Обратный полёт прошёл в дискуссии о том, чем, могли обработать камень примитивные, по сравнению с ними, существа? Как они смогли сложить идеальную пирамиду, да ещё при огромном весе и размере плит? А может, её построили некие пришельцы? Но тогда зачем в таком месте? К чему она здесь? Переселенцы терялись в догадках. Они и не ведали о том, что судьба свела их с вождями сообщества, которые обладали обширными знаниями о Мироздании и успешно практиковали белую магию. Могли работать и с чёрной, но никогда не делали этого, так как знали – подобные мероприятия влекут за собой наказания Творца. Шаманы нескольких общин, собираясь вместе, творили настоящие чудеса. Это они, не прикасаясь к камню, построили пирамиду.
С известной точки зрения, трансмутация и метаморфозы всегда являлись истинной сутью магии. Она действительно способна менять природу вещей или, скорее, делать их не тем, чем они кажутся на первый взгляд рядового человека. Непререкаемое и настойчивое желание обретает форму за счёт мысли, вложенной в произносимые слова. И когда чистый человек уверенно и с осведомлением, дает новое название некой конкретной вещи, то она действительно преобразуется в субстанцию, обозначенную данным термином. Концентрированное воображение облекает любую мыслеформу в "плоть" – предмет. И наоборот. Племя кахаи, состоявшее из нескольких общин, свято верило в божественное происхождение мира и каким-то образом приобрело и сохранило знания о едином Творце и его Вселенной. Знало оно и о том, что при абсолютной, непререкаемой вере, мысль человека способна творить чудеса. Необходимо только, чтобы она обладала соответственной мощностью и чистотой убеждения. Для этого члены племени собирались в установленное время, в нужном месте и под руководством шаманов "производили чудеса".
Под воздействием энергии мыслей множества людей и самих служителей культа, камни появлялись из воздуха, принимали нужную форму и ложились точно туда, где им надобно быть. Любой пришелец был бы сражён увиденным, но только не сами члены этого сообщества. Они были привычны к диковинам, демонстрируемым служителями культа. Люди знали теорию проявления этих чудес, но у них не хватало твёрдости в вере, чтобы самим сделать подобное.
…Так, в общем-то, незаметно и непримечательно, закончилось свидание представителей совершенно разных миров. Но вожди аборигенов были невероятно счастливы от своих сверкающих приобретений, подаренных им самими богами. Атланты – нилонцы, тоже были довольны встречей – они узнали и задобрили будущих соседей. А главное: убедились в их несостоятельности, а значит, в своей безопасности от них.
"Сейчас у них было далеко не то положение, чтобы воевать с кем-то, пускай даже с дикарями. Оружия у них хватало – не на праздник летели, и было оно такое, что несколько охранников могли уничтожить целую армию дикарей, но зачем всё это? Негоже начинать новую жизнь с войны. К тому же, вдруг у них есть более сильные покровители? На планете присутствуют гуманоиды с Мохалы. Возможно, они поддерживают связь с местным населением и неизвестно, какие они эти отношения?" – так думал премьер уже несуществующего правительства. Он сумел, в своё время, убедить Сенат Нилона в необходимости его присутствия на чужой планете и организации на ней новой жизни. А сейчас провёл успешные переговоры с аборигенами.
Его раздумья прервал голос:
– Смотрите, здесь кто-то есть!
На открывшейся панораме местности, недалеко от гор, на небольшом расстоянии друг от друга, располагались два больших, зелёных терминала. Они были едва заметны с высоты полёта – настолько хорошо сливались с местностью. Проглядывались промышленные постройки и нитки трубопроводов, уходящие вдаль и соединяющиеся с переплетением из них на выделенной территории. С приближением к ним челнока подали сигналы радиометры, уведомляя о повышенном излучении.
– Э-э, да это месторождение радиоактивных материалов! – воскликнул один из учёных.
– За терминалом надпись! – произнёс пилот. Все увидели короткий текст, написанный прямо на земле, на принятом в Содружестве, языке:
"Внимание! Под вами производство повышенной опасности! Срочно покиньте этот район!"
