собирались запускать ядерные ракеты. Выяснилось, что Джон Хинкли-младший – человек, покушавшийся на убийство, был стрелком-одиночкой, помешавшимся на актрисе Джоди Фостер и вообразившим, что может ее впечатлить, убив президента.