А в декабре, перед самым Новым годом, во время очередного телефонного разговора, Янукович поразил Путина еще больше: он говорил, что намерен «инициировать» проведение Олимпиады во Львове, что он огласил эту идею «перед большим кругом своих людей».
Среди них был и председатель Верховного Совета Крыма Владимир Константинов. Позже он скажет: «Это был человек, не отдающий себе отчета в том, что вокруг происходит».
В 20-х числах января боевики Майдана уже захватили киевскую городскую администрацию, Дом профсоюзов, помещения Министерства юстиции, полностью окружили здания Правительства и Верховной Рады.
А 27 января в радиоэфире над Киевом произошел запеленгованный российскими «слухачами» темпераментный разговор посла Соединенных Штатов Америки на Украине Джеффри Пайетта и лидера «Правого сектора» Дмитрия Яроша.
Пайетт сначала дипломатично рекомендовал, а затем сорвался и стал на высоких начальственных тонах требовать от Яроша, чтобы его «повстанцы» немедленно покинули здания Минюста.
Ярош попытался перевести стрелки на главаря общественного движения (так называли себя боевики) «Спiльна справа» Александра Данилюка. Дескать, это его люди захватили Минюст. Но, видимо, Пайетт был хорошо информирован о ситуации, потому как рявкнул в трубку:
– Не считайте меня дураком! Захватом Минюста вы уродуете образ революции! Мы так не договаривались!
Ярош приказ выполнил.
Министерство внутренних дел Украины в тот же день выступило с заявлением, в котором поблагодарило посла США за «влияние на ситуацию». Само МВД на эту ситуацию уже не влияло…
Из посольства России на Украине Путину сообщали, что даже после возвращения из Китая Янукович «не дает никаких решительных указаний о дальнейшем наведении порядка».
Сообщали и о том, что боевики Майдана продолжают нападать на милиционеров, солдат и офицеров внутренних войск, на бойцов «Беркута».
Из МИДа России Путину сообщали, что посольства США, Англии и других стран НАТО, а также Евросоюз осуждают силовой разгон «евромайдана». К их хору присоединился и пресс-секретарь президента США Джей Карни. Он заявил, что «Насилие со стороны правительственных сил против участников мирных демонстраций в Киеве должно быть остановлено».
Пройдет не так много времени и Министерство внутренних дел Украины объявит, что только за два дня событий на Майдане 350 милиционеров и военнослужащих были госпитализированы, 83 получили огнестрельные ранения, а 10 погибли. Среди них было трое крымчан – Андрей Федюкин, Виталий Гончаров и Дмитрий Власенко.
Нелитературные слова мелькнули в голове Путина, когда он читал вот это.
Посол США на Украине Джеффри Пайетт: «Оппозиция демонстрирует сдержанность Ганди».
Премьер-министр Польши Дональд Туск: «Митингующие демонстрируют удивительно высокий уровень ответственности. Практически не имеют места случаи хулиганства или неоправданной агрессии со стороны участников демонстраций».
Министр иностранных дел Британии Уильям Хейг: «Неправильно называть мирно протестующих демонстрантов террористами. Большинство из них хотят лучшего будущего для своей страны».
Гнусным лицемерием сочились заявления западных политиков и дипломатов о «мирных демонстрантах». Они не хотели видеть и признавать страшных последствий бандитского разгула боевиков Майдана.
До поздней осени 2013 года документы о ситуации на Украине помещались в одной красной папке на кремлевском столе Путина.
К середине января 2014 года таких красных папок на столе Президента России было уже две.
На обложке второй тем же крупным черным шрифтом было напечатано «Крым».
Великая смута, пахнущая дымом горящих покрышек, «коктейлем Молотова», человеческой кровью и сырой кладбищенской глиной, надвигалась на Украину.
Холодные зимние ветры несли эти мрачные запахи из Киева аж до Черного моря, до самого Крыма…
Много восстаний и переворотов, бунтов и революций пережила Украина за свою историю. И каждый раз, когда к власти приходили новые князья или цари, гетманы или предводители Центральной Рады, большевики или президенты, все они обещали народу, что при них новая жизнь будет лучше прежней. И каждый раз повторялось одно и то же – их встречали с восторгом, а провожали с проклятиями.
А на смену убитым, изгнанным или бесславно ушедшим властителям устремлялись новые, правдами и неправдами прорываясь к державному трону. Одни из них правили народом, поворачивая Малороссию к Москве, другие – на Запад. И так повторялось из века в век.
Красная папка с надписью «Крым» была самой важной на рабочем столе Путина в феврале-марте 2014 года
Монумент на Площади Независимости в Киеве представляет собой 52-метровую колонну, увенчанную фигурой молящейся Богоматери в украинском национальном костюме
И не прекращались среди украинцев споры: в какую сторону идти Украине? А те, которые рвались к власти, убеждали сограждан, что они уж точно это знают.
И уже давным-давно не было на этом свете знаменитого украинского историка Дмытра Яворницкого, а слова его будто сегодня написаны: «Раздоры шли, однако, не от большинства или народной массы, а от меньшинства, «властных» или «значных» лиц и высших духовных особ Украйны: тогда как масса украинская тяготела к России…».
И давно со страхом наблюдала за этими сварами стоящая высоко над киевским Майданом Оранта – железная богиня в национальном украинском костюме и с позолоченной калиновой веткой в руках. Ее еще называли Берегиней – божественным охранным символом мира и порядка на Украине.
Дрожала в руках Оранты золоченая калиновая ветка, мурашки ползли по стальному телу, раскачивались и золоченый шар, и беломраморная колонна под ногами, когда там, внизу, началась смута – люди били людей.
До поздней осени 2013 года документы о ситуации на Украине помещались в одной красной папке на кремлевском столе Путина. К середине января 2014 года таких красных папок на столе Президента России было уже две…
Глава 2
Майдан
Осень 2013 года в Киеве тревожно доживала свои последние дни под часто моросящим дождем.
Вечером 21 ноября на майдане – большой площади, по которой тут и там рассыпался лаковый блеск мокрой брусчатки – собралась большая толпа яростно гомонящих людей. Топтались они у подножия той самой белой колонны со статуей Оранты-Берегини на самом верху – золоченая ветка в ее руках доставала, казалось, до самого клубящегося брюха плывущих над городом туч.
Облитые розоватым светом уличных фонарей, пестрели над собравшимися на площади киевлянами флаги Украины и Евросоюза. Набухшие влагой полотнища свисали вдоль древков, как уши спаниеля – ветер с трудом колыхал их.
Страстные ораторы через мегафон бросали в разбухающую толпу громкие слова. Чаще всего из металлического горла мегафона звучало: «Украина», «Янукович», «Евросоюз», «Россия», «коррупция». Проходящие по краю площади горожане и приезжие останавливались на тротуарах, прислушивались. По округе гулко разносилось:
– Несколько лет подряд Янукович поддерживал свой рейтинг, убеждая украинцев, что страна наша движется в Европу. Люди надеялись, что с помощью цивилизованного мира им удастся вынудить чинуш у власти начать строительство нормального государства. Но в самый ответственный момент Янукович не оправдал доверия народа, измученного коррупцией и беспределом. Президент не захотел подписывать в Вильнюсе договор об ассоциации Украины с Европейским союзом. Потому что так ему приказала Москва! Но будущее независимой Украины не с москальской Россией, а только с Европой!..
Толпа ответила на эти слова яростным плеском аплодисментов и криками «Ганьба (позор – укр.) Януковичу!», «Слава Украине!».
Пожилой человек в стареньком сером пальто и такой же заношенной кепке курил на тротуаре под мокрым, облысевшим каштаном и внимательно вслушивался в речи майдановских ораторов. Затем бросил окурок в урну, и, прижимая к себе белый полиэтиленовый пакет с буханкой хлеба и пачкой кефира, стал протискиваться в толпу. Там он узнал бывшего министра внутренних дел Украины Юрия Луценко. Тот беседовал с группой плотно обступивших его молодых людей.