Начертанное, конечно, ни о чём не говорило, но можно было догадаться об общем смысле извещения – им сигнализировали об опасности. Или советовали убраться отсюда. А возможно, и то, и другое!
Челнок проследовал над месторождением и полетел дальше. Справа, вдали, виднелись леса, за ними горы. Где-то дымил вулкан. Впереди и слева – необозримая, зелёная равнина. Пролетев двести километров, аппарат остановился над большим, морским заливом, в который впадала широкая река, текущая вдоль гор – они начинались недалеко от него. В десяти километрах от бухты, проток от речки образовывал большое озеро. Селения аборигенов находились за сто километров и дальше.
– Вот благословенное для нас место! – воскликнул кто-то из комиссии, – водоём будет центром столицы, а залив станет нашим морским портом. Мы же будем когда-то иметь свой флот, и общаться с соседями, торговать и принимать их корабли.
Все единодушно согласились с этим высказыванием.
И… началась великая суета. За множеством дел, встреча с аборигенами и вопрос о пирамиде отошли на задний план, но премьер Лиркан запомнил это событие. Несколько грузовых челноков, использующих для движения принцип антигравитации, начали доставлять грузы с орбиты на Руалани. Были организованы несколько рабочих групп, и на местности началась сборка лёгких помещений для проживания и хозяйственных нужд. Проводилось электричество. С целью добычи чистой воды бурились две скважины – от них уже прокладывались пластмассовые трубы. Космические корабли многоразового пользования продолжали доставлять с орбиты гуманоидов, съестные припасы, технику и всё остальное.
Сразу же, первым рейсом, доставили на Руалани большой телескоп. Всем не терпелось взглянуть на родную планету хотя бы издали. У каждого тлела надежда на то, что может, ничего не случилось и не будет? – учёные могли ошибиться в своих прогнозах. Ведь для нескольких поколений спутник казался висящим на одной высоте, и многим не верилось в его падение.
Но пришла ночь и астроном, ища Нилон, не нашёл его. Оглядывая ночное небо и сверяясь со своими картами, он не верил глазам – космического тела не было. И только наведя оптический прибор в предполагаемое место нахождения планеты, он разглядел едва заметный диск, почти не отличающийся от окружающей его черноты. Нилон был окутан зловещими, чёрными облаками из дыма и пыли. Значит, трагедия всё-таки произошла – их Родина перестала быть гостеприимной – там поселилась смерть. Учёный невольно вскрикнул. У телескопа собрались переселенцы – всем хотелось посмотреть на свою колыбель со стороны. Но глядя, некоторые не смогли даже увидеть космическое тело. Оно совершенно не отражало свет Янгула. Астроном прочитал целую лекцию о произошедшей трагедии и объяснил, почему их планету почти не видно? Слушая его, нилонцы плакали, представляя в этом кошмаре своих родственников и других граждан. Значит, всё! – назад дороги нет! Здесь теперь их Родина, их жизнь! И держаться за неё надо зубами.
Разгруженные корабли возвращались в Содружество, а военные, получив задание, улетали в указанные места для выполнения боевых задач и патрулирования отдельных областей галактики. Разгрузка продолжалась четыре месяца – на звездолётах не оставляли ничего. Она отняла все силы у причастных к ней мужчин. А в этом длительном процессе были замешаны буквально все. Каждый металлический предмет был на вес золота. Всё могло пригодиться в этой пустынной местности, на необжитой планете.
Глава 4
Через полгода здесь вырос маленький городок с развитой инфраструктурой и небольшой, механический завод, в котором разместили всё промышленное оборудование, что было взято с собой вместе со специалистами, работавшими на нём. На этом предприятии уже можно было что-то сделать, модифицировать или реконструировать имеющееся. Затем началась разведка местности. Геологи обследовали близлежащие горы и долины. Они выявили массу полезных ископаемых, в частности руды многих металлов и химических веществ. Остров получил имя – Атлантида – производным от старого названия нилонцев – атлантов. Он оказался кладезем богатств. Сама судьба награждала потерявших Родину. Находящийся вокруг океан назвали Атлантическим.
Проблем оказалось великое множество – надо было добывать пропитание, разделывать землю, сажать привезённые с собой семена хлебных злаков, овощных и фруктовых культур, а также саженцы некоторых из них…. Здесь надо пояснить один интересный момент: нилонцы привезли с собой молодые растения, кого бы вы думали? – бананов. У них они назывались – пананы. Эта удивительная трава давала невероятно вкусные плоды и была любимым продуктом на их планете.
Плодоносящий гибрид получили путём скрещивания растений нескольких видов, произрастающих у них на Нилоне. Он был не способным к самовоспроизведению через семена. Но оказалось, что легко мог размножаться отростками. С использованием плодов панана готовилось множество блюд и поэтому не удивительно, что посадки были привезены с собой и рассажены одними из первых. Но позже, когда отстроят новоявленный город и его станут посещать торгаши-чужеземцы, они удивятся вкусу экзотических плодов и назовут их бананами. Таково их происхождение.
Для работы на земле нужна была соответствующая техника и механизаторы. И специалисты вышли из положения: из имеющихся в наличии механизмов и деталей, умельцы сконструировали несколько машин, выполняющих функции тракторов и "плуги" к ним. Вскоре целинные земли долин прорезали чёрные полосы первых распаханных борозд. Участки возле домов вскапывались приспособлениями типа современных лопат. Жизнь налаживалась. А когда появились результаты сельскохозяйственных работ, жить стало и вовсе хорошо. На столах появились экологически чистые продукты.
Но, иногда, спокойствие расстраивалось – слышались пронзительные крики женщин – это искала выход проявляющаяся ревность законных жён к своим "помощницам", с которыми они смирились в минуты опасности. А теперь, соперницы начинали ссориться из-за того, что общие мужья стали нарушать графики посещения своих Пенелоп в "сералях".
На повестке дня встал вопрос сооружения электрической станции и металлургического завода – везде были нужны крепкие материалы. Для объёмного строительства требовалось дополнительное число разнорабочих. Лиркан решил ещё раз побывать в знакомом селении, где его потрясла своим совершенством пирамида.
Утром следующего дня, трёхместный, воздушный аппарат, напоминающий современный самолёт, приземлился недалеко от уникального сооружения и подрулил к нему. Из него вышли премьер, программист, с лингвистическим аппаратом и охранник, исполняющий роль лётчика. День был отменный. Ярко светило солнце, но от недалёкого океана дул свежий ветер. И это было хорошо – в воздухе отсутствовали насекомые. В кронах деревьев стоял лёгкий шум, галдели птицы. Волнами колыхалась высокая трава. По ней приближался небольшой отряд охотников, вооружённых копьями и луками. В середине его, на примитивных носилках, четыре человека несли тушу оленя. Подойдя ближе, они опустили их на землю и пали ниц. Но шаман, издали, поднял их несколькими словами. Мужчины подхватили добычу и пустились бегом к хижинам. Атланты вновь подошли к каменному произведению. Величественное строение опять потрясло Лиркана качеством и объёмностью выполненных работ. "Ну, не мог этот народ воздвигнуть такое сооружение!" – думал он.
К гостям вновь вышли молчаливый вождь и странного вида служитель культа. Они долго брели – часто падали на колени и кланялись до земли. На сей раз с ними заговорил лингвист. Указав на премьера, он произнёс: – Лиркан!
Чародей понял, что от него хотят. Тоже ударил себя в грудь: – Майра!
Лингвист ткнул пальцем в себя: – Алан!
Шаман протянул руку к вождю: – Быстрый Леопард!
Программист указывал и произносил: – небо, грунт, вода, горы, пирамида, дерево, трава….
Маг, в свою очередь называл вещи принятыми у них названиями. Так, используя уже узнанное, парень задавал всё более сложные вопросы. Колдун понимал его и называл всё новые слова и обороты речи. Спустя сорок минут, премьер, через лингвистический аппарат, уже разговаривал с вождями.
Первым делом Лиркан задал, не дающий ему покоя, вопрос:
– Майра, кто построил эту пирамиду?
– Мы – кахаи! – гордо ответил шаман.
– Чем же вы воздействовали на твёрдый камень, ведь это так сложно?
– Зачем его обрабатывать? Достаточно представлять, каким он должен быть! – ответил чародей.
– Не постигаю! – премьер был обескуражен его ответом.
– А что тут понимать? – он указал на "самолёт", – вы же вот создали форму и заставили её летать! Так же и мы, только ещё не додумались до этого. Но вы подали нам идею.
– Нет, Майра, всё не так, как ты думаешь. Этот аппарат состоит из множества крупных и мелких элементов, которые делали каждый отдельно, а потом собрали вместе. – До мага стало доходить, что перед ними вовсе не Боги и это несказанно взволновало его.
– Я разумею. Пирамида тоже состоит из отдельных больших камней, собранных вместе, – шаман был серьёзен.
Лиркан понял, что так он ничего не узнает.
– Хорошо, ты можешь показать мне инструменты, которыми ваши люди обрабатывали камни? Они вон, какие большие и тяжёлые! Как вы их поднимали и ставили на место?
– У нас ничего нет, и мы их не возносили – я же сказал: достаточно представлять, как это должно быть!
Премьер не понимал, но ему вспомнилась невероятная мысль. Он её когда-то слышал, ещё на Родине: неужели этот народ умеет воздействовать на вещи силой своей мысли? Но, как и что происходит при этом?
Глава переселенцев интуитивно чувствовал, что находится на пороге величайшего открытия или события.
– Майра, я не могу понять, как что-то можно сделать, не прикладывая к этому рук?
– Я не могу объяснить, как мы это ладим? В деле участвует много людей и все они непоколебимо верят в то, что хотят сделать шаманы. Они создают эмоциональную силу, а мы управляем ею и она работает по нашему желанию. Так, сообща, и сделали пирамиду.
На лице Лиркана был немой вопрос, и кудесник решил показать это на практике.
– Смотри, – он поднял небольшой камешек, – видишь? – бесформенный. Сейчас он изменится и станет другим.
Колдун сосредоточился на голыше, лежащем на его ладони. И… произошло невероятное – булыжник зашевелился: его поверхность "поплыла" и стала приобретать форму пирамидки. Новые очертания залоснились и стали абсолютно ровными и блестящими. Затем, "изделие" поднялось в воздух и, подлетев к Лиркану, зависло. Он протянул руку, и оно опустилось ему в ладонь.
Камень был тёплый, а грани, словно отполированные и зеркалами сверкали в лучах солнца.
– Видишь, пришелец? – один я могу воздействовать только на небольшой предмет. У меня непоколебимая вера, но мало эмоциональной силы. А когда её много, то можно делать большие дела.
– Но о каковом множестве ты говоришь, Майра? Какая может появиться сила в том случае, когда присутствует много людей, и они думают о чём-то или представляют что-то, нужное шаманам?
– Ты не о том говоришь, чужеземец, потому что не слушаешь меня. Они без сомнения верят, что у нас получится то, что мы задумали сделать! А это далеко не одно и то же. Их вера порождает необыкновенную силу, которой мы воздействуем на разум предмета.
– Ты хочешь сказать: на "сознание" камня? – поразился Лиркан.
– Да, на его ум и не только. Воздействовать можно на дух любого предмета и… даже на расстоянии.
Нилонцы были вне себя от услышанного. Это стало бы чистейшим бредом, если бы не свидетель – пирамидка, лежащая в руке премьера. Они же своими глазами видели трансформацию обыкновенного булыжника. Шаман же, разочарованным взглядом, смотрел на пришельцев – аборигены приняли их за богов, но по всему видно, что это далеко не так. Думали, что это они помогают им в применении духовных сил на практике. А оказалось, это совершенно невежественные незнакомцы, хотя довольно необычные и они очень далеки от проявления божественных дел. Они не знают самой сути природы – устройства Мироздания.
Вождь, за всё время беседы, не проронил ни слова и стоял как истукан, уставившись взглядом в одну точку. И вдруг он произнёс: