Екатерина Шубочкина
Батюшка есаул
Предисловие. Батюшка Есаул. Жизнь и смерть.
В XIX веке Святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Cкорби – особый удел нашего времени, которому не даны в удел ни подвиг мученичества, ни подвиг монашества». И вот, ХХ век вновь открыл для Церкви мученический путь. Были убиты сотни тысяч священников, церковнослужителей и мирян. Гонения на Церковь начались сразу после революции 1917 г. и уже в 1918 г. носили массовый и ожесточенный характер. В эти годы Патриарх Тихон писал: «Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью, часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного… суда.
Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем невинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной “контрреволюции…”. Не проходит дня, чтобы в органах… печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства».
Именно в эти годы принимает священный сан священномученик Михаил Каргополов. Книга, погружая читателя в атмосферу того страшного времени, не дает шанса читателю остаться равнодушным. «Что побудило казачьего есаула в это страшное время принять священство, поменять комфортную, привычную жизнь в Краевом центре на глухое сибирское село, казачью шашку – на крест и кроткое евангельское слово, и наконец, принять мученическую смерть за Христа? Оправдан ли был подвиг верности отца Михаила Христу и Церкви? Не слишком ли высокая цена – собственная жизнь и благополучие семьи – заплачена за то, чтобы отстоять свои убеждения?». Вот вопросы, которые ставит перед читателем автор этого художественного произведения, основанного на реальных событиях. И еще – книга делает образ святого Михаила Ачинского для читателя ближе и доступнее, что невольно побуждает обратиться к нему с молитвой. И возможно, определиться со своим главным жизненным выбором: на чьей стороне я? С отцом Михаилом, или его убийцами? С Церковью, или её хулителями? С Христом или без Него?
Один из первых учителей Церкви Тертуллиан писал: «Кровь мучеников – семя христианства». Это замечательное и удивительно точное определение. Церковь верит, что святые мученики, принеся себя в жертву, отстояли наше право на жизнь и свободу. Благодаря отцу Михаилу и множеству подобных ему истинных христиан устояла вера православная в России вопреки жесточайшим гонениям безбожной власти. Благодаря подвигу святых новомучеников и исповедников в России вновь строятся и наполняются храмы, давая русским людям еще один, может быть, последний шанс ухватиться за Ризы Христовы и наследовать Небесное Царство и Жизнь Вечную.
«Жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» со страниц Священного Писания обращается к нам Всемогущий Бог. Священномученик Михаил Каргополов, приняв смерть за Христа, выбрал Жизнь.
Святый священномучениче Михаиле, моли Бога о нас!
Благочинный церквей Ачинского округа, настоятель Казанского собора г. Ачинска митрофорный протоиерей Евгений Фролов
От автора
Как хоругви несем от рождения
Имена святых по бескрайности
Вечной памятью откровения:
Не бывает на свете случайности.
Наши тёзки с икон с назиданием
Укрепляют, храня молчание,
Низвергая наши страдания
В груду мелкого недомогания….
С авторским волнением представляю вам, дорогие читатели, свою новую работу в историческом жанре – «Батюшка есаул». С уже представленной мной в медийном и печатном пространстве исторической повестью «Белый снег», кто-то из вас уже познакомился, а кто-то даже поделился своим мнением о книге. Благодарю сердечно!
Повесть «Батюшка есаул», как и «Белый снег», посвящена людям и событиям начала двадцатого века в России: периоду революций и гражданской войны в стране. История разворачивается в Сибири, в Енисейской губернии, ныне Красноярском крае, центром которого являлся и является город Красноярск. Однако время происходящих в этой книге событий немного разнится с историческим периодом, описанным в повести «Белый снег», поэтому хронологических повторений в книгах нет, и они интересно исторически дополняют друг друга.