– Извините, можно вопрос? – выждав момент, пожилой человек в сером пальто обратился к бывшему главному охраннику правопорядка на Украине.
Луценко настороженно взглянул на него поверх тонких очков в золотой оправе и сделал добродушную улыбку:
– Будь ласка, а чого ж не можна?
– Я тут слушал и вас, и других… – начал старый киевлянин, – Если вы говорите о независимости Украины от России, то почему призываете к зависимости от Европы? По-вашему, получается, что русский хомут надо снимать, а европейский надевать? Ради чего?
– Вы москаль? – с ехидной ухмылкой спросил старика Луценко.
После этих его слов раздалось дружное ржание молодых глоток.
– Я уже семь с половиной десятков лет чистокровный украинец, – со спокойным достоинством ответил старик, – Но не пойму, чего ж нас так припекло именно сейчас родниться с этим Евросоюзом? Мы что, на печи лежать будем, а он вареники в сметане нам в рот запихивать? Так это только у Гоголя было… Ну, вступите вы в Евросоюз, а чем Украину кормить будете?
Тут Луценко завелся, отвечал многословно, раз за разом вставляя вопросительное «Да?».
– Я вам сейчас на пальцах все объясню, батько. Украинцы, как и все люди, хотят жить хорошо. Да? Поэтому и тянутся к Европе, потому что там люди живут лучше, чем в Украине и в России. Да? Почему, мы плохо живем? Украинцы плохо живут потому, что в Украине низкая производительность труда. Да? Она ниже в 10 раз, чем в Германии, Бельгии и в других развитых странах. А причина в том, что в этих странах техническая оснащенность труда во много раз выше, чем у нас. Да? Это все равно, что мы копаем землю лопатой, а они экскаватором. Да? Или…
Старик перебил его:
– Извините, и что – Европа нам этот экскаватор даром даст? Его же покупать надо! А гроши нам тоже Европа даст? На чужие деньги из нашей власти получится хороший слуга и плохой хозяин…
– Дед, вали-ка ты домой, к своей бабке, – раздался сбоку молодой голос,– не разводи тут москальскую пропаганду!
И снова – ржание.
А Луценко, словно не расслышав старика, продолжал говорить:
– Менять, менять эту воровскую власть надо, хлопцы! Гнать Януковича и Азарова в шею! Украина гибнет от коррупции! Мы должны спасать ее от этой заразы! Каленым железом выжигать!
– Пан Луценко! – снова обратился к нему старый киевлянин, – Как же вы будете спасать от коррупции Украину, если ваше уголовное дело о мошенничестве до сих пор не закрыто? Вы ведь незаконно дали квартиру своему шоферу в центре Киева! Или крикун Аваков будет Украину от коррупции спасать? Он тоже под уголовным делом аж два раза ходил, земелькой торговал, в Италии от тюрьмы скрывался! А вору потакать – что самому воровать!
«Вход в Европу» казался обитателям Майдана совсем близким, но Европа и поныне не торопится распахивать свои двери
Чьи-то сильные руки вырвали старика из плотного круга, оцеплявшего Луценко, и толкнули в спину так, что он выронил пакет – буханка хлеба упала на мокрую брусчатку.
Старик поднял ее, бережно, как грудное дитя, обтер рукавом пальто и оглянулся. Перед ним стоял высокий широкоплечий хлопец в черной спортивной шапочке с желтым трезубцем во лбу.
– Бугай, що ты робыш з пристарилою людыною! – раздался в толпе возмущенный девичий голос.
Но никто не отреагировал – по мегафону объявляли нового оратора.
Верзила с трезубцем во лбу приблизил свою физиономию к лицу старика и пробубнил:
– Дед, вали нах… отсюда! Ты свое отжил. Тебе уже пора заказывать место на Лукьяновском кладбище.
Старик еле оторвал его мощную клешню от рукава своего тощенького осеннего пальто и совершенно спокойно ответил:
– Сынку, кажется мне, что весь этот ваш майдановский сход не в ту сторону Украину тянет… В Европу… В Европу… А знаете, что в Европе про интеграцию с Украиной говорят? Там говорят, что одна своя пчела лучше, чем пригоршня чужих мух… Ну, запишут Украину в Европу и что? Завтра по колено в манне небесной жить станем? А кто тут работать будет? Всем этим Луценкам не Европа, нужна… Европа – это так, повод скинуть Януковича с Азаровым… Им не Европа, а власть нужна. Чтобы своей шайкой было проще отхапать шмат Украины. Да пожирнее! Себе прибавить, а у нищих украсть – вот такая им нужна власть…
Хлопец процедил сквозь зубы:
– Дед, да мы скинем эту воровскую власть!
– И замените ее такой же воровской… Луценковской или аваковской, тимошенковской или порошенковской. Той, что рвется к корыту… Не на тех ставите, хлопчики, ох, не на тех… Верзила хмыкнул:
– Э неее, дед, Майдан не ошибается.
– Майдан – это еще не народ! Народ – это вся Украина. А вы у нее спросили, куда она хочет?
Верзила махнул ручищей и снова втиснулся в гомонящую толпу.
А старик, все так же бережно прижимая к груди пакет с буханкой хлеба и пачкой кефира, стал пробираться сквозь шумное людское сборище к тротуару.
Этого старика со снежной сединой на висках звали Николаем Ивановичем Хмельницким. Он заведовал кафедрой истории нового киевского национального университета. Был он доктором наук, автором нескольких книг по истории Украины и слыл ярым ненавистником национализма. А еще был он сторонником украино-российского братства, беспощадно критиковал всех, кто пытался доказывать, что многие беды Украины идут от того, что Московия «пожирает украинскую самостийность», а без «сильного национализма» республике не выжить.
Осенью какого же года?… Кажется, 1995-го… Да-да, 95-го, ездил он во Львов, читать лекции в тамошнем университете. А в выходной день пошел прогуляться по «стометровке» – любимой многими львовянами аллее, ведущей от памятника Адаму Мицкевичу почти до самого драмтеатра имени Марии Заньковецкой.
Издавна повелось так, что там на лавочках и вокруг них горожане с утра до вечера устраивают жаркие политические дискуссии.
В тот день только и было разговоров о появлении какой-то новой, социал-национальной партии Украины, ее презентация как раз и должна была состояться вечером в театре. По этому поводу было размножено огромное количество листовок – студенты пачками раздавали их прохожим.
Николай Иванович взял одну из них, присел на скамейку. И стал читать: «В связи с перспективной массовой деградации людей, целых народов, мы являемся последней надеждой белой расы, человечества вообще. Нам решительно надо сепарироваться от северо-восточного соседа…»
Хмельницкий сплюнул и выбросил листовку в урну рядом со скамейкой. Хотел закурить, но чварк-чварк – зажигалка выдохлась.
– Простите, огоньку можно? – сказал он сидевшему рядом профессорского вида мужчине в очках, шляпе и плаще. Тот с недоброй усмешкой глядел на него и молчал. Николай Иванович подумал, что, возможно, человек этот глухой или иностранец и не понимает его. Но в руках «профессора» была львовская газета.
– Простите, огоньку можно? – повторил Хмельницкий. Мужчина свернул газету и буркнул:
– По-москальски не розумию! Вы вкраинець?
– Да.
– О чому ж не розмовляете на ридний мови? Чого балакаете на кацапськой?
– И на ридний мови розмовляю, – смиренным тоном ответил Хмельницкий, ошарашенный таким поворотом разговора.
– Ось таки, як вы и губите Украину! Своим (тут он взял ядовито-насмешливую интонацию) русь-сь-сь-ским языком!