В основу книги «Батюшка есаул» легло житие одного из малоизвестных широкой православной общественности Российских святых священномученика Михаила Каргополова. Официальная биография батюшки Михаила очень скудна, но история жизни крайне любопытна даже тем малым, что известно об этом человеке и его семье. Такие судьбы, как жизненный путь Михаила Каргополова, считаю, душеполезно знать для обретения мужественного устремления в вере и преданности Богу при любых обстоятельствах.
Интересно, что имя Михаил – еврейского происхождения и в переводе с древнеиудейского означает буквально «Кто как Бог». Есть у Бога и архангел с таким именем, которого христиане особо почитают как архистратига – главу святого воинства ангелов и архангелов.
Так вот, Михаил Каргополов, живший в конце девятнадцатого – начале двадцатого веков в Енисейской губернии России, был и сам Михаилом, и сыном Михаила. Сам был казак, и предки были казаками. В тридцать с небольшим лет он в чине есаула уже командовал в Красноярске целым казачьим дивизионом в триста сабель. Но непостижимым Промыслом Божьим в годы усиливающихся гонений православной Церкви после прихода к власти в России большевиков казачий офицер вдруг принял священнический сан, в корне изменив свою жизнь и жизнь своей семьи. Поражает и то, что не прошло и года после этого судьбоносного шага, как отец Михаил погиб насильственной мученической смертью, не дожив даже до сорока.
По моему авторскому замыслу эта историческая, но художественная книга, нужна для того, чтобы попытаться понять путь такого человеческого преображения: от военного до священника, от обычного мирского человека до святого мученика.
Однако нельзя сказать, что представленная повесть – только о Михаиле Каргополове, по сути – это драма одной казачьей семьи, в которой каждый геройски нес свой крест в те трудные для всей страны годы, преодолевая и личные, и внутрисемейные скорби.
Пользуясь случаем, хочу с вами поделиться некоторой личной информацией, которая, как мне кажется, также указывает на некоторую промыслительность данной исторической работы. Моя любимая бабушка, Людмила Константиновна Лопаткина (в девичестве Ляшкова) была родом из Красноярского края, из города Ачинска. Работала она журналистом, редактором районной газеты, писала стихи и прозу. Её супруг, мой дед, Геннадий Степанович Лопаткин, был родом из Омской области, в Ачинск приехал вместе с бабушкой, где много лет работал учителем, а затем и директором школы, активно занимался краеведением, издал труд по истории города «Сказание о землях Ачинских». Так вот, проживая с рождения в Омской области, девчонкой я часто гостила у бабушки с дедушкой на каникулах в Ачинске – замечательный город! Именно в Ачинский уезд, в село Петровское, был направлен служить из Красноярска после рукоположения в сан иерея Михаил Михайлович Каргополов. Может этот факт ничего не значит, но я его для себя отметила.
Божьим Промыслом я как-то прочитала заметку о священномученике Михаиле, посвященную организованной к месту гибели этого святого несколько лет назад исследовательской экспедиции Красноярской епархии «Сибирский крест», и куратором экспедиции от Ачинского благочиния был протоиерей Сергий Пигасов. Батюшка Сергий, за что выражаю огромную ему благодарность, благословил меня на начало представляемой вам ныне, дорогие читатели, повести и поделился всей известной ему информацией о святом. Что в итоге из этого у меня получилось, судить вам, дорогие читатели!
Жду ваших откликов на книгу на сайте http://shubochkina.ru или через социальные сети, ссылки на мои официальные страницы указанны там же!
С уважением, Екатерина Шубочкина
P.S. Все фотографии, иллюстрирующие книгу «Батюшка есаул» найдены мной в открытых интернет-источниках.
Лето 1916 года
«Ох, не радует нынче погода… Неужто снова дождь…», – ворчливо сокрушался потомственный казак Михаил Каргополов, собираясь ранним июньским утром на службу. – «Солнышку порадоваться хочется, надоели, Сибирь-матушка, твои тучи! Без того людям тяжко, а тут еще твои слезы дождливые обтирай! Натюша, что у нас на завтрак?»
– Хлеб да каша, – встретила мужа на кухне казачка Наталья. – Ты уж прости, Миша, но без маслица сегодня, – виновато добавила она, ласково погладив по спине хмурого супруга, усевшегося за стол.
– Что так?
– Дефицит в городе страшный: после погрома лавок на Новобазарной даже за хорошие деньги мясо и масло стало не купить! Сам же знаешь: купцы позакрылись, евреи попрятались, а крестьяне товар привозить боятся, а если и привезут, то крохи!
– Да уж знаю… – задумчиво протянул муж, медленно закидывая ложку над тарелкой. – Никак эта волна майских беспорядков не утихнет: почти каждый день приходят донесения о грабежах и драках. Вот только на поверку это почти каждый раз оказывается буйством обезумевших от горя и нищеты солдаток, вдов, которые остались без кормильцев, или покалеченных в бою мужиков, которые не могут работать. И как?! Как, Натюшенька, нам, блюстителям порядка, поступать с этими несчастными людьми, которые просто хотят выжить, потому и идут грабить?!
– Тише, Миша, тише! Дети еще спят, – Наталья попыталась унять возбуждение супруга, повысившего тон разговора.
– Ничего, подымать уж пора! Ох, вырастим лежебоками! – отозвался на это глава семьи.
– Пусть понежатся еще чуток, – ласково настаивала супруга. – Тебя провожу – и поднимутся. У Веры сегодня экзамен в гимназии по истории, надо сил набраться побольше.
– История – это нужный предмет! Внимательно надо изучать, как русские воины испокон веков своих врагов били, и тем самым нашу историю сохраняли!
– Одно на уме: врагов бить! – махнула рукой хозяйка с нотой отчаяния в голосе. – Может, тебе нужно подумать о чем-нибудь помимо сражений? Глядишь, и настроение улучшится. В последнее время всё больше смурной ходишь, ворчишь.
– О чём подумать?! О каше без масла или о тучах на небе?!
– Например, о том, что война рано или поздно обязательно заканчивается, и жизнь налаживается…
– Уже давно бы закончилась, если бы бравых обученных казаков всех разом на фронт отправили, а не неопытных юнцов из крестьян и ремесленников! – эмоционально отреагировал казак. – Два года сидим в тылу, когда могли бы гнать немцев с австрийцами восвояси и давно прижучить бы всю эту иностранную коалицию!
Михаил гневно бросил ложку на стол и тут же схватил её, чтобы не брякала – пусть уж дети поспят.
– Поди-ка очередной рапорт твой об отправке на фронт отклонили?! – присев на скамью у печи, Наталья пронзила мужа вопрошающим серьезным взглядом своих красивых голубых глаз.
– Отклонили. Но я тут же новый подал!
– Да что ж ты не угомонишься никак?! – всплеснула руками жена возмущенно. – Вот натура упертая: покоя ни в тебе, ни от тебя нет! Может, воля Божья о тебе такая?! Может, служба твоя в Красноярске важнее и нужнее людям станется?!
– Хватит, Наталья, мне отцовские нотации перечитывать!
– Вот! Тебе и отец уже не указ! Только своё и о себе твёрдишь! О нас с детьми, о родителях хоть раз за эту войну проклятую ты подумал?! Как нам жить без тебя-то будет?!
– Ты, Наталья, вроде казачка, а дальше нашего огорода думать не хочешь! Родина – это не только Енисейск и Красноярск! С такими патриотами, как ты, Россия ни одной бы войны не выиграла!
– Зато тебе – до земляков своих дела нет, а каких-то французиков и англичанинов ты готов бежать и спасать! Сам рассказывал, что Петр Сипкин пишет: наши гибнут на чужой земле тысячами! А зачем? Ради чего такие жертвы? Объясни мне, недалекой, смысл этой проклятой войны! А то ведь другие бабы тоже как я: глупые и непонятливые! Быстрее с голоду помрем, чем догадаемся, за что сибирские мужики на чужбине кровь льют вместо того, чтобы свои семьи кормить!
– А женам в политике понимать и не надобно! – парировал Михаил жене, которую словно прорвало, и она с сокрушением выплескивала на мужа накопившуюся усталость и несогласие.
Конечно, шумный разговор взрослых в итоге привлек из спальни на кухню и младших членов семьи.
– Хватит! Уймись, Ната! Вечером поговорим, – сказал, как отрезал, глава семьи, поднявшись из-за стола. И, уже с улыбкой, потрепал по голове младшего шестилетнего Петра, щелкнул шутливо по курносому носу восьмилетнюю Надежду, весело подмигнул двенадцатилетней Вере, вскинувшей недовольно брови от шума с утра. – Всем казачатам умываться, питаться, и – на хозяйство! Верочке помощи Божьей на экзамене! Помолиться всем следует за сестру! Мне ж пора на службу.
Михаил обратил свой взор на красный угол с иконами и перекрестился. Затем обнял свою еще не остывшую от эмоций супругу и поцеловал её в щеку. Наталья в ответ словно выдохнула утреннюю напряженность и взаимно приласкала мужа своими объятиями. Умиленные младшие дети тут же запрыгали вокруг любящих супругов, приговаривая: – «Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись!». «Да мы и не ссорились, солнышки!» – рассмеялись в ответ взрослые. – «Всё хорошо!»
Старобазарная плошадь, г. Красноярск, начало 20 века
Красноярский казачий дивизион, в котором подъесаул Михаил Михайлович Каргополов в свои тридцать три года уже командовал сотенным боевым составом, в то время квартировался на улице Желябова недалеко от Кладбищенской церкви в новых каменных специально отстроенных для него казармах в Покровской слободе взамен старых деревянных построек, что располагались на Благовещенской улице.
Как только Михаил въехал в казарменный двор и слез с коня, как к нему тут же подбежал младший урядник: – «Ваше Благородие! Командующий просил Вас срочно к себе!»
– «Раз просил, то иду», – спокойно отреагировал подъесаул, догадываясь, о чем пойдет речь у начальства. – «Сейчас раппортом моим будет громко махать», – пробубнил он и направился в штаб.
Действительно, не успел Каргополов войти в кабинет, как вместо приветствия получил сразу выговор сидящего за широким деревянным столом командующего дивизиона Александра Александровича Могилева: – «Доколе, подъесаул Каргополов, мне терпеть ваши нарушения приказов Министерства!»
– Прошу разъяснить суть обвинения! – вытянулся в стойку ответчик.
– Издеваешься?! – прошипел, гневно вращая зрачками, командующий, слывший человеком резким, но справедливым. – Всё героем рвешься быть поперек начальства! На войну ему надо! Сколько раз с тобой это обсуждали?!
– Так отправьте меня на фронт и дело с концом! – отчеканил ответчик.
– Вот прав твой отец: твердолобый и есть! Никого не слушаешь, своё трындыришь! – воскликнул обреченно Могилев. – Весь дивизион в немилости из-за твоей гордыни патриотической!
– Разве плохо казаку быть патриотом?! – эмоционально отреагировал Михаил. – Вы же нас, Сан Саныч, с отцом сами учили с малолетства родину любить!
– Так и люби на своём месте, куда начальством поставлен! Зачем сам дергаешься и своих бойцов в смуту вгоняешь?!
Выплеснув давившее грудь негодование, Могилев немного успокоился, вышел из-за стола, развернул стул, стоящий рядом, и жестом пригласил подчиненного присесть. Затем, шагая по кабинету, уже спокойней продолжил:
– Ну, уймись, Миша! Себя погубишь, семью! Ты детей чужих зачем в семью брал?! Чтобы второй раз сиротами оставить?! Или, думаешь, Наталья сама справится?